***
К просьбе шерифа зайти в его кабинет ранним утром Николь отнеслась с толикой скептицизма. Сидя в офисе своего босса и ожидая дальнейших указаний, девушка гадала, зачем же Нэдли понадобились она и новичок Лонни в участке, да ещё и в такую рань. Бесспорно, понедельник — день тяжёлый. Вставать в пять утра — ещё тяжелее. Но девушка всё же надеялась, что Рэнди созвал их по какой-то весомой причине, а не ради скучной сортировки файлов или внезапной генеральной уборки. Предрассудкам Николь не суждено было сбыться. Шериф развеял все её сомнения, когда достал из ящика стола несколько листов формата А4 и протянул их офицерам. Он также пояснил, что это их рабочее расписание на ближайшие три недели. Данная новость означала лишь одно: они отправляются в патруль. Ранее Хот доводилось вести дозор в достаточно тихих закоулках Чистилища, где встретить хоть один проезжающий мимо транспорт — уже большая редкость. Но на сей раз Нэдли решил послать Николь и её постоянного напарника в довольно неординарное местечко для разведки — городской каток. Шериф считал, что даже в самых людных местах может затеваться нечто неладное, да и наличие парочки офицеров вряд ли повредит мирно отдыхающим гражданам. Лонни, напарник Николь, на приказ шерифа отреагировал без особого энтузиазма. Откровенно говоря, парень больше походил на меланхоличного офисного клерка, нежели на стражника закона. Он предпочитал покорно отсиживаться в стенах участка, попивать сливочный латте из мини-термоса, а иногда незаметно посапывать — лишь бы укрыться от свирепых январских морозов. Николь, напротив, мечтала вырваться из-под завалов бумаг и хоть раз поработать под прикрытием или взяться за расследование загадочного дела, раскрыть которое не по зубам даже самому опытному детективу. Ей уже долгое время хотелось заняться чем-то, что не требовало серой монотонности, и шериф Нэдли наконец-таки предоставил девушке эту уникальную возможность. Вооружившись рациями и ланч-боксами, напарники выдвинулись на дежурство. По прибытии Николь заострила внимание на волшебной атмосфере, царившей на арене катка. С неба неторопливо падали белоснежные хлопья, щекоча нос, разноцветные гирлянды украшали трибуны и бортики, напоминая о недавно прошедшем Рождестве, а в воздухе витал приторный аромат карамели и шоколада — не слишком сладкий, чтобы перебить аппетит, но достаточно терпкий, чтобы загореться желанием отыскать источник запаха и потешить себя чем-то вкусненьким. Лонни, по всей видимости, клюнул на удочку и тут же ринулся искать заветное лакомство, бросив напарницу. Николь оставалось только тяжело вздохнуть, смирившись с мыслью, что придётся вновь выполнять всю работу за двоих. Конечно, ей не впервой брать на себя больше положенного, однако постоянно отсутствующему коллеге стоило бы почаще вспоминать, что даже у её железного терпения есть предел. Но Николь и не думала отчаиваться. По сути, ей только что выпал шанс самостоятельно исследовать окрестности и заранее пометить наилучшие точки для обзора. Улыбнувшись этой мысли, офицер укуталась носиком в тёплый шарф и бойко зашагала вперёд. На обход территории у Николь ушло около часа. За это время девушка вдоволь успела насладиться нетронутыми зимними пейзажами, уклониться от парочки шальных снежков и оценить обстановку со стороны. Опаснее всего, по её скромному мнению, было на катке. Несмотря на небольшую удаленность от города и раннее время суток, на льду собиралось немалое количество людей: от мальчуганов, игравших в салки с друзьями, до спортсменов-любителей, желавших разгромить своих соперников в пух и прах. Даже сейчас люди стремительно скапливались подле катка, по-видимому, желая понаблюдать за происходящим на льду. Николь решила сделать небольшой перерыв и отдохнуть на трибунах. Но забравшись на самый дальний ряд, невольно зацепилась взглядом за маленькую фигурку на льду, резво мелькавшую среди посторонних силуэтов. Приглядевшись, Николь увидела в ней невероятно грациозную девушку, что существенно выделялась на фоне других спортсменов. Её медово-каштановые пряди были собраны в две аккуратные косички, а чёрно-белое трико плотно облегало тело загадочной фигуристки, выделяя на нём каждую мышцу. Правда, девушка поражала не столько своей привлекательной внешностью, сколько отточенными навыками. Шатенка плавно двигалась по накатанной дорожке, с непередаваемой лёгкостью огибая проезжающих мимо людей. Она сделала выпад вперёд и совершила один из тех впечатляющих прыжков, что можно встретить в спортивной программе по фигурному катанию. Её эластичные движения увлекали, очаровывали своей изящностью и великолепием, целиком и полностью поглощая разум публики. Николь, как и остальным, оставалось лишь беспомощно пялиться на неё, не смея отвести взор. — Кто же ты такая?.. — Слова непроизвольно сорвались с её уст. Осознание этого пришло лишь когда в ответ на свой вопрос она услышала следующую реплику: — Ты что, не в курсе? — изумлённо воскликнул сидящий на лавке паренёк, присутствие которого Николь даже не заметила. Хот отрицательно мотает головой. — Это же Вейверли Эрп! — с восхищением в глазах объясняет он. — Часто зависает здесь и тренируется. Поверь, этой девчонке, — он кивает на фигуристку, — нет равных на льду. Офицер усмехнулась: так вот из-за кого возник такой переполох меж посетителями катка. Неудивительно, почему все так внезапно притаились около бортиков и заняли первые ряды. Николь, продолжив наблюдать за катанием Вейверли, твёрдо решила познакомиться с ней. Осталось лишь придумать, как именно. Это ведь не должно быть сложно, да?***
Ладно, всё оказалось намного сложнее, чем она представляла. Во время очередной пешей разведки Николь заметила одну интересную деталь: комментарии с именем «Вейверли Эрп» слышались отовсюду. Это одновременно красивое и звучное имя было на слуху чуть ли не у каждого, кто побывал на катке. Народ то и дело упоминал Вейверли в своих разговорах, ещё раз подтверждая теорию Хот: молодая фигуристка обладала титулом местной знаменитости. Николь сразу поняла, что в этой ситуации потребуется деликатный подход. Первые несколько дней прошли в наблюдении. Нет, не так, в самом настоящем шпионаже. Выследить прыткую шатенку не составляло особого труда: Вейверли всегда привлекала к своей персоне много внимания. Но Николь также удалось немного разведать о её жизни за пределами ледяной арены. Например, девушка часто проводила время в компании детей и подростков, соглашаясь практически на любые авантюры игривых сорванцов. Она нередко появлялась около прилавка грубоватой брюнетки, запасы какао которой Лонни расхищал покруче, чем Лара Крофт гробницы в своих легендарных экспедициях. Обе, словно по традиции, опустошали по стаканчику ароматного напитка и неизменно ворковали о чём-то своём. Хот смело могла предположить, что Вейверли вела активный образ жизни. На её лице почти всегда сияла ослепительная улыбка, так и вызывающая доверие, а в глазах горел живой, по-настоящему искренний огонёк. Будучи доброй и отзывчивой, Эрп всегда помогала окружающим, независимо от того, кем они ей приходились: закадычными друзьями или случайными прохожими. И Николь с каждым новым днём понимала, что не сможет просто так забыть эту удивительную девушку по окончании своего патрулирования. Как бы сильно офицеру не хотелось признавать это, факт оставался фактом: больше всего внимания Вейверли доставалось со стороны молодых парней. Местные хоккеисты, маячившие туда-сюда, фигуристы или простые ребята с трибун — желавших заинтересовать прекрасную звезду катка находилось немало. Правда, из своих ни-разу-не-постоянных наблюдений Николь вскоре пришла к выводу, что Вейверли не хотела заводить знакомства со своими ярыми фанатами. Полностью увлечённая катанием на льду, она будто не замечала никого вокруг (или старалась не замечать, учитывая её популярность). Как-то раз офицер застала ситуацию, когда поклонник навязывался к Вейверли, и та из кожи вон лезла, стараясь отшить бедолагу: — У меня есть мальчик, — кротко пояснила шатенка, тут же поправив себя: — В смысле, мужчина! Да, верно, самый настоящий мужчина. — Однако неловкость, буквально написанная на её лице, подрагивающий голос и раскрасневшиеся щёки выдавали ложь фигуристки с головой. Николь даже пришлось спрятаться за бортиком и прикрыть рот перчаткой в надежде заглушить звонкий смех. Офицер и не представляла, насколько это забавно: смотреть на попытки человека, абсолютно не умеющего лгать, выдать хоть долю неправды. Но распознать обман очередному воздыхателю, в отличие от зоркого глаза Хот, так и не удалось. На протяжении нескольких дней офицер внимательно изучала поведение ничего не подозревающей шатенки, дабы при встрече с ней не потерпеть полнейшее фиаско. С одной стороны, это значительно повышало её шансы на успех, с другой — Николь считала своё сталкерство максимально глупым и нелепым занятием. «Мне что, снова пятнадцать?», мысленно отчитывала себя рыжеволосая, вновь заглядываясь на Вейверли. Не в её стиле отсиживаться на лавке запасных и ждать, пока к ней соизволит повернуться удача. Она не привыкла молчаливо наблюдать и ходить вокруг да около, предпочитая действовать напролом. Но что-то внутри, словно некое чутьё, подсказывало офицеру — сейчас это наилучшая тактика. Конечно, Хот стоило помнить, что она находилась здесь с определённой целью: вовремя вмешиваться в конфликты и оберегать граждан. Но как можно было здраво следить за порядком, когда у самой в голове творился настоящий хаос? Николь чётко осознавала, что находится в точке невозврата. Впрочем, ей не то чтобы хотелось отступать. Подобраться к шатенке будет непросто как минимум из-за её статуса и белых рыцарей, оберегавших её подобно зенице ока. Но все эти препятствия лишь подзадоривали Хот — любительницу бросать вызов не только самой себе, но и всему миру.***
День, которого Николь втайне боялась больше всего на свете, подкрался слишком незаметно. Всё изменилось ближе к завершению первой недели дежурства, когда девушка набралась храбрости встать на коньки и проехать несколько кругов по обшарпанному льду. Хот намеренно хотела дать себя обнаружить и попробовать создать зрительный контакт с Вейверли. Разумеется, заклинать девушек взглядом она не умела, но, быть может, если действовать осторожно, то в конечном итоге фигуристка не оттолкнёт её? Ко всему прочему, Николь очень хотелось увидеть Эрп вблизи, рассмотреть её черты лица и, как ни странно, узнать, какой у девушки цвет глаз. Поскольку Хот не имела нужного снаряжения, она взяла пару белоснежных коньков напрокат и, туго завязав шнурки, ступила на сверкающий лёд. Прежде, чем оттолкнуться от бортика, она нашла глазами шатенку, после чего присоединилась к общему потоку фигуристов. Николь пребывала в отчаянии. Привлечь внимание Вейверли не вышло ни после третьего, ни после пятого пройденного круга. Хот казалось, будто во время катания мысли шатенки улетучивались совсем в иное измерение, покидая тело девушки. Она не оставила офицеру выбора — пришлось подобраться поближе. Наверное, именно в этом и заключалась главная ошибка Николь, ведь в следующую же секунду Эрп, словно ожидая такого поворота событий, устремила взор на неё. Первое, что Николь почувствовала, когда их глаза пересеклись: внезапно замершее сердце и тёплую дрожь, разливающуюся по всему телу до самых кончиков пальцев. Второе: смачный удар щекой о бортик, потерю равновесия и не самое удачное приземление на твёрдый лёд. Первое, что Николь услышала после падения: противный гогот — предположительно, хоккеистов, — где-то неподалёку и чёткий стук коньков о гладкую поверхность. Второе: приятный голос с ощутимой ноткой тревоги, а следом за ним: «Боже, ты в порядке?». Первое, что Николь увидела, раскрыв глаза: яркий ослепительный свет и размытую фигуру, тянущуюся к ней. Второе, уже проморгавшись: шатенку, взволнованно взирающую на неё. — Зелёные… — с победоносной ухмылкой на лице пробурчала Хот. — Что? — озадаченно переспросила Вейверли. — У тебя зелёные глаза. И они такие… такие красивые, ты знала об этом? Как два изумруда. После небольшой паузы Эрп заливается смехом, добродушно качая головой: — Так, давай-ка поставим тебя на ноги, офицер. Николь согласно кивнула на разумное предложение шатенки. Голова до сих пор кружилась, а тело едва ли подчинялось хозяйке, из-за чего рассчитывать на свои силы она не стала. Вейверли помогла ей подняться, однако Николь тут же ощутила пронзительную боль в ноге, на которую пришёлся удар при её триумфальном столкновении со стенкой. Без лишних вопросов Вейверли перекидывает руку офицера через своё плечо и осторожно скользит в сторону трибун, усаживая пострадавшую на пустующую лавку. Шатенка натягивает чехлы на коньки и просит Николь никуда не уходить, обещая вскоре вернуться. Действительно, не проходит и трёх минут, как фигуристка вновь стоит перед ней с лучезарной улыбкой на лице и стаканчиком чего-то ароматного. Николь любезно принимает напиток в руки; судя по запаху — коричный какао. — Неудачно вошла в поворот? — поинтересовалась Вейверли, расположившись рядом. «Почти угадала. Не вовремя засмотрелась на тебя», промелькнуло в голове Николь. — Можно и так сказать. Спасибо за помощь, кстати. — Улыбка, полная благодарности, тут же нарисовалась на лице потрёпанного офицера. Николь протянула ей руку: — Николь Хот, — прежде, чем шатенка успевает что-либо сказать, Николь продолжает: — А ты, должно быть, Вейверли Эрп. Довольно популярная девчонка в местных кругах. Беседа завязалась сама собой. Девушки даже не заметили, как их разговоры с каждой минутой становились всё длиннее, перерастая в оживлённые дискуссии, а самые разные темы сменяли друг друга снова и снова, становясь более личными, сокровенными. Вейверли рассказала о том, что фигурное катание — хобби, которым раньше девушка занималась профессионально. Она поведала и о своей старшей сестре — той самой характерной брюнетке, что торгует какао — Вайноне. Оказывается, у старшей Эрп была давняя мечта: отправиться в Грецию. А втюхивать ароматный напиток по рецепту семьи показалось ей замечательным способом заработка в зимнюю пору. Николь тоже не осталась в стороне, рассказав Вейверли о полицейской службе, патруле с ленивым напарником и даже о своей кошке! Удивительно, но Хот, кажется, впервые ощущала такую крепкую связь при знакомстве с человеком. Они даже не заметили, как прошло несколько часов, и обе остались сидеть в полутьме, освещаемые лишь тусклым светом уличного фонаря. А осознали своё положение, только когда рация офицера подала признаки жизни, и Лонни напомнил об окончании их дежурства. Каждая поймала себя на мысли, что не хотела уходить. Этот вечер был невероятно волшебным, чтобы вот так взять и оборвать его. Николь колебалась, прежде чем подняться с лавки. Её руки тряслись от волнения, когда она потянулась в карман куртки и достала оттуда визитную карточку, всучив её Вейверли и кинув напоследок: — Позвони, если захочется как-нибудь повторить, хорошо? — офицер подмигнула и, одарив фигуристку озорной ухмылкой, направилась в сторону парковки. Шатенка смотрела вслед хромающему офицеру, не в силах сдержать широкой улыбки. Николь и не нужно спрашивать: ответ вполне очевиден.***
Уже через неделю Вейверли наизусть знала рабочий график Николь. Как только офицер появлялась на катке, Эрп вовсю махала рукой с последнего ряда трибун, крича её имя, а после встречала нежными объятиями и ласковым «Я принесла нам какао, будешь?» в плечо рыжеволосой. Рассвет за рассветом, они собирались так каждый день, проводя время в спокойствии и утренней безмятежности, а самое главное — в компании друг друга. Обычно в столь ранний час город ещё спал, а каток был частично пуст, предоставляя Вейверли и Николь редкую возможность побыть наедине. К тому же, Лонни вряд ли мог бы помешать девушкам: большую часть их совместного патрулирования парень крутился вокруг прилавка сварливой Вайноны, то и дело растрачивая карманные на вкуснейший какао. Как-то раз он даже попытался скинуть цену под предлогом своих постоянных визитов, на что брюнетка сузила свои ярко-голубые глаза и суровым голосом прорычала: «либо плати пять баксов, либо проваливай отсюда, легавый». Судя по испуганному взгляду и спешному отступлению Лонни, повторять дважды ей не пришлось. Девушки сошлись на том, что проведут остаток дежурства Николь, катаясь на льду. Благо, нога Хот быстро восстановилась, и она была здорова как никогда. — Интересно, как долго ты бы продолжала сталкерить меня, не повернись я тогда к тебе? — озадаченно проговорила Эрп, скрестив руки на груди. — Зная себя? Я бы оттягивала до последнего дня моей смены на катке, — честно призналась Николь, подходя ближе к шатенке. С того самого вечера между ними были очень странные отношения. Обе подозревали, что нравятся друг другу, однако ни одна из девушек не решалась поговорить об этом. Открытый флирт и непрозрачные намёки лишь усугубляли ситуацию. Вейверли фыркнула: — А ты не из торопливых, я смотрю. — А зачем и куда торопиться? — спрашивает Николь, вопросительно изогнув бровь. Эрп качает головой, опуская взгляд на губы офицера. Она поддалась желанию и встала на носочки, соединив их губы в нежном поцелуе. С неохотой отстранившись, Вейверли шепчет: — К твоему сведению, я всё ещё жду приглашение на свидание. Как думаешь, ради этого сможешь немножко поднажать? — Девушка подмигнула и, ступив на прохладную поверхность, скользнула вперёд. Она не ускорялась, ожидая, пока Хот нагонит её. — Ну всё, сама напросилась! Николь быстро оправилась от шока и со всех ног помчалась к девушке своей мечты, с целью украсть ещё один поцелуй с её сладких губ. Вейверли и Николь открылись друг другу совершенно спонтанно, поначалу заглядывая в глаза несмело, в конце смены Николь — влюблённо и взаимно. Они переплели пальцы рук и, наперекор всем невзгодам, гордо скользнули вперёд.