Спасибо, но дальше мы сами

Здесь всегда отвратительно пахнет. Эту часть города вряд ли хоть кому-то придет в голову назвать фешенебельной. Но Рей нравится пестрая толкотня нижних улиц, движение на которых не утихает даже глухой ночью. Тут повсюду кипит жизнь и постоянно что-то происходит, а то, что большинство из этих событий носят явный криминальный характер, только добавляет остроты ощущениям. Рей слегка передергивает плечами от холода, засовывает руки в карманы своей старенькой потертой кожанки и утыкается носом в колючий серый шарф, обмотанный несколько раз вокруг шеи. Она идет мимо бесконечных палаток уличных торговцев едой, громко пытающихся зазвать к себе посетителей, рекламируя местные деликатесы, о происхождении многих из которых лучше вообще не задумываться; мимо кричащих, откровенных неоновых вывесок публичных домов и темных провалов притонов; лавирует в шумной гудящей толпе, которая щедро дарит чувство неодиночества. Иногда Рей очень нужна эта иллюзия, и она приходит сюда и за ней тоже, но главной целью всегда есть и будет забегаловка Маз и ее знаменитая кухня. Рядом с одним из вентиляционных люков все ещё функционирующей подземки, из которого плотной пеленой валит пар, Рей резко ныряет вбок, чтобы выбраться из тока людей, и практически тут же оказывается перед старой массивной дверью, подсвеченной ядовито-зеленым. Здесь нет никакой вызывающей рекламы или даже названия, но стоит только Рей войти внутрь, как она в очередной раз воочию убеждается, что банкротство Маз все равно не грозит. В большом душном зале яблоку негде упасть, а снующим туда-сюда с заказами официанткам нужно поголовно давать премии за проворность и расторопность. Впрочем, возможно Маз так и делает. Рей точно знает, что все столики заняты, поэтому сразу идет к высокой стойке в конце зала. Это какая-то странная помесь бара и уходящей в глубь кухни, но в данном, слегка чудаковатом антураже заведения это сочетание очень уместно. Рей быстро находит свободное место и приветливо кивает хозяйке. Маз выглядит под стать своему странноватому любимому детищу: невысокого даже для женщины роста, она носит неизменные очки с такими диоптриями, что глаза за стеклами кажутся непропорционально большими для ее сморщенного маленького лица. По какой-то причине Маз не прибегает к помощи хирургов, чтобы восстановить себе зрение, и Рей всерьез подозревает, что хотя бы одна из ее линз оснащена дополнительными экранами. — Здравствуй, Рей, тебе как обычно? — Маз всегда внимательна к каждому. Рей сначала кивает, но потом, повинуясь какому-то наитию, хватает меню и поспешно меняет решение: — Давай двадцать седьмое сегодня. — Без проблем, — легко соглашается Маз, — это тоже твое любимое. Рей стоит большого труда, чтобы не показать, что вот этого-то она как раз и не помнит. Вместо удивления и неуместного комментария она лишь благодарно улыбается в ответ, как будто все так и должно быть. Такие моменты неизбежны, как бы хорошо ее ни инструктировали. Ей всегда подробно рассказывают все: где она живет, куда обычно ходит, заново знакомят с городом и группой. Но остаточная память иногда дает о себе знать вот такими вот неосознанными проявлениями. Доктор Холдо говорит, что и это нормально тоже, что это просто побочный эффект, но Рей хочется знать больше. Почему она вдруг передумала именно сегодня? Как давно это блюдо ее любимое? Было оно таким до или после? У Рей слишком много вопросов, ответы на которые ей никогда не получить, как бы она ни старалась. Поэтому, когда Маз ставит перед ней глубокую тарелку, до краев наполненную ароматной едой, Рей тщательно заталкивает все эти тревожащие ее мысли подальше и сосредотачивается только на ужине. Действительно вкусно. Она по привычке хочет смести все подчистую, но вовремя себя останавливает, ограничиваясь лишь половиной порции. И с сожалением разглядывает то, что осталось в тарелке. — Мне всегда приятно смотреть на тебя, детка, — почему-то в устах Маз обращение не звучит пренебрежительно, чересчур фамильярно или обидно. Негласно они как будто на равных: одна — успевшая повидать многое в силу преклонного возраста, другая — просто многое повидавшая. — Это лучшая похвала моей стряпни. Рей слегка улыбается, скрывая неловкость, и расплачивается с хозяйкой. Она бы с удовольствием посидела тут еще и послушала баек местных завсегдатаев, растворившись в шуме чужих разговоров. Иногда она именно так и делает, оттягивая возвращение в свою пустую квартиру, но сегодня тренировка, и Рей не может опоздать. Улица встречает моросью и удушливой влажностью. От нагретого асфальта тянутся вверх клубы испарений, и за-за этого кажется, что беспрерывный людской поток словно дрейфует в тумане. Рей опять зябко кутается в одежду и направляется к ближайшему лифту на верхние уровни. Она сворачивает на одну из боковых улиц и, погрузившись в свои мысли, бездумно глядит под ноги, до последнего не замечая темную фигуру на своем пути. По инерции Рей делает шаг в сторону, пытаясь избежать столкновения, но кто-то зеркально повторяет ее действия и опять преграждает дорогу. — Эй, малышка, развлечемся? Рей наконец отрывает взгляд от подернутой радужной пленкой луж и видит перед собой накаченного двухметрового бугая. Его ирокез вызывающе торчит вверх и светит в сумраке улицы флуоресцентно-синим. Рядом с ним возвышается горообразной тенью его товарищ. У него выбриты виски и пирсинг по всему лицу. Но кроме внушительного роста и общей угрюмости рож их обоих роднят похотливые, полные нетерпения взгляды, что они бросают на Рей. Она видится им легкой добычей, и Рей не винит их, ее почти всегда недооценивают. Однако, это все равно никак их не оправдывает. Рей опаздывает и решает дать этим двоим шанс, впрочем, не особо веря в успех: — Нет. И, конечно же, это было бы слишком просто, если бы они просто послушались и пропустили ее. — Ну же, милая, не будь букой, тебе понравится. Им настолько не терпится, что не дожидаясь ее ответа, они начинают медленно подходить к ней, оттесняя к стене. Рей послушно отступает, перебирая в уме дальнейшие варианты действий, но ввиду того, что время уже поджимает, решение очевидно: — Я же сказала, нет, — еще раз повторяет она, а они только ржут и весело переглядываются в предвкушении. Один из них внезапно бросается вперед, пытаясь схватить Рей за волосы, но она лишь уворачивается, дергает вниз молнию куртки и резко выхватывает пистолет из наплечной кобуры. Это моментально заставляет двух несостоявшихся насильников отпрянуть и застыть в тупом изумлении. Но Рей готова поспорить, что они все еще даже отдаленно не представляют, в какое дерьмо только что влипли. — Эй, малышка, спокойнее. Ты все не так поняла, опусти ствол и давай поговорим, — заискивающим тоном несмело заводит тот, что с ирокезом. На это Рей лишь слегка наклоняет голову влево и говорит в ворот куртки, прикрытый шарфом: — Диспетчер, нападение на офицера Порядка. Требуется дрон сопровождения на нижний уровень, квадрат 30'11. Мой код 92R1904D. Вот теперь до них доходит. И она знает, что они оба предпочли бы столкнуться с неуравновешенной вооруженной дамочкой, чем с этим. — Договоримся? — громко сглатывая, спрашивает «ирокез», но теперь уже настал его черед чувствовать всю бесплодность предпринимаемых попыток. Рей просто молчит и ждет. Разговаривать тут не о чем. Через пару минут три их застывшие фигуры выхватывает мощный прожектор сверху. Пятно света растет и ширится по мере того, как большой черный дрон опускается ниже. Рей убирает оружие, потому что теперь они все под прицелом. Дрон зависает рядом с Рей, и она с секунду смотрит в одну из камер на блестящем боку, позволяя просканировать сетчатку, чтобы подтвердить свою личность. — Офицер, — голос робота механически сух. Рей подставляет раскрытую ладонь под его брюхо, куда тут же из открывшейся полости падают двое тяжелых наручников. «Ирокез» и его приятель слабо сопротивляются, когда Рей защелкивает их на запястьях, фиксируя руки за спинами. Все занимает не так уж много времени, но она почти слышит, как тикают невидимые часы, отсчитывая минуты. — Вы же знаете, что будет, если попытаетесь сбежать по дороге? Помните, чем нашпигованы ваши браслеты? — конечно они знают, эти — бывалые. Впрочем, дрон способен справиться и сам. — В ближайший участок их, — приказывает Рей и громко добавляет, — и приплюсуй к обвинению в нападении еще одно — попытку подкупа. Снисхождения эти ребята явно не заслуживают. Она успевает ворваться в раздевалку на последних минутах. Рей поспешно переодевается, забирает волосы в высокий пучок на макушке, а потом летит в зал. И только зайдя в большое гулкое помещение, уже наполненное людьми, позволяет себе с облегчением выдохнуть: она пришла не последней. Конечно, пробежать пару дополнительных километров, выполнить больше отжиманий или какой там еще штраф сегодня придумают для того, кто опоздал, совсем не проблема, но Рей не любит привлекать к себе лишнее внимание. Оно и без того частенько оказывается обращенным к ней. Она отходит в дальний угол, по дороге кивая и здороваясь с остальными, и привычно начинает растяжку. — Привет, — раздается рядом радостный голос Финна, — ты припозднилась. На его лице хорошо заметно любопытство, которое он тщательно старается скрыть. Разумеется, Финн хочет знать подробности. Но Рей находит тяжелым делиться хоть чем-то даже с ним. А ведь он единственный, с кем у нее получилось наладить хоть какие-то отношения. Правда, по сути, это заслуга скорее самого Финна. Ведь это он сам подошел к ней в первый день ее возвращения с последнего восстановления и представился другом. Он заботливо помогал ей освоиться все это время, с охотой делился их общими воспоминаниями и мастерски болтал за двоих в минуты, когда она ничего толком не могла из себя выдавить. Последнее случается до сих пор, и она очень ему благодарна, да. Но как бы она ни старалась, особенной связи с ним Рей не чувствует. Вообще, если честно, она до сих пор не уверена, как именно к нему относится. — Да по дороге наткнулась… — начинает она, с усилием заставляя себя поделиться, но тут же замолкает в середине предложения, так и не докончив. Потому что гул в зале затихает, а лицо Финна слегка вытягивается, когда он кидает какой-то затравленный взгляд за спину Рей. И ей не нужно оборачиваться, чтобы узнать, кого он там увидел, но она, конечно же, не выдерживает. Кайло по обычаю глядит на нее волком, и Рей в очередной раз задается вопросом, как это у него получается, ведь он на нее даже толком и не смотрит, намеренно глядя поверх голов словно сквозь людей. Но она неизменно чувствует на себе его обжигающий взгляд, ощущает волнами исходящие от него злость и ярость и никак не может понять, на кого все это направлено. На нее? Вообще на всех окружающих? На дерьмовый прогноз погоды на завтра? Рей с досадой закусывает губу, стараясь заглушить поднявшееся мучительное недовольство собой. Ее не должно все это волновать. Какие бы демоны ни одолевали Кайло, это исключительно его проблемы, хоть порою они и затрагивают ее напрямую, слишком тесно они вынуждены работать. В попытке отвлечься она переводит взгляд на его спутников и снова, как будто в первый раз, не может удержаться от ироничного хмыканья. Кайло, Фазма и Хакс до нелепости странно смотрятся вместе. Они максимально не похожи один на другого, но в то же время производят одинаковое впечатление, как будто дополняя общий образ: клокочущий скрытый гнев, неприкрытая опасная сила и холодная, практически надменная сосредоточенность. Был бы это один человек, и Рей обходила бы его каждый раз стороной. Но они и по отдельности не слишком к себе располагают. Кайло и Хакс о чем-то спорят и, не останавливаясь, проходят мимо в одну из комнат при зале. Рей только и успевает услышать бесстрастное: — Времени откладывать уже нет, Рен. Кайло на это ничего не отвечает, но по тому, как играют желваки на его длинном, вытянутом лице, понятно, что он недоволен этим ультимативным заявлением. Впрочем, вскоре Рей вообще забывает об этом, потому что Фазма выходит на середину зала и приветствует всех коротким кивком головы. Тренировка начинается. Через час Рей с трудом вспоминает свое имя. Тело ломит, и хочется просто сдохнуть, без сил повалившись на холодный пол. Кислорода в легких не хватает, во рту пересохло, а в висках шумно стучит кровь. — Полжизни бы отдал за укол стимуляторов, — невнятно бормочет рядом Финн. Рей кивком соглашается, хоть никакой укол ей для этого не нужен, они и так постоянно у нее в теле, но сегодня среда, а по средам у них всегда чистая физика. Правда, мысль притупить боль так соблазнительна, что она поспешно отгоняет ее, ведь достаточно просто подумать. Фазма дает им десять минут, чтобы немного прийти в себя. Рей жадно пьет воду и вытирает потную шею и руки маленьким полотенцем. В мышцах постепенно появляется приятная тяжесть, но это не конец тренировки, и Рей не дает себе полностью расслабиться. Она знает, что впереди еще самое сложное. И действительно, ровно через десять минут Фазма собирает всех снова. Теперь настал черед отработки приемов. Сначала они просто смотрят на то, что показывает им Фазма, попутно объясняя. Потом разбиваются на пары и пытаются повторить, швыряя друг друга на маты снова и снова, обездвиживая или отбирая один у другого муляжи оружия. Под ее руководством они доводят эти движения до автоматизма, вдалбливая в подкорку. Рей отлично справляется, несмотря на то, что помнит только последние два месяца своей жизни. Причина, по словам доктора Холдо, в мышечной памяти, иначе все совсем потеряло бы всякий смысл, приходись ей учиться с нуля. И в этом видится какая-то злая ирония: что ее тело запомнило все другие тренировки в отличие от самой Рей. — Хватит, — внезапный окрик Кайло отвлекает ее. От неожиданности Рей оступается и неловко валит Финна на пол. — Теперь со мной. Кайло кидает ей простую деревянную палку. Рей ловит ее, заученным движением примеряет в руке и хмурится, бросая на Кайло недовольный взгляд, который тот мастерски игнорирует. — Я твой единственный достойный соперник здесь, — зачем-то добавляет он. Для нее это не новость. Это чуть ли не первое, о чем ей говорят после восстановления, а каждый последующий день тренировок только подтверждает. Их таких всего двое, у них у обоих стоят импланты. Просто у Рей он современнее, и эта маленькая, на первый взгляд, деталь многое объясняет. Ведь, на самом деле, она знает, чем вызвана антипатия Кайло к ней. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться и сложить два плюс два: имплант Рей чуть более совершенен, возможности лучше, и с ее появлением Кайло больше не светит ничего, кроме вторых ролей. Теперь его основная задача — это тренировка Рей и возвращение ее навыков, которые она каждый раз забывает после очередного восстановления. Наверное, на его месте она бы тоже была не в восторге… Наверное, на знании этого можно уже успокоиться и перестать так много думать по этому поводу… Но Рей никак не может остановиться. У нее столько вопросов… Например, появляются ли у него подобные остаточные воспоминания? Может быть, он помнит хоть что-то, раз не проходит через циклы восстановлений, ограничиваясь, как и все остальные, только инъекциями? Насколько сильные препараты ему дают? Чувствует ли Кайло то же самое, что и она? Ведь он единственный похожий на неё человек здесь, им есть что обсудить. Но Кайло не просто держит отстраненно-подчеркнутую дистанцию со всеми: с ней, Рей в этом просто уверена, к дистанции добавляется еще высокая стена отчуждения. Подойти и спросить у него нечто подобное звучит полным безумием. Поэтому она и не спрашивает. Хотя Рей не может ручаться, что не рискнула поговорить с ним раньше и теперь просто не помнит этого. Может быть, разговор вышел тогда настолько плохим, что она забыла о нем с радостью? Даже Хакс с Фазмой выглядят намного более дружелюбными, чем Кайло, хоть и их тяжело заподозрить в способности к нормальному общению. Но они оба хотя бы не смотрят на Рей как на пустое место, которое почему-то все равно раздражает. Рей пытается не винить его. — Нападай, — коротко командует Кайло, выводя ее из задумчивости, и она вся подбирается от почти приказного тона. — Боль не притупляем. Кайло стоит напротив с точно такой же палкой в руке и выглядит полностью расслабленным, но Рей за последние пару недель не единожды убеждалась на своей шкуре, насколько это обманчиво. Спарринг с ним — почти обязательное завершение любой ее тренировки. Он никогда не щадит ее, каждый раз заставляя выкладываться по полной и злиться от собственного бессилия. Его напор сродни разгулявшейся природной стихии, как будто все то, что невидимо бушует у него внутри, наконец-то находит выход наружу. И хотя ее возможности шире, на его стороне опыт, который ей никак не удается победить: мышечная память ничто без соответствующих знаний. Рей на секунду прикрывает глаза и отдает мысленную команду. В то же мгновение по всему телу разливается приятное тепло, означающее, что порция стимуляторов активирована. Рей делает глубокий вдох полной грудью, очищает свою голову от всего лишнего, а потом резко, без предупреждения срывается в атаку. Кайло с легкостью, которую так трудно заподозрить в его большом, массивном теле, отражает ее удар, и их палки схлестываются с гулким деревянным стуком. А потом еще и еще много раз, потому что Рей обрушивается на него целой серией молниеносных выпадов. Она не стоит на месте, вихрем крутясь вокруг, пытаясь раз за разом найти слабое место в его защите. Сегодня Кайло отбивается почти лениво, принимая навязанный ему характер боя. Он лишь парирует, но всегда успевает разгадать ее очередной маневр, как бы Рей ни старалась. Она использует все из своего арсенала, в ход идут все те приемы, что он сам показывал ей. Рей пробует снова и снова, меняя комбинации, придумывая на ходу новые. Но все кажется бесполезным. Она вдруг ошибается, нечаянно раскрываясь, и Кайло тут же этим пользуется. Правый бок обжигает, а Рей еле сдерживает злые слезы. — Не смей блокировать боль! — почти орет Кайло, внезапно атакуя по новой. Рей мгновенно хочется огрызнуться и ответить. Мысль о том, что он подозревает ее в нечестной игре, как оплеуха, но Рей только молча скалится в ответ, приказывая себе сосредоточиться. Она не даст ему так легко вывести себя из равновесия, не сделает еще одной ошибки. Краем глаза она замечает, что остальные уже давным-давно прекратили свою тренировку и с увлечением наблюдают за ее спаррингом с Кайло. Вокруг них образовалась неплотная стена любопытных лиц, но все выдерживают достаточно приличную дистанцию, готовые в любую секунду расступиться, если потребуется. Рей пытается представить, как их бой выглядит со стороны. Наверняка, большинство движений кажутся смазанными, она и сама с трудом успевает реагировать и замечать выпады Кайло, они давно уже перешли почти на предел своих возможностей. Теперь они кружат вокруг друг друга, и уже сложно сказать, кто именно наступает, а кто — защищается. Они то сокращают дистанцию, и тогда Рей видит лицо Кайло так близко, что можно сцепиться еще и взглядами, то отскакивают один от другого, чтобы дать себе возможность перестроиться. Рей знает, что она с каждым разом становится все лучше и лучше, но еще она чувствует, что уже начинает постепенно выдыхаться, а повторная доза стимуляторов запрещена их негласными правилами. И хотя она видит, что и Кайло приходится сейчас уже очень несладко, в душе все равно разрастается отчаяние. Ведомая им Рей ударяет с размаху, наотмашь, плохо видя куда целится, но злость, гнев и ярость требуют реализации. Сил даёт ещё и какая-то детская обида: она не помнит, чтобы хоть раз выигрывала у Кайло. И поэтому до неё не сразу доходит, что на этот раз она его достала. И это не просто косой удар по корпусу. Рей неверяще смотрит на Кайло, который упал на одно колено, и на лбу которого багряной полосой расцветает след от удара, уходящий куда-то вбок по щеке. Но ей плохо видно, потому что он так и стоит с опущенной вниз головой, и разглядеть все последствия не дают налипшие на лицо волосы. Рей не может пошевелиться, хотя инстинкт вопит о том, что его расплата не заставит себя долго ждать. Все вокруг тоже замерли, не зная как реагировать. Кайло наконец медленно поднимает голову, словно давая Рей возможность хорошенько рассмотреть оставленный ею след на своем лице. Его взгляд не читаем. Ей кажется, что в нем кипят бешенство и жажда расправы. И что-то еще, чему она никак не может подобрать подходящего определения. Она пытается напомнить себе, что для него это всего лишь царапина, что к завтрашнему дню от неровной полосы на лице не останется и следа. И малодушно решает, что он сам виноват, что он специально выводил ее. Наконец Кайло поднимается на ноги, не отрывая тяжелого взгляда от Рей. Он делает один шаг к ней, и Рей еле удерживается от того, чтобы не отступить назад. — Хорошо, — ровным тоном говорит Кайло. Спокойствие голоса плохо вяжется с всполохами, что пляшут в его глазах. — Тренировка закончена. Он больше не буравит её темным взглядом, а молча отворачивается, чтобы выйти из зала. Вокруг Рей тут же образовывается плотное человеческое кольцо. Все пытаются пожать ей руку или хлопнуть по плечу, выражая восторги и поздравления. А она все никак не может сообразить с чем. — Ты прошла, — радостно вопит Финн куда-то ей в ухо и так широко улыбается, как будто пытается сделать это и за нее тоже. — Прошла? — непонимающе переспрашивает Рей. Невольно она старается найти в толпе широкую спину Кайло, но за обступившими ее людьми ей мало что видно. — Ну да, это же как тест. Как только побеждаешь его, это означает, что к тебе вернулись все нужные навыки. И нам наконец-то дадут задание посложнее. Рей смотрит на Финна, словно впервые. Она поспешно отводит глаза, боясь, что не выдержит и сорвется, и ее взгляд внезапно выхватывает фигуру Хакса у дальней стены. Тот глядит на нее в упор, пальцы левой руки слегка надавливают на ухо, и он говорит что-то в свою ладонь, обращаясь к невидимому собеседнику. Все так же не разрывая зрительного контакта с ней, Хакс заканчивает разговор, и его губы кривятся в легкой снисходительной улыбке. По спине Рей бежит неприятный холодок. Получается, об этом знали все, кроме нее. Она чувствует себя обманутой.