Неуместный человек

Джехо ловит себя на том, что как дурак глазеет на руку Кениля, собственнически обнимающую Иджона за шею. Не в первый раз ведь, даже не в сотый наверно, но на пару секунд он отключается от реальности, зависает и теперь не знает, куда девать глаза и вообще всего себя, потому что цепкие зрачки камер нацелены ловить каждое его движение. Долю секунды он растерянно тупит, собирая расколовшееся сознание в кучу. Держать лицо, держать, блядь, лицо. Вообще-то он умеет делать лицо кирпичом, когда надо. Вот сейчас очень надо. Отвлеченный взгляд на Докюна, потом на Шихена, меряющего шагами сцену и что-то бубнящего в микрофон. Легкий смешок для поддержания общей атмосферы, и плевать, что суть разговора где-то за пределами его вырубившегося сознания. Милая улыбка для фанатов. И все легко и непринужденно, отточенно. Не придерешься, будто так и надо. Он привык. Все это очень невовремя - у них впереди еще куча фанмитов, на которых Джехо нужно делать сердечки с Кенилем и обниматься с ним, при этом держа себя в узде, чтобы нигде не пропалиться перед десятками зорких глаз. Но весна, напирающая отовсюду, его не жалеет и не спрашивает, она задуряет ему голову и засыпает легкие цветочными лепестками, так, что дышать становится нечем, обостряет все органы чувств, ему почти больно - смотреть, слышать, ощущать. Кениль повсюду - его твердый пронзительный взгляд, его голос, его запах. Некоторые вещи неизбежны и просто случаются. Фанмит кажется бесконечным, как никогда. Иджон развлекает фанатов привычной болтовней, Кениль подхватывает, рассказывает о рядовом моменте со съемок клипа, Джехо этого даже не помнит, потому что наверняка спал в ожидании своей очереди. Под конец Кениль усмехается, и черт его знает, почему это оказывается так заразительно, но Джехо тоже издает смешок. Нет, даже не смешок - хихиканье, игривое и неконтролируемое. Поздно рот ладонью накрывать, но Джехо пытается спасти самого себя, не подает виду и смеется уже нормально, даже ржет - над тем, какой он долбоеб. Взять себя в руки оказывается сложнее, чем он думал. Кто бы знал, какой панический пиздец полощет его изнутри. Но хватает всего лишь взгляда Кениля, уверенного и спокойного, и Джехо отпускает. Кениль действует на него как лекарство и как яд одновременно - он лечит, но он же и убивает, и от этого можно свихнуться. * Словно в замедленной съемке, Джехо в очередной раз наблюдает, как ладонь Кениля мягко плывет по спине Иджона, пока тот что-то с улыбкой шепчет ему, касаясь губами уха. Как же вы заебали. Джехо понимает, что все это часть фансервиса, но изнутри все равно дергает, улыбка становится натянутой, от нее губы почти сводит. Эти показушные заигрывания с каждым разом все интимнее. Или ему это только кажется? Грани реальности слишком тонки, иногда бывает сложно понять, где заканчивается игра и начинается искренность. А если он все-таки что-то пропустил? Недоглядел, не заметил, потому что был слишком занят собой. Сомнение ударяет в голову, выбивает почву из-под ног и оставляет в растерянности. Обычно Джехо верит только своим глазам и иногда - пятой точке, - чутье не раз помогало избежать какой-нибудь херни, - но теперь он уже ни в чем не уверен. Он не злится на Иджона - не может и права не имеет. Проблема ведь не в нем, а в том, что Джехо никогда не будет достаточно хорош для Кениля. * В машину Джехо садится последним. Его так и подстегивает нагло втиснуться между Иджоном и Кенилем, но он приземляется у окна, отпихнув бедро растекшегося по сиденью Кениля, и даже не сразу замечает, что старается отодвинуться, чуть ли не вжимаясь в дверцу, чтобы не соприкасаться с ним ни плечом, ни коленом. Зато Кениль соприкасается с ним всем и сразу. Джехо отвешивает себе мысленный отрезвляющий подзатыльник - чего он как целка-то, в самом деле? - и укладывает Кенилю голову на плечо. "Все в порядке, это любовь", блядь. Ничего, конечно, не в порядке, и внутри такой раздрай, что он бы выкурил десяток сигарет подряд, но если очень постараться - можно прикинуться, что живешь, а не существуешь. * В танец он падает с головой. Заученные до автоматизма, выбитые на подкорке, движения берут его тело под свой контроль, Джехо не жалеет сил. Зал для практики и парни словно стираются из поля зрения, остается только музыка, она оплетает тело плотной паутиной звука и срастается с мышцами. Энергия бьет из него ключом, откуда только взялась, усталости будто и не было. Он выжимает из себя все без остатка, и если бы можно было выжать из себя еще и чувства - он бы это сделал в первую очередь. Ну ничего, он это переживет, надо просто подождать, пока перегорит, рано или поздно это произойдет, он же сильный, такое его не сломит. Как бы только не испепелило в ожидании. Он мог бы убедить себя в том, что достоин кого-то получше, но его гордость сломалась о Кениля. Песня за песней, движения - резче, мышцы как раскаленные проволоки. Когда музыка смолкает, Джехо заваливается на пол и лежит пластом, бестолково упираясь взглядом в поцарапанный кусок ламината. Майку можно выжимать, даже резинка трусов, кажется, мокрая. В голове пусто, хочется только жрать, а потом - упасть лицом в подушку и спать до упора. В спину прилетает шлепок, который чуть последний дух из него не вышибает. - Молодец. Выложился на все сто. - Кениль нечасто его хвалит. Значит, и правда выложился. Джехо так умотался, что сил хватает только на то, чтобы вскинуть большой палец. А потом пол уходит куда-то вниз - Кениль подхватывает Джехо под живот как котенка, он только охнуть успевает, но, сообразив, в чем дело, требовательно лупит Кениля по колену. Стоять обеими, пусть и гудящими, ногами на твердом полу гораздо лучше. Кениль возвышается над ним - тоже мокрый и вымотанный, но красивый как сволочь. Надень на него драные и грязные обноски - он все равно будет выглядеть как король на балу. А Джехо вечно будет шутом при дворе. Не то чтобы он был против. Лишь бы рядом. - Не ревнуй, - прямо и в лоб говорит Кениль, так просто, будто предлагает воды попить. Джехо в который раз завидует его прямоте. Вот бы и ему так же взять и сказать: "Я вроде как тебя люблю. Давай встречаться", но Джехо от одной только мысли начинает морозить. Нет, он еще не настолько безумный, чтобы взять и вывалить все напрямую, не тот случай, это же Кениль. И кого он имеет ввиду: себя или Иджона? Он хоть правильно все понимает или считает, что Джехо на Иджона запал, раз тусит с ним постоянно? Джехо не горит желанием выяснять детали, у него не осталось на это ни моральных, ни физических сил. Он просто устал, от себя самого - в первую очередь. Вообще-то он даже не слишком удивлен, что Кениль в курсе его сердечных мук, и даже не будет пытаться оправдываться или отрицать, в этом все равно нет смысла. - Ну, окей. - Джехо не знает, что еще сказать, любые слова кажутся такими лишними, громоздкими, остается только плечами пожать вдогонку. Нет у него такой кнопки, которая возьмет и разом выключит ревность, но он постарается, раз Кениль просит. Только он бы предпочел выключить сразу любовь - с горьким, как у полынной настойки, привкусом обреченности, потому что он херов "победитель по жизни". Джехо многозначительно молчит, и под пытливым взглядом Кениля его перемалывает в пыль. Он бы наверно даже поцеловал Кениля, прямо здесь, прямо вот так, - язык тела лучше, чем слова, честнее и красноречивее, - потому что нехер тут безнаказанно трепать душу. Стоит просто приподняться на носках или сгрести его за майку, наклоняя к себе, и прижаться губами к его - сухим и наверняка мягким, а потом - хоть гори все синим пламенем, голова сейчас восхитительно пуста - самое то для глупостей, - и он даже готов к тому, что после этого отхватит по морде. Но на деле духу хватает только на то, чтобы слегка податься вперед и тут же дать по тормозам. Дурной порыв отзывается коротким всплеском адреналина - холодок по загривку, и сердце будто затянуло в черную дыру и тут же вышвырнуло обратно. Джехо встряхивает головой, собирая ошметки самого себя в одно целое, и он почти готов расцеловать Иджона, подлетевшего со спины и повисшего на нем с требованием пойти жрать. Спасибо, очень вовремя. Он мысленно обкладывается фэйспалмами - охренеть какой удачный момент выбрал, чтобы выразить свои чувства, еще бы на сцене додумался, - а потом громко соглашается с Иджоном и позволяет ему утянуть себя в сторону двери. Хватит с него на сегодня. Задолбался. Лучше ретироваться, пока в голову не пришла еще какая-нибудь дичь. Выходя из зала для практики, он не может не бросить взгляд на отражение Кениля в зеркальной стене - после тренировок он выглядит охуеннее всего, и это нечестно, сложно не смотреть на него, тем более - такого. Образ отпечатывается в мыслях детально, отправляясь в копилку к другим, разным и непохожим друг на друга, но связанным с одним человеком, крепко засевшим в сердце. Думать, что делать или не делать дальше, Джехо будет потом.