Доверься мне

      Мокрый асфальт имеет особый запах. Такой, необычный, который заставляет сжиматься лёгкие. Но особенно я люблю запах ночи. Открываешь глубокой ночью окно, когда машины не нарушают прекрасной тишины, когда совсем нет снующих туда-сюда людей, которые спешат по своим делам. Когда хочется отложить подальше все соцсети, эти глупые изобретения людей, как сотовые телефоны и компьютеры. Не спорю, конечно, штуки полезные. Но только не в прекрасную летнюю ночь, которая только что вышла из-под дождевого покрова.       Я стоял на балконе и втягивал в себя влажный ночной воздух. Небольшие тучки заслоняли тёмно-синее, почти чёрное, небо. Впрочем, я ничего не упускаю, звёзд в этом месяце почти не видно. Меня обдувало прохладой. Ведь я стоял не на современном застеклённом супер-модном балконе. Нет, что Вы! На самом обычном, как маленькая терраска с козырьком, балкончике.       Родом я не из этих мест. Работаю фотографом, а именно в Финляндии ради одного клиента, с которым у меня встреча через два дня. Я бы, наверное, не взялся никогда за такую банальную работу, чтобы снимать какую-то чепуху для «аватарок» в сети. Но клиент пообещал, что в городке, в котором он живёт, очень живописно, тихо и спокойно. Что работа доставит мне удовольствие. В телефонном разговоре он поставил ударение, именно, на последнее слово. Уговорил. Я собрал нужные вещички и отправился в эту маленькую провинцию. И знаете, этот человек не обманул. Я действительно в восторге от местных пейзажей! С виду, может быть, это обычный маленький городок. Но стоит окунуться в него полностью, с головой. Прочувствовать каждую капельку дождя, упавшую на зеленый лист берёзы. Берёза, за которой я сейчас и наблюдаю. Её листья танцуют с ветром таинственный, еле слышный танец, иногда совсем теряя контроль и пускаясь в летний вальс, но тут же вспоминая о том, что всё-таки, за ними наблюдают, и успокаиваются, снова затаившись, шепчась между собой.       Время близилось только к трём, но со своего четвёртого этажа я увидел небольшую фигурку, одетую в серую толстовку с капюшоном, и колышущимися на ветру короткими каштановыми волосами, которая куда-то стремительно направлялась. «Это что, девушка? А не боится она в такой поздний час гулять одна?» — подумал я и хохотнул от глупой мысли типичного «павлина», который пытается заигрывать с наивной девчушкой.  — Эй! — удержаться было сложно, чтобы не окликнуть «фигурку».       Она замерла на секунду, озираясь по сторонам, пока не подняла голову вверх. Упершись глазами прямо на меня. Я заметил, как ресницы её дрогнули, а веки распахнулись так, будто она увидела приведение.       Я не успел и моргнуть, как она внезапно превратилась в серо-чёрное размытое пятнышко, которое бросилось бежать очень быстро. Кажется, что-то выпало из кармана её толстовки в траву. При недостаточном освещении уличных фонарей, которые чуть слабее светили в это время суток, я не мог разглядеть, что это было. Но эта вещь немного поблёскивала на фоне росы. «Серьгу что ли потеряла?» — я хотел было снова окликнуть её, но она уже скрылась из виду. От слова совсем. Вот так просто, будто и не было этого мгновения.       Однако, её леденящий взгляд, вроде, нежно голубых глаз, пробрал меня до костей. Вот, что такое «любовь с первого взгляда». Я снова усмехнулся.  — Ну, что ж… Думаю, от бессонной ночи у меня начались галлюцинации. Пора на боковую… И хватит говорить сам с собой, Джек! — тихий смех приглушила захлопнувшаяся за мной балконная дверца.       Свет бил в закрытые шторы, пытаясь пробудить меня ото сна. Птицы пели свою обычную утреннюю песню… Но не так, как в моём городе. Я бы сказал, что в моём городе в это время можно услышать очень тихое щебетание маленьких птичек, которое будет тут же заглушено рёвом машин. От такой резкой смены обстановки было непонятное чувство на душе. Будто осадок. Но приятный. Я открыл глаза и улыбнулся. Не так уж и плохо быть одиноким фотографом, путешествующим по разным странам и городам.       Всё время, пока пил кофе, я вспоминал отрывки ночи: девушка, каштановые волосы, голубые глаза, испуганный и холодный взгляд… А может ли это быть просто сном?       Телефонный звонок прервал мои рассуждения.  — Здравствуйте, извините, я не разбудил Вас? — голос был знакомым, но я не посмотрел в определитель.  — Нет, что Вы! Что-то стряслось? — по-приятельски, на улыбке спросил я. Всегда говорю с посторонними на улыбке.  — Я тут просто подумал… — голос на секунду задумался, — Не могли бы мы встретиться сегодня? С Вашей работой всё остаётся в силе. Просто, хотелось бы поговорить с глазу на глаз, обсудить кое-какие тонкости за чашечкой кофе в небольшой, но весьма уютной кофейне, на Северной-стрит? — это был, кажется, мой клиент.  — Конечно, конечно, — снова улыбка, — Заодно, расскажете мне про ваши чудесные места, которые я мог бы посетить. И про прекрасных дам, живущих в этом чудном городке.       Он рассмеялся, но был явно не против моей просьбы.  — Встречаемся в три часа на станции, рядом с маленькой булочной, — заговорщицким тоном сказал клиент.  — Принято!       На станцию я прибыл без пяти минут три. Поезд, который направлялся в столицу, ушёл ещё десять минут назад, поэтому, людей здесь было не много. Только гуляки, молодые парочки, которые держались за руки и беседовали на глупые темы. Когда я подходил к месту встречи, до меня донёсся приятный аромат свежей выпечки. В голове невольно всплывают воспоминания из детства, когда я сидел с мамой на кухне, а она рассказывала смешные истории и пекла пирог с яблоками и вишней.       Воспоминания с матерью всегда были размыты, я не помнил её лица, её голоса, её смеха. Я почти не помнил её. Когда мне исполнилось шесть, она куда-то пропала. Я не понимал тогда, что это значит и почему она бросила меня. Я был обижен на неё. Но когда я уже отметил своё 14-летие, а она так и не вернулась, отец поведал мне о том, что она погибла в результате нападения какого-то психопата с ножом. Он так легко вскрыл ей горло… Но мне даже страшно думать о том, что на Земле существуют такие люди. Просто не хочется верить.       И тогда, чтобы убить время, в ожидании моего компаньона, я стал думать о девушке, которую видел ночью. Мне стало интересно, кто же она такая и почему так испугалась, увидев меня?  — Господин Сойер! — это отвлекло меня от мыслей. Я развернулся и увидел направляющегося стремительным шагом ко мне мужчину, который, на вид, был намного старше меня, — Это я Вам звонил!       Он был одет в пиджак цвета хаки, который отлично сочетался со светлой футболкой, с оттенком серого, и тёмно-серые брюки. Его ботики поблёскивали от солнечного света, будто были натёрты маслом. Почти чёрные волосы, аккуратно зачёсанные назад, и чёрная, покрытая лаком или воском трость с позолоченной (а может и золотой) рукояткой, подчёркивали его серьёзность и элегантность. К слову, выглядел он очень хорошо.  — Ох, рад наконец встретиться с Вами в живую! — я улыбнулся и качнул головой, в качестве приветствия.  — Так-так, кофе не ждёт, — человек посмотрел на часы, — Пойдёмте же скорее!       Кофейня, в которую мы прибыли, оказалась просто волшебной. Чарующий аромат кофе, манящая атмосфера этого чудесного места. Мебель отлично подходила под общий интерьер. Бледно-бежевые стены прекрасно сочетались с небольшими белыми столиками. Здесь царил настоящий уют. Посетителей было не так много в это время… Люди, которые работали там, были приветливыми и весёлыми. Общались друг с другом, будто семья, смеялись и умудрялись воодушевлять всех гостей этого заведения.       Милая официантка с чёрными, убранными в слегка растрёпанный хвост, волосами, в особой форме: миленьком платьице с белым фартучком на пояснице, подошла к нам и вежливо поздоровалась.  — Добрый вечер, желаете заказать чашечку кофе?  — Здравствуйте, здравствуйте, — он совсем не растерялся и тут же повернул голову ко мне, — Молодому человеку, мм… Капучино. Ну, а я долго задерживаться не буду.  — Хорошо, что-нибудь ещё? — девушка взглянула на меня, заставив смутиться, и улыбнулась.  — Да. Не могли бы Вы, миледи, пригласить к нашему столику юного Руискукка?  — К Вашим услугам, мистер Вуд, — она лёгкой походкой удалилась, подойдя сначала к бариста, а затем покинула зал.       Ага. Наконец-то мне известно, как его зовут. Он так свободно себя здесь ведёт… Наверняка, он знает эту кофейню уже достаточно давно. Но кто этот Руискукка? Наверняка местный… Я не понимаю финский. Неужели, он и есть модель? Почему-то его фамилия показалась мне до боли в груди знакомой.  — Джек, не заскучали? Сейчас Вам предстоит познакомиться с сыном моего старого друга, который и попросил меня нанять фотографа.  — А что насчёт языка? Видите ли, я совершенно не говорю по-фински…  — Об этом не стоит беспокоиться. Мальчик знает английский.  — Ах, ну, это чудно!       Из-за двери, в которую недавно ушла леди, послышался звонкий смех и оттуда вышел парень, который был тоже одет в похожую форму, но на нём были чёрные брюки, где едва виднелись тонкие белые полосочки, в белую рубашку и застёгнутый чёрный жилет. Он шёл и улыбался так искренне, а увидев старого знакомого, засиял ещё больше. Но увидев меня, он чуть вздрогнул, взгляд его потускнел.       Всё как ночью… Каштановые волосы, слегка упавшие на лицо, нежно-голубые глаза, в которых отражался свет от широкой люстры, изящная тонкая фигурка. Вот только сейчас в этих глазах не видно было страха и волнения. Лишь спокойствие и безмятежность… Может ли это быть обычным совпадением? Просто два похожих человека?..  — Сте-е-ефи! — мистер Вуд поднялся со своего места и расставил руки, чтобы поприветствовать парня. Тот чуть ускорил шаг и уже через несколько секунд висел на шее у мужчины.  — Дядя Альберт! — мальчишка явно был рад встрече, — Рад, что ты согласился на мою просьбу и приехал сюда!  — Ну конечно! Как я мог оставить этого юнца? — он рассмеялся и потрепал парня по волосам, — Кстати о твоей просьбе. Вот, познакомься, — мужчина указал взглядом на меня, — Это Джек. Фотограф, которого я нанял. Приехал он из Америки, поэтому, не мог бы ты показать ему наш город? Дело в том, что сегодня ночью у меня самолёт, нужно возвращаться в Лондон. Возникли срочные дела в банке. Я бы с удовольствием побыл с тобой ещё, Стеф, но сам понимаешь — работа…  — Да… Я понимаю, — юноша совсем поник. Кажется, ему было лет 16, — Но ты приезжай ещё, как освободишься. Я правда хочу провести с тобой время. Мы так давно не виделись, — он по-детски выпятил нижнюю губу.       А я сидел, смотрел на них и улыбался как дурак. Кажется, я здесь был лишним.  — Меня зовут Стефан. Рад познакомиться, — как-то без удовольствия протянул мне руку малец.       Когда я потянулся в ответ, чтобы наконец заключить союз, увидел, что его рука немного дрожит. Боится меня?  — Джек, — снова улыбнулся я, заставив и его показать мне лёгкую, смущённую улыбку.  — Что ж, молодые люди, — мистер Вуд взял свою трость, которая всё это время стояла рядом с его стулом, — Мне ещё нужно забрать свои кое-какие вещи, так что, задерживаться более не могу. Прошу меня извинить, удачно провести время! И, Стефан, будь повежливее. Он всё-таки согласился помочь, — понизив голос, закончил мужчина.  — До свидания… — я не мог не попрощаться с этим милым человеком.  — До скорого, дядя Альберт.       Стефан посмотрел на меня знакомым ледяным взглядом, слегка сдвинув брови.  — Пошли, — он взял меня за руку и повёл к той самой двери, из которой сам вышел.  — Что? Куда? — я не стал сопротивляться. Хотел посмотреть, что из всего этого выйдет.       Этот мальчишка. Кто он? И что за помощь я должен оказать? Меня жутко мучают эти вопросы. Но я не могу их задать. А главный вопрос — почему он так чертовски похож на ту девушку? Или же…       Дверь захлопнулась. Мы были в небольшой, но довольно уютной комнате. Мебели было немного, но для жилья условия созданы. Хорошая кровать, шкаф с книгами, небольшая тумба, на которой лежала маленькая записная книжечка и комод, судя по всему, с одеждой. Над кроватью было небольшое окно, в котором был виден скверик. Также был рабочий стол, на котором стояла забавная лампа. Кажется, мы в жилом доме. Но при этом, мы не выходили из кофейни… Так в чём дело?  — Что за паника в твоём взгляде? — парень прошёл как ни в чём не бывало в комнату, стараясь не задеть меня, и опустился на стул, — Хотя, может, ты удивлён. Мы не выходили из кофейни. Это лишь её второй этаж. Я здесь живу, как и некоторые работники этого заведения. Хозяин мило согласился отвалить свои денежки на то, чтобы выкупить второй этаж, для работников.  — Но почему ты живёшь здесь? — я всё ещё стоял в дверях, растерянно озираясь по сторонам.  — Тебя это действительно так волнует? Ой, простите, может, я должен обращаться на «Вы»? — он злорадно улыбнулся. Чёртов мальчишка! — Хм… Почему же я живу здесь? Можно предположить, что злой отец отправил меня в ссылку, с красивым названием «Самостоятельная жизнь». Или же, что я, на фоне тяжёлого подросткового возраста, решил сбежать из дома. Ещё есть вариант…  — Не тяни, — меня уже начинал раздражать этот разговор, — Скажи уже как есть!  — Я сирота. Мать погибла, ещё когда мне было 7 лет. Отец тоже погиб. Недавно, — юноша грустно улыбнулся.  — Прости, я не знал…  — Так и будешь стоять там как истукан? Я вообще-то тоже хотел задать тебе вопрос, — он встал со стула и указал мне на кровать, — Присесть не желаешь?  — Ах, да, прости, — я осторожно сел на край кровати.  — Вот так лучше, — теперь он смотрел на меня сверху вниз, — Теперь, моя очередь задавать вопросы.       Парень удобно устроился на своём стуле и его улыбка сошла с лица, как будто была нарисована краской.  — Многое ли ты видел?  — Что? Ты… Ты о чём?  — Вопросы здесь задаю я!!! — он громко ударил рукой по столу, кажется, сам напугавшись своей дерзости, — Не корчи из себя дурака! Ты не глупый! Что ты видел ночью?! Ты рассказал что-нибудь полиции?!       Я был ошарашен. Нет. Шокирован! Та девушка… Точнее, Стефан. Ночь. Голубые глаза, словно целое поле васильков. Вот, почему мне показался знакомым его взгляд. Но тогда он был более напуган, нежели рассержен. Но о чём я должен был сообщать в полицию? И что я должен был видеть?  — Чего задумался? — его голос, который уже не кричал, привел меня в сознание, немного напугав.  — Так это был ты? Я… Я думал там была девушка, которая очень похожа на тебя. У вас одинаковые глаза… В смысле, теперь я знаю что это были твои глаза… В смысле, тогда я запомнил тот взгляд… В смысле…       Теперь уставился на меня он. Он смотрел так, будто я был не обыкновенным человеком, а чудом природы.  — Глаза? — мальчик отвернулся, кажется, смутившись, — Идиот. Ты правда ничего не видел?  — Нет. Просто, подумал, что странно видеть девушку, гуляющую в одиночестве, глубокой ночью… Ну, то есть парня. Прости, я никак не привыкну.       Если бы Вы видели этого человека, то, наверняка, поняли, почему я подумал, что это девушка. Описать его невозможно. У него была женская фигура: стройное тело, хорошо выраженная талия, которая особенно была подчёркнута в чёрной жилетке его формы, стройные ноги, которые не казались мужскими вовсе, особенно в этих облегающих брюках. Личико было ужасно милым. Узкая форма и острый подбородок. Хитрый, серьёзный, выразительный взгляд, который читался в прекрасных глазах. Ровный, остренький носик. Пухлые, немного треснувшие, губы. Его даже не портил шрам, который пересекал тонкую бровь. А каштановые волосы, которые ниспадали на его лицо тонкими прядями, выпадая из остальной копны взлохмаченных волос, смотрелись очень обаятельно…       Сейчас его руки слегка дрожали. Он сцепил их, на коленях, в замок, стараясь не показать своего волнения. Но я заметил-таки в его лице нотки страха.  — Слушай, почему ты трясёшься, будто я твой самый худший кошмар? — всё-таки осмелел и задал ему этот вопрос.  — Я… Тебя не должно это волновать! — он напряжённо ухватился за край стула.  — Понимаю, — я взглянул ему в глаза. Они затягивали меня, словно воронка, — Но даже если и так, мне интересно. Нехорошо, если тот, кто должен, буквально, раскрыть мне душу, при фотосъёмке, будет меня бояться. Ты не дрожал так, когда увидел Вуда.       Парень ещё немного задержал на мне взгляд, но тут же увёл его. Теперь он сидел уже не так, как будто доминировал на до мной. Теперь он был в зажатом положении, как будто вот-вот заплачет и свернётся в позу припадочного шизофреника, на полу.  — Я боюсь.       «Так легко открылся незнакомцу?»  — Так.  — Это травма… В детстве отец нанял мне репетитора по английскому… А он изнасиловал меня. Конечно, потом он поплатился за это, в суде, а потом, думаю, и в тюрьме. Но… В моей голове остался тот день. Каждый раз, когда я ложусь спать, я боюсь, что мне снова приснится этот озабоченный урод… С тех пор, я боюсь всех незнакомых мужчин, которые старше меня.  — Хм… Ну, а Вуд? Какое исключение составляет он? — теперь я смотрел на него с жалостью.  — Дядя Альберт был другом моего отца. Но он был не таким тёмным человеком, как папа. Когда в семье было совсем плохо, он забирал меня к себе, где я жил, не зная бед. Такое повторялось множество раз, пока однажды, он не забрал меня насовсем. Я не понимал, почему. Они поругались с отцом. Тот был в ярости, постоянно приходил к дому дяди Альберта. Дядя сказал, что он должен был отдать меня кому-то, в качестве шлюхи. Но потом отец перестал появляться. Позже выяснилось, что его убили. Но знаешь… Я не был расстроен или шокирован. Я также не был зол на него. Я ничего не чувствовал. Не знаю, почему. Да и сейчас не жалею. Дядя спас меня. Он был моей семьёй. Я сидел у него на шее чуть больше трёх лет. Но к 15 годам, я решил, что больше не могу жить у него. И так обязан ему, за спасение моей шкуры. Собрал вещи, оставил письмо и уехал. К счастью, деньги на поездку и проживание имелись. Дядя Альберт не из бедных людей, как ты уже, наверное, понял. Поэтому, я прихватил кое-какие его сбережения. Но он не был рассержен этому. Напротив, порадовался, что я наконец вступил в самостоятельную жизнь. «Ты слишком рано повзрослел, малец» — всегда говорил он. Однако, я так не считал… Потом, деньги стали заканчиваться. Было время, когда мне было нечем платить за квартиру. И знаешь, что я делал? Подрабатывал. Получал грязные деньги. Но эти бумажки решают многое сейчас в жизни. Один немолодой господин, являющийся моим клиентом, даже хотел купить меня, предлагая всё, что душе угодно. Но я отказался. Мне не хотелось снова сидеть у кого-то на шее. А тем более у старого извращенца на его половом органе. Мерзкие воспоминания.       И вот однажды, очередной извращенец накачал меня какой-то наркотой, от которой тело было податливое, будто глина. Если бы ты знал, как мне было плохо потом. Я сидел на незнакомой улице, ждал, когда эффект пройдёт, когда смогу пойти домой. Мимо меня проходил какой-то господин. Это был хозяин этой кофейни. Он вытащил меня со дна, приняв к себе на работу. Я снова был обязан. Он разрешил мне остаться жить здесь, в кофейне, чтобы мне не приходилось снова искать деньги на жильё. Оказалось, что тут помогли дядины связи. Конечно, хозяин добрый человек, но, думаю, он не приютил бы обычную шлюху, обдолбанную, из подворотни. Однако, я доволен тем, что он не просто так отдал мне эту комнату. Он сказал, что будет сдавать её мне за то, что я буду работать официантом внизу. Но иногда мне всё же приходилось возвращаться к старой подработке. Это противозаконно здесь. Потому, я испугался, когда ты увидел меня на улице. Ведь за несколько минут до этого, меня драли в переулке. Подумал, что ты сдашь меня в полицию, если что-то слышал или видел, — Стефан уже не держался за стул, он сидел свободно, будто разговаривал со старым знакомым.  — Стефан, — я встал с кровати и подошёл к нему, — Можно я кое-что сделаю?       Он посмотрел на меня с удивлением, напрягся, но я не дал ему ответить. Я наклонился и прижал его к себе. Почувствовал, как его руки сжались в кулаках. Однако, я не собирался его отпускать. Мне просто хотелось обнять его. Жалею ли я этого парня? Да.  — Т-ты…  — Помолчи.  — Отпусти!  — Тихо.       Его волосы пахли свежим кофе. Мой любимый запах. Почему-то я проникся к нему такой нежностью. Я не гей, но всё-таки, что-то в этом парне меня зацепило. «Ты слишком добр, Джек!»       Всего на минуту я отстранился. Лишь для того, чтобы взглянуть в его глаза, увидеть эмоции. Он был напуган. Его сердце колотилось, как бешеное. И тогда, я взял его руки и взглянул ему в глаза. Глупая нежность. Но я хотел проявить её к нему.  — Прошу, доверься мне, — сжимая своими холодными руками, его, сцепленные в замок, прошептал прямо в побелевшие от напряжения костяшки. А он дрожал. Прямо трясся, как в лихорадке. «Неужели, ты так боишься меня? Я не хочу оставлять тебя, Стеф. Просто не могу этого сделать.» — Я не хочу что-то делать с тобой. Просто… Могу ли я быть рядом?       Он смотрел на меня в полной растерянности и с удивлением.  — Зачем? Ты… Ищешь в этом какую-то выгоду? Знаешь, если тебе хочется переспать со мной, то просто скажи…  — Нет! Глупый! Я же сказал, что не хочу делать с тобой что-то такое!       Как мне ему объяснить? Я же не гей.  — Стефан, ты веришь в любовь с первого взгляда? Пусть я и не гей. Но я влюбился в твои глаза. В твою душу, которую увидел в них.  — Ч-что? Не будь глупцом! Я же шлюха! Меня нельзя любить! — он освободил свои руки из моей хватки, — Пусть, ты теперь знаешь, что произошло со мной в жизни, но жалость мне не нужна! Я не хочу снова быть кому-то обязан!  — Может быть я и жалею тебя. Но в ту ночь я ещё не знал историю твоей жизни. Я думал о тебе всю ночь. И сегодня, весь день. В моей голове всплывал твой взгляд, такой холодный, но в то же время напуганный. Я знаю, что говорю всё это слишком внезапно для тебя. Но ты прекрасен. Я не позволю тебе больше заниматься непристойными вещами с посторонними людьми!       Стефан больше не был напряжён. Сердце понемногу восстанавливало свой ритм. Он успокаивался.  — Ты… Ты меня ещё совсем не знаешь, — он поднялся со стула, но всё же, был чуть ниже меня. Его лицо было очень близко к моему. Я чувствовал его чуть сбившееся тёплое дыхание.       Тяжёлый ком, который так долго жил в моей душе, упал вниз, туманя разум. Я уже не осознавал, что происходит. Меня будто ударило током, когда он, почти, невесомо коснулся моих губ своими. Но потом не спеша отстранился, всё ещё не убирая руки с моих плеч.  — Я ведь грязная шлюха, — он ухмыльнулся.  — Конечно. Исключительно моя.       Я притянул его к себе и поцеловал уже по-настоящему, постепенно углубляя поцелуй. Он уже не боялся. Целоваться он, кстати, умел не хуже. Как подумал, что этому он научился всего за год, передёрнуло. Сколько же у него было партнёров?  — Знаешь, ты тоже мне понравился. Твой характер и душа. Ты не трясёшь передо мной деньгами, но и не испытываешь отвращения. Кто же ты?  — Я? Обычный фотограф из Америки, — я улыбнулся и прижал его к себе. Но в этот раз он не пытался сопротивляться. Положил голову мне на грудь. И я увидел, что по его щеке потекла слеза.  — Не оставляй меня, Джек.  — Даже и не думал.  — Ты единственный, кто воспринял мою историю нормально. Не считая хозяина и дяди. Остальные, кто работает здесь, стали относиться ко мне не как к обычному человеку после этого. Девушки жалеют меня, постоянно делая какие-то наигранные комплименты и всегда улыбаются, когда видят меня. Парни испытывают отвращение, но не показывают этого в лицо. Потому что им стыдно. А ты… Ты… Что чувствуешь ты?  — Я чувствую некую жалость к тебе. Но вместе с тем я считаю, что ты совсем не такой, каким можешь показаться. Из твоего рассказа я понял, что в душе ты очень нежный и добрый человек. Просто, ты не доверяешь людям. Это можно исправить. Но для начала, постарайся поверить мне.  — Да… Я буду стараться. Спасибо тебе.

***

      Прошёл год. Эта история закончилась счастливо. Я так и не узнал, зачем Стефану тогда нужны были услуги фотографа, но не пожалел об этом. Я переехал в эту маленькую провинцию с концами. Устроился работать в кофейню, делая рекламные снимки. Забрал Стефи из той маленькой комнатушки, купив частный дом (конечно, не без помощи мистера Вуда). Конечно, уговорить его переехать было задачей не из лёгких. Этот чёртов мальчишка ломался и не соглашался на протяжении двух недель. Он говорил, что-либо я буду его использовать, либо хочу сделать его вечным должником. Но всё-таки, я его убедил.       А когда я уехал в командировку на неделю, по очередному выездному заказу, он звонил и писал мне каждый день. Не признавал того, что скучает, но в его голосе всегда слышались нотки тоски. Когда же я наконец вернулся, он целый день не отпускал мою руку. Даже когда спал.       Зимой, в его день рождения, я подарил ему собаку, которую он хотел, ещё когда был ребёнком. Щенок хаски, с такими же голубыми глазами, как у его владельца. Сколько же было радости и восторга. А я радовался его радости, как дурак. Он назвал своего щенка Рубен, в честь отца. Но не для того, чтобы срывать на нём накопившуюся ненависть. Напротив, чтобы выразить всю любовь, которую не смог выразить отцу.       Семья образовалась незаметно. Настоящая семья. Пусть и необычная. Теперь, и он, и я, по-настоящему счастливы. Ведь этот юноша наконец встретил того человека, которому смог довериться…