Один, но не одинок

      Я сидел на полу, оперевшись спиной о стену, и смотрел в окно. По небу уже давно рассыпались звезды, а луну окутали редкие, медленно плывущие облака. Ещё вчера мы с Прошутто стояли у этого открытого окна, чувствуя легкий холодный ветер и курили его любимые сигареты какой-то не дешевой марки. Мы молчали, наслаждаясь обществом друг друга. И сейчас молчим...       Каждодневный шум сменила тяжесть тишины, воцарившаяся в этом доме после смерти Прошутто; это совершенно не то, что было всего день назад. Буквально вчера я наблюдал за жизнью, что кипела снаружи, пусть мне и не было дела до того, что заботит остальных людей. Пока Прошутто был рядом — мир обретал хоть какие-то краски, а сейчас остались лишь пустота и болезненная, сопровождающаяся биением моего сердца, тишина.       Прямо сейчас я ничего не ощущаю. Это как ободрать коленки, упав где-то на улице, играя в салки: сначала тебе невероятно больно, но спустя несколько секунд ты понимаешь, что все ощущения преувеличенные и на самом деле всё не так, а уже через пол минуты ты вовсе забываешь о том, что произошло и идёшь дальше — продолжать играть в салки или смывать засохшую кровь и обрабатывать воспалившиеся места, вопрос. Прямо сейчас я не знаю куда идти, мой проводник затерялся в недрах моего сознания и я попросту заблудился. Раньше я следовал за Прошутто, потому что он умел быть и был лидером в моих глазах, хоть всевышний распорядился иначе. Он был светом в конце тоннеля, дойдя до которого, ты попадаешь туда, где обретаешь спокойствие. Он — посланный с небес Ангел, спустившийся сюда, дабы направить меня на верный путь. Всё же, у каждого человека есть своя дорога, к которой нужно выйти, выбрав тропинку из предложенных или же протоптать свою. До определенного момента я стоял на месте, находясь в тупике, но потом он позвал меня за собой и я последовал за ним, пусть это и не было моим собственным выбором, но что-то внутри говорило мне: «Иди!». Я просто принял это как должное, само собой полагающееся, и ведь не ошибся.       Но у всего в мире есть своя цена, пусть и говорят, что человеческая жизнь бесценна. Чтобы вывести меня на правильный путь — он отдал свою жизнь. Он отдал всё, не получив от меня, по сути, ничего, ведь материальное состояние и жалкие попытки показать свои чувства ни за что не сравнятся с безвозмездной помощью. Да что уж там, он даже не представляет, как много для меня сделал, а я так и не смог отплатить. Прошутто не заслужил смерти, только не сейчас. Конечно, такие как мы не попадают в Рай, если тот, конечно, существует, но он должен попасть именно туда. А если не в Рай, то хотя бы в место, где он смог бы обрести покой и успокоение души.       Его здесь нет. Комната больше не наполнена запахом дорогого парфюма, вперемешку с сигаретным дымом. Его дорогостоящий костюм, пошитый на заказ, не висит в шкафу, прикрытый прозрачной шуршащей пленкой, защищающей одежду от пыли и прочего мусора. Его место в нашей общей кровати больше не будет нагрето от тепла его тела, а простынь не будет смята после крепкого сна. Теперь некому отправлять меня спать, обнимая за плечи и говоря при этом: «В твои мешки под глазами скоро можно будет картошку складывать, Ризотто, милый мой, иди отдохни». Сразу мне было непривычно слышать подобное от него, но потом я понял, что нашел ключ от его души и увидел своего возлюбленного с совершенно другой, незримой для других, стороны.       Прошутто был невероятно избирательным и придирчивым во всем и ко всему, но мою иногда подгоревшую или попросту не получившуюся стряпню он не ругал. Он в принципе никогда не ругался со мной, предпочитая крикам спокойные разговоры и расставление всего случившегося по полочкам. С остальными парнями из нашей семьи такого не повторялось — чуть что, они всегда были покрыты звонкими выражениями с ног до головы. Именно после таких нюансов я понимал, что и правда, он как Ангел Хранитель, благословляющий и снисходительный только для меня одного.       Его светлый образ навсегда остался в моем сердце и я не в праве забывать о том, что он жил, ходил по этой бренной земле и наставлял меня. Я должен, нет, я обязан завершить то, что он начал. Нет времени на терзающие душу мысли и воспоминания, написанные красивым почерком в книге моей жизни, попросту нет времени… Я столько всего хотел ему рассказать, показать, но не успел; и всё, что мне сейчас остается — следовать по оставленному им для меня путеводителю и найти возможность извиниться перед ним.       Сейчас мне нужно узнать, кто скрывается за устрашающим словосочетанием — Босс Пассионе. Спустя несколько суток после того рокового дня, Мелоне и Гьяччо тоже покинули этот мир — я остался один. Один, но не одинок — Прошутто продолжает наблюдать за мной, не важно откуда, главное, что я это чувствую. Наша миссия подходит к концу и я завершу её, вспоминая его слова: «Нам не нужно говорить «я тебя убью», потому что к тому моменту, как эти слова отдадутся эхом в нашей голове — цель уже будет мертва, а дело — сделано!» От него я перенял уверенность в исполнении поставленных задач и веру в себя, в своих напарников, нет, в свою семью.

***

      Я лежу на холодной земле, из глубоких ран течет густая темная кровь. Боли я не чувствую от слова совсем, может, из-за шока, а может потому, что уже мертв. Мне страшно? Да, но только из-за того, что в моей голове больше ничего не осталось, все воспоминания стерты, будто резко нахлынувшая амнезия — это действительно пугает.       Я чувствую, как второпях бегу куда-то, но направляюсь, по сути, в никуда. Я не могу дышать — страх душит меня. Я будто тону, но где? Белый свет вокруг сменяется на багрово-красный, как его кровь, пролитая не так давно. Его? Я понимаю, что тот, о ком я только что подумал, был кем-то важным, но я совершенно ничего не помню.       — Спаси меня! — кто спасет? — кричу я, но не слышу собственного голоса. — Спаси, благочестивый!       Жар медленно разливается по моим венам, сводя меня с ума. Воспоминания обрывками мелькают перед глазами, я потерял счет времени.       Пули пробивают мою грудь — воспоминания возвращаются, но уже слишком поздно. Цель не мертва, но я увидел лицо загадочного человека, босса всей итальянской мафии. Прошутто будет гордиться мной, я завершил миссию ценой уже своей жизни.       — Мы хотели быть вместе до конца, помнишь? — говорю я, уже слыша свой голос, пусть он и звучит, будто я нахожусь за толстой ледяной стеной, причем с обратной стороны. — Мы будем, Прошутто, обещаю. — легкая улыбка накрывает мое измученное лицо и я закрываю глаза.       Воспоминания обо мне некому хранить, никто не похоронит меня рядом с ним, выведя на могильной плите мои имя и годы жизни, но с собой я унесу память о Прошутто и нашей маленькой семье, боровшейся изо всех сил ради общей цели, внутри огромной Пассионе. Я последним прочувствовал на себе горечь и пустоту смерти и теперь, видя свет, сменившийся с багрово-красного на белый, я вхожу в Мир Мертвых и всё, что мне теперь остается — это дожидаться своей участи, а после — встречи с тобой, Прошутто.