Рукопись некроманта

Он создал мир внутри пустого бытия. Мир темноты, в котором был лишь он, Где нету взглядов злых со стороны, Где сон почти казался явью. И в этом мире угасающей души Нашел пристанище слуга владыки тьмы, Дарующий надежду тем, кто глядя в мрак Не произнес ни слова. Я был обычным человеком из плоти и крови. У меня были мечты и надежды ( вторая, как помнится, умерла последней...). Умерла она или это я умер медленно, незаметно для себя? Так или иначе я мыслю - следовательно я существую. Кто-то так однажды сказал, хотя я бы, пожалуй, поспорил с этим человеком, если бы мог, конечно. Вообще-то я давно ни с кем не разговаривал, что, в общем-то, меня вполне устраивало, так как друзей за всю свою жизнь, пусть и не долгую, так и не нажил. Так получилось, что еще с детства я стал предметом глупых насмешек, а после - и вполне жестоких оскорблений. Как известно, человек - такая тварь, которая способна привыкнуть ко многому, но на многое может притушить свет в сердце, и тьма постепенно его заполнит, не оставив ни искорки... Чем старше я становился, тем более жестокими становились окружающие меня люди. Бывало, что попросту могли избить, громко смеясь и бросая обидные словечки, брызжа слюной от собственной злости. Так часто бывает, что кто-то один в обществе становится черным пятном, а общество боится тех кто не похож на них. Избивая меня, наверное, они боролись с этим стадным чувством страха. Теперь многое позади - и школа, и училище. Есть работа, которая была просто создана для меня - работа в ночной лаборатории фотопечати, где был только я и тысячи разных красивых и не очень фотографий с радостными или грустными лицами разных людей. Ночью я был там, а день проводил дома, создавая внутренний мир из пепла и шести струн старенькой электрогитары... *** В этот раз работа закончилась немного раньше - не сезон для фотографий. Я посмотрел на часы - половина пятого. За неимением работы оставалось только вернуться домой, который был довольно далеко, хотя на троллейбусе не более получаса, но какой городской транспорт будет ездить в такую рань? Оставалось последнее - пешком. Дорога к дому была красива и романтична. Вдоль набережной Невы, через укрытый снежным одеялом парк... Можно было просто идти, рассматривая огоньки ночного освещения, переливчато играющие на снегу, выдавая замысловатые узоры на уже почти исчезнувших следах от обуви горожан. Мне мало приходилось ходить пешком. Хоть я и был в хорошей форме, ведь частенько подтягивался на самодельном турнике в моей квартирке, все же я заметно устал. Метрах в пятидесяти от подъезда сидела компания каких-то парней. Обычно это не сулило ничего хорошего. К сожалению, я оказался прав - один из ребят сорвался с места и быстрой, но не очень ровной походкой пошагал в мою сторону. - Эй, стой, - я не стал останавливаться, он прибавил шагу, догнал и с силой развернул меня за плечо, сразу же ударив ладонью в грудь. - Я сказал стой, блядь, оглох что ли, - я остановился и просто молча смотрел на него из под черного капюшона. Шапка на затылке, спортивная утепленная куртка с красными полосками на рукавах и кривая нетрезвая мимика - ничего нового и необычного, очередной пьяный ублюдок, собирающийся самоутвердиться перед друзьями. - Ну и че ты вылупился? Те ебнуть что ли, - я продолжал молчать и смотреть на него. Внезапно его физиономия исказилась злостью. Он замахнулся и попытался нанести удар в голову, но я удачно блокировал его левой и с размаху ударил кулаком правой руки соперника в висок. Он упал лицом в утоптанный снег не издав ни звука, ну а дальше все как по списку - его дружки, перестав ржать, рванули за мной. Я дал деру подальше от дома, но по утоптанному снегу в тяжелых ботинках далеко я не убежал, ну и, как принято, был жестоко избит. Меня ухватили за капюшон, повалили на землю и просто били ногами. Сжавшись в комок, я закрыл голову руками и терпел, пока не отключилось сознание. Придя в себя, я попытался встать. Корчась от боли во всем теле, я все-таки поднялся. Сильно замерз, было больно так, что даже не мог точно сказать где именно - болела каждая клеточка задубевшего от холода тела. Ребята очень старались, работая ногами - я где-то с час пролежал без сознания. Надо было идти к дому и зализывать раны. И я пошагал. Медленно, уже ни о чем не думая, пятьдесят шагов до подъезда и три этажа вверх в доме без лифта передались фантастическими ощущениями, вплоть до самой двери квартиры. Кряхтя и почти не делая лишних движений, я начал снимать одежду. Шмоток на мне всегда было много - не любил мёрзнуть. А еще, когда много одежды и на голове черный теплый капюшон балахона, было как-то уютно или безопасно что ли. Во всяком случае, мое лицо было почти не видно и это мне нравилось. Наконец, справившись с одеждой, я добрел до шкафчика с выпивкой, откупорил бутылку виски, залпом выпив примерно с треть, лег на кровать и закрыл глаза. Комната вокруг меня плавно закружилась, постепенно набирая обороты. Я пытался снова открыть глаза, но все продолжало вращаться, смешиваясь в черную кашу густых красок, лишая меня сил и сознания. Я снова закрыл глаза и полежал так еще немного. Когда я очнулся, вокруг меня ничего не было, только кромешная тьма и смрадный запах серы. Не описать словами тот страх, что я тогда испытывал : не было ни верха, ни низа, ни стен - ничего вообще не было. Я принял позу сидя, уперся лбом в колени и просто пытался успокоиться, воспринимая происходящее как сон, но, как выяснилось, напрасно. Подняв голову, я увидел, что слева от меня пролетел всполох дыма и искр, оставляя в глазах разноцветные круги, как после взгляда на солнце. Клуб красного дыма вытянулся хвостом, внутри которого горело пламя, и запах серы стал гораздо более резким. Я встал и пошел на свет, как делает все живое, даже насекомые - все всегда идут на свет, чего бы им это не стоило. Держась за отбитые бока, я похромал за светом. Когда я немного приблизился к огню, пламя разгорелось ярче и снова рвануло вперед, но немного изменив направление вниз, и я продолжил идти за ним. Так продолжалось еще пять раз. На пятый раз, сделав очередной шаг, я не ощутил почвы под ногами и рухнул вниз. Падал всего мгновение, но и этого было бы достаточно, чтобы разбиться насмерть. Падение внезапно остановилось, как будто я и не падал вовсе. Я просто лежал на земле, которую не видел, демоническое пламя было почти рядом. Оно постепенно угасало, как окружающий его дым придал демону форму, вполне женственную, но без ярко выраженных черт лица, которые было немного видно из под дыма, но лишь когда оно начинало двигаться. Демон провел рукой перед собой и вспыхнули факелы огней вокруг нас. Это был круглый зал, исписанный древними рунами, на полу была огромная пентаграмма, практически во всё помещение, которая также была усеяна различными письменами, рунами и изображениями, которые то угасали, то вновь становились ярче. В центре этого помещения, в самом сердце пентаграммы, стоял монумент, на котором лежала большая толстая книга. Я поднялся на ноги, и, на этот раз более уверенно, пошагал к книге. Демон, стоящий за монументом, протянул мне руку. Я почему-то стеснялся протянуть в ответ свою, но, все же, закрыв глаза, сделал это. Моей руки, казалось, коснулся не демон, а нечто родное, действительно родное - та часть меня, которой никогда не было. Нежный поцелуй коснулся моих губ и, впервые в жизни, я ощутил это - переливы тысяч огненных бабочек где-то под желудком, захотелось жить, сердце хаотично билось, а душа жадно вбирала в себя все происходящее со мной... Когда я открыл глаза, лишь дым с частицами золы кружил предо мной, в нем все так же неуловимо угадывались женские черты. Я сам не заметил, как моя ладонь, пройдя сквозь прозрачную руку демоницы, опустилась на книгу. В то же мгновение я ощутил страшную боль в сердце, как будто нож вонзился в мою грудь, отравленный смертельным ядом, и я... Умер...