В поисках надежды

      Мучительная головная боль и гудение в ушах мешали сну Оотори, который длился довольно долгое время. Тусклое зеленое освещение ударило по глазам, а по телу пробежался холод. — «Где я?» — первое что пришло в голову после пробуждения, глядя на потолок. Хотелось схватиться за голову, но внезапно парень ощутил как его руки туго пристегнуты к чему-то. Это заставило Терую растеряться, но затем он заметил, что был лишь в нижнем белье. Вот это уже смутило и возмутило его. Парень бегло пробежался взглядом по помещению в дозволенном ракурсе. Белая комната, напоминающая бедно обставленную операционную, этому свидетельствовал железный стол, к которому был туго пристегнут Теруя, и стоящий шкаф полный чего-то. В одном из видимых углов неряшливо лежала его одежда и рюкзак. — Вау, так ты жив, — незнакомый удивленный голос принадлежавший явно мужчине заставил Оотори почувствовать напряжение. — Хотя удивительнее, то как мистер Макуноучи тебе не сломал позвоночник. Память постепенно стала возвращаться. Оотори вспомнил те удары, которых хватило чтоб того стошнило и заставило отключиться. — Приветствую, — перед глазами показался высокий, но скорее всего ниже самого Теруи, мужчина с кудрявыми блондинистыми волосами и белой маской с красной нарисованной ухмылкой на лице. Неожиданное появление незнакомца заставило Терую заорать от страха, но того сразу же заткнули. — Боже..... вроде старше меня, а испугался как ребенок, — незнакомец разочарованно вздохнул, положив руку на лицо. — И это один из важных людей фонда Кисараги, можно даже сказать один из четырнадцати основателей? Теруя шокировано смотрел на этого человека, облаченного в темный плащ, скрывающий его тело, и цилиндр на голове. Хотелось лишь спросить «Откуда?», но кляп во рту явно не позволит даже и слова сказать. — Думаешь я ничего не знал о вас? Как же вы глубоко ошибались. Да, я могу не знать где вы, как у вас сейчас дела, хотя по последним новостям не самые радужные. Но зато я знаю кем вы были ранее. Ваши основные данные, ценности и то, что Утсуро у вас, — слова незнакомца вгоняли Оотори в шок. — Кстати, позвольте представиться. Микадо Саннуоджи. И тут до Теруи наконец-то дошло. Сейчас, прямо перед ним, стоит тот самый Микадо Саннуоджи, ранее Абсолютный Маг, до сих пор не ясно ложный или нет, ярый активист первого года Отчаянного Инцидента. — Теруя Оотори же, верно? Хотя б кивни в знак согласия. Невольно, но Теруя кивнул, другого ему было не дано. — Мистер Йомиури, конечно, знатно тебя потрепал, знаешь как было тяжело вытаскивать пулю? — он жаловался, чему был удивлен Оотори. — Хотя это еще ничего по сравнению с тем, что чуть не сделала мисс Ниджию. А если бы она повредила вам лицо? Руки бы оторвал ей за подобное. Я ж просил схватить живым, а не покалеченным. Что за подчиненные такие? Теруя молчал, комментарии по этому поводу излишне. — Что-то я уже много наболтал, теперь твоя очередь. Расскажи мне все, что знаешь о Фонде. Саннуоджи вытащил кляп изо рта Оотори. — Именем Фонда Кисараги, Микадо Саннуоджи я требую чтоб вы добровольно сдались и приказали сделать это Осколкам! — на одном дыхание, злобно говорил он, чуть ли не крича. — Чего так громко? Бедные мои уши, — разочарованно сказал блондин, заткнув уши. Как только Оотори замолчал, Микадо продолжил: — Неужели все люди в фонде такие крикливые? Боже… — тяжко вздохнул мужчина. — Хотя я думал фонд уже знает, что Осколки сами по себе. — Что? Ну это… — Да, четверо осколков в моем подчинение и всё. Да, я признаю то, что вывел их из класса за пару минут до взрыва, стёр им память об учебе в академии, заставил отчаяться, но дальше они сами. Все остальные осколки сами по себе и максимум, что я знаю, что все живы и здоровы, не более. Поэтому как бы я сильно не хотел их отослать, это не в моих силах. Значит все-таки, как и полагала Рей, почти все осколки живут не под надзором кого-то выше. От этого Теруе слегка стало даже легче, но все еще напрягало многое и пока имелся шанс то «Почему бы и нет?». — Могу я задать вопрос? — спокойно спросил Оотори. — Вроде задавать вопросы должен я, ну допустим. — Насчет тумана. При первом исследовании, огромное количество людей отравилось, а пару даже скончалось. Я заметил, что у твоих подчиненных не было даже противогаза, да и сам я не отравился. — А, так ты об этом случае. Помню-помню. Им же стало плохо когда они зашли в одно из мест, которое было, можно сказать, одним из входов в наше убежище. Мы были под угрозой и ее нужно было устранить. Неужели они и вправду заявили, что туманом отравились? Теруя молчал, пытаясь осмыслить услышанное. — Ну в любом случае вы сами полезли куда не стоило, это была лишь мера защиты. — тяжко вздыхая, будто прося жалость, говорил он. — Ну что еще интересно? — через мгновение заинтересовано спросил он. — Зачем ты вообще это делаешь? Зачем ты отчаял свои же одноклассников? Зачем тебе Утсуро? Почему ты… — Воу-воу, не так много, — перебил он, — Как много «Зачем?», даже не знаю хватит мне на все времени ответить. — Времени? — И так, первое, — словно не заметив вопроса, от мужчины можно было услышать смешок.— Это интересно. — Интересно как умирают люди? Вокруг хаос? Что интересного в ужасе?! — Интересно сколько стараний вы готовы приложить, чтоб вернуть надежду. Но судя по тому уже идет третий отчаянный год, ваших стараний крайне мало. Нас всего 13 человек, а боятся все кого не спросишь. — Мы стараемся! — И где результат? — Он был! — То жалкое затишье и пол года не продержалось, о чем ты? Вот у мистера Утсуро был великий результат. — Мы не Утсуро. — Верно, в этом и проблема, — мужчина уселся возле идеально чистого письменного стола, сложив руки домиком. — Вы, вроде, хотите истребить осколки не убивая их? Пффф, ну флаг вам в руки. Поверь, они вам не та девушка, что с Утсуро была. Они совершенно чужие вам люди, о которых, кроме базы, вы ничего не знайте. И Санноджи был прав, что и понимал Оотори. Сам Теруя, да и скорее всего остальные из основателей, не знал никого из Осколков лично. Они не знают кем ранее они были, помимо их абсолютного таланта и факта обучения в академии. — А теперь, зачем я превратил одноклассников в Осколки? Ну знаешь, я ведь тоже не Утсуро, и естественно в одиночку не мог поддерживать отчаяние. — Погодь, у меня новый вопрос… — Даже рассказать не дашь… Ну? — Ты говоришь что вывел их до взрыва, так? Тогда где они находились первый отчаянный год, раз Фонд их за всё это время вообще не обнаружил? — Здесь, — без капли интереса ответил он. — Это место ранее было бункером нашего класса, естественно, наружу никто, кроме меня, не выходил. Ну, а когда Утсуро был повержен, а ту девушку вы смогли вернуть, и наступило затишье, я привел заранее подготовленный план в действие. — Тогда зачем тебе Утсуро, раз сам можешь отчаивать людей? — Неужели не ясно? — тяжко вздохнул Саннуоджи, — Утсуро в одиночку смог заставить народ пойти за ним, заставить людей примкнуть к отчаянию, даже ту девушку, что была с Утсуро, ты вроде знаешь её. Теруя понял о ком упомянул Саннуоджи, но решил промолчать. — Увы, на такое я не способен, ведь я тоже не Утсуро. Пришлось стирать сначала им память, а уже потом приводить мой план в действие, а это крайне было времязатратно. С чистого листа заставлять человека, который даже своего имени не помнит, стать отчаянием. — Ты псих. — Приму за комплимент, — с усмешкой сказал он. — Как ты стирал память? — Думаю, этого я не расскажу. Ты и так многое узнал. По-моему вопросы задавать должен я. — Тогда зачем ты налегке всё мне рассказал? — Потому что умрешь. — Чего?! — это до чертиков испугало Оотори. — А ты думал, я тебя налегке отпущу, что бы ты всё сообщил Фонду? Неужели основатели Фонда Кисараги такие наивные? — поднявшись со стула, Микадо направился в сторону столика в другом углу комнаты, где лежали хирургические инструменты: скальпели, щипцы, зажимы и многое другое. Некоторые из них были в крови. Это напрягало, ведь здесь, кроме гудения лампы, ничего нельзя было услышать. Пока Саннуоджи что-то делал возле стола, Теруя чуял что-то неладное. Глянув в угол, где были его вещи, Оотори подумал о Рей и том как сильно ему нужно с ней связаться. Подумал, что та пытается его вызвать, но получает в ответ лишь шум и не более, так как он не в силах ответить ей. Молчание, казалось, длилось вечность, что даже Оотори начало клонить в сон. — Ну что ж, ты готов? — спросил Микадо, повернувшись к пленнику. В его руке можно было увидеть наполненный чем-то шприц, от вида которого по телу Теруи прошелся холодок, а предчувствие чего-то нехорошего не покидало его. — Г-готов к чему? — непонимающе спросил Оотори, нервно сглотнув и с опаской глядя на шприц. — У тебя есть, конечно, выбор: либо ты выдаешь всю информацию про Фонд, и так уж и быть ты уйдешь живым, либо ты умрёшь.       Сложный выбор предстал перед Теруей Оотори. Фонд — его драгоценные одноклассники, те с кем он сражается и хочет чтоб в мире воцарился мир и спокойствие. Для него сейчас они самое ценное что осталось в этом отчаянном мире. Однако помимо одноклассников есть ещё более ценная вещь, как его жизнь. Он ещё был молод, столько хотел сделать, мечтал о том как будет дальше хорошо. Хотелось увидеть тот самый мир, без капли отчаяния и хаоса, полный счастья, радости и надежды. Но есть ли шанс у мира если Фонд будет разгромлен Осколками Отчаяния? Оотори лишь представил, то как его друзья сражаются насмерть, погибая один за другим, и во всем этом будет виноват лишь он. Жить с виной до конца своих дней, это не то о чём мечтал Теруя. Совсем не то. — У-уж лучше я-я умру, — дрожащим голосом ответил он, а по глазам пошли слезы. — Я ни за что не предам моих дорогих друзей. Они смогут вернуть надежду в этот мир рано или поздно, со мной или без меня. Так что я готов принять свою смерть! — грозно и твердо, сквозь слезы, заявил Оотори озлобленно глядя на Микадо. — Ну ты сам решил, моё дело было предложить, — подозрительно довольно сказал Микадо, подойдя к Теруе ближе. Каждый его шаг, пробирал Терую до дрожи, но отказываться от своих слов он не намерен. Торговец грозно смотрел на своего противника, готовясь к худшему. Неприятная колющая боль сразу же ощутилась в плече как только игла шприца вонзилась под кожу. Было крайне неприятно. Сначала Теруя не почувствовал что-то особенного, как вдруг через пару минут он почувствовал как стало жарче, а дышать становилось крайне тяжело, будто его душат. Любой звук застревал комом в горле, и только лишь сильный кашель был слышен на всю комнатку. Последнее что в это мгновение увидел торговец это Саннуоджи на маске которого была злобная ухмылка, смазывающая со всем окружением и превращаясь в нечто неясное и размытое.

***

— Добро утро! Как спалось? — послышался звонкий довольный голос Саннуоджи сквозь сон. — Можешь сказать кто я? В ответ было лишь молчание. — Значит получилось. Первое что увиделось перед глазами, это улыбающаяся маска, которая никак вовсе не испугала. — Как самочувствие? Снова молчание. — Можешь назвать своё имя? Тишина. — Хм… Неужели в этот раз переборщил и ты даже забыл как разговаривать? — слегка обеспокоенно подумал вслух Микадо, разочарованно вздыхая. — Скажи что-нибудь хоть. — Не помню… — А? — Ничего не помню, — растерянно отвечал плененный, глядя в потолок. — Ни имени, ничего. На долю секунды повисло молчание, а после в комнате воцарился довольный смешок. Саннуожи был доволен. — Не волнуйся Теруя Оотори. Я напомню тебе кто ты…