Волчий король

      — Ай! Вот непутёвая! — крынка с молоком выскользнула из рук и с громким звоном упала на пол, разлетевшись на множество осколков. Гретка застыла, боясь дышать — а ну как прибежит сейчас хозяйка да отхлестает за криворукость. Зажмурившись, девчонка постояла растопыренным чучелом над разлитым молоком, но гром так и не грянул. Кажется, хозяйки в хате не было. Пронесло. Быстро, пока никто не видел, она скользнула в кухню, прихватив оттуда веник да какое-то старое тряпьё, чтоб молоко впитало. Если хозяева узнают, что она опять что-то разлила или разбила, то точно или отхлестают, или еды на пару суток лишат.       Невольно вспомнилось детство, когда она тоже разлила молоко, и тятька её в наказание на Сладкую Тропинку повёл. От воспоминания по спине холодок побежал — тот день Гретка хорошо помнила, никогда не забывала. Как шла она, собирая сладости с земли, как погналась потом за мотыльком да потерялась в болотах. Жуткий был день, ей порой до сих пор кошмары про него снятся.       Тряхнув косой, девка быстро вытерла следы недавнего преступления и ловким движением смела веником все осколки в кучу. Надо их в тряпье замотать да выбросить где-то в лесу вечером, как к реке пойдёт. Только вот где новую крынку-то раздобыть? Точно ходить ей голодной, хозяйка как узнает, шкуру сдерёт. И так утвари в доме почти нет, так она ещё то, что имеется, портить вздумала.       Пока Гретка избавлялась от последних доказательств вины и открывала окна, чтобы выветрить терпкий запах молока из хаты, в ушах так и стоял визг хозяйки. Можно даже было не гадать, что она скажет, всегда было одно и то же: «Вот как барон повесился, мы тебя, непутёвую, к себе забрали, доброту проявили, а ты нам, неблагодарная дрянь такая, чем отплатила? Неуклюжестью своей? Глупостью? На кой ляд ты нам сдалась такая? Никакого ужина сегодня!».       И настолько у неё воображение-то разыгралось, настолько горе и страх душу сдавили, что аж к горлу комом несчастье подступило, а перед глазами белая пелена встала. Смахнув слёзы грязным рукавом, девка всхлипнула. Нету крынки-то больше, нету. И что делать, она никак не знает. Нет, у неё есть тайничок тот, где она все важные сердцу вещи хранила, и там, среди всяких безделушек, вроде старых кукол, бусин и записочек от Любослава, лежал давний подарок от Цири — девушки, что её от волчьего короля спасла да из болот вывела. Небольшой зелёный камушек, который красиво блестел на солнышке и, как ей сказали, обладал большой ценностью. Уже много позже она узнала, что такие камушки зовутся изумрудами и действительно стоят целое состояние. Но его беречь надобно и не показывать никому. Особенно в такое время, неспокойное, мутное.       Так стоило ли тратить такую драгоценность на какую-то крынку? Может, стоит пару дней голодной походить? Переживёт она и боль, и голод, а приданое всё же сохранится. Им с Любославом любые деньги пригодятся, а на один этот изумруд можно и в Новиград уехать. Там сейчас поспокойнее вроде как стало, живётся хорошо, никто не докучает. Можно и кабак какой открыть, или…       Где-то в сенях хлопнула дверь, выводя Гретку из её мечтаний о будущем. Опомнившись, она наскоро похватала черепки да тряпки и, вбежав на кухню, спрятала их за печкой. Встала, как ни в чём не бывало, да давай мурлыкать себе под нос песенку, подметая полы. В кухню зашёл хмурый хозяин.       — Доброго утреца вам, милсдарь, — весело поприветствовала его девка, шустро подбегая к мужику. Но тут же, приметив мрачное выражение лица, поникла. — Случилось чего?       — Зиту… хозяйку волки подрали, — только и сказал он, опускаясь на стул у входа и утыкаясь в ладони лицом. — Волколак в деревне объявился, его охотник сегодня ночью видел.       Гретка так и обмерла. Как же она ничего такого и не знала?       — А я-то думаю, чего это волки в лесу так часто скулить стали. А оно воно как получается.       — И что же теперь делать будем, милсдарь? — обеспокоенно прошелестела Гретка, тут же вспомнив, что Любослав её родимый каждый день в лес ходит, дрова заготавливает.       — А ничего не сделаешь, ведьмака надобно, — заскулил хозяин, — да только где же на него деньги-то найти. Всей деревней собирать придётся. Пойдём, Гретка, на улицу, сейчас вся деревня у нас соберётся. Вместе решать будем.       Бросив веник в угол и напрочь позабыв и о разбитой крынке, и об изумруде, девица наскоро обтёрла руки о фартук и вслед за хозяином поспешила на улицу, где уже и вправду собирался народ. И как же она про волколака-то так поздно узнала? Совсем уж перестала она на улицу выходить. Разве что на свидания бегала, с Любославом, да иногда совсем выходила корову подоить.       Народ собирался на удивление шустро — обычно упёртые и неорганизованные, сейчас все работали слажено. Вот ежели бы на войне с нильфами себя солдаты так слажено вели, то и войны-то толком никакой не было бы. Гретка передёрнулась, вспоминая, как много пришлось голодать в детстве из-за этой напасти. Они и сейчас плохо жили, но сейчас хоть корова есть. А тогда совсем ложись и помирай.       Деревенские роптали. Волколак, это всегда проблема серьёзная. Никогда не знаешь, свой это кто-то паскудой сделался, или же чужак рядом с деревней объявился да на глаза не показывается?       — Ну-ка, признавайтесь, — зычно рычал кузнец Сцибор. Гретка всегда его побаивалась за мрачный вид и топорщащуюся бороду, а теперь и вовсе смотреть на него боялась, настолько он злым казался. — Есть среди нас выродок?       Гретка никогда не считала себя умной девахой, наоборот, ей казалось, что в деревне полно женщин и краше, и умнее. Но даже она понимала, что спрашивать вот так вот напрямую было бы глупо. Ведьмак им был нужен, срочно, но никак не междоусобицы и перепалки. Да где же на этого ведьмака-то денег взять? Словно прочитав её мысли, хозяин, то бишь староста всей деревни, взял слово, выступив вперёд.       — Люди, зачем нам сейчас ругаться-то. Объявление давать надо, ведьмака искать. Сколько у кого денег взять можно?       — Ты лучше спроси, у кого этих денег есть! — выкрикнула из толпы осунувшаяся женщина с очень злым взглядом. С ней Гретка пересекалась редко, даже имени её толком не помнила. А баба меж тем надрывалась, — Нам, значит, самим жрать нечего, а тут ещё эта паскудина объявилась. Будет нас тут самих пожирать. В лес вам, мужики, надо! Без ведьмаков, чучел этих, обойдёмся.       По толпе прошёл лёгкий ропот. Всяко было ясно, что никому в лес не хочется. Да оно и понятно — на всю деревню у них всего пара мечей едва наберётся. Остальным с мотыгами да косами на волколака идти придётся.       — Нет, мать, что-то ты загнула, — покачал головой Любослав, выныривая откуда-то из толпы. Подойдя к Гретке, он встал, словно большая защитная стена и, скрестив на мощной груди загорелые руки, насупился. — Помрём мы там все. Это вам не просто волк, это куда больше беда будет.       — А на ведьмака денег нет! — повысила голос страшная бабка, жутко выпучивая глаза. Тут поднялся настоящий гвалт. Кто-то кричал, что к утопцам ведьмаков, они и сами справятся. Кто-то доказывал, что сами они все полягут прямо там же, возле пещеры волколака. Долго спорили — кому-то даже палкой прилетело. Солнце уже успело пройти половину пути на небосводе, а деревенские всё не могли принять окончательное решение.       Гретка же молча стояла в уголке, прижавшись к своему, как она хотела верить, будущему жениху, и, закрыв глаза, старалась не разреветься. В памяти колючим и холодным бураном кружили образы, которые она так мечтала навсегда позабыть — оскаленные пасти волков, щёлкающих зубами в попытке достать её с дерева; вонючие кишки, вывалившиеся из подранного человеческого трупа — Гретка до сих пор помнит, какой смрад над тем местом стоял; огромный, в два человека ростом монстр со зловонным дыханием и кинувшаяся ему наперерез Цири с массивным мечом в руке. Много раз с тех пор Гретке снился Волчий Король. Только часто в её снах не было Цири, чтобы спасти её, и поэтому девочка мучительно умирала, не сумев спастись. А теперь Цири рядом и правда не было, а Волчий Король наконец-то её отыскал.       — Ладно, пойдём мы в этот лес, посмотрим, может и сделаем чего, — как будто издалека донёсся до неё голос кузнеца. Открыв глаза, Гретка ошеломлённо поглядела на деревенских. Они что, и в самом деле хотят на волколака идти? Вот так, без серебра? Железо ведь не спасёт против монстров.       В виске стрельнуло. Поморщившись и охнув, Гретка осела на землю, держась руками за голову. Тут же её подхватил обеспокоенный жених, а люди столпились вокруг. Разделись обеспокоенные шёпотки.       — Ты чего это, Грета?       — Что это с ней?       — Ты в порядке, милая?       Но девушке сейчас было не до их переживаний. В памяти маячили какие-то давным-давно позабытые образы и видения. Словно ковёр её воспоминаний слегка распустился, и ниточка выбилась из общего узора. Стоит лишь ей за эту ниточку ухватиться, как она сможет добраться до заветных воспоминаний.       — Волк… болото… — пробормотала она в раз пересохшими губами и, оттолкнув Любослава, побрела к опушке леса, — Волчий Король… серебро… меч.       — Совсем девка дурная что ли стала? — буркнул кто-то, но тут же смолк под угнетающим взглядом Греткиного избранника.       — Нельзя вам вот так в лес идти, — прошептала Грета, обводя толпу помутневшим взглядом. — Там же Волчий Король, на него ваши мечи и мотыги не подействуют.       — Отчего же не подействуют? — плюнула бабка. — Людей режет, так и эту гниль зарежет.       Гретка покачала головой, отчего её толстая коса, доросшая уже почти до пояса, плавно качнулась.       — Нет, нет, нет, железо не спасёт. Серебро нужно. Серебряный меч. Он от чудовищ помогает. А если серебряного меча нет… Масло! Нужно масло!       — Масло? Какое масло? — в смятении забормотали крестьяне. Староста осторожно подошёл к Гретке.       — Милая, о каком масле ты говоришь? Нам не до этого, волки хозяйку загрызли. Надо самим в лес сходить как можно скорее, да барину весть отправить.       — Нет, вы не поняли. Масло нужно для меча. Ежели серебра нет, — Гретка поморщилась. Ну давай же, ниточка, тянись, вытягивай так необходимые ей сейчас воспоминания. Беловолосая девушка в мужскую одежду наряженная, сияние стали, пламя костра. Костёр… огонь нужен.       — Разводите костёр. Нужны собачье сало, волчья печень, волкобой да собачья петрушка.       Взгляд внезапно стал сосредоточенным. Она вспоминала то, что давным-давно забыла. Но именно эти знания могли спасти сейчас всю деревню от страшной участи. Крестьяне не сразу сообразили, что им делать. Но Любослав, быстро сообразив, что к чему, прикрикнул на всех, отправив кого к опушке травы собирать, а кого волка загонять. Их теперь в округе много было, одного отловить да забить не проблемой стало.       К вечеру собрали всё необходимое, и с любопытством стали смотреть, что дальше будет. А дальше Гретка, напряжённая, взмокшая и напуганная, принялась готовить таинственное масло, что от волколаков помогает. Девчонка не знала, правильно она всё делает или нет, но она старалась в точности повторить все движения Цири, как помнила.       В конечном счёте масло, кипевшее в большом чугунном казане, было готово. Неизвестно, получилось оно правильно или же нет, но источало оно тот самый аромат, который Гретка навсегда запомнила. Тот же самый аромат, которым пропахла Цири. Строго наказав деревенским взять как можно больше масла про запас, она отошла к своей хате и встала у порога, без сил облокотившись на стену. Наблюдая за тем, как уходят мужчины, вооружённые факелами, в лес, она не могла сдержать слёз. А вдруг она всех подвела?       Ночь выдалась страшная. Несмотря на тихую погоду и мёртвую тишину над лесом, на сердце у Гретки было неспокойно. Невыносимо было ждать, когда же вернутся мужики. И вернутся ли вообще. Не могла она думать и о Любославе, который тоже с остальными ушёл. А ежели и он не вернётся? То ей тогда что делать? Нет, точно, если он придёт к ней живым и невредимым, то уедут они из этого проклятого Велена. Уедут и заживут счастливо в Новиграде.       Лишь из-за горизонта показалась заря, как из леса вереницей стали возвращаться мужчины. Все в грязи, в порванной одежде, со следами борьбы на плечах и руках. Но почти все живые и невредимые — лишь пара человек не вернулись, погибнув от когтей чудовища. Выскочив на улицу, Гретка со всех ног рванула к грязному, потрёпанному, раненному, но живому своему жениху. Заключив его в крепкие объятия, она не могла сдержать слёз.       — Ты смотри-ка, а девка оказалась смышлённая, — прокряхтел староста, складывая всё оружие, что крестьяне с собой взяли, в кучу. — Масло это твоё и впрямь работает. Оно паскуду эту как огнём жгло. Без него мы бы все не вернулись, а так почти все уцелели. Спасла ты деревню, выходит.       — Ежели кого волколак ранил, — дрожащим, но счастливым голосом оповестила всех девушка, — то промыть рану надо да прижечь, чтобы зараза не распространилась. Да как можно живее.       Глядя за тем, как вереницей мужчины бредут к речке, где к ним с вёдрами, наполненными водой, спешат их матери, жёны и дочери, Гретка выдохнула с облегчением. Спасла. Почти всех спасла, всё у неё получилось. Спасибо Цири, что она её всему научила. И спасибо дядюшке Весемиру за то, что он всему научил Цири. Пускай Гретка и понятия не имела, как выглядит этот дядюшка Весемир, в её воображении он представлялся ей большим, сильным и добрым. И обязательно беловолосым, как Геральт, что потом у неё о Цири спрашивал. И с глазами необычными, словно змеиными.       Перевязав раны Любослава, Гретка вложила в его могучую лапищу свою ладошку и крепко сжала. Уже сегодня пойдёт она к своему тайничку, достанет изумруд да отправится в Новиград. Не будут они больше по лесам да болотам мытарствовать да жизнью рисковать.       А она, Гретка, уж точно теперь себя глупой да непутёвой считать никогда не будет.