---
Минхао конечно выпивал часто и иногда даже больше, чем нужно, но чтобы просыпаться в совершенно неизвестном ему месте… Чёрт бы побрал Мингю и его вечерники для друзей. Народу там и правда бывало не много, все друг друга знали, но вот выпивки всегда хоть отбавляй. И, святое блядство, вчера Су явно ушёл в отрыв. — Проснулся? — голос даже отдалённо не знакомый, поэтому Минхао решает изображать мумию с открытыми глазами. В целом очень даже соответствует, только антураж не тот: плед с — это что котики? — и недостаточно удобный диван. Минуты через две до парня доходит, что занятие это совершенно бесполезное, потому что потолок настолько же идеально белый, насколько ровный, а остаться незамеченным для хозяина квартиры явно не получится. На кофейный столик, судя по звукам, ставят стакан воды и только тогда Минхао начинает подниматься. Джун не плохой человек — это понятно сразу, видно. Минхао от волнения говорит на китайском, округляя глаза то ли от испуга, то ли от шока, но потом и вовсе теряет дар речи, когда ему отвечают тоже на китайском. Вэн варит ему суп от похмелья, даёт таблетки и разрешает пользоваться его душем. На Минхао вещи старшего, которые висят из-за его худобы. И Джун находит в этом что-то по-своему эстэтичное. Разговор завязывается сам собой, хотя по началу Минхао и побаивается. Вэн как-то сразу узнаёт, что Минхао исключили из университета, потому что у того не было суммы даже отдалённо напоминающей плату за обучение, что тот просто обожает танцы, что любит клубничные торты и мечтает отрастить маллет. На каждое слово Джуна Су вставляет сто своих, а в глазах его печаль сменяют звёзды, потому что он говорит о том, что действительно любит, но к концу разговора в глазах снова печаль, ведь идти некуда, денег нет, да и не до танцев в таком положении. Вэн думает, что парень напротив одинокая комета в космосе, а потому просто включает на телефоне музыку, утягивая нового знакомого танцевать. Почему-то танцуют они вальс. Старший не особо гибкий, а младший с бодуна, поэтому выглядят они неуклюже и даже несуразно, танцуя вальс в растянутых спортивках в огромной гостинной дорогущей квартиры. Но хуже от этого не становится, они смеются. Кажется будто они знакомы уже лет сто, будто душа одного продолжение второго, будто по окончании этой небольшой благотворительности Джуна оба останутся не целыми. Вечер сменяет день, и теперь уже Вэн хочет напиться. Он достаёт с одной из полок своей огромной кухни дорогой коньяк и пьёт в одиночку, потому что Минхао наслаждается кофе. Язык как-то сам собой развязывается, и старший говорит, что Су может пожить у него, ведь ему не будет тесно, да и, отшучивается, помимо алкоголя выносить особо нечего, если Минхао обокрасть захочет. А Вэн уверен, не захочет. Он заплетающимся языком болтает что-то про то, что взял бы младшего на работу в качестве рекламного лица их ресторана, потому что тот безумно красивый. Минхао, не ресторан. Хотя и ресторан тоже. Вишенка на торте — пьяный монолог про то, что «мы в ответе за тех, кого приручили», что Джун в ответе за Минхао, потому что тот котик, а Вэн его приютил и теперь выкидывать на улицу совсем не правильно. Су прикрывает покрасневшие уши волосами. У Минхао сил хватает только на то, чтобы дотащить пьяное тело до дивана и скрыться из квартиры, делая вид, что его тут никогда и не было. Сунён смеётся, говоря, что Вэн словил белочку, ну или котика в его случае. А Джун отказывается верить в то, что это всё просто пьяная фантазия. Глупо вот так идеально подойти человеку, будто вас друг под друга делали, а потом проснуться и понять, что всё могло быть лишь больной фантазией заледеневшего от одиночества сердца или мозга, а может и всего вместе. Джун мучается неделю, каждый вечер включая в колонках ту самую песню, представляя вновь и вновь как он танцует вальс с Минхао. Очень глупо и сопливо. Вэну бы даже могло быть стыдно, если бы не тоска в сердце. Но через неделю вечером, возвращаясь с работы, он видит у двери Минхао, сидящего на огромном чемодане. Тот абсолютно трезв, но шутки ради мяукает, как бы намекая на то, что это теперь их фишка и общий маленький секрет. Он выдаёт пару смущённых предложений в духе «ты за один вечер смог стать моим домом», а Джун подтверждает, что все те слова не были пустым пьяным бредом. И, кажется, всё налаживается.wants some milk
6 марта 2019 г. в 05:06
Сунён ещё раз оглядывает помещение, устраивает телепатический сеанс — как любит называть эти гляделки Джун — с Вону, а потом кивает китайцу мол «хозяин, всё ок, можно включать сигнализацию, закрывать двери и домой»
На улице вообще-то только четыре часа и март месяц, но холодно пиздец. Настолько пиздец, что Сунён застёгивает куртку. Всё ещё светло и им вроде как по пути только до второго поворота, но идут всё равно вместе, терпеливо дожидаясь Квона, который возится с ключами, пока Вону обновляет ленту новостей, а Джун рассматривает небо.
Сунён закатывает глаза, когда слышит из какой-то подворотни громкое и жалобное «мяу». Вону вздыхает без раздражения или злобы и просто продолжает свой путь. Квон, опомнившись, спешит за ним.
Вэн думает, что у всех свои хобби. Вону любит смотреть сериалы, закинув ноги на спинку дивана и положив одну руку под спину, потому что так по его мнению удобнее. Джуну, если честно, иногда больно смотреть на эту позу, но он тактично молчит.
Сунён вообще кадр отдельный, он каждый второй четверг покупает в цветочном за углом ровно семнадцать хризантем жёлтого цвета, дожидается закрытия парка развлечений в трёх кварталах отсюда, аккуратно пробирается в будку билетёра колеса обозрения и меняет старый, полностью засохший к тому моменту, букет на новый. Вэн, конечно, говорит другу, что это незаконно, но тому, очевидно, плевать.
Поэтому Джун не видит ничего странного в том, что он в свои чуть больше двадцати пяти, но меньше тридцати подкармливает уличных котов недалеко от работы или дома. Хобби это вряд ли можно назвать, но ему просто нравится видеть милые мордашки котиков, потому что завести своего не может, аллергия.
Джун впадает в ступор, когда в переулке помимо голодных котят находит мяукающего парня. Тот сидит прямо задницей на асфальте, ноги разведены градусов на семьдесят, а руками парниша опирается на землю между ними. Он тощий, явно в стельку пьяный, а ещё на щеках дорожки от слёз, но сам парень этого, кажется, не замечает и продолжает отвратительно мяукать, пьяно улыбаясь и иногда хихикая.
Вэн вздыхает, быстро насыпает котятам припасённый в рюкзаке корм, а потом закидывает руку парня себе на плечи и помогает встать. Незнакомец, кажется, только сейчас замечает его присутствие, но сделать ничего не может, потому что не соображает от слова совсем. И лишь продолжает мяукать. Джун краснеет щеками, когда прохожие косятся на него и паренька, что издаёт странные звуки, но доводит того до своей квартиры, располагая на диване в гостиной.