Танго

      Проснувшись от ощущения набухающего узла, Бакуго открывает глаза и натыкается взглядом на запрокинутую голову Тодороки, что испустил измученный вздох… обычно омега по субботам наслаждался свободным от школы временем, но, учитывая то, что он уже как вторые сутки просто сидит дома, это похоже на любой будничный день, когда он просто находится дома. Ему можно выйти лишь в сад, но чувство свободы быстро ускользает от него. Рассматривая подаренные Бакуго цветы, стоящие в вазе, он обдумывает, что нужно посадить их — они в нормальном состоянии, лишь с небольшими следами огня, но всю прислугу уволил отец с началом его течки в качестве его безопасности. Старик не знает, что он проводит течку с Бакуго; в противном случае, он прибыл бы ради того, чтобы оценить альфу.       Закатив глаза при мысли о том, как бы прошли эти «смотрины», Тодороки решает чем-то заняться, а не лежать в гнезде и ждать прихода Бакуго, что пошёл в магазин… он чувствует необходимость побаловать себя.       Хватая полотенце и удобную одежду — рубашку, принадлежавшую Бакуго — он направляется в ванную, укладывая вещи и включая горячую воду. Снимая мокрую одежду, он мгновенно встаёт под струи воды, кусая губу и негромко мурлыча… намыливает себя и моет волосы, стараясь почистить каждую частичку своего тела, и когда он удовлетворяется ощущением чистоты, ещё некоторое время стоит в душе. Закрывая кран, омега выходит, чувствуя себя свежим, и хватает полотенце, вытираясь вручную, не желая использовать для этого причуду. После Шото, счастливо вздохнув, подхватывает вещи и входит в комнату, расставляя всё по местам. Схватив лосьон, который он одолжил у сестры, парень открывает его, с удовольствием вдыхая приятный аромат, и читает в составе — коричневый сахар. Обычно он ими не пользуется такими штуками, но, как и до этого, он хочет побаловать себя. Выливая жидкость на свою кожу, омега втирает её, ощущая, как она постепенно становится мягче и приятнее пахнет. Это того стоило. Спустя некоторое время Тодороки выходит из дома и находит лежак, равноудалённый от забора, освещаемый солнцем и закрываемый тенью в равной степени.       Лежа на боку, Тодороки сворачивается калачиком и засыпает в тепле солнечных лучей… он резко проснулся, когда чья-то рука сильно затрясла его лежак — Шото открывает глаза и видит злоумышленника. — Ты знаешь, что у твоих ворот собралась целая толпа альф?!       Это Бакуго, вернувшийся со своей импровизированной прогулки; Тодороки вздыхает и возвращается в исходное положение, крепко свернувшись калачиком… если бы у него только была подушка, он бы обнял её и прикрыл живот. — Забор крепкий; старик позаботился о безопасности этого места. Они не смогут попасть сюда, а даже если и смогут, мы легко выгоним их. — Это не…! — сердито рычит Бакуго, сопровождая всё это взрывами, — какого чёрта ты вообще делаешь здесь?!! — Я наслаждаюсь солнцем. — Солнцем… нахуй солнце! За чёртовым забором толпа извращенцев!       Тодороки резко садится и шипит на альфу: — Я был заперт в этом доме с момента моего рождения! Самое малое, что ты можешь сделать, это позволить мне наслаждаться теплом!       Моргнув из-за внезапного всплеска гнева Шото, Бакуго развернулся на каблуках и направился в дом, не сдерживая взрывы. Смотря вслед альфе, Тодороки фыркает и ложится обратно… он чувствует небольшую вину, в конце концов он сам виноват, что позволил запереть себя, словно принцессу, но это не значит, что его можно беспокоить в будние дни с этой ерундой. Хотя это не имеет смысла с его течкой, в течении которой ему постоянно нужно его присутствие. Рыча, он закрывает глаза, безучастно гадая — загорит ли его сторона, повёрнутая к солнцу — и посмеивается, засыпая… ему снится он сам с одной загоревшей стороной, ярко контрастирующей с другой половиной, и, когда он проснулся, в горле комом встало рычание и сердито смотрит на беспокоящего его человека. Катсуки Бакуго, снова. Альфа одет в свободную майку и шорты с туфлями без носков. Кажется, он потирает руки лосьоном, который он использовал ранее. Тодороки вздыхает, готовый наорать за беспокойство, но Бакуго успевает заговорить первым. — Ты хочешь понаслаждаться, хорошо! — слова застревают в горле, Тодороки выглядит смущённым, — пододвинь свою задницу и сними… подожди, это моя рубашка?! — Тодороки открывает рот, чтобы ответить, но его перебивают, — не бери в голову, снимай её!       Тодороки поступает так, как ему говорит альфа, когда тот садится сзади него. Омега вздрагивает, когда руки с нажимом проходит по его позвоночнику, посылая толпу мурашек и волну жара. Катсуки Бакуго разминает ему спину, и это… ужасно, его руки дрожат через определённые промежутки времени и иногда теряет темп, но так старается угодить, что это умиляет Тодороки, поэтому державшего рот на замке. — Лучше?! — Намного лучше, — Тодороки улыбается, его глаза закрыты.       Бакуго концентрируется на мышцах под руками и продолжает тереть спину подростка с двуцветными глазами; омега громко мурлычет и тянется за прикосновениями, а альфа переходит на плечи, от чего Шото изгибается, в итоге опираясь головой о мускулистое плечо Бакуго. Альфа вскоре обнял его, и спокойствие окутывает их, и Тодороки расслабляется, поворачиваясь, чтобы потом увидеть спящего Бакуго. Он был бы милым, если бы даже во сне его лоб не покидала складка. Но понравившийся альфа всё равно восхищает омегу, он старается не беспокоить его. О боже.       Обернувшись, он пытается игнорировать покраснение щёк, если не всего лица… как странно именно сейчас осознать свой интерес к блондину. Во время ужина он наблюдает за тем, как Катсуки перемещается по кухне, готовя обед. Он настоял на том, чтобы приготовить ему и сестре самостоятельно. Почему он проявил инициативу — загадка для Тодороки, поскольку и он, и Фуюми могли бы помочь ему, но он не собирался бороться с желаниями альфы… и определённо не собирается подпускать близко к нему ещё одну омегу. Когда еда готова, Катсуки раскладывает её по трём тарелкам и ставит домашний рамен перед омегами, после чего садится рядом с Шото. — Эм… — Шото пристально смотрит на сестру, что тут же опускает голову, отказываясь от прав на его собственность… то есть на Бакуго. Брата это устраивает, и тот решает не рычать на неё. — Еда выглядит вкусно. — Будет вкусно… — Бакуго, между делом, добавляет немного острого соуса и даже не смотрит на неё, — …если ты просто станешь есть. — Л-ладно.       Фуюми вбирает лапшу, практически мурлыча от прекрасного бульона… растекающегося во рту и хрустящих овощей… но быстро прикусывает язык, наблюдая за братом, что мог принять её действия за вызов. Тот молча цепляет палочками лапшу, и альфа наблюдает за ним краем глаза — когда Шото проглатывает, постанывая от прекрасного вкуса, альфа расслабляется и принимается есть… она прячет улыбку; всё-таки альфа накормил её, особенно её брата.       После обеда и мытья посуды, что выполнял Бакуго, опять же, по своей инициативе, Тодороки укладывается в своё гнездо, насытившийся и довольный… он зарывается в вещи носом, чувствуя запах блондина — кажется, вся комната пропиталась его запахом… В это время заходит Бакуго, зевая и залезая в гнездо, проскальзывает под множество одеял и одежды и обнимает омегу за талию… Улыбнувшись, Тодороки крепче прижимается к гнезду… пусть он не чувствует постоянного желания спариваться с альфой, его тело всё равно всё время окутывает жар, ему необходимо постоянно чувствовать объятия альфы.

Т-А-Н-Г-О

      Переворачиваясь, Тодороки зевает, чувствуя, как тело напротив него напрягается, и открывает глаза, натыкаясь на откровенно испуганный взгляд альфы; Тодороки улыбается и утыкается ему в шею, обнюхивая и наслаждаясь теплом. — Доброе утро.       Бакуго шипит, но потом всё же бурчит: «Доброе утро»       Пристально глядя на свой телефон, Мидория глубоко и медленно вздыхает, нажимая на кнопку вызова и слушая гудок, прежде чем человек на другом конце поднимает трубку, и на том конце отвечает знакомый голос. «Мидория, как ты?» — Эх… нормально, — Мидория колеблется, — вообще-то нет… я просто хотел спросить о самочувствии… и совета тоже… «Ах, по поводу сына Старателя?» — Как…?! «Я видел, как ты на него смотришь, такое лицо часто встречалось мне в Юуэй.»       Мидория немедленно думает о всех парах героев сегодня и представляет их в виде студентов Юуэй, которые пытаются лучше использовать свои причуды: — Реально? «Ага. Ты же знаешь, что учитель Айзава омега?» — Ага, такое сложно не заметить… «Ну, в мои юуэйские дни я видел ту же тоску на лицах людей, которые хотели произвести на него впечатление, но независимо от того, что они делали, он не интересовался. Некоторые даже бросали мне, как лучшему ученику, вызов. Это не работало. Я думаю, даже если бы у них получилось победить, он всё равно бы не обратил на это внимание… единственный, кто был удостоен такой чести, был Хизаши Ямада.» — Сущий Мик. «Верно, и мне кажется, они были лучшими друзьями, — Мидория слышит, как Всемогущий вздыхает и говорит более низким голосом, словно произносит что-то личное, — и в последнее время я вижу этот взгляд каждый раз, когда смотрю в зеркало, — Мидория задыхается, когда слышит последнее предложение, и Всемогущий осознаёт всё сказанное только что, — черт! Ты не должен был слышать это! Забудь, что я сказал!» — Вам нравится кто-то?! «Это не имеет значения! Смотри, дитя, просто будь собой! Попробуйте ухаживать за ним! Это может сработать!» — Кто это?! «Н-никто! Я ничего не говорил! Я должен идти! До свидания!» — Нет, подождите! Это Айзава, не так ли? — тот молчит, Мидория отвечает тем же, задаваясь вопросом, действительно ли Всемогущий повесил трубку, он даже смотрит на телефон и видит, что вызов все еще продолжается, и в замешательстве прижимает телефон к уху, — эй? «… это так, — Всемогущий звучит мрачно, но так всегда, когда человек не в настроении, — слушай, никому не говори, Айзава терпеть меня не может.» — Но Всемогущий, вы удивительный человек! Я уверен…! «Теперь остановись и послушай себя. Ты должен меня понять… и вообще, это ты просишь у меня совета, — Мидория замолкает; всё, что сказал Всемогущий, — правда. С тех пор, как он раскрыл в себе любовь к Тодороки, он не мог признаться и страдал, — весь совет в том, что надо быть собой. И не зли его! Злые омеги очень страшные! Я знаю! Однажды Айзава обмотал меня бинтами и подвесил вниз ногами. Я не мог использовать свою силу, потому что он стирал её, и в итоге я потерял сознание от прилива крови к голове!» — Хм… — Мидория представил всё это, только с Тодороки и льдом, и задрожал от мысли о замороженном состоянии на несколько часов, пока Шото не успокоится, — хорошо. Ну, спасибо за помощь… наверное. До свидания, Всемогущий. «До свидания, Мидория».       Слушая гудки, Мидория откладывает свой телефон и размышляет о том, что Всемогущий без ума от Айзавы — как ни странно, это придаёт ему больше уверенности. Глубоко вздыхая, Изуку решает признаться омеге после его течки, а после уже помочь Всемогущему… возможно, у них всё получится…       Тодороки наблюдает, как Бакуго собирает свою одежду и другие личные вещи, готовясь отправиться домой, а после на следующий день пойти в школу, и, опуская плечи, чувствует грусть, тяжесть в груди… он так привык к взрывному блондину, рыскающему по его дому, словно он тут хозяин, по их постоянному контакту. — Лучше ешь, когда я уйду — предупреждает Бакуго, застегивая молнию на сумке. — А лучше будь здоров! Ничего из той дерьмовой еды! Я не хочу потом услышать от тебя, что ты ел какое-то говно! — Хорошо, — светясь, отвечает Тодороки. — Отлично, — Бакуго встает с сумкой в руке и смотрит на Шото, — я имею ввиду именно то, что говорю!       Тихо рассмеявшись, Тодороки обнимает Альфу: — Увидимся завтра.       Бакуго не напрягается, как обычно, вместо этого он фыркает, обнимая Тодороки одной рукой в ответ: — Увидимся завтра, блять.       Оторвавшись, Тодороки следует за альфой из комнаты до самой двери, чувствуя возрождающуюся скорбь; он не сводит взгляда с блондина, пока тот не пропадает из поля его зрения, и возвращается в дом в одиночестве… Ему на встречу выходит сестра, ободряюще улыбаясь: — Холодную собу? — Да.       Расправившись с аэрозолем, который Тодороки ему дал, Бакуго убирает его обратно в сумку и идёт домой, несмотря на вой альфы внутри, требующий вернуться к омеге — он мысленно кричит на него, требуя перестать… На этот раз никто не косился на него, и это и раздражало, и радовало. Странная комбинация. Не успевает он и шагу ступить за порог своего дома, как на него налетает мать. — Какого чёрта?! — кричит младший Бакуго. — Признавайся! Я знаю, что те царапины не случайны! — Я…! Я не понимаю твоего старого ведьмовского языка!       Катсуки проталкивается мимо своей мамы и пытается убежать в свою комнату, но она блокирует дорогу: — Кто это и почему ты не рассказал мне, что у тебя появился кто-то особенный?! — Ты сумасшедшая! С чего бы у тебя появились такие мысли?! — бросает Катсуки, — все в моей школе хромые слабаки! Они не стоят моего времени! — Бакуго Катсуки!!! — лает Мицуки, — не смей даже пытаться мне врать! Ты к друзьям на ночёвку не пошёл бы даже под угрозой смерти!!! И не забывай про эти царапины на спине! — женщина сузила глаза, — кто это?!! — Это не твоё чёртово дело! — А если вы заделаете ребёнка! — она наблюдает за тем, как её сын выпускает пар и, кажется, немного успокаивается, замирая с задумчивым выражением лица, — итак, кто это?       Катсуки чувствует, что краснеет, и смотрит вниз: — Его зовут Тодороки Шото. — Ты имеешь ввиду того красивого мальчика, который занял второе место на Спортивном фестивале? — Мицуки загорается, вспоминая лицо по имени. — Он мог бы занять первое место, если бы не выделывался! — Так… я предполагаю, что он омега. — Что заставляет тебя так думать?! — ворчит Катсуки, смотря на свою мать.       Мицуки вздыхает. — Как только я сказала, что ты можешь оплодотворить твоего партнёра, ты сразу сказал его имя, — она снова его обсмотрела, — и так… — Что? — стонет Катсуки. — Когда я смогу встретиться с ним~?! — Мицуки наклоняет голову и хлопает в ладоши, на ее губах появляется улыбка. — Никогда!!! — бушует блондин. — Чёрт, так я никогда не смогу встретиться с парнем моего сына! — Мы… он не хотел бы, чтобы моя мама его беспокоила! — Вы двое близки; я думаю, что имею права увидеть его! — Я…! — Что тут происходит?       И мать, и сын поворачиваются к новому собеседнику, Мицуки пыхтит, а Катсуки продолжает злобно смотреть на свою мать: — У нашего сына появился парень, и я спрашивала его, когда он собирается знакомить нас! — Ты не спрашивала! — кричит Катсуки, — ты требовала привести его, чёртова лгунья! — Не говори так со своей матерью! — кричит Мицуки. — В этом нет разницы! — Она есть! — Катсуки, — начинает Масару, он любит свою жену и сына, тем более эта вещь между матерью и сыном стала повседневной. — Я думаю, было бы замечательно, если бы мы встретили этого твоего парня. — Позвони ему! — настаивает Мицуки, — скажи ему, что мы хотим встретиться с ним! — Почему сейчас?! — кричит Катсуки. — Потому что так мы можем слышать и видеть, как ты говоришь ему об этом!       Рыча, младший Бакуго берет свой телефон и начинает набирать номер Тодороки, требуется всего несколько гудков, когда Половинчатый берёт трубку: «Бакуго?» — Поставь на громкую связь! — кричит Мицуки, хлопая сына по плечу, — я хочу его слышать!       Рыча, когда ему приказывают, Катсуки подчиняется, продолжая: — Мои родители хотят с тобой встретиться. «Твои родители? — удивляется Тодороки, в принципе, как и должно быть, — почему они хотят…?» — Потому что ты сумел приручить моего непослушного сына! — говорит Мицуки, выхватывая телефон у Катсуки — Масару что-то шепчет ей и шипит на Катсуки, — я — Бакуго Мицуки, мама Катсуки, и я бы хотела увидеть того, кто сумел привлечь внимание моего мальчика, я никогда не видела, чтобы он на кого-то смотрел! «Хм… — слышится тихий смешок, заставляющий блондина дрожать, — хорошо… думаю, я смогу приехать». — Прекрасно ~! Как насчёт понедельника~?! «Хм… что ж… — земля уходит из-под ног, когда Катсуки осознаёт, что мать не знает про его течку, иначе заставила бы жениться, — конечно, — мир вращается с огромной скоростью. У Тодороки же течка, или половинчатый дебил забыл об этом?! — понедельник подходит». — Отлично ~! — щебечет Мицуки. — Тогда увидимся ~!       Она возвращает телефон своему крайне раздраженному сыну.       Катсуки рычит и забирает устройство; он выключает динамик: — Счастлива? — Очень. — Черт, отлично, — Катсуки прижимает телефон к уху и направляется комнату, — блять… — он захлопывает дверь, — я ненавижу извиняться за дерьмо, но… блять, мне жаль, — он кладет свою сумку у кровати, — Ведьма узнала, что… мы занимались сексом, поэтому она потребовала встречи с тобой. «Я не против, — Тодороки улыбается на том конце провода, — я с нетерпением жду этого.» — Вы пожалеете об этом, — усмехается Бакуго. — И что за херня, Половинчатый?! — он понижает голос до тихого крика, — у тебя всё ещё течка, или ты забыл?! «Я не забыл, но моя течка подстраивается под тебя. Я думаю, что все будет хорошо» — Думаешь, так и будет…! Нахуй это! Я заканчиваю наш разговор! Ты такой же сумасшедший, как моя мама!       Тодороки смеется, не зная о влиянии, которое он оказывает на маленькое сердце Бакуго: «Спокойной ночи, Катсуки». — Чёрт… — Катсуки краснеет, щёки сильно горят, — спокойной ночи, или как там…       Ледяной принц заканчивает разговор, и Бакуго вздыхает, он не может поверить, что его мама хочет встретиться с Тодороки… и он не может поверить, что омега тоже хочет этого. Лежа на кровати, он чувствует, как горят его щеки, и знает, что это должно быть заметно… закрывает глаза, накрывая лицо подушкой, и пытается придумать, как избежать катастрофы, которая произойдёт в понедельник днем.