Месть бастарда

       — Я хочу, чтобы они полетали, — плаксиво сказал Роберт Аррен. — Когда лорд Нестор отгонит дикарей? Пусть оставит парочку, пусть они полетают.        — Потерпи, мой Зяблик, осталось совсем немного, — Лиза Аррен дрожащей рукой гладила волосы мальчика. Король Гор, Долины, Рек и Холмов успокоился, лишь когда мать высвободила тяжелую грудь и Роберт жадно приник к ней. Это было нелепо, но Миранде Ройс не было весело. Ей было страшно.       Шум битвы, в которой ее отец и его воины сошлись с обезумевшими от голода дикарями с Лунных Гор, не утихал. Лунные Врата хорошо укреплены, а арбалетчики проредят одичалых прежде, чем они доберутся до рва и стен, но будет ли этого довольно, чтобы сдержать их…        — Матерь, Матерь всеблагая, — забормотала кто-то из дам Лизы Аррен. Оставшиеся с женщинами латники во главе с сиром Марвином Белмором молчали и на их лицах была мрачная решимость стоять до конца. Горцы не оставляют пленных мужчин в живых.Что до женщин…       Миранда взглянула на Мию. Внебрачная дочь Роберта Баратеона, облачённая в кольчугу и вареную кожу, взводила воротом арбалет. Девушка неплохо умела из него стрелять и не собиралась сдаваться одичалым без боя. Ранде сделалось дурно от мысли, что горцы сделают с Мией, если возьмут замок.       Они встретились глазами и погонщица мулов зло осклабилась, точно один из своих подопечных. Чёрные волосы она стригла коротко, по-мужски, а синие глаза горели яростным огнём. Мия понимает, на что идёт, но она сама сказала подруге, что единственным её мужчиной был и останется Микель Редфорт.        — Может, это не такое уж безумие, — пришло в голову Миранде. Горцы надругаются над ними всем скопом, не делая различий между королевой-регентом, ее фрейлинами и служанками. В лучшем случае, девушкам предстоит окончить жизнь на вонючей лежанке одного из вожаков горцев, рожая ему детей.       «Для Мии сама мысль о подобном невыносима. Что до меня…»       Миранда молилась Семерым, взывая к ним в отчаянной надежде, что в это время к ним движется войско из Кровавых Врат, Редфорта или Рунного Камня. Но Семеро, как обычно, слепы, немы и слабы. Когда-то Ройсы забыли Старых Богов и безымянные божества мстят им, насылая волков и одичалых…       Ещё совсем недавно Роберт Аррен был торжественно коронован и воссел на трон как владыка как древнего королевства своих предков, Арренов, так и Рек и Холмов, наследства своей матери, урожденной Талли из Риверрана. Его рыцари брали города и замки на Западе и даже в бывших Королевских землях.       Осада Сигарда железнорожденными не казалась чем-то опасным, к городу шло сильное войско союзников-северян, а Фреи должны были к ним присоединиться. Мизинец, отчим короля Роберта и его десница, надеялся воевать чужими руками.       Джон Сноу, которого на Севере называли королём Джоном Старком заключил союз с островитянами и предъявил права на Речные земли. Фреи поддержали его. Между Закатным морем и Холмами Пендрика состоялась битва, в которой вернувшееся с Запада войско Долины и верные речные лорды были разбиты.        Осада Сигарда была лишь обманом, говорил Миранде отец. Лорд Нестор считал, что волки не простили потери земель Трезубца, а лорд Уолдер не простил того, что остался в дураках после смерти Робба Старка.А кракены просто хотели стравить волка и сокола.       Хуже всего то, что на Севере зима и голодные волки тысячами побегут от неё на юг, за добычей и славой. Драконы сгинули, у бастарда Роберта Баратеона маленькое королевство за Черноводной и он лишь порадуется, что сокол сцепился с лютоволком, а не с ним. Но неприятности этим не ограничивались.       Не успели все свыкнуться с тем, что Орлиное Гнездо и Винтерфелл, как и в старые времена, начали войну, как волки ударили с моря. Северяне высаживались на Перстах, Галечный и Сосцы пали под их натиском, галеи из Белой Гавани непременно пойдут дальше. Но сестринцы…       Хотя сестринцы всегда были себе на уме. Их жуликоватые лорды, Сандерленды, Бореллы, Торренты и Лонгторпы не всегда были верны Орлиному Гнезду. Три Сестры некогда были маленьким пиратским королевством, лишь вторжение северян заставило их искать покровительства у Соколиной Короны.       «А теперь они решили, что можно предать Арренов.»       Флот Белой Гавани уже высадил тысячи воинов на Перстах, волки уже взяли приступом Змеиный Лес и Дом Сердец, а может и Ледяной Ручей тоже. По слухам, в Систертоне северяне пережидали бурю и запасались припасами перед тем, как атаковать побережье Долины.       Во всяком случае, вести о нападении пришли с Перстов, а не из Систертона. Столь часто гаснущий маяк и ложные огни не помешали армаде Мандерли благополучно миновать неспокойные воды. Персты не самый богатый край Долины, но на Севере живут ещё беднее. Почти как в Лунных Горах.        — Предатели, гнусные изменники, — бушевала Лиза Аррен, проклиная лордов Трех Сестер.Миранда, ставшая одной из ее фрейлин, даже решила, что от гнева молоко в ее грудях скиснет. Большое горе для Зяблика, да и барду королевы ночью будет не до смеха. Ранда с трудом сдержала улыбку.       Пока Мизинец обделывал дела королевства в Речных землях, его жена развлекалась с пригожим бардом, который пару лет назад прибыл в Долину. Доннел Уэйнвуд рассказывал, что к Кровавым Вратам тот подошёл, держа лишь лютню, на которую горцы отчего-то не позарились.       Но пел бард хорошо и Рыцарю Врат его музыка понравилась. Миранда лишь позже узнала, что бард безбожно восхвалял подвиги молодого Уэйнвуда, называя его Ужасом Одичалых. Вместе с отрядом из Кровавых Врат бард прибыл в Лунные Врата и там его заметила Лиза Аррен.       Вдова лорда Джона любила музыку и баллады, а жизнь при дворе регента Долины куда приятнее, чем в крепости на перевале. Так Мариллион и остался при Лизе Аррен, ещё не объявившей себя королевой-регентом. Он заискивал перед ней и пел колыбельные Зяблику, но прочие обитатели замка его ненавидели.       «Как и я.»        — Отец, лорд Сандерленд сошёл с ума? — спросила вечером Миранда хмурого лорда Нестора, который засиделся за письмами и пергаментами. Отец недавно получил указ, утверждавший его наследственным Вервховным Стюардом Долины, но не успел порадоваться. Эта новость совпала с вторжением северян.        — Рыбоеды знают, что против волков им не выстоять, — пожал плечами лорд Нестор. — Белая Гавань близко, а Гнездо далеко. Может, были не только угрозы, но и посулы. Сестринцы торгуют больше с Севером и Вольными Городами, чем с Чаячьим Городом…а выгода для них была всегда выше верности.        — Но прежде Старки были разбиты, когда пытались захватить Сёстры и Персты, — сказала Миранда.       Лорд Нестор недовольно проворчал: «Ранда, тогда Старкам и других дел хватало, чем ещё тысячу лет драться за этих рыбоедов и берег, где только камням славно живется. А теперь рыбоеды с ними заодно. Не верю я, что без помощи Сандерленда и Борелла Мандерли сумели бы провернуть все так легко.»        — Придётся снаряжать флот в Чаячьем Городе и просить войско у Бронзового Джона, — отец поморщился. — Его наследника взяли в плен в Речных землях, одна Старица ведает, что у кузена теперь в голове.       У Мандерли десятки боевых галей, а ладей и вооружённых купеческих кораблей, китобойцев и рыболовных шхун ещё больше. Когда были созваны знамена, в Долине осталось не так уж много воинов. Многие замки держали небольшие отряды, ведь кто мог ожидать, что к числу врагов добавятся волки.       Северяне привычны к снегу и морозам, а вооружены и организованы они куда лучше дикарей с Лунных Гор. Далёкие от моря Лунные Врата в относительной безопасности, хотя для прибрежных замков все совсем иначе. Не считая Рунного Камня и Чаячьего Города, мало где были сильные гарнизоны.       Мариллион часто пел насмешливые песни о северянах и воспевал отвагу рыцарей Долины. Зяблику нравилось, не говоря о Лизе Аррен. Пасынок покойной сестры королевы-регента был бастардом, да ещё молился деревьям. Нечестивец и безбожник, которого покарают люди и боги, так она говорила о Старке.        — Я северянин и стряпаю эль, горло дерет он, как лютый зверь, — голос Мариллиона, подражавшего резкому акценту северян, всегда вызывал смех у королевы-регента и ее сына. Миранда смеялась вместе с ними. — Скверно воняет эта отрава, как будто плескалась в ней одичалых орава.       Марилион сочинил и другую песню, очень обидную, о паре боровов, что живут у подножия горы. Миранда была достаточно умна, чтобы понять, что бард зло вышучивал лорда Нестора и ее брата. Ройс притворялась, что не понимает, о чем именно песня, чем вызывала довольную улыбку королевы.       Королева в свои годы уже выглядит, как старуха. Прежде она была красавицей, но время не пощадило ее. Лицо стало одутловатым, голубые глаза водянистыми, а то, что она кормила сына грудью, делало ее в глазах Ройс ещё более безумной. Мейстер Колемон проговорился, что лорд Джон хотел отдать сына воспитанником.       «Не так уж глупо.Но Неведомый прибрал старого лорда раньше, чем он смог оторвать сына от груди жёны.»       Мариллион часто смотрит на Миранду голодными глазами. Но бард постоянно требовался то своей королеве, то своему королю. Ройс не собиралась облегчать жизнь наглому красавчику, который положил на неё глаз и явно устал ласкать увядшие прелести дочери лорда Хостера.       Будь все иначе, то Ранда не стала так упрямиться. Ройс успела с ним переспать несколько раз, но повторять это под боком Лизы Аррен опрометчиво. Лиза уже выгнала пару служанок и пажа, которые говорили о Мариллионе гадости…вернее, правду, в которую королеве-регенту не хотелось верить.       На Ранду Мариллион не жаловался, хотя порой играл словно бы лишь для неё, а не для королевы. Лизу это бесило, а Миранда ничего не могла поделать. При чудесном голосе и волшебных пальцах бард был редкостным дураком, а единственный меч, которым он владел, болтался у него промеж ног.       Певец мог подтрунивать над рыцарями, но сам был труслив, словно заяц. Склоняя Миранду к близости, он грозил ей, что уничтожит ее отца одним стихом и леди Лиза подыщет другого Верховного Стюарда. Он явно блефовал, но Миранда сделала вид, что поверила и ужасно напугана.        — Зато теперь напуган ты сам, — подумала Миранда, в первый раз взирая с Соколиной Башни на огни костров вокруг замка. Они горели красным, словно Лунные Врата окружили стаи хищников. Хищников в шкурах, которые ходят на двух ногах и питают ненависть к Арренам и их знаменосцам. Это были горцы.       Кажется, тут собралась половина всех кланов Лунных Гор. Пока северяне берут на побережье замок за замком, дикари воспряли духом. Веками на зиму Аррены спускались из Орлиного Гнезда в Лунные Врата, свою летнюю резиденцию. Замок куда уютнее и комфортнее, но не такой безопасный.       Эта зима куда холоднее предыдущих, как говорил мейстер Колемон. Он считал, она будет самой долгой и лютой. Горцы и летом жили впроголодь, а теперь могут предпочесть гибель в битве смерти от холода и голода. А еще они знают, что в Лунных Вратах большие запасы провизии…       Дикари уже третий день как разбили лагерь близ Лунных Врат. Их сотни…даже тысячи. Миранде самой было страшно. У отца лишь двести мечей. Рыцари и латники лорда Нестора отлично вооружены и каждый стоит десятка горцев. Но одичалые отличались свирепостью, презрением к смерти и нищетой. И их много.       «Десять умрут, но одиннадцатый убьет сам и взойдет на стену.»       Выжившие дикари наверняка станут в горах героями. Ведь они захватят замок Арренов и убьют первого за три сотни лет Короля Гор и Долины. Мейстер Колемон отправил воронов за помощью, призывая знаменосцев прийти на выручку королю. Миранда искренне молилась Семерым, чтобы помощь пришла.       Ее брат далеко, он сражается в Речных землях. В отличии от Мариллиона, Албар не мастер говорить, зато отменный воин. Не самый лучший, до Лина Корбрея ему далеко, но все же он искусный боец, бившийся на турнирах и в стычках с горцами. Со временем, Албару это прискучило и захотелось большего.        — Долина скучное место, сестрица, — сказал он Ранде. — Настоящую славу можно приобрести лишь на войне. Настоящей войне, а не в схватках с одичалыми.       Брат нашёл там даже больше, он выгодно женился. Сейчас он в Девичьем Пруду, знать не знает, что его старому отцу и сестре грозит смертельная опасность. Миранда уже думала, что горцы так и не решатся на штурм, когда утром четвёртого дня под хриплый рев рогов и гром барабанов начался приступ.        — Ваша милость, побудьте здесь, пока я не отброшу горцев, — лорд Нестор облачился в кольчугу и панцирь, а на его камзоле чёрная решетка закрывала белый месяц, а вокруг вились древние руны. На щите была та же же эмблема, герб Ройсов из Лунных Врат.        — Возвращайтесь с победой, лорд Нестор, — ответила вместо Роберта его мать. — И помните, что вы всегда были для меня и Роберта крепкой и надежной скалой.       Отец ушёл в приподнятом настроении, оставив охранять их сира Марвина Белмора и горстку латников. Мия Стоун тоже осталась, несмотря на свои замашки, арбалет и кольчугу, она была девушкой. Если Мия порой и притворялась, что забывала это, лорд Нестор помнил это всегда…       Дверь затрещала, когда в неё ударили. Били, не иначе, молотом. Голос Марилиона сорвался, он едва не выронил арфу. Сир Марвин обнажил меч, его примеру последовали и остальные воины. Мия вскинула арбалет. За стеной возбужденно гомонили те, кто ждал, когда дверь развалится.        — Мама, я хочу… — начал снова Роберт, оставив материнскую грудь в покое и тут окованный железом дуб не выдержал и в великий чертог ворвались дико орущие бородачи в шкурах и заржавленной броне, размахивающие мечами, топорами и боевыми молотами. Кто-то сжимал в руках шипастые дубины.        — За Орлиное Гнездо, — вскричал сир Марвин, а здоровяк, сжимающий в одной руке окровавленный топор, а в другой палицу, рухнул с арбалетным болтом в груди. Миранда отстраненно подумала, что второй раз Мия выстрелить уже не успеет.