Etwas..

34 глава —Лёшик, только не волнуйся, но у меня отошли воды. —В смысле? Как? — не расслышал или не понял он. —В прямом, как это обычно происходит. Лёша смотрел на неё, ничего не понимая. Тина подошла к нему и, взяв его за щетинистые щёки, поцеловала. Он прижал её голову к себе. —Рано, — проронил Лёша. —Очень, — прошептала она, — но ничего уже не поделать… —Да, но…  — Лёша стал рассеянно водить глазами, мысли никак не могли прийти в порядок. —Лёш, да страшно… я понимаю. Но, пожалуйста, соберись. Без тебя мы с малышами точно не справимся. —Малыш, прости. Давай отведу тебя в машину, потом быстро предупрежу мальчиков и гостей, и поедем. —Только не говори им, чтобы не беспокоились. —Хорошо, что-нибудь придумаю, давай ручку и потихонечку вставай, осторожно, — Лёша аккуратно помог ей встать. От минутной слабости и шока не осталось ни следа, он мужественно взял себя в руки, ведь от него сейчас во многом зависели его самые родные люди. —Малыш, ты как? — спросил Лёша, положив руку ей на колено. —Нормально, — сказала она, жадно заглатывая воздух, которого в салоне было мало. —Держись, ты у меня сильная, — он поцеловал её и одним глазком успел заглянуть на экран телефона, который она держала в руках. По промежуткам понял, что схватки становились сильнее. «За что им, женщинам, такое?» — думал Лёша, стараясь вести автомобиль быстро, но максимально аккуратно. —Твою мать, — вдруг злобно сказал Лёша и резко остановился. —Что, Лёшк? — спросила она и воспользовавшись паузой, легла к нему на колени. Он положил руки на её живот и плавно помассировал поясницу. —Железнодорожный переезд… У нас есть время? —Ну, если ты готов принимать роды сам в машине, то да… —Тин, в смысле? — испугался Лёша и схватился за руль. —Прости… шучу родной. Конечно есть, это только в фильмах за пять минут рожают, не успевая до роддома доехать. Не переживай, времени более чем достаточно. —Фух… Больно? — он старался забрать боль с помощью касаний, как в детстве делала его мама, когда он болел. —Ну знаешь, не самое приятное чувство… Но пока потерпеть можно. —Малышка, я с тобой, — Лёша нежно поцеловал её, не зная, чем ещё может помочь. Они приехали в больницу. Врачи были немного напряжены, что всё началось так стремительно, но все, включая Лёшу и Тину, пытались соблюдать спокойствие. Время шло, уже наступала ночь, за окном больницы красиво уходило солнце, создавая необыкновенный закат. Но Тине было не до природной красоты, её мысли занимали только схватки, каждая из которых приносила всё новую и новую боль, и ненавистный аппарат КТГ, который доктора регулярно подключали, чтобы послушать биение сердечек малышей. Тине он жутко не нравился, так как во время измерений нельзя было шевелится, а это ограничение заметно усиливало боль. В такие моменты Лёша пытался, как мог отвлекать её разговорами и поддержкой, чтобы его малышка сохраняла силы. На самом деле Тина держалась молодцом, но от Лёши было не скрыть, как ей было больно, как она уже устала от этих мучений… А главное, как боялась того, что ждёт её впереди. —Ну, бубусечка, что-то ты у меня совсем расклеилась. Сделать массаж? — спросил Лёша, присев рядом с ней и немного подёргал её за безжизненную ручку. —Ничего не надо, — сказала она, всхлипнув. —Ну всё, всё, не концентрируйся на боли. Давай я тебе что-нибудь расскажу, — сказал он, смахнув с её лица слёзы. —Лёш, очень больно, я больше не могу. —Осталось чуть-чуть, Масёк, — её слёзы выводили его из колеи, но несмотря на сердце, обливающееся кровью, он очень старался сохранять спокойствие. —Лёш, мне страшно, я боюсь. Увези меня отсюда, — сказала она, посмотрев на него своими голубенькими глазами. —Ну как ты себе это представляешь? —Лёш, — Тине самой стало смешно от своего поведения, но сейчас ей особенно сильно хотелось почувствовать его защиту и нежность. —На ручки? — обо всём догадавшись, спросил Лёша. Она радостно помотала головой. Он удобно сел на кровать и посадил её к себе на колени. Тина улеглась, получая от него нежные поцелуи… «У тебя есть я, мы справимся» — прошептал Лёша, она закрыла глаза, стало намного легче. Детский крик. –23:16 мальчик, — воскликнула медсестра. —Всё хорошо, вес небольшой, но мальчишка славный, — проговорил врач. Тине и Лёше по очереди дали прикоснуться к сыночку. Это был необъяснимо счастливый момент. Мальчик был безумно милым, Тина сразу заметила, что это маленький Лёшка. —Тии, умничка, —Лёша нежно поцеловал Тину, не отрывая взгляд от крошечного чуда, которое медсестра пыталась измерить, но которое активно сучило ручками и ножками. —Мальчик, — нежно проговорила она совсем пересохшими губами. —Наш сынок, — Лёша не переставал целовать её, давая ей возможность хоть немного отдохнуть и расслабиться перед рождением второго малыша. –23:59, девочка — проговорила медсестра и мгновенно замолчала. Застыли все. Тина после последней схватки так и не разжмурила глаза… Лампа белым светом зловеще слепила её лицо. Малышка молчала… все понимали, что это значит. Неонатологи мгновенно забрали её и стали проводить с девочкой все возможные манипуляции: делали  массаж, подключали приборы… Лёша ничего не осознавал, лишь видел гору перепутанных проводов и слышал тревожные сигналы и звуки аппаратов. —Всё будет хорошо, — шептал он Тине на ухо. Она несколько раз вздрогнула от странного  холода и помотала головой. Лёша приблизился к ней и обнял, чтобы согреть её. Тина резко схватила его руки, он поцеловал её в мокрые щёчки. Они держались друг за другу. Тревога и непреодолимый страх за их малышку одинаково сильно сковал обоих, но они верили. Верили и тихо молились. Медсестра немного приоткрыла окно, стало прохладнее, но звук активного вечернего города не проник в палату. Его полностью заглушала мёртвая тишина и редкие монотонный звуки аппаратов. Сколько прошло времени в этой серой и, как сейчас казалось, ужасно мрачной родовой палате никто не знал. Но время шло, по крупицам забирая у них веру в чудо. —Доченька, дыши, — шептала про себя Тина. Лёша это слышал, каждое её слово кололо его в сердце. Бессилие душило его, он не мог, никак не мог помочь своим девочкам… Смотрел на серые настенные часы, пытаясь понять, сколько прошло времени, но из-за пелены в глазах совсем не видел стрелок. Время идёт. Неизвестность разрывает аорту, пульса уже нет. Лёша не ощущает Тинины руки, лишь видит, как напряжена каждая прожилка её тоненьких ручек от сильных сжатий его ладони… Страха уже нет, в глазах лишь потерянное сумасшествие. В душе умерло всё, осталась только вера. Наверное, так должно быть, но Лёша не знал, как жить только с этим чувством, поэтому, как за спасательный круг, хватался за эту веру, потому что знал, что погибнет без неё. Наконец один из врачей развернулся… Тина с Лёшей в один момент посмотрели на него. Он снял маску и, посмотрев им в глаза, сострадательно помотал головой. Лёша опустил голову… Тина слишком сильно сжала его за руку, в этот момент из её груди вырвался истошный стон. Потом она что-то кричала. Врачи и медсестры пытались успокоить её, но она никого не слушала или не слышала. Ничего не могла поделать, если её жизнь прямо сейчас в этой палате снова разделилась на до и после… Лёша не мог ничего поделать, смотрел на врача, пытаясь увидеть в его взгляде хотя бы малейший намёк на то, что это шутка, ждал когда он скажет об этом… Тина кричала, вскакивая с кровати, рвала капельницу. Врачи были бессильны. Лёша резко схватил её и, сжав руки, уложил на кушетку. Она посмотрела на него. В первый раз он увидел взгляд совсем другой Тины. В её пепельно-чёрных глазах он читал сейчас одну просьбу: «Лёша сделай что-нибудь…» Он понимал, что она погибнет, видел нечеловеческую боль в её глазах. Но сделать ничего не мог. Внутри что-то оборвалось, навсегда. «Наверное, так должно быть, не зря весь мир твердил нам об этом, все лучшие врачи не давали даже малейших шансов на положительный исход… Оказались правы. А мы, верили в чудо. Хотели обмануть всех: медицину, природу, даже себя… Не получилось», — думал Лёша, не зная, куда себя деть. Не мог смотреть на крохотное тельце дочери. Но не давал себе права, даже подавать виду, ради Тины, ради его девочки, которой тяжело не меньше. Если бы не она, он бы уже давно сам… Но об это не было и речи, поэтому держался. —Родная, — Лёша приблизился к ней, —Спасибо тебе за нашего сына. Я тебя очень очень люблю. —Лёша, наша дочь… — простонала Тина, у неё не осталось сил даже на всхлипы. Лёша поцеловал её руки и отошёл, не мог смотреть на её страдания… Не помня себя, он подошёл к столику, где лежала девочка. Он увидел её и мгновенно влюбился в это маленькое родное существо. Такую любовь тяжело не ощутить, а ещё тяжелее забыть… Дотронулся до неё, медсестра хотела запретить, но врачи остановили её. «Пусть». Лёша нежно опустил голову к малышке и коснулся её губами, сжав двумя пальцами крошечную ручку. —Доченька, маленькая наша, мы же не сможем без тебя, — робко начал Лёша, —Крошка, пожалуйста, дыши. Ангел наш. Доченька, спаси нас…я прошу тебя, — он не смог договорить, слишком больно сжалось сердце. Лёша хотел ещё раз поцеловать её, но вдруг её тельце странно дёрнулось. Он испуганно отстранился. Неожиданно раздался детский крик. Тина мгновенно посмотрела на сына, которого уже одели в нежный голубенький костюмчик и положили в специальный кислородный колпак. Но сын молчал и уже давно сладко спал. Повернула голову. Это плакала девочка, её дочка. Крошечное, синее, но невероятно красивое и родное чудо. Малышка начала дышать. Врачи мгновенно оттолкнули Лёшу и незамедлительно забрали ребёнка в реанимацию. Но это было не страшно. Главное, что она дышит, что она жива. Тина стянула с себя все провода и слезла с кровати. Подбежала к Лёше, который стоял возле места, где лежала девочка и плакал. Просто стоял, а с глаз катились слезы, одна за другой. Тина взяла его за лицо, он обнял её, сделал это вовремя, потому что через секунду от усталости она чуть не свалилась с ног. Но это было не страшно, ведь она уже была в его руках. —Лёша… — зарыдала она. —Тише, тише, — он взял её на руки, гладя по спине. —Спасибо тебе, спасибо, — она била его кулачками по спине. —Малышка, за что хоть спасибо? — улыбнулся он. —За неё…за дочку. —Это тебе спасибо за них… — он поцеловал её, чувствуя, как она полностью утопает в его объятьях. —Дочка… она какая? — спросила Тина, нежно проводя рукой по его щеке. —Очень красивая, как ты, —Лёша прикоснулся к её носику носом, даже трепетно и осторожно целуя, настолько боялся спугнуть этот нежный момент. —Лёш, ты теперь настоящий ангел хранитель нашей крошки. —Я несколько месяцев назад чуть не погубил её. —Никогда, слышишь, никогда не вспоминай об этом, — попросила Тина, ощущая касания его губ на своей шеи, — главное, что сейчас они с нами. —Алексей, Тине нужно в палату, после родов положен постельный режим, — строго проговорила медсестра, хотя сама была счастлива, что ребёнок жив, и с не скрытым умилением наблюдала за счастливыми родителями. Девочку окончательно перевели из реанимации, но ей нужен был кислород, поэтому она должна была находиться под колпаком. Сыночек пришёл в норму, поэтому врачи не видели никаких препятствий, чтобы он находился с родителями. Тина с Лёшей были до визга рады этому. Лёша не отпускал сыночка из рук, нежно качал на ручках свою маленькую копию. Тина попробовала покормить его. Она была в счастливом восторге, уже забыла какое это счастье — младенец на руках, его непередаваемый запах и нежная кожа, которую хочется целовать непрерывно. Лёша сидел рядом и не мог налюбоваться ими. Может звучит банально, но любимая женщина с его ребёнком на руках — это было настоящим счастьем для него. Тина, кормя сыночка, выглядела необыкновенно красивой и женственной. Если было бы можно, он влюбился в неё ещё раз, но его сердце уже давно было в его плену. Через полчасика, сыночек уснул, Тина очень устала за этот сложный день, поэтому заснула следом. Лёша немного посидел рядом с ними, наблюдая за своими сонными человечками, потом тихонько вышел из палаты. Прошёл по коридору, свернул в другой. Старые больничные лампочки уже не могли освещать всю длину коридоров, но их как будто специально не меняли. В темноте коридоры выглядели одинаково, но не зная дороги, он знал, куда шёл. Детское отделение — десятки сладко спящих малышей. Но свою нашёл сразу, самая маленькая — она лежала в специальном аппарате, её тельце было в проводах, которые были больше её самой. Она делала вдохи, из-за её крошечных размеров было видно, как бьётся её сердечко. Лёше было сложно смотреть на неё, но космическая любовь к этому ребёнку и странная, но сильная связь с ней, не давала ему даже отвести взгляд. Он держался ладонями за стекло и, улыбаясь, тихо плакал. —Алексей! Что вы тут делаете? Здесь находится запрещено. —Я только посмотреть на неё, — он сказал так, что у медсестры не осталось вопросов, ведь она тоже человек, мать, всё прекрасно понимала. —Смотрите, — спокойно сказала женщина, и уже хотела уйти. —Как она? — спросил Лёша, — не отводя глаз от малышки. —Вес крошечный, но жизни ничего не угрожает. Недельки две нужно будет активно побороться. Дай бог, наверстает, она у вас в рубашке родилась. —Она у нас умница, сильная девочка, — улыбнулся Лёша, коснувшись стекла, на месте её личика. —Знаете, двадцать лет работаю, но в первый раз вижу, чтобы отец ребёнка спасал, когда даже врачи ничего не могли поделать. Связь у вас крепкая будет. —Она уже есть, — спокойно проговорил Лёша, — да, дочь. Медсестра с улыбкой посмотрела на Лёшу, но в эту же секунду девочка пошевелилась. У женщины округлились глаза. —Вот это да. Как это? —Не знаю, просто чувствую её вот здесь, — Лёша постучал по грудной клетке. —Удивительно. Ладно, я пойду на обход. А вы постойте тут немного и идите в палату, не хорошо по больнице ночью ходить. Тем более вам силы нужны, жене помогать. —Конечно, спасибо вам большое. —Ой, мне-то совсем не за что, — отмахнулась женщина и ушла. —Маленькая, спи, спи, — улыбнулся Лёша, наблюдая за шевелениями ручек дочери, — папа с тобой, всё хорошо. Малышка, я хочу попросить у тебя прощение… Ты не знаешь и надеюсь не узнаешь о том дне. Это был мой ужасный поступок, но я слишком любил и люблю твою маму. Боялся за неё, до безумия. Малышка, ты сама узнаешь, когда полюбишь… Но я благодарю и всю свою жизнь буду благодарить вселенную за встречу с тобой. Я ещё абсолютно не знаю тебя, но уже очень люблю. Как говорит твоя мама: «Нежно-нежно, сино-сино». Слышишь, доченька, очень люблю… — сказал Лёша, его глаза закрылись. Он почувствовал адскую усталость, наклонился и уснул.