Перерыв на зомбиапокалипсис

1 января 2025 года. 1.00. Ну что ж, половина бутылки шампанского выпита в одиночестве. Маме я позвонил, у нее все хорошо. Сестру тоже поздравил, с ней все вроде тоже ОК. Ну и ладно, ежеквартальный долг сына и брата я выполнил, теперь можно снова уйти в тину: не выходить из комнаты и не совершать ошибку. В переносном смысле, конечно. Ну, хотя бы не контактировать с родными. Вынужденное мое одиночество за пару лет стало мне приятным и естественным, а все диалоги я давно уже перенес в соцсети. 1.15. Но Новый год тет-а-тет с самим собой — это со мной впервые. Даже полутора часов не продержался и затосковал. Нужно выйти на улицу — там кто-то радостно взрывает петарды и орет. Весело, блин. 1.30. Я вышел на улицу, перед этим залпом допив оставшееся шампанское. Оно приятно ударило в голову. Сразу захотелось кого-то обнять или просто дружески похлопать по спине. На улице было тепло и ветрено. Эх, вот оно, глобальное потепление, Новый год в Питере — а у нас плюс десять. 1.35. Завернув за угол дома, я наткнулся на толпу пьяных студентов, распевавших песни без слов. Песни походили на непонятное мычание, но чем бы молодежь не тешилась, лишь бы не вешалась. 1.40. Обогнув студентов, я вышел на небольшую площадь перед кинотеатром — именно на ней и происходили обычно народные гуляния в нашем микрорайончике. Неспешно я обходил семьи с детьми, запускавшие фейерверки, и пьяные компании, вроде той, первой, ну и одиночных гуляк-наблюдателей вроде меня. Лица их казались мне отвратительными, как будто искаженными какой-то сильной болью. Я списал это на побочный эффект своего затворничества — уже и человеческие радость и счастье кажутся мне неприятными. 2.30. Она встретилась мне в переулке. Шла мне навстречу, держа в руках, как булгаковская Маргарита, отвратительно желтые цветы. И сама она мне казалась отвратительно-желтой. Ярко-красная помада была слегка размазана по лицу, что заставило меня поморщиться. Хотя сам-то хорош — развезло после бутылки шампанского! Наверняка, я еще и иду, шатаясь, хорошо, что не вижу себя со стороны. Наверняка, я такой же отвратительно-желтый в свете фонарей. 2.31. Отбросив излишнюю рефлексию, я помчался по переулку прочь. Дамочка с цветами оказалась действительно странной — встретившись со мной глазами, она ускорила шаг навстречу мне. А закончилось все тем, что она щелкнула зубами где-то в районе моего носа. Хорошо, что я успел среагировать! 2.32. Дамочка меня не собиралась догонять — она вяло топала где-то на расстоянии пятидесяти метров от меня. Поэтому я снова перешел на шаг и направился в сторону дома. 3.00. Я дошел до площади с веселящимися людьми, надеясь затеряться в толпе. Ибо дамочка все еще плелась за мной. Но люди на площади уже не казались мне развлекающимися обывателями. Они были откровенно странные. Лица их действительно были искажены в какой-то странной гримасе боли и отчаяния. Вместо песен, они мычали что-то нечленораздельное на мотив только что родившейся елочки. А то, что они делали друг с другом, совсем не походило на дружеские объятия. Кто-то кричал, кто-то валялся на земле, корчась. А слева от меня две вызывающим образом одетые дамочки пытались отгрызть друг у друга руки. Я опять рванул вперед в сторону дома. 3.10. Шаря в карманах в поиске ключа от домофона, я оглянулся назад — дамочка все еще преследовала меня. Но теперь она была не одна — к ней присоединились те самые, первые встреченные мной сегодня пьяные студенты. Ключ как назло застрял в узком кармане джинсов, и пока я пытался его высвободить, они подошли почти вплотную. Вот черт! 3.14. В подъезд я все-таки забежать успел, но чертов доводчик так медленно закрывал дверь, что мои сопровождающие успели тоже зайти внутрь. 3.15. Закрыв за собой дверь квартиры, первым делом я, конечно, выдохнул. Интересно, а сколько я не дышал-то? Вот дурацкая привычка — переставать дышать, когда волнуешься! А вторым делом я заглянул в глазок. Ну конечно! Они были тут как тут! Человек семь расположились под моей дверью и, мыча, тихонько в нее скреблись. Надо вам сказать, звук довольно жуткий. Все опьянение как ветром сдуло, и я решил попытаться от них избавиться. 4.00. Дозвонился я в полицию не сразу. Все время было либо занято, либо строгий женский голос сообщал, что мой звонок очень важен для нее лично, и, так как все операторы заняты, мы могли бы неплохо провести время в ожидании ответа дежурного. Наконец мне ответили. На мою просьбу убрать из-под двери странных преследователей, мне сказали, что в городе начался зомби-апокалипсис. Да-да, вот прямо этими словами и сказали! А еще, чтоб я продолжал не выходить из комнаты и не совершать ошибку. И что в течении суток приедет наряд и заберет толпу из-под моих дверей в больницу. Ну, если они сами друг друга не сожрут к этому моменту, конечно. А еще попросили сообщить им, если сожрут. Чтоб наряд отменить. Нда… наша полиция нас бережет. 4.15. В дверь продолжали скрестись, а еще слышалось неприятное чавканье. Я даже не стал выглядывать, что там происходит, чтобы не травмировать свою избалованную одиночеством психику. И что, скажите, со всем этим делать теперь? 4.20. Интернет мне в помощь. Я включил компьютер и прилег на диван, пока тот загружался. 11.34. И, конечно же, заснул. А проснулся от того, что в дверь уже не скреблись, а стучали. И вполне человеческими голосами просили открыть. Я вскочил с дивана, подошел к двери и заглянул в глазок. За дверью уже не было поедавших друг друга зомби, а стояли бравые ребята в форме в количестве двух человек. Ну, я открыл, конечно. 11.35. С полицейскими еще был и врач, просто его не видно было за их спинами. Войдя ко мне в квартиру, они подхватили меня за руки и повели на кухню. И обувь, главное, не сняли. 11.40. Ничего не объясняя, мне вкатили пять кубиков непонятной жидкости в руку, заставили замерить температуру и потребовали выпить несколько таблеток. Ну я что, я не сопротивлялся. Не успел. 11.45. После необходимых процедур мне все-таки что-то объяснили. В городе, оказывается, эпидемия. Люди превращаются в какое-то подобие зомби и становятся опасны и для заболевших и для здоровых. Но мне повезло — я не заразился, потому что та дамочка все-таки не успела меня укусить. Мне выдали несколько упаковок таблеток и сказали быть предельно осторожным при выходе на улицу, а лучше вообще никуда не ходить. Проинструктировали как пить таблетки, пожелали хорошего дня и уехали. Закрывая за ними дверь, я выглянул на лестничную клетку — там уже было все чисто и посыпано толстым слоем хлорки. Ну и то хлеб. 15.12. Я оторвался от ноутбука, чтобы доесть вчерашний оливье и налить себе чаю. Все остальное время я запоем читал новости, смотрел видео вчерашней ночи и ужасался всему этому. Мне еще повезло вчера — мог бы проснуться почти мертвяком. 16.37. Позвонила мама и сказала, чтоб я собирал все необходимые вещи. Сейчас за мной приедет сестра на своей машине и заберет меня домой. Ну, то есть, домой к маме. Она жила за городом в ста километрах — туда эпидемия не добралась. Я бы не сказал, что я этому сильно обрадовался. Маму я видеть не хотел. Сестру тоже. Но, наверное, так безопаснее. 17.00. Собрать вещи я, конечно, не успел, так как сестра приехала раньше. Сунув в сумку ноутбук, power bank к нему, полуторалитровую бутылку воды, пару пачек с хлебцами и бритву на всякий случай. 17.10. Мы вышли из дома на улицу. Шел премерзкий дождик. Зомби тоже шли, но они были далеко. И мы шли к машине. Неспешно так шли. 17.15. Сестра потребовала пристегнуть ремни, и мне стало смешно, что в такой сложной ситуации она продолжает помнить о правилах. Сестра моя младше меня на пять лет, ездит на крутом внедорожнике, работает в какой-то серьезной фирме почти главным человеком, мотается по заграницам и ведет довольно свободный образ жизни — ни мужа, ни семьи там не намечалось, а намечались еженедельные пятничные зависания в клубах, а после — субботнее удивление от встречи со случайным партнером в своей постели. Но ПДД — это ее библия. Поэтому я спорить не стал, а пристегнулся. 19.00. На первом же посту нас остановило ДПС. Нас попросили выйти из машины, что меня очень насторожило. Но правила есть правила, и я не стал спорить с сестрой и вышел тоже. Желтые лица патрульных мне показались очень подозрительными. 19.01. Поэтому, когда один из них потянулся к сестре, чтобы укусить ее, я схватил ее за руку и потащил в другую сторону — в придорожную грязную рощицу. 19.05. За нами никто не побежал. «Полицейские» стали шарить в машине, выкидывая наружу отломанные ими части. Сестра плакала. Я первый раз видел ее плачущей. Ну, не считая тех лет, когда ей было пять и она не хотела по утрам идти в садик. Утешить я ее не мог — не знал как. Да и не был уверен — нужно ли утешать в такой ситуации. 19.15. Все-таки я правильно взял с собой ноутбук. И теперь у нас есть карта. Потому что у меня еще и хороший интернет-провайдер, никакие зомби ему не помеха! Интернет есть везде, даже в метро, даже в канаве за пятьдесят километров от города. Идти до маминого дома было десять часов. Прямо по трассе, никуда не сворачивая. И вот тут я впервые благословил глобальное потепление и этот пакостный дождик на фоне плюс десяти градусов по Цельсию. Если бы было хотя бы минус пятнадцать, как и положено в это время года, то мы бы не имели шансов дойти. Во всяком случае, сестра на ее высоких каблуках. 20.23. Сестра устала. Что логично было бы предположить. Положенных нам пяти километров мы, конечно, не прошли, так как регулярно прятались от проезжающих мимо машин — мало ли кого они везут. Вдруг там если не зомби, то зараженные вирусом люди. Ну и вдобавок ее каблуки, черт бы их побрал и сам носил! Пришлось сделать небольшой привал на мокром бревне, выпить воды и пожевать хлебцев. 20.45. Мы двинулись дальше. Чтобы поднять моральный дух, стали играть в города. 21.00. Города нам надоели. Начали вспоминать попсу девяностых. И громко вопя: «Крошка моя, я по тебе скучаю!» мы бодро маршировали по шоссе. 22.00. Оказывается, мы плохо помним песни того времени. Хватило всего на час. Перешли на русский рок. Но тут с текстами сложнее — периодически приходилось вспоминать куплеты или даже сочинять свои. 22.56. На «Звезде по имени Солнце» сестра сорвала голос. А я же перестал петь еще раньше — выводя где-то на верхних нотах «Выхода нет! Ключ поверни, и полетели!» 00.00. Окончательно устали. Стало понятно, что дальше мы идти не сможем, и нужно искать ночевку. Впереди были видны огни какой-то деревни. По моим расчетам эта деревня уже была вне зоны эпидемии, а, значит, можно смело стучаться и проситься на ночлег. 0.25. — А-а-а! Спасите! Зомби! — так нас встретила хозяйка крайнего дома. И захлопнула перед носом дверь. Ну да, видок, конечно, у нас еще тот. Грязные, мокрые, измученные… чем не зомби? 0.30. В соседнем доме мрачный мужик сообщил нам, что если мы, чертовы мертвяки, не отойдем от его калитки, то он нас подстрелит из дробовика. 1.03. Мы уже отчаялись. И тут нам повезло. Видимо, нужно было отчаяться раньше. Бабулька из полуразвалившейся избы ничего не знала про зомби-апокалипсис, а, следовательно, не боялась заразиться. 1.15. Разве может быть что-то вкуснее пшенной каши? Вот и я думаю, что нет! 2.06. Послушав бабкиных рассказов про молодость, мы улеглись спать вдвоем на кушетке, укрывшись вязаным бабкой пледом. Я обнял сестру за плечи, как когда-то в детстве, когда она просыпалась по ночам от кошмаров. Мы тихо смеялись, чтобы не разбудить Татьяну Андреевну (так нашу бабку звали), вспоминали какие-то случаи из детства, рассказывали друг другу секреты, которым уже не один десяток лет, а потом уснули. Засыпая, я подумал, как же хорошо и легко быть не одному. 10.19. Нас разбудили крики за окном. Вскочив с постели, я выглянул на улицу — вполне ожидаемая картина: толпа зомби вяло дралась друг с другом, щелкая зубами в воздухе. 10.25. И тут я почувствовал себя героем экшена-антиутопии, потому что дверь распахнулась, а в проеме дверей стояла наша Татьяна Андреевна в берцах и охотничьих штанах. В руке у нее было ружье. Какое не знаю — никогда в оружии не разбирался. 10.30. Мы погрузились в старенькую Ниву, которая была припаркована в сарайчике у дома нашей бабульки. Сестра, смеясь, напомнила мне о необходимости пристегнуть ремень. Татьяна Андреевна аккуратно выехала из сарая и тут же сильно нажала на газ. Перепрыгивая кочки и залезая в глубокие лужи, мы маневрировали между слоняющимися жителями деревни, превратившимися за ночь непонятно во что, а потом выехали на шоссе. 11.14. Татьяна Андреевна держалась за рулем очень даже неплохо. Но стиль вождения ее был достаточно агрессивный. Было решено ехать к нашей маме. Благо оставалось всего тридцать километров пути. Правда, мы понимали, что задержаться у мамы мы не сможем. Придется взять ее с собой и ехать дальше, туда, куда еще не дошла волна вируса. 12.00. Мы припарковались у маминой калитки. Татьяна Андреевна тут же взяла все под контроль — потребовала доски и молоток и собственноручно заколотила калитку. Мол, забор высокий, через него зомби не пролезут. 12.30. Я не видел маму два года. И не хотел видеть до сегодняшнего дня. Однако, нашествие зомби все изменило. Я сидел за ноутбуком с чашкой горячего чая с малиной в руках и умиленно слушал, как мама спорит с Татьяной Андреевной насчет того, что именно мы должны загрузить в машину из вещей. Все-таки эти люди, которые пережили лихие девяностые уже взрослыми, легко смогли перестроиться на новый лад — они особенные, они даже в зомби-апокалипсис не пропадут. 13.24. Интернет убеждал нас, что волна вируса будет в нашем поселке городского типа только к вечеру завтрашнего дня. Поэтому было решено переночевать тут, а утром выехать пораньше, чтобы держаться впереди зомби-волны с некоторым опережением. 14.00. На улице совсем потеплело, дождя не было, а солнце грело совсем по-весеннему. Я лежал на скамейке в саду без шапки и куртки и думал о том, что этот Новый год не похож на другие. И, наверное, может даже стоит умереть от зомби-вируса ради того, чтобы вновь познать это потрясающее чувство единения с другими людьми, со своей семьей… — Глупости! — возразила сестра. Оказывается, я думал вслух, а она стояла на крыльце и все слышала. 15.00. Обедали. Болтали. Смеялись. Выпили немного водочки. Татьяна Андреевна вот только не пила — на всякий случай, вдруг надо будет быстро за руль. 17.00. Пошли с сестрой гулять на речку, нашли бугорок с мать-и-мачехой. Рвать не стали. 19.00. Ужинали. Потом я пошел мыться. Было решено лечь спать пораньше, чтобы встать в пять утра и выехать. 1.00. Проснулся я от маминого плача и звенящего шепота Татьяны Андреевны, а еще от мычания и царапанья — кто-то явно хотел войти в калитку, но не мог понять как. Стало понятно, что выбираться нужно прямо сейчас. Проведя рукой по лицу, я понял, что давно не приводил себя в порядок. Достал электробритву из рюкзака и тут же словил на себе удивленные взгляды мамы и Татьяны Андреевны. — Иди сюда, — мама махнула мне рукой. Я поднялся с кровати и, включив бритву, направился к ним. А что, помирать так красивым! Хотя, откровенно говоря, помирать я не собирался. Ко мне только что вернулся вкус к жизни и само желание жить дальше. Мир казался мне таким радостным, прекрасным и многообещающим, что зомби-апокалипсис казался на его фоне мухой на бедре Данаи. Ну, другими словами, муха бедро никак не портила.