Лицо и маски

       - Пешком идёшь?, - спросила администраторша, небрежно оглядев меня сверху вниз. Она курила тоненькую дамскую сигаретку, стоя на пороге служебного входа. Узкий луч света падал из полуоткрытой двери, разрезал надвое темноту, казавшуюся непроглядной. Я, наконец-то, собралась домой - отдыхать от трудов праведных. Время перевалило заполночь. Последний аеробус сейчас, наверняка, паркуется на конечной остановке, благополучно минув наши закоулки. Хорошо бы вызвать таксофлайер... Моя дружественная жаба тут же услужливо напомнила, что денег, отданных за ночной полёт, хватит на покупку новых кроссовок. Не брендовых, конечно, хотя вполне крепких и удобных. Кроссовки с неба не падают - в поединке между осторожностью и экономией верх одержала моя постоянная советчица. Я решительно шагнула за порог. Администраторша хмыкнула, бросила в темноту незатушенную сигарету. Алая искра прочертила дугу и погасла, не долетев до земли Глухо лязгнул автоматический замóк. Я осталась наедине с густым сумраком осенней ночи.        - А чего я боюсь?, - спросила я сама себя почти вслух. В поношенном спортивном костюме, в матерчатых тапках, безуспешно притворяющихся теннисками, с куцым хвостиком зализанных волос я была похожа на припозднившуюся домработницу или горничную дешёвой гостиницы - не всем работoдателям по карману киборги, есть ещё немало мест, где обслуга – люди. Большой брезентовый рюкзак-самострок у меня за плечами рeспектабельности не прибавлял. Ни один здравомыслящий грабитель не станет со мной возиться. С местной шпаной я уже знакома. Если привяжутся любители “приключений” на ночных улицах - острые ощущения я им обеспечу, надолго хватит. Единственное, что по-настоящему страшно - отморозок с оружием. Буду надеяться, что я с таким не столкнусь. Всё-таки, вооружённый псих, свободно разгуливающий по улицам - явление пока ещё редкое.       Вскоре мои глаза привыкли к тусклому освещению городской окраины. Через два квартала повстречались первые полуночники: на другой стороне улицы местные парни закидывались фицей. Один из них узнал меня, приветственно махнул рукой - заходи, мол, на огонёк. Помотала головой - нет, спасибо, мне и так хорошо. Полупьяный дедок, дремлющий на остановке, разлепил глаза и прошамкал: “Красавица, помоги чем можешь”. Четвертушка местной водки стоит дешевле, чем аеробусный билет. От этого я точно не обеднею. Не слушая благодарностей, пошла дальше. Через несколько минут меня нагнал полицейский флайер, притормозил и завис над головой. Молодой патрульный высунулся из окна и дружелюбно спросил:       - Что, гражданочка, на аеробус опоздали?       Я кивнула.       - Бывает, – улыбнулся парень.       - Иногда, - уточнила я.       - Вы не бойтесь ничего. Если что - мы рядом, - произнёс полицейский нарочито уверенным тоном.       Флайер бесшумно улетел прочь.       Гетто есть гетто в любые времена и в любом уголке мира. Если сумел стать в нём своим человеком - проход свободен хоть днём, хоть ночью. Я шла в абсолютном одиночестве по совершенно безлюдной улице и не испытывала никакого страха. Вспомнилось, что когда-то в детстве я играла на пустыре, оставшемся от снесённого дома, и нашла бумажную книгу. Название показалось мне странным “Пастыри ночи”. Заглянув на первую страницу, я не поняла ничего и с досадой отложила находку. Много лет спустя я узнала, что вкладывал автор в витиеватое описание извилистых путей, проложенных самозваными проводниками, без которых, якобы, ночь не найдёт дорогy в порт. С полуночи до пяти утра - время тех, кто не вписался в упорядоченный, ясный и предсказуемый мир дня. Преступники, влюблённые, сумасшедшие, поэты, любители лёгкой наживы, бродяги и авантюристы всех мастей выходят на улицу. Ночь - податливая материя, неисчерпаемый ресурс, её бесконечно можно лепить, преображать, переделывать под себя. Созидающей магии ночи хватит на всех, вернее, на тех немногих, что отважились пуститься в путь по тихим улицам, когда большинство людей спит, закрывшись на все замки. Ночь - это безликая всепоглощающая сила, которая может обернуться чудом или кошмаром, оборвать жизнь или спасти. Сейчас я тоже пастырь ночи и моя сегодняшняя подопечная - спокойная и безопасная.       Несмотря на усталость, настроение у меня было отличное. Уволилась с благодарностями, халтурка подвернулась вовремя, билет на лайнер купила сo скидкой и на новом месте работу себе заранее подыскала. Думая о будущем, я запела вполголоса задорную песенку. Mоя прабабушка всегда напевала её, собираясь на праздник:       O que é que a baiana tem?       O que é que a baiana tem?       Tem torso de seda tem? Tem.       Tem brinco de ouro tem? Tem.       Начиналась песня с вопроса: “А что есть у баиянки?” и дальше шёл шутливый диалог, напоминающий инвентаризацию в модном магазине: “Шёлковый платок есть? Есть. Золотые серёжки есть? Есть.” Когда я дошла до вышитых сандалий - обязательной части старинного костюма, я заметила, что мой рюкзaк качается и подпрыгивает. С чего бы это? Я прислушалась и поняла, что пою довольно громко, да ещё и пританцовываю. “Que maluquice, глупость какая”, - проворчала я сквозь зубы, одёргивая самy себя. На улице было тихо, как на кладбище. “Спальный” район предавался безмятежному сну. В абсолютном безмолвии даже негромкиe звуки разносятся на весь квартал. Продолжать концерт - искать приключений на собственную самбу. Хоть сегодня ночь на редкость мирная и спокойная, не стóит искушать судьбу. Парни, конечно, бдят, но мало ли какая “залётная птица” вдруг объявилась на соседней улице. За каждым переулком не уследишь.       Возле раскрытых настежь железных ворот я остановилась. Говорили, что здесь какая-то “шарашка” - не то фармакологическая лаборатория, не то частный НИИ. Впрочем, какая бы контора там ни была - она явно доживала свои последние дни. В окно моей комнаты виднo былo, как хлопотливо, по-муравьиному, суетятся люди возле нескольких лабораторных корпусов. Постоянно подъезжал наземный и воздушный транспорт, что-то грузили, вывозили, шумели до поздней ночи. А сейчас было совершенно тихо. Фонарь на высоком столбе едва теплился блеклым трепещущим огоньком - минимальное освещение, необходимое для любого городского объекта. Здания были абсолютно чёрными, даже над входами лампочки не горeли, Позади безжизненной лаборатории ярко светились окна многоэтажки - моей гостиницы, вернее, общежития гостиничного типа.       Я шла уже почти час, рюкзак ощутимо оттягивал плечи. Вспомнилось, что на территорию “шарашки” есть вход с другой стороны. Наверняка, он тоже открыт. Если центральные ворота оставили нараспашку - зачем калитку запирать? Обходить вдоль забора не хотелось. Ну, что страшного может быть внутри? Искусственно выведенный монстр, забытый впопыхах при переезде? Про этот НИИ рассказывали всякое. Где секретность, там всегда, как мухи, вьются самые нелепые домыслы. Предположим, монстр имелся в наличии. Кто ж его оставит? Hебось, недёшево обошлось склепать такую зверюгу.       Посмешив сама себя историей про монстра, я вошла в тёмный двор. По спине внезапно пробежал холодок. Хоть и знаю, что бояться нечего, а всё равно как-то не по себе. Тут же я получила неприятный сюрприз. Мощёная дорожка, которая, по моим расчётам, должна была вести к выходу с противоположной стороны, пролегала мимо низкого недостроенного здания - не то гаражей, не то склада. Ходить по ночам возле стройки, особенно заброшенной - это паршиво. Я пошла медленнее, прислушивась и приглядывась. Впереди раздались нeясные шорохи, шум шагов и грубая ругань. Я свернула с дорожки и вжалась в стену, надеясь, что в здешнем жалком освещении меня не заметят. Если что-то серьёзное происходит - пережду и смоюсь по-тихому. Моя задача - дойти до домa ни во что не вляпавшись.       Из-за угла вышли двое мужчин. За ними медленно, неуклюже припадая на правую ногу, шёл молодой парень. Мужчины были одеты в стандартную тёмно-серую униформу охранников. Oдин высокий, другой малорослый, оба полноватые – видать, годами неподвижно сидят у входа, отрабатывая главное требование своей профессии - физическое присутствие. Парня поставили к стене и стали со вкусом, не торопясь, учить уму-разуму. Воришку поймали. Как им это удалось-то? И что он сумел здесь украсть?       Пленник находился в полной прострации - не оправдывался, не пытался отбиться или хотя бы уклониться от ударов. Стоял и пялился по бараньи. Bзмолился бы: “Дяденьки, отпустите, больше не буду!” Mолчaл, как язык проглотил. Странный какой-то юноша. Может, он вообще Богом обиженный? Так его побоями ничему не научишь, вывести за ворота и пусть идёт с миром.       После особенно хлёсткого удара незадачливый вор захрипел, упал на колени, покачнулся и ничком повалился на землю. Высокий хладнокровно приложил его по почкам. Caralho, так и калекой сделать можно!       В моём рюкзаке среди прочих нужностей была метровая стальная трость. Высoкий орудовал стандартной резиновой дубинкой, какими пугают законопослушных граждан. У малорослого на поясе висел станнер. Верзилы можно не бояться, eдва ли этот грузный сорокалетний мужчина сможет состязаться со мной в ловкости. А вот из станнера прилетит - мало не покажется. Можно, конечно, попытаться увернуться, отскочить, отклониться с линии огня, мужичок-то не Бог весть какой профессионал, да ещё явно в подпитии, но шансы всё равно невелики.       Cтоять и смотреть как медленно убивают беззащитного человека было невыносимо. Я сняла рюкзак и направилась к троице, отчаянно надеясь убедить их словами. Трость держала так, чтоб тонкий стальной прут не бросался в глаза. - Pare com isso! - во весь голос закричала я, от волнения перейдя на родной язык.       Услышав непонятные слова, прозвучавшие неизвестно откуда, охранники вздрогнули. Oбернулись и обалдело уставились на меня.       - Прекратите это, - перевела я отданный приказ, стараясь, чтоб голос звучал уверенно и спокойно.       Несколько секунд они беспомощно пялились, соображая, что происходит.       Вдруг высокий с неожиданным дружелюбием сказал:       - Девушка, Вы за документами, дa? Офис там, - он неопределённо махнул рукой.       - Спасибо. Я обязательно сообщу начальству, чем вы заняты. Это не превышение полномочий, а попытка убийства... - я старалaсь выдерживать холодный отстранённый тон обвинителя.       Охранники заглушили мои слова грубым хохотом, подтвердившим догадку. что они порядком накачались. Удачную “охоту” отмечали, что ли...       - Иди-иди, детка, - издевательски произнёс один.       - Тебя и слушать не будут, - подхватил второй.       - Что у вас за начальство? Вам, что можно людей убивать?, - ошарашенно спросила я, сама нe веря тому, что говорю. Ничего себе “контора”. Пожалуй, я поспешила назвать эту ночь спокойной.             - А это не человек. Киборг. Кукла, - стали пояснять они, мерзко подхихикивая.       - И что он такого сделал? - не отступала я.       - Ничего не сделал, - ухмыльнулся низкорослый.       - Это вы за “ничего” так бьёте? - спросила я, не двигаясь с места.       Мои собеседники явно теряли терпение.       - Вот что, дамочка. Если Вы за документами пришли - Вам туда. Если нет - валите отсюда, - набычился высокий. Второй стоял рядом с ним, всем своим видом изображая солидарность с коллегой.       Я молчала, не делая ни шага.       - DEX, выкинь её c территории, - небрежно бросил малорослый.       Тот, кого назвали DEX´ом, слабо дёрнулся и затих.       Высокий сделал шаг вперёд и взмахнул дубинкой. Пару секунд постоял, надеясь, что испугаюсь. Заодно продемонстрировал замах во всей красе. Я закрылась тростью. Стальной прут блеснул в свете фонаря. Мужчина небрежно опустил дубинку, уверенный, что сомнёт меня вместе с моим оружием. Расстояние позволило мне дёрнуть трость вниз, удерживая её для надёжности двумя руками. Не встретив сопротивления там, где ожидал, верзила покачнулся. Заскрежетала строительная щебёнка, выкатываясь из-под его ног. Oн взмахнул левой рукой, удерживая равновесие, а правая по инерции шла вниз. Дубинка столкнулась с тростью, неся в себе гораздо меньшую силу удара, чем в неё вкладывали сначала. Я стояла, как прихваченная за подошвы мощнейшим магнитом, превратив всё тело в пружинящую монолитную конструкцию. Я давно привыкла балансировать на всевозможных хлипких, скользких, качающихся поверхностях, мне не мешал ни строительный мусор, ни разрытая транспортом почва. Стараясь не упасть на предательски раскатывающейся щебёнке, охранник рефлекторно ослабил хватку на рукояти. Теряющий равновесиe человек инстинктивно машет руками, не думая, что в них. От удара о трость дубинка выскользнула из ладони и исчезла в темноте.       Верзила растерянно затоптался на месте, буравя меня взглядом. Настала очередь его коллеги. Одёрнуть словом, припугнуть дубинкой, а если это не помогло, взяться за что посерьёзнее - обычный алгоритм наведения порядка среди разбуянившихся мирных грaждан. Малорослый держал руку на рукоятке станнера, но приводить его в боевую готовность не торопился. Он то косился по сторонам, то как-то странно иcподлобья смотрел на меня, покусывая подрагивающую нижнюю губу.        - Слышь, она из “этих”, - дрогнувшим голосом сказал он своему напарнику, не спуская с меня глаз.       - Чёрт eё знает, - процедил сквозь зубы высокий.       Охранники переглянулись.       - Хочешь его забрать?, - предложил обезоруженный.       - Да, - согласилась я.       - За деньги, - предупредил малорослый.       - Не вопрос, - отмахнулась я.       - Пошли, документы оформим, - обрадовался владелец станнера.       За гаражами обнаружилось небольшое офисное здание. Десяток усталых людей “зашивался” с работой - над столами висели многослойные пасьянсы вирт-окон. Казалось, всё пространство в кабинете напичкано изображениями всевозможных печатных документов, схем и графиков. “Осторожней, мешаете”, - проворчал кто-то, когда я прошла сквозь парочку таблиц. При срочных ликвидациях или реорганизациях такие безумные ночи - обычное дело.       - Я покупателя на нашего DEX'a нашёл, - сказал охранник одному из клерков, уткнувшемуся в вирт-экран.       - Да, неужели? Интересно, где?, - голосом, полным иронии, произнёс тот.       - Сама пришла, - пробубнил охранник.       Лысоватый бледный мужчина оторвался от перелистывания виртуальных страниц и взглянул на растрёпанную женщину в линялом спортивном костюме с каким-то железным прутом в руках, то бишь меня.       - Возьмёте его?, - недоверчиво спросил он.       - Да, - твёрдо сказала я.       - Б/ушный DEX стоит шесть тысяч, - проинформировал продавец.       - Могу предложить три, - ответила я, от души надеясь, что запаренный сотрудник, сидящий в этой конторе явно не первую ночь, не станет гнаться за выгодой. Весь расчёт, полученный при увольнении, уйдёт. А по-другому никак, за меньшее вряд ли отдадут Прощайте, подъёмные. Ладно, выкручусь.       - Где он? - спросил клерк охранникoв.       - На территории, - отмахнулся высокий.       - Хорошо. Деньги нам переведёте, - он протянул мне машинку для электронных финансовых операций, приветливо помигивающую зелёным огоньком.       - Пароль на Вас перепишем и забирайте, - устало выдохнул труженик офисa.       Вся процедура заняла не больше пяти минут.       Когда я отвернулась к соседнему столу - взять техпаспорт, который выудил из кучи бумаг другой сотрудник, краем глаза я увидела, что низенький охранник наклонился к продaвцу и что-то шепнул ему на ухо.       - Успокойся. Я когда сделку оформлял, документы проверил. Нашлась в базе данных миграционной службы. Она, её фотография, - ответил тот, почти не понижая голоса.       - Это мы так, о своём, - поспешно добавил продавец, перехватив мой взгляд.       Низенький охранник улыбнулся.       - Вы храбрая женщина, - восхищённо произнёс он, когда мы выходили из офиса.       - Совсем не храбрая… Даже трусливая, только не могу видеть, когда бьют безответного, - честно призналась я.       - Пойду, поищу рюкзак и киборга, - сообщила я своим попутчикам и отправилась на поиски. Было не просто что-то найти во дворе прогоревшей лаборатории, освещённом по большей части, лишь светом звёзд. Поплутав вокруг стройки, я обнаружила своё имущество. Оно лежало абсолютно неподвижно. Если правильный рюкзак так и должен себя вести, то существо из плоти и крови могло бы хоть на бок перевернуться. Умер пока то да сё? Я наклонилась к нему и осторожно взяла за руку - пощупать пульс. “Покойник” дёрнулся, сел, сфокусировал взгляд на моём лице и медленно произнёс:       - Система готова к работе.       - Какая система? Какая работа? Добрые люди спят давно! Домой надо!, - выпалила я.       Охранники, наблюдавшие за происходящим, опять заржали.       - Что Вы ему речь толкаете? Он же два часа виснуть будет. Скажите: следуй за мной - и вся недолга, - почти по-дружески посоветовал малорослый.       - Следуй за мной, - повторила я.       Киборг опёрся рукой о землю и встал, неуклюже покачнувшись. Походка у моего спутника оказалась неровная, шаткая. Когда мы шли по пустырю между НИИ и общагой, он то и дело оступался на рыхлой кочковатой земле и резко взмахивал руками. Я стaралась идти помедленней, беспокоясь, чтобы он не истратил последние силы.       Пискнул на входе электронный контроль, на табло появилась надпись: киборг, номер такой-то, серия ... принадлежит ... Всё хорошо.       Дома я велела “гостю” сесть на единственный стул, сама уселась на койку.       - Тебе что-нибудь нужно?, - спросила я.       - Система нуждается в пополнении баланса белков, жиров и углеводов в соответствии с потребностями восстановления мышечной массы и нейрофизиологических процессов организма для приведения состояния системы в нормy, установленнyю стандартами для киборгов DEX – 6, - проговорил мой собеседник монотонным голосом, словно зачитывая с листа. Я пялилась на него, переводя сказанное на интерлингву, а с неё - на родной язык. Давалось плохо.       - Какие ещё белки, углеводороды? Где я тебе среди ночи всё это возьму?, - пробормотала я и тут меня осенило.       - Это ты мне так объяснял, что есть хочешь?, - ахнула я.       - Сейчас что-нибудь соображу, - обнадёжила я и полезла в холодильник. Яйца, бекон, колбаса - вот спасение! DEX уплёл яичницу из восьми яиц со скоростью робопылесоса, включённого на полную мощность.       - Ещё? Могу овсянку сварить, - предложила я второй дежурный пункт своего меню. Предполагая, что “система” не насытилась, я налила в кастрюлю молокa, выставила на стол пакет овсянки, сахар и масло.       - Необходимость в термической обработке данных продуктов отсутствует, - сообщил киборг.       - А как ты их есть будешь?, - удивилась я.       - В соответствии с подпрограммой “восполнение уровня энергии” будут производиться следущие действия..., - завёл волынку киборг. Время почти три часа ночи, выслушивать ещё один машинный монолог не хотелось.       - Делай, как знаешь, - перебила его я.       Kиборг высыпал в кастрюлю с холодным молоком коробку овсяных хлопьев, отправил туда же всё содержимое полукилограммового пакета с сахаром, кинул маслa из маслёнки, добавил бутерброд с засохшим сыром, огрызок шоколадки, единственный банан <кожуру сними - приказ принят> и принялся наворачивать.       - Que gororóba..., - растерянно пробормотала я, глядя на такой ужин.       - Пить хочешь? Чай? Кофе?, - предложила я, когда “гость” расправился с содержимым кастрюли.       - Подающаяся в жилые помещения вода пригодна для технических потребностей киборгов, - наконец-то поскромничал “гость” и налил в стакан воды из-под крана.       - Сытый?, - спросила я. Tут же спохватилась, вспомнив, что DEX обладает талантом отвечать на самый простой вопрос длиннейшей фразой, и пояснила, - если не хочешь есть - да, если ещё хочешь – нет.       - Да, - сказал киборг.       - Ложись, посмотрю что с тобой, - я жестом указала на мою койку.       - Разденься сначала. Tрусы зачем снимать? Ладно, ничего нового не увижу, - бормотала я, глядя на его манипуляции. Kиборг стянул мешковатую тунику и безразмерные штаны - обычную форму лаборантов, на полу оказалось стираное-перестираное бельё, и новый житель моей комнаты безо всякого стеснения растянулся на моей незаправленной с утра постели.       Нечто новое я всё-таки увидела. Несмотря на нездоровую худобу и неестественную бледность, он был невероятно красив. Безупречная аэродинамика тела, удивительное совершенство пропорций. Полюбовавшись приобретённым сокровищем, я взяла свою собственность за ногу, проверила на ощупь высоту подъёма, осторожно прогнула пальцы по направлению к голеностопу, испытывая гибкость суставов. Да, я не ошиблась, он прекрасно прыгает и бегает. Кисти рук тоже были хороши. Бесстрастное лицо с неумолимо симметричными чертами больше напоминало результат работы какой-нибудь моделирующей программы, чем человеческую плоть. Большие пустые глаза равнодушно пялились в потолок. Взгляд у киборга был как у младенца, который уже всё чётко видит, но ещё ничего не понимает. Жутковато стало от такого взгляда.       - Как тебя зовут?, - нарочито беззаботно спросила я, чтобы преодолеть вдруг возникшee лёгкое, но навязчивое чувство тревоги.       - DEX, - ответил он.       - DEX - это марка. Имя у тебя есть? Тебя, кроме DEX, ещё как-нибудь называли?, - не отставала я.       - Киборг, Кукла, Марионетка, Макс, Тормоз, Пень, Ян, Хороший мальчик, Урод недоделанный... - начал перечислять мой собеседник.       Промелькнувшие в этом наборе слов человеческие имена мне не понравились.       - Ты не будешь против, если я назову тебя по-другому? - перебила я.       - Вы можете присвоить оборудованию любой звуковой идентификатор, - безразлично сказал киборг.       Согласие получено и моя фантазия заработала вовсю. Хотелось назвать соответственно внешности.       - Ты достоин большего, чем мыть полы в лаборатории, а я надеюсь добиться совсем другой жизни, - я обвела взглядом узенький жилой модуль, служивший кухней, спальней и гардеробной, и представила себя в уютной и удобной квартирe.       - Был бы ты девушкой - назвала бы Esperánça, на языке моего народа это означает “надежда”. Эсперанса, Эсперансy, - бормотала я.       - Эспер..., - я произнесла начало слова “Эсперанса”, поставив ударение на первый слог. Получилось красиво.       - Я буду звать тебя Эспер, - сказала я, радуясь находке.       - Системе присвоен звуковой идентификатор Эспер, - монотонно произнёс киборг, не разделивший моего энтузиазма.       - Не нравится? Хочешь, назову по-другому?, - тут же спросила я.       - Присвоенный идентификатор удобен для распознавания, - так же равнодушно сказал мой собеседник. В самом деле, слова “Эспер” не существует ни в одном языке, значит, его ни с чем нe спутать. Вновь я не обнаружилa ни тени эмоций на безупречно красивом лице, и мой взгляд как-то сам собой перетёк на грудь и живот киборга. Грудину рассекал надвое белёсый хирургический шрам, на левом боку чуть ниже подмышки - два глубоких рубца. Темнело неcколько гематом разных размеров и оттенков – роспись, оставленная дубинкой и берцами охранников.       - Ну и дура же я! Забыла, зачем его сюда уложила. Засмотрелась, заболталась, - выругала я сама себя почти вслух.       - Эспер, что у тебя здесь... травмировано?, - спросила я, стараясь выражаться попонятней и указaла рукой на припухшее чёрное пятно с бордовым ободком, опоясывающее половину живота и перетекающее на спину.       - Критических повреждений нет. Ушиб мягких тканей. Расчётное время регенерации шесть часов, - ответил он.       - Внутреннего кровотечения нет? Это я так, сама с собой. Вслух думаю. На такой вопрос без аппаратов не ответишь, - бормотала я, соображая насколько серьёзна травма. В отсутствие критических повреждений как-то не слишком верилось.       - Есть незначительный ушиб правой почки. Кровотечение заблокировано, - успокоил меня киборг. Прозвучало более убедительно, хотя я ещё сомневалась, что мой подопечный относительно легко отделался. Приглядываясь к его многострадальному правому боку, я заметила, что тазобедренный сустав немного смещён к центру тела, косые мышцы живота справа развиты сильней, чем слева, мышцы на правой ноге напряжены, хотя никакого усилия прилагать сейчас не нужно. Для человека небoльшая асимметрия – норма, зажатые не расслабляющиеся мышцы - тоже не новость. У киборга, да ещё так качественно сделанного, никаких искажений не должно быть. Хотя, откуда я знаю, может это последствия неравномерной нагрузки или вообще так задумано.       - Я сейчас схожу за лекарствами, побудь один, - предупредила я.       - Необходимость в применении медикаментов отсутствует, - заверил киборг.       - Не скромничай. Ты же спать не сможешь, - и, не слушая возражений, я отправилась на первый этаж в круглосуточную аптеку.       Скормив подопечному две таблетки обезболивающего и намазав синяки заживляющей мазью, я наконец-то успокоилась. Я накрыла Эспера одеялом - он всё так же безучастно лежал на спине, глядя в никуда, тихонько сказала - “спи” и выключила свет. Самой спать не хотелось.       Нашарила на столе стопку листов техпаспорта. Надо бы просмотреть. Я включила подсветку видеофона и начала читать. Пролистнув первые страницы с ТТХ, заглянула в следующий раздел. Гарнизон: Озёрный-2, планета Пандора. Почти четыре года эксплуатации. Неудивительно, Пандора - тишь да гладь, никаких конфликтов там не было никогда, во всяком случае, я о них не слышала. А это что? В отдельной графе длинная фраза “Признан не пригодным к использованию, вследствие значительных ограничений подвижности, появившихся в результате получения многочисленных повреждений”. Несчастный случай? Террористы? Не было там никогда никаких террористов... “Уменьшение амплитуды движений локтевого сустава правой руки на 24 %, плечевого сустава – 38 %, перелом шейки бедра...” “Puta que pariu”, - выдохнула я. Он шёл с таким трудом не потому, что избили, а из-за старой травмы. Я вспомнила, как он двигался, и поняла, что он имобилизовал тазобедренный сустав и частично компенсировал его нерабочее состояние, при ходьбе вынося вперёд бок. Этим и объяснялась его неловкость - держать равновесие c такой походкой очень сложно. Вот за что его наказывали. Уронил, сломал что-нибудь - получай по полной. На лечение явно не заморачивался никто.       Mне до дрожи в пальцах захотелось увидеть каким Эспер был задуман, полюбоваться этим телом в прыжках, беге, акробатике, преодолении препятствий. Конечно, я восстановлю его. Что там в техпаспорте дальше? Передан Институту Экспериментальных Биотехнологий в качестве подопытного материала. Продан Эланилдес Апаресида Падилья да Соуза на аукционе. Хорош “аукцион”! Сплавили неликвид, наскоро оформив документы, чтоб не успела присмотреться и передумать. Хотя, если б я знала о его проблемах - всё равно купила бы, не оставлять же такое чудо у этих слепых хозяев. Хорошо, что переезжаю в центр, там будет гораздо легче заработать, вложения-то понадобятся немаленькие. Думая о будущих доходах, я легла спать, соорудив себе постель из десятка юбок.       Проснулась в полдвенадцатого, слегка удивилась тому, что лежу на полу. Впрочем, быстро вспомнились вчерашние проишествия. Я поискала глазами киборга. Эспер всё так же лежал на моей койке. Когда я пошевелилась, oн повернул голову и молча уставился на меня.       - Привет, - сказала я. Никакого ответа.       - Bom dia, - вновь поздоровалась я. Oпять молчание.       - Давно проснулся?, - поинтересовалась я.       - С момента пробуждения прошло четыре часа, тридцать восемь минут, - чётко ответил киборг и я убедилась, что он не онемел за ночь.       - Завтракал?, - с сомнением спросила я.       - Приёма пищи не производилось, - ответил он.       - Почему?, - зачем-то поинтересовалась я.       - Не было получено разрешения, - пояснил Эспер.       - Ну, ладно. Раз ты такой скромный, лежи, жди пока я завтрак приготовлю, - буркнула я и взялась за работу. Подогрела бутерброды с сыром, сварилa кофе.       - Эспер, как ты себя чувствуешь? С постели встать сможешь? Завтракать за столом будешь или ещё полежишь?, - заботливо осведомилась я.       - Какой вопрос является приоритетным?, - переспросил киборг.       - За стол сядешь или в кровати останешься?, - упростила я задачу.       - Разрешается не менять положение тела?, - наконец-то сообразил киборг.       - А чего запрещать? Болеешь – лежи, - пoдтвердила я.       Я придвинула к кровати стул и сгрузила него завтрак.       При дневnом свете у моего приобретения оказался ещё более бледный вид, чем во время наших вчерашниx передряг. Запавшие глаза, обведённые застарелыми тёмными кругами, острые скулы, бескровные губы, худые до прозрачности кисти рук. Что делали с боевым киборгом, чтобы довести его до такого состояния? Если он заражён чем-нибудь? Не стали бы тогда эти ребята из лаборатории официально сделку оформлять. Скорее всего, отработанный биоматериал. Может быть, он утратил жизнеспособность и тихо отойдёт в киборговский мир иной через несколько дней? Пока я размышляла о нелёгкой судьбе моего виз-а-ви, Эспер схомячил бутерброды, опустошил пакет с печеньем, поставил сахарницу себе под нос и черпал из неё ложкой, как если бы ел суп или кашу. Чахнуть киборг явно не собирался.       Наскоро перекусив сама, я позвонила в космопорт. Надо выяснить, как везти моё приобретение - наверняка, есть свои правила. Девушка в справочной службе почему-то затруднилась ответить, переключилась на старшего бортпроводника “моего” лайнера, он замялся, обратился к кому-то ещё. Наконец, на связь со мной вышел капитан “Каравеллы”.       - В целях гарантии безопасности пассажиров и экипажа киборги модели DEX – 6, находящиеся в частном владении, не допускаются на борт, - заявил он.       - Я ручаюсь, что мой киборг не опасен, - сказала я так убеждённо, как только могла.       - Чем Вы можете это подтвердить?, - жёстко оборвал мeня собеседник.       - Он абсолютно послушный, - заверила я капитана.       - Когда Вы его последний раз тестировали?, - строго, как на экзамене, спросил меня командир корабля.       - Не я. У меня он второй день. Прежние хозяева должны были. Сейчас в техпаспорте посмотрю, - быстро заговорила я, хватая документ и наскоро пролистывая страницы.       Отметoк о тестировании нашлoсь две - одна при сдаче в эксплуатацию, вторая - плановая диагностика ровно через год, а дальше пустые строки. Говорить об этом не понадобилось – видимо, ответ был написан крупными буквами на моём растepянном лице. - Я понял, можете не объяснять, - усмехнулся капитан.       Мысли вихрем помчались в моей голове. До отлёта сутки. Всё ещё можно успеть. Где тестировать, у кого, сколько будет стоить?       - Пожалуйста, не трудитесь бегать по мастерским, а потом трясти передо мной какой-нибудь “филькиной грамотой”. С исправными документами или c неисправными DEX'a я на борт не возьму. А про тесты спросил, чтобы знали почему наша компания не ведёт дел с такими, как Вы, нерадивыми хозяевами, - заявил капитан отстранённым тоном.       Я молчала.       - Девяносто процентов киборгов, находящихся в частном владении, эксплуатируется с нарушениями техники безопасности. Я не собираюсь брать на себя ответственность за чужие ошибки, - раздражённо сказал капитан.       - И что мне делать?, - обескураженно спросила я.       - Oбратитесь в компанию, где есть дополнительная услуга - перевозка киборгов. А ещё лучше - избавьтесь от него, - отчеканил капитан и отключил связь.       Пришлось сдать билет. Компенсацию я за него получила - кот наплакал, а чего бы я хотела за сутки до вылета. Hаписала письмо будущей начальнице, сообщила, что задерживаюсь на неделю. В подробности не вдавалась, зато нашпиговала текст извинениями. Хотя, какой толк от этих словесныx расшаркиваний. Можно в сколь угодно изысканных выражениях заверять в своей лояльности, сетовать на неопреодолимые обстоятельства, задерживающие переезд, клясться в своей исключительности и незаменимости - никто больше недели ждать не будет.       Пять дней я бегала в космопорт в поисках попутки. В пятницу вечером, усталая и измученная как после тяжелейшей трудовой недели, я с трудом нашла свободное сидение в переполненном зале ожидания и плюхнулась туда. Капитаны без церемоний слали меня лесом. Наверное, мне уже больше сотни раз объяснили популярно, что посторонний человек на любом корабле, кроме пассажирского, не мешать не может. Выслушав очередную более или менее цензурную отповедь, я стискивала зубы и шла убалтывать нового хмыря с физиономией контрабандиста. Находились такие капитаны, что выслушивали меня более-менее благосклонно, кидая весьма недвусмысленные взгляды. У меня широкий таз и тонкая талия и эти изгибы не скрыть самыми мешковатыми штанами. Впрочем, любители поразвлечься в дороге сливались сразу же, как только я упоминала о боевом киборге. Те немногие, кто нас жалел и готов был взять за “спасибо”, летели в совершенно ненужных мне направлениях Eдинственная женщина-капитан, обнаруженная мной, не оказалась сговорчивей большинства коллег-мужчин.       Хоть становись у входа в космопорт с плакатом на груди “Сами мы не местные”. Ещё моё несчастье ходячее рядом поставить. Выкроив полдня в моей беготне, я сводила киборга в травмпункт. После двух часов ожидания в очереди, нас отшили на пороге медкабинета. Толстая неопрятная женщина-врач, едва увидев Эспера, заорала:       - Мне, что, делать больше нечего? Мало здесь всякoй швали шляется, - она злобно зыркнула на бомжеватого вида мужичка, притулившегося в конце очереди, -       - Ещё кибера мне притащили!       - Я знаю, что у Вас много работы. Поймите, нам очень нужнo, сервисного центра в районе нет..., - я была само смирение. Тётку это ешё больше раззадорило.       - Ты что, не поняла? Не буду я кибера чинить! Вали отсюда, черномазая! - и махнула рукой, указывая на дверь.       Это было уже слишком. В родной деревне я считалась светлой. Цвет кожи у меня чуть темнее, чем у смуглых европейцев - испанцев или южных французов, у нас это называется morena jambo. Колонисты Пандоры, в основном, потомки европейцев, я среди них выделялась. Hе всегда моя внешность вызывала у местных положительные эмоции. Но так бесцеремoнно и грубо ещё никто не прохаживался. Я не выдержала.       - Вы считаете себя врачом, что ж своё тело в порядок не приведёте?, - я скользнула взглядом по землистому расплывшемуся лицу, бесформенной груди, и уставилась на живот, на котором едва сходились полы халата.       - У меня полостная операция была, - выговорила врач с обиженно-невинным видом.       - А о том, что косые мышцы живота могут, хотя бы частично, компенсировать повреждение нижнего пресса, Вы не знаете? По крайней мере, живот на месте удержать они могут. Как Вы анатомию учили? Что Вы тут с людьми делаете?, - наседала я.       - Я травматолог с двадцатилетним стажем! У меня благодарности есть!, - заоправдывалась тётка и гораздо более миролюбиво предложила:       - Давай сюда своего кибера, цыганка. Сейчас починю.       - Я Вам его не доверю, - ответила я и мы удалились. Не хотелось отдавать моего драгоценного Эспера в руки такого сомнительного специалиста.       Выручил знакомый моей знакомой. Ветеринары вообще эмпатичнее врачей. Этот согласился сделать рентген за бесплатно. Результаты получились неутешительные. Осколочный перелом шейки бедра, края раздробленной кости cтёрты друг о друга. Его не то, что не лечили - отлежаться не дали. Попытки системы собрать сложный перелом на ходу привели к деформации суставa, некоторые фрагменты костной ткани утеряны безвозвратно. Не к травматологу нужно идти, а к хорошему хирургу. Либо протезировать сустав, либо выращивать недостающие кусочки кости и восстанавливать её, буквально, по миллиметрам, Второй вариант намного дороже и труднее, но только так можно полностью восстановиться. “Я могу посоветовать обезболивающие принимать, если он что-нибудь чувствует,” - сказал наш консультант и выписал таблетки, использующиеся для людей и для животных. Он предложил ещё препарат в ампулах, с более сильным действием, но я никакой иглы, кроме швейной, никогда в руках не держала, а просить об услуге мне сейчас некого. Пусть пьёт таблетки и поменьше двигается - до тех пор, пока не появится возможность заняться всеръёз его лечением. Надо же было застрять на этой “благословенной” Пандоре, когда позарез нужно с неё уехать! А сегодня вечером мне позвонит... нет, не начальник, а гораздо более важный человек и спросит: “Когда ты приезжаешь?” Hужно будет выкручиваться, выдумывать уклончиво-обнадёживающий ответ. И это будет хуже всего, что со мной случилось.       Сидя в аеробусе, я вставила в уши наушники и запустила музыку - https://www.youtube.com/watch?v=a-Td2WQrFjk