Etwas..

Тина проснулась от назойливого звука будильника. Ничего ужаснее чем его вопли для абсолютного Тининого слуха было сложно придумать. Певица выключила будильник, сильно метнув в него подушкой и легла обратно, чтобы сомкнуть глаза хотя бы на минуту. —Мам, доброе утро, у тебя через два часа самолёт. —Доброе утро, сынок, иди ко мне, — Тина забрала ребёнка под большое пуховое одеяльное крылышко. —Не опоздаешь? — по-взрослому ответственно спросил Веня. —Успею, а ты чего так рано вскочил? —Вчера был такой день эмоциональный, поэтому плохо спалось. —Ты знаешь, что я тобой очень очень горжусь?  — Тина ласково поцеловала сына. Его приход очень поднял ей настроение. —Знаю, — Веня, как типичный подросток, сразу же вытер щёку, но словам обрадовался, ведь Тина является для него не только любимой мамой и примером сильного человека, но и огромным профессионалом в музыке. —Будешь так же бороться дальше? —Конечно! —Умничка, буду держать за тебя кулачки. —Ма, ещё хотел сказать спасибо, что посоветовала пойти к Потапу, он реально рулит. Нельзя было описать, как тронули и обрадовали Тину эти слова о Лёше. Вообще одно воспоминание о нём вызывало у неё улыбку. Веньке она ничего не сказала, просто обняла его. Настроение Тины значительно улучшилось. Для полного счастья ей не хватало только Лёши, мысли о нём, опять атаковали её голову, но она постаралась сдержать этот поток. Тина начала собираться, Вене было поручено приготовление завтрака. Это было несложно, так как Тина всегда ела пустую овсянку на воде, а он сходил с ума по хлопьям в молоке. Мальчик любил смешивать разные вкусы из пяти, а то и из десяти коробок. —Мам, готово, иди, — Веня аккуратно снимал с плиты кашу. —Бегу, сынок, — Тина спускалась по лестнице. Её сборы затянулись, так как она никак не могла найти свой рюкзак. —Мой ручки и за стол, — Веня заботливо сказал коронную фразу всех мам. Взгляд Тины сразу же упал на комод в прихожей, на котором лежал рюкзак. А рядом папка. В раскрытом виде. «Что-то тут не так…» — пронеслось в Тининой голове. —Венечка, это ты достал папку из рюкзака? —Нет, мам, — Веня вошёл в коридор, — Его вообще Потап принёс. —Потап? — голос Тины дрогнул. —Ну да, мы его в машине забыли. Что-то случилось? —Нет, всё хорошо, иди кушать, мне нужно срочно позвонить, — абсолютно потерянным голосом ответила Тина. Мальчик насторожился, но послушно ушёл. Внутри Тины хаос. Она стала безжалостно ругать себя, что оставила рюкзак, но одновременно успокаивала себя, ведь есть вероятность, что он не прочитал или ничего не понял в записях врача. Но она была так мала. Тина стала судорожно набирать Лёше. Ошиблась. Заново. Гудки. Не берёт. Набирает ещё раз. Дрожь. Ели стоит на ногах. Занято. Остаток утра прошёл не так умиротворённо. Тина быстро осилила две ложки каши и расцеловав сына, поехала в аэропорт. По дороге её преследовало ужасное состояние. «Почему  не рассказала Лёше правду? Зачем врала? Если он обо всём узнал? Что теперь будет?» Хотелось развернуть машину и поехать к Лёше. Но Тина не могла не поехать в тур… Ведь он так важен и значим для неё, особенное оставшиеся концерты в Лондоне, к которым она готовилась больше года. Жизнь артиста. Нужно постоянно жертвовать. Все процедуры досмотра проходили как в тумане. Неизвестность очень пугала Тину. «Почему Лёша не брал трубку?» —Тина Кароль? — спросил пограничник, внимательно рассматривая её паспорт. —Да, это я. Какие-то проблемы? — Тину насторожила его серьёзность. —Вы не можете быть посажены на рейс. —В смысле? — на Тинином лице появилась нервная улыбка. Она летала в Англию практически каждую неделю, поэтому никаких проблем в документах быть просто не могло, особенно таких серьёзных, чтобы получить отказ в посадке. —Освободите, пожалуйста, проход. —Может вы хотя бы причину объясните? —Вам всё расскажут эти люди, — отмахнулся полицейский и продолжил работу. К Тине подошли два человека в медицинской форме, на груди которой была эмблема уже хорошо знакомой клиники. Тина начала понимать, что происходит. —Немедленно отпустите меня! — Тина резко выдернула руку у врача. —Успокойтесь, пожалуйста. —Я требую, чтобы меня немедленно пустили на борт. —Вам нельзя. Вам срочно нужно лечь в клинику. Это касается вашего здоровья. —Можно я буду сама решать вопросы, связанные с моим здоровьем. —Нет. —Если вы меня сейчас не отпустите, я вызову полицию. У меня концерт! — в порыве страха Тина вдалеке увидела знакомый силуэт, это был Лёша. Появилась слабая надежда, что он поможет, но потом поняла, что скорее всего он виновник происходящего. –Отпустите её, — попросил Лёша. Медики отошли в сторону. —Лёша, как же так? У меня концерт. —Ты никуда не полетишь. — Я не могу, для меня это очень важно. Всё будет хорошо! Не могу же я отменить концерт за день, ведь билеты, договорённости… —А врать можешь? — холодно спросил Лёша. —Прости меня, я не хотела, думала, что так будет лучше… —Да, действительно, так лучше, —иронично ответил Лёша. —Прости… и пусти, пожалуйста. Всего два концерта и я лягу в клинику. Только пусти! — Тинины глаза стали набираться слезами. Она, опустив руки, села на чемодан. —У меня можешь больше прощение не просить, не за чем,  — холодно ответил Лёша. Тина закрыла лицо руками. Стало ужасно плохо. Такое чувство возникает тогда, когда уходит счастье и надежда. —На тебя люди смотрят. Успокойся, — Лёша поднял её за локоть. —Лёш, ты не поступишь так со мной. —Если тебе интересно, мы с Пашей в процессе переговоров. Концерты будут перенесены. —Это колоссальные деньги. —Слушай, тебя только они сейчас волнуют? —Лёш, пожалуйста, отпусти меня. Прошу! —Я просил тебя не врать. Мы бы решили как-нибудь это вопрос раньше. Но сейчас нет. Ты едешь в больницу. —Лёша. —Ребят, забирайте её. Медики взяли Тину за руки. Лёша молча смотрел на неё, от нервов немного дёргался глаз, но внешне он держался. Тина потерянно смотрела на него. Ждала, что он всё-таки пожалеет её, и крепко обняв, отпустит. Но ничего не происходило. —Я тебя ненавижу, Потапенко! — тихо, но с огромной болью проговорила она. Ей было нечего терять, в один миг она потеряла всё: одни из самых важных концертов в своей жизни и человека, с который хотела провести эту жизнь. Лёша не на шутку испугался боли в её глазах. —Тина, — он сделал шаг навстречу. —Ненавижу, ненавижу! Лучше бы ты вообще не появлялся в моей жизни, — она начала отчаянно ударять его по груди, — всё было бы хорошо! Тину увезли. Лёша тяжело переживал её слёзы, но не легче, чем вранье. «Зачем она это делала?» Тем более, он понимал, что всё сделал правильно. Никто не знает, чем могли закончится эти концерты, ведь Тина не умеет жалеть себя. А сейчас она в безопасности, под присмотром лучших врачей страны. Ночь у Лёши была сложной, с помощью Паши он вёл непростые переговоры с организаторами Тининых концертов. Они долго отказывались, но Лёше всё же удалось решить этот вопрос, конечно, на это ушла далеко немаленькая сумма, но разве в деньгах дело? Её отчаянные глаза, и такое тихое, но разрывающее сердце «ненавижу» звучало у него в ушах. Было обидно, ведь он хотел как лучше. А она… Не понимает, что играет с огнём, ведь здоровье далеко не шутки или, правда, для неё так важны эти дурацкие концерты? Какой бы причина не была, Лёше было больно. Нужно глушить. Собравшись с последними силами, он поехал в бар. Подъехав к бару, он понял, что не хочет туда идти. Выпьет. Станет легче? Да. Надолго? Нет. Он знал, что боль из-за этой ситуации не уйдёт ещё долго. Поэтому принял для себя сложное, но важное решение. Тина безэмоционально лежала на больничной кровати, не отрываясь смотря в потолок. Пашу к себе не пустила, обиделась, что он помогал Лёше исполнять его план. Состояние было подавленным. Было тяжело, как-то оценивать произошедшее. Единственное, о чём она жалела, что так вспылила на Лёшу. На его месте поступила также? Наверное, да. Но до конца Лёшу простить не могла, ведь он лишил её мечты сыграть сольный концерт на лондонской сцене. Вдруг в дверь постучали. Тина ничего не ответила, не было никаких сил, а главное желания. В палату вошёл Лёша, в белом больничном халатике он выглядел очень мило. Тина удивилась, не ожидала увидеть его. Лёша, даже не взглянув на Тину, подошёл к столу, и стал поочереди вытаскивать из пакета разные фрукты: яблоки, апельсины, бананы, несколько бутылок дорогого свежевыжетого сока и много йогуртов. Также положил на стол ноутбук и несколько книг. Тину очень удивило его явление. Она широкими глазами следила за происходящим. —Тебе какую одежду привести? —Мне нужна моя пижамка с ушками. —Хорошо. —Тапочки с единорожками? —Ага. —Хорошо. Лёша подошёл к двери. Она не открывалась, было ощущение, что её заблокировали. —Там особая система, — Тина подошла к двери и приложила карточку. —Спасибо, — ответил Лёша. —Тебе спасибо, — улыбнулась Тина, подняв на него заплаканные глаза и скрестив под грудью руки. —Долго плакала.? — Лёша подошёл к Тине из-за спины. —Я не плакала, — буркнула Тина. —Зачем обманываешь? — Лёша аккуратно провёл руками чуть ниже  глаз. В этот миг её глаза наполнились слезами. —Прости меня, — Тина уткнулась в Лёшину грудь и начала плакать, громко всхлипывая, —прости, пожалуйста, прости! Потап улыбнулся и крепко прижал её к себе. —Зайка, а ты меня прости. Но сама знаешь, я не мог иначе. Слишком дорога мне, чтобы так тобой рисковать. А концерты ещё отыграешь, мы перенесли их ровно на месяц. Слышишь? — Лёша поцеловал её за ушко, немного расщекотав. —Спасибо тебе, — Тина прижалась к нему ещё сильнее. За это утро столько всего произошло, ей просто необходимо было выплеснуть все эмоции. —Всё, успокаивайся, малыш, я не держу на тебя зла, — Лёша аккуратно поднял её и уложил на кровать. Тина не захотела отпускать его, Лёша прилёг рядом и стал медленно целовать её, успокаивая малышку всё сильнее с каждым нежным касанием. —Не уходи, пожалуйста, мне тут очень плохо… —Ну что ты? —Я не переживу тут две недели. —Это так кажется, я буду каждый день тебя навещать, а на выходные, если врач разрешит,  заберу домой. Хорошо? Потерпи, зато будешь у меня здоровенькой. —Буду, — Тина ещё сильнее прижалась к нему. —Что мне с тобой делать, глупышка? — улыбнулся Лёша, убрав с лица волосы. —Не уходи, пожалуйста, я хочу поспать. —Конечно, солнышко, ложись поудобнее. Я буду рядом. —Обещаешь, что не уйдёшь? —Обещаю. —Лёшка, — Тина положила на него ножку. —Спи, Лисёночек, спи. Я тебя очень люблю, — Лёша погладил её по щеке, любуясь невероятными глазами цвета внеземного счастья.