История одного интервью

За окном небольшого домика, во дворе, на бесконечном луге, на далекой речке лежал нетронутый снег. Деревня Эйнхорн состояла из нескольких дворов. И зимой лишь в одном из них периодически гостили люди. Когда-то давно тут жил большой род волшебников. Брэд Олди был один из потомков. Он сделал успешную карьеру журналиста в Лондоне, женился, и жил в одном из магических кварталов, не зная хлопот. Но на лацкане его пиджака всегда был воткнут крохотный рыболовный крючок – порт ключ в Эйнхорн. Здесь в низких комнатах, где прошло его детство, а теперь царила пыль и запустение, отчего-то очень хорошо думалось. Брэд обычно зажигал камин, сам, без помощи магии. Садился в скрипучее кресло-качалку и закуривал трубку. В гостиной было замечательное окно во всю стену, гордость семьи, созданное с помощью магии, никогда не замерзающее и очень прочное. Покачиваясь в такт своим мыслям, Олди перебирал в своей памяти фрагменты прошлого и настоящего. Казалось любые трудности можно легко преодолеть с помощью волшебного окна и трубки с дурманящим густым ароматом. Но сегодня курить не хотелось, а белизна снега резала глаза. Брэд пересел в кресло, стоящее спиной к окну и расслабил галстук. Со стены на него смотрел насупленный портрет деда. Портрет мало говорил и еще меньше двигался, его легко было спутать с мертвыми портретами маглов. Но тяжелый взгляд деда заставлял поверить в реальность его образа. И потомок Олджертонов виновато повел плечами. — Да, я боюсь! — воскликнул он. — А кто бы на моем месте не боялся? Это страх не труса, дорогой сэр, это страх здравомыслящего человека. Задание — чистое безумие. Виданное ли дело, соваться в логово боевиков? Брэд покрутил в руках пустую трубку. Дед не отвечал, неподвижно глядя сквозь внука. Запал молодого человека прошел, и он грустно вздохнул. — Все знают, что пара из этой семьи, блистающая в свете — замечательные, добрые волшебники. Но они всего лишь дети богатых родителей. И не к ним я иду на поклон. Я иду к одному из их вассалов, прямо в казарму, и я вовсе не милая ведьмочка, о которой мечтают местные женихи. Показалось или дед закатил глаза на мгновенье. Олди поджал губы, с обидой уставившись на соседнюю картину с пейзажем старого поместья. — Возможно, ты не знаешь, но в Хоге меня частенько задирали их боевики. И когда я говорю задирали, я имею ввиду нечто большее чем простые дружеские подколки. Дрались не просто так, как ты мог подумать. Ради Лиззи. Слава Мерлину, она никогда не узнает, что стояла на кону мальчишеских войн. Его губы невольно изогнулись в улыбке, улыбке победителя. — И теперь я сам иду в руки… кто знает, может Линкольн до сих пор не женат и винит меня… — он уловил ухмылку деда и окончательно взбодрился. — Ты прав, совершенно прав, как всегда. Я трус, никакие оправдания это не изменят. Но! Я пойду! Возьму это чертово интервью, и будь что будет! Аппарационная площадка владений Лестрейнджей встретила необыкновенно красивым видом на далекий замок над рекой и двумя скучающими парнями в дубленках. Их расслабленный вид не обманул Брэда. Он знал, как ловко и быстро вооружаются боевики. — Добро пожаловать, — поздоровался тот, что был без шапки. Отчего вечно мерзнущий Олди поморщился. — Вас ждут, — коротко сообщил боевик, и эскорт двинулся к постройкам. Зима превратила здешние угодья в настоящий сказочный мир. Замок, башни, кряжистые тяжеловесные домики словно сошли со страниц барда Бидля. "Лиззи бы тут понравилось", — мелькнула мысль, и Брэд зло отогнал ее как можно дальше. Малышке не место здесь. В предбаннике казармы остались верхние одежды. Тренировочный зал, который они пересекали, был пуст. — Обед, — ответил проводник на невысказанный вопрос. — Вам на второй этаж, там только одна лаборатория — не заблудитесь. Журналист поборол желание порасспрашивать юношей, но они тут же пошли в центр зала, обнажив палочки. Даже не зная их, можно было сказать, что парни братья. Одинаковые копны черных волос, одинаковые прищуренные глаза, даже хват палочек идентичен, как бывает у близнецов. Только один чуть старше и выше. Чуть посмотрев на дружескую дуэль, Олди пошел наверх. Неудивительно, что его подопытный находиться в лаборатории. Он возможно и считался одним из самых загадочных и таинственных молодых дарований. Но знающие люди говорили, что дело в том, что чаще всего молодой человек днюет и ночует над котлом, и у него просто нет времени на личную жизнь. Это не мешало приписывать ему десяток романов с каждой из засветившихся в гостях у Лестрейнджей незамужних дам. Брэд ощутил знакомый зуд в пальцах от желания написать повергающую в шок статью, пока не вспомнил умоляющие глаза Лиззи. Ах, она обожала проклятого зельевара, и не будь он настолько моложе их, стоило бы вызвать нахала на дуэль. Но как отказать в ее просьбе — быть добрее. Никак. Брэд вздохнул и толкнул дверь из подсобки. Если надевать защиту не просили, значит можно не переживать о безопасности. Лаборатория была непохожа на подвал Хога, в котором преподавали зелья. Зал чуть меньше тренировочного, залит солнечным зимним светом. Весь потолок застеклен, по нему изредка пробегают радужные зайчики от наложенных заклятий. Вдаль уходят ряды полок с ингредиентами. А у входа круг из столов, на каждом множество нарезанных ингредиентов, внутри круга булькает котел, над ним склонилась очень необычная девушка. Сам хозяин сидел в отдалении и смаковал бокал вина. Увидев гостя он радушно махнул в сторону брата-близнеца его кресла. — Северус, — черноволосый зельевар поднялся и протянул руку. — Хотя вы и так в курсе. Он улыбнулся, и Брэд понял, отчего все его знакомые дамы души в нем не чают. Улыбка делала его очаровательным, отчего тут же прощаешь все прегрешения хитрого субъекта. — Олди, журналист из “Пророка”, — ответно улыбнулся гость. — Хотя вы и так в курсе. Он присел в кресло и перевел взгляд на помощницу зельевара, которая вполголоса ругалась над котлом. Где такая милая особа успела выучить столько интересных оборотов? Невысокая, в мальчишеском наряде, она словно сестричка зельевара, очаровывала своей невинностью. — Я не прерываю важный эксперимент? Его собеседник усмехнулся: — Нисколько! Где ваше прыткопишущее перо? Я готов к экзекуции, и... — он повысил голос — Шани, милая, ты уверена, что пригоршня равна двум граммам? Нет? Тогда, будь так добра, начинай заново. Милая Шани вспыхнула как костер, но взрыв не последовал. Лишь с обреченной покорностью девушка опустила голову и двумя взмахами палочки отправила варево в утиль. Далась ей это заметно нелегко. Дрожа, она заново наполнила котелок, сыпанула несколько готовых ингредиентов и демонстративно отмерила сыпучего порошка две крохотные ложечки. Зельевар удовлетворенно кивнул: — Продолжай, дорогая, и помни, ни шагу от рецепта! Под мерное бульканье новой порции тихо шло интервью. Брэд стандартно расспросил про научную жизнь, лишь вскользь коснувшись нелюбимых вопросов респондента о личной жизни. Отец — директор Хогвартса, школьные годы — вот и все, о чем он мог спокойно рассказать, все остальное лишь злило молодого человека, и Олди предпочел даже не рисковать. Да и нужды в каверзных вопросах не появлялось, интервью больше походило на беседу двух закадычных друзей. И сколько же шуток знал его собеседник! Удивительно, как забавна наука о зельеварении. И хоть Брэд был погружен в разговор, забывая обо всем на свете, сам подопытный все же следил за действиями девушки. Потому что, оборвавшись на полуслове, он вскочил и направил на замершую ведьмочку указательный палец. — Ты! Ты невозможна! Для кого я писал рецепт?! — воскликнул Северус. — Шани, побойся Мерлина, ты же ее даже не почистила! О чем ты думаешь? Полагаешь, кинешь все подряд, и выйдет Феликс Фелициус? Шани злым волчонком взглянула на учителя: — Я почищу. — А я проверю! — строго сказал зельевар. А ведь они, должно быть, погодки. Или Шани даже старше. Брэд покачал головой. А Северус легко упал обратно в кресло и улыбнулся: — Так на чем мы остановились? Кажется я рассказывал, как случайно перепутал корень радиолы с обычным сорняком, но кто же знал, что этот сорняк дает такое удивительное свойство как... Тут и прогремел взрыв. Комната на мгновение окуталась дымом, который тут же втянулся в блеснувшие кристаллы. Шани, хоть и была с ног до головы залита варевом, но выглядела целой и невредимой. Зельевар злобно сверкнул глазами и очень медленно произнес: — Просто объясни, каким образом обычный борщ из свеклы превратился в бомбу замедленного действия? — Оно само, — жалобно пискнула девушка. - П о ш л а! П р о ч ь! - процедил Северус и, когда дверь за горе поварихой захлопнулась, тяжело вздохнул. — Никогда не обещайте своим друзьям учить их жен готовить! Зато теперь я понимаю, почему Флинт уже третий день лежит в Мунго. Олди задумчиво почесал голову: — Вы разве повар? — О! — глаза юноши сверкнули. — Если зелья —это мое призвание, то готовка — моя страсть. Правда, учитель из меня никакой. Хотя я пишу такие замечательные рецепты, но для кого? Кто удосуживается их прочитать, а уж тем более следовать им? — Может чиркните пару рецептов для читателей “Пророка”? — Отчего же нет?! Пишите “Поляница” — замечательный хлеб, рецепт которого я узнал от своей подруги из России. Выходя из казармы, Олди был погружен в мысли о произошедшем. Они договорились о целой колонке рецептов. Конечно, Северус попросил печатать их не от своего имени, а от лица загадочного Кулинарного Принца. Что ж, его право. — Папа идет, — вздохнул рядом один из боевиков из эскорта. Оба юноши старательно вытянулись и начали печатать шаг. Брэд удивленно взглянул на приближающегося широкоплечего высокого мужчину, который широко ухмылялся в бороду. — Ну что, Брут, встретились мы на узкой тропке! — гулко пробасил Лейстренджевский великан, перекрывая путь. Брут — старое прозвище из Хогвартса, которое прилипло, после того как Олди стал ухаживать за красавицей слизеринкой Элизабет Мориссон. Но обычно им пользовались только насмешники с Гриффиндора. — Линк, — выдохнул Брэд, сглатывая комок в горле. — Не забыл, чертяка! Что, бросила тебя Лиззи? Встряхнувшись, журналист очнулся от липких уз страха. Между прочим, мальчишки называли его папой и, судя по всему, у них точно есть мама, если Лейстрейнджи не научили своих вассалов размножаться почкованием. — Я тебе пришлю фотографии наших дочек, Линк. Убедишься. — Мой отец говорил, что дочки рождаются только у негодяев. Брэд оглянулся: — Тогда почему я не вижу твоих? — Ты такой же язва, Олди! — А ты все так же не любишь проигрывать! Выросший в здоровенного великана Линкольн захохотал: — Как ты прав! Но что мы стоим посреди двора на ветру. Пойдем ко мне в мою хибару, я покажу тебе свое сокровище. Если б не ты, смог бы я обратить внимание на мое золотце? Он хлопнул бывшего врага по плечу, отчего журналист ощутимо присел, и, обнявшись, они последовали к одну из крепеньких домиков, раскиданных вокруг крепости. Мальчишки шли следом, ухмыляясь. Они предвкушали, как расскажут маме про какую-то Лиззи, и какую трепку она за это задаст папаше. А Шани, сидящая на башне, сердито провожала мужчин взглядом и мечтала порвать Северуса на тысячу Северусов поменьше. А сам Северус стоял у окна, глядя на далекий замок над рекой, и мечтал… О чем? Об этом мы никогда не узнаем.