Его ноги были захвачены

Ноги Салли Фишера были захвачены ногами Ларри Джонсона. Подростки сидели в комнате последнего. Они пристально смотрели друг другу в глаза. Сколько так сидели — никто уже не помнил, и поэтому Ларри, чья левая нога находилась между ногами Сала, а правая лежала поверх, со вздохом произнёс: — Чел, бля, ты странно себя ведёшь в последнее время. Салли повернул голову в строну, опустив глаза. Его взгляд остановился на грязном носке, лежащем на полу рядом с «клубком» из ног подростков. — Нормально я себя веду. Ларри возмущённо крякнул. — Конечно! А какого хера ты меня избегал! Салли качнул синими хвостиками. — Я тебя не избегал. — Чувак, а чо это тогда было? Сал промолчал. Он приподнял голову и шумно выдохнул. Бледные уши парня слегка порозовели. Ларри проследил взгляд друга. Он всматривался в тело Салли, его протез, ища какие-либо зацепки, но его порозовевшие ушки лишь ещё больше озадачили Джонсона. — Салли? Салли-кромсали? — сказал он. — У тебя все в порядке? — Наверное, — еле шевеля губами, ответил Фишер. — Тогда что это за дерьмо?! — вскипал Ларри. — Почему это все происходит? Он был в бешенстве от незнания. Они ведь лучшие друзья, но почему патлатый не может знать, что лежит на душе у друга? — Тебе бы носки не на пол бросать, а в стирку… — произнёс Сал, показывая рукой на валявшийся рядом носок. Ларри вскипел. Он схватил конечность, которой друг указывал, одной рукой, а другой притянул за хвостик голову Салли, несмотря на все его оханья и попытки вырваться. — Больно же! — закричал он, зажмуривая глаза и пытаясь свободной рукой вытащить волосы из хватки патлатого, но его сила была гораздо меньше. Распахнув веки, Салли вновь, как и в начале, встретился с взглядом Ларри. Ларри смотрел внимательно, выпытывающе. А Фишер с мольбой о пощаде и чем-то странным, непонятным… «Его уши стали розовее?». Между лицами парней было не больше пяти сантиметров. — Выкладывай: это связано с апартаментами или с моим папашей? С Эш или Тоддом? — спросил Ларри. — Если бы так и было, я бы сразу тебе сказал! — дрожащим голосом выкрикнул синеволосый. Ларри понял, что перегнул палку — несговорчивый друг боялся его. Да, конечно, после этого они не смогут нормально общаться, но все же разве настоящие друзья не могут доверить друг другу тайны? Ларри ведь рассказал и про домик, и про отца… — Тогда что? — Я… я… не могу тебе сказать, — тихо всхлипнул Фишер. Он виновато отвёл глаза и качнул головой. Ларри высвободил верхние конечности друга. Он выдохнул и тихо произнёс: — Можешь закрыть глаза и не открывать их, пока я не скажу? Салли, хоть его и немного трясло после случившегося, недоумевающе выполнил просьбу. Секунда. Две секунды. Три. И протез, который Фишер не снимал даже в душе, начала спадать с лица. Ещё полсекунды понадобилась для того, чтобы парень успел среагировать и вернуть протез на место. Но даже за те крупицы секунд Ларри успел увидеть лицо друга. Немного узкий лоб, заросшие синие брови, широкая переносица, слегка разные по форме глаза и небольшая горбинка на носу — все, что он успел увидеть. Лицо Салли ещё не было лишено детской припухлости, но его в некоторых местах уже покрывали гнойные угри. В принципе, лицо Сала можно было бы назвать обычным лицом немного отставшего по развитию пятнадцатилетнего подростка. Если бы не одно «но» — оно было мертвенно бледным покрытым множеством шрамов. Они испещряли умный лоб, рассекали волоски бровей, пересекали переносицу. — Зачем? — к дрожи в голосе добавился собачий скулёж. — Для меня важно, что происходит с тобой, чел. — Но я… не хотел… чтобы ты… видел… — голос синеволосого был прерывистым, хрипящем. Чувствовались подходящие к горлу слезы. — Но Эш же видела, — оправдывался Ларри. Он вообще жалел, что обманом вытащил сюда друга, повалил на пол и начал этот разговор. — Я тоже не хотел… тогда… — продолжил завывать Салли. Ларри со словами «Так будет удобнее» вновь стянул протез, не обращая внимания на слабое сопротивление друга. — Не надо… оно… уродливо… — А как по мне, у тебя почти обычное лицо. Тебя бы вряд ли даже задирали в школе, — вздохнул Ларри, после чего добавил: — Все-таки оно немного пугает, — и тут же пожалел. Салли стал ещё больше плакать, крупные капли слетали с щёк. — Знаешь, чувак, думаю, Эш думает, что ты самый красивый. Это подействовало. Слезы ещё текли из глаз, всхлипы продолжились. Но взгляд Фишера удивлённо устремился на друга. А тот, немного опустив голову и смотря на пол, тихо сказал: — Я… — и, смущенно взглянув в глаза Сала, Ларри продолжил: — Тоже считаю, что ты самый красивый. Патлатый чувствовал, что каждая клеточка его бренного тела жжется, краснея и мутнея. Повисла тишина, её даже не прерывали всхлипы Салли — настолько он был ошеломлен. Лишь быстро зардевшиеся уши и все стекавшие по инерции слезы свидетельствовали о наличии жизни в этом теле. Ларри уже почти атрофированные ноги выпустил из плена своих, так же онемевших. Смущенно потирая ноги и кряхтя, он медленно встал. И со словами «Я за газировкой» пошёл на кухню, оставив Салли осмысливать все это одного. Тот, пару секунд погодя, закрыл щеки руками. — Неужели это происходит со мной? Синволосый очень медленно встал, потирая онемевшие ноги. Надел протез и, почувствовав привычную шершавость на лице, вздохнул. Сал сел на край кровати друга… Друга ли? Прошла минута, за ней другая, третья… Парень решил выяснить, что там с патлатым. Встал, постанывая от боли, открыл дверь и выглянул на кухню. Как и ожидалось, там стоял Ларри, весь красный. Кола уже давно была налита, но Джонсон не решался ее отнести. Он стоял, опершись на кухонную тумбу, и держался за сердце, глубоко вдыхая и выдыхая. — Что ты делаешь? — Не видишь, что ли? Колу наливаю. Салли подошёл к другу. Фишер был ниже Джонсона, поэтому он схватил другого за длинные давно спутавшиеся волосы и притянул к себе. — А! Больно! — Как и мне было тогда, — ответил Сал. Он шумно вздохнул и прошептал другу на ухо: — Помнишь, мне нравится Эш? Лицо Ларри стало серьезнее, он произнёс: — Да, помню. Уши Салли вновь начали розоветь. — А не так давно я понял, что мне нравится и другой человек. Джонсон задержал дыхание, его пульс увеличился стократно. Кто же это? — Это тебя беспокоило? — стараясь унять дрожь в голосе, спросил Ларри. Сал отстранился и как-то непонятливо кивнул, потянувшись за колой. — Ты уже видел меня без протеза, но, пожалуйста отвернись. Ларри повернул голову в другую строну и закрыл глаза. Услышал глоток, второй, затем щелчок. — Не открывай глаза. Ларри почувствовал нечто странное на губах. Он от неожиданности открыл глаза. И увидел перед собой лицо Фишера. Он встал на носочки. Парни целовались. Ларри закрыл глаза и ответил. Их первый поцелуй мог быть и лучше. Солоноватый, неумелый, со вкусом колы, но очень пылкий. Подросткам хватило и этого. Сал отстранился. — Мне нравишься ты, Ларри. — А ты, чувак, мне, — улыбнувшись, словно дурак, ответил патлатый. Синеволосый, надевая протез, сказал: — Но не мог бы ты остаться моим другом? — Почему? Мы же любим друг друга! — Я люблю ещё и Эш. — И что? — Я слишком дорожу нашей дружбой. А ещё я хочу разгадать тайны апартаментов и эти отношения будут мешать. Ларри разозлился: — Ну и ладно! Он протопал к своей комнате и закрыл дверь, скрывшись за ней. — Черт! — закричал Сал и пошёл домой. Но недолго длилась ссора друзей. Не без помощи Эш и Тодда был заключён мир. Ларри понял, что ему хватит и дружбы.