Её зовут Судьба

Баррис ещё не знала о произошедшем на станции и потому, посчитав момент подходящим, решила начать свой план. Она прекрасно всё видела и слышала из того, что произошло в камере, а неплохо зная биографию Эзры и приложив к этому подслушанное в больнице, нетрудно было домыслить остальное. Это оказалось проще простого и главное, из хозяев дворца сейчас не было никого, там находились лишь несколько новых штурмовиков, сделанных, кстати, на манер клонов с Камино, многие инквизиторы и она, агент Судьба, ненавистная Баррис Асока Тано. И ещё заключённый повстанец, к которому она и шла, убедившись, что Асока вышла из его камеры. Оффи задумала войти к нему сама и после попросить штурмовика позвать туда Асоку, полюбоваться чудесным подарком — головой своего обретенного сыночка. Пусть видит, какая она, Баррис, добрая и щедрая, не пожалела для неё такую великую ценность. Но для начала следовало исполнить самое тяжелое, что, впрочем, лично для неё таковым уже не являлось — убить мальчишку. За годы работы на Империю смерть перестала быть для Баррис чем-то особенным и странным, она превратилась в обычный рабочий момент. Впрочем, для Баррис это может и не было бы таковым, да только и Баррис как таковой уже не было, уже много лет существовала одна лишь Седьмая сестра, выученная, чтобы убивать. Женщина прошла в отведённую ей комнату и открыв тайник в стене, достала оттуда нечто небольшое, но очень острое и спрятала в карман на груди. И посчитав себя готовой, направилась в камеру Бриджера. Вот только Асока сейчас ничего подобного не подозревала и в данный момент разговаривала по коммуникатору с дочерью. Камилла рассказывала ей, как ловко они с товарищами одурачили Вейдера, помелькав перед Звездой смерти и тут же растворившись в лесу. — Этот механический тупица, конечно же, повелся и полетел за нами — со смехом рассказывала матери Камилла — Что же сделали мы? Просто сделали вид, что влетаем в чёрных ход Звезды. А сами пролетели по стене и в лес. Как думаешь, кто это придумал? — Наверное тот, кого я с малолетства посадила за штурвал — с легкостью догадалась Асока, хорошо знавшая свою приемную дочь. — Точно! А потом, что было, ужас! — эмоции так и лились из Камиллы — Звезда взлетела и рассыпалась, один прах остался. Мы с ребятами уже решили, что серые пылинки остались от Императора, чёрные — от Вейдера, коричневые — от Таркина, а остальное уже от Звезды. — Ты сама сейчас где? — поинтересовалась Асока, вставляя слово в этом безумно эмоциональный монолог впечатлительной девушки — Вы хоть с Эндора вылетели? — Конечно, с повстанцами вместе, — быстро, по-военному, отрапортовала Камилла — Сувенирчик тебе везём, и знаешь, с кем я познакомилась там? Никогда не поверишь! С самим Избранным, он тоже летит с нами, говорит, что скоро увидит свою ученицу, которую любит! — Что? Что ты сказала? — не своим голосом выкрикнула Асока, услышав знакомое прозвище, которое до сих пор применяли только к одному человеку. Тому, кто уже умер. — Мама, зачем ты кричишь? Всё же хорошо. Да, я понимаю, он долго отсутствовал, его объявили умершим, но вот он вернулся и выполнил свой долг — не подозревая о мыслях матери продолжала Камилла — Он такой крутой. Вот бы мне такого папу. Асока уже почти не слушала дочь, боясь поверить в её слова и убеждая себя в том, что впечатлительная Камилла что-то напутала. Энакин умер, его убили пятнадцать лет назад. Его меч у неё под подушкой. Наверное это был кто-то другой, присвоивший его титул. Но думать долго ей не позволил звонкий голосок приёмной дочери, продолжавшей вешать: — Я ещё и про Эзру узнала, представь себе, Кэйнан сказал, что нашёл его родную маму, и знаешь кто это? Та самая ученица. Интересно, кто она такая? Имени он не назвал, только сказать, что у неё был кулон с гравировкой: «Её зовут Судьба». У Избранного кольцо с такой же подписью есть, а у Эзры — браслет. Они из одного гарнитура. Не знаешь, кому он принадлежит? — Я потеряла кольцо на Татуине — почти бессознательно прошептала тогрута, больше себе, нежели дочери — Браслет подарила соседке по палате. Её звали... Тут в дверь, как всегда, без стука, вломился имперский дроид. — Агент Судьба, вас просят в тюремный отсек — прозвучал его противный механический голос. Тано пришлось пойти за ним, спешно прерывая разговор с дочерью и оставив свою догадку в стадии девяносто девять и девять десятых процентов завершённости. Она подумала, что это Эзра зачем-то её позвал, однако, угадала лишь отчасти, Бриджер так же был тут задействован в этом призыве, но в качестве совсем даже не главной стороны. Камера превратилась в настоящее поле боя с вывороченными скамейками и промявшимися металлическими стенами. Участниками этой баталии являлись беспощадный инквизитор и неожиданно умелый мальчишка-падаван. Признаться, Баррис его недооценила. Она надеялась, что пока дроид дойдёт до Асоки и приведёт её, она быстренько снесет ему башку и встретит соперницу с милой улыбкой, вертя на пальце полученный «трофей». Что же вышло в реальности? В ответ на смелое и самоуверенное: — Готовься к встрече с мамашей, мерзкий Бриджер! Тот вскочил ей навстречу и необычайно умело принялся отражать удары её вращавшегося светового меча, используя странный предмет, похожий на небольшой бластер, стрелявший, однако энерголучом. Откуда он у него? Баррис ведь не знала, что это был подарок Камиллы, сделанный своими руками специально для него. Но явно была не готова к такому повороту, ведь помимо необычного оружия у Эзры имелись и неслабые умения. Он запросто ставил блоки и уклонялся от ударов, уходя в сторону, подныривая под них и перескакивая. Баррис решила ударить наотмашь, но рубанула лишь воздух, Эзра уже был под потолком. Задумала подловить снизу — добычей стала скамейка. Развернулась и ударила через плечо — сбила крышку со стола. Эзра же, целый и невредимый, отскакивал в углы и под стол. Баррис уже измоталась, не поспевая за шустрым мальчишкой, злясь от того, что время поджимало, а этот придурок до сих пор был жив. Злость утраивала Силу, но лишала концентрации и способности мыслить конструктивно, от этого Баррис терялась и часто била беспорядочно, тогда как Эзра был совершенно спокоен и уверен в себе. Сказались наставления Кэйнана, учившего никогда не уподобляться врагу и не поворачиваться к нему спиной. Оффи, от бессильной злости такая же красная, как и её глаза, рвала и метала, руки тряслись, едва не роняя меч, губы кривились, уродуя до этого довольно привлекательное лицо. Вот в таком жалком и потрепанном виде и встретила она Асоку и взбесилась ещё сильнее, заметив, что Тано, на контрасте с ней, выглядела раздражающе безукоризненно. Её жемчужно-серое платье обтягивало стройную фигуру, открывая длинные идеальной формы ноги, подчеркнутые высокими сапогами. Лицо выражало спокойствие и полное довольство жизнью, а губы чуть трогала милая улыбка. Тот ещё контраст со взмыленной, потной и красной от злости Баррис. Однако, эта же самая злость заставила её враз поменять план, придумав что-то получше. Не получилось подарить ей голову сынка, пусть он тогда умрет на её глазах, оставив безутешной матери лишь бессильно смотреть на это. Световой меч слишком приметен, за то другое оружие, ждавшее всего часа в кармане, заметить сложнее, но перед этим... — Асока, как хорошо, что ты пришла, мне столько нужно сказать тебе — стараясь быть максимально вежливой заворковала Баррис — Я знаю, что ты искала своего сына, а он искал тебя, просто нашёл первее и сейчас я тебе скажу, кто он такой. Баррис говорила и с удовольствием смотрела на то, как Асока становится рядом с Эзрой, взглядом спрашивая у него, что случилось. Стояла достаточно близко, чтобы увидеть всё, что ей приготовили. — И кто же это? — спросила Тано, для отвода глаз, не переставая рассматривать Эзру, ища на нем следы недавней борьбы. — А тот, кому суждено сейчас умереть! — азартно выкрикнула Оффи, через долю секунды после того, как бросила в сторону подростка свой виброклинок с тонким и острым лезвием. Асока скорее почувствовала опасность, чем увидела её и прежде, чем она стала явной, подскочила к Эзре и толкнула его в сторону. Но при этом оказалась особенна близко к его лицу, примерно на уровне его глаз, на которые и посмотрела внезапно застывшим взором. Эти глаза, такие близкие сейчас, не могли ей соврать, они были точной копией других глаз, тех, что пристально смотрели на него и ничего не видели от внезапного открытия, от картины, сложившейся из разрозненных кусков. Глаза. Фамилия. Имя. Данные соскоки по палате. Группа крови младенца. Название больницы. Лазурно-голубые. Бриджер. Эзра. Мира Бриджер. Четвёртая отрицательная. Клиника доктора Мэндес. Всё это словно безумная цепочка завертелось в голове тогруты, воскрешая давние события и сопоставляя с нынешними, заставив поверить в предположение, казавшееся невероятным. Да, верно, её сын жив и он нашёлся. Всегда был с ней рядом. Глаза сказали правду, глаза, явившиеся копией её собственных. Асока дернулась в сторону обретенного сына и вдруг сильно качнулась назад, получив резкий и неожиданный удар, острой болью отдавшийся слева, в области сердца и начав терять сознание, медленно опустилась на металлический пол камеры. — Асока, нет! — выкрикнул Эзра в безумной горе и встал перед Баррис, занёсшей свой меч для контрольного удара, как тут же странной всхлипнула и тоже повалилась на пол. В её виске виднелось дымившееся отверстие. Она была мертва. Ещё несколько выстрелов раздались невдалеке. Что это было такое? И что будет теперь с Асокой и Эзрой? Никто не знал, хотя, на первый вопрос ответить было, в принципе, можно...