Я скоро вернусь...

Я вернусь… Я всегда возвращаюсь, ты знаешь Я вернусь… Пусть не завтра, но все-таки да! Я вернусь к тебе, Я клянусь и обещаю! Я вернусь к тебе, Ведь ты – любовь моя!

— Может, мне всё-таки приехать? – в который раз спросил он. — Не надо, знаешь, меня тут уже извращенцем называют, не хочу, что бы ты это слышал, — тихо ответил я. — Главное, что бы не пошляком, — попытался пошутить он. Сириус всегда старался рассмешить меня, но тем не менее, серьёзным тоном продолжил. – У меня по-началу тоже возникали такие проблемы… — А у меня нет, — как можно беззаботнее отозвался я, уже жалея, что вообще затеял этот разговор. – Просто меня не понимают, да и вообще поговорить не с кем. Я сидел в гостиной дома Дурслей. Сириус предупредил Дурслей, что он опасный преступник в розыске, и если они не дадут нам поговорить, он прилетит и поселится у них. Дурсли себе это представили и содрогнулись. Гостиная была свободна, дядя Вернон с тётей Петуньей ушли к себе в спальню, а Дадли убежал уже после того, как увидел в камине чьё-то лицо. — Так что, — продолжил я. – Чувствую скоро снова стану серой мышью… — Не приведи Мерлин! – воскликнул он, и, видимо смутившись, добавил. – Я что же, душу зря вкладывал? А как же твой друг?.. — Кто? – сконфуженно переспросил я. — Ну, по твоим словам единственный настоящий… Я тихо засмеялся, вспомнив свои слова. — Ты не просто друг, и ты далеко, — с тоской в голосе произнёс я, жалея, что не могу говорить ровно. – Наверное, если бы не общение с тобой, я бы давно бросил эту возню с войной, потому что, кроме тебя мне сражаться не за что… — Я не заставляю, — сдавленно проговорил он, заставив меня нахмурится. – Хочешь… бросай..! — Нет, — спокойно ответил я. – Пока мне есть за что бороться! Я вытащил тебя из-за завесы и ни за что не отпущу, но… прости меня, Сириус, скоро я сорвусь! Хорошо если просто наору на кого-то, а то ведь и за палочку схватиться не долго! Сорвусь и… — А что тебе мешает?! – в запале перебил меня он. – Вот мои уже смирились, и ничего! Хотя там личности те ещё! — Я так скучаю, — невольно вырвалось у меня. — Я тоже, родной мой, — с болью в голосе ответил он. – Ты когда уехал, мне так плохо было… — Сириус, не надо, — с трудом выдавил я, чувствуя, что вот-вот не выдержу. – Я ведь скоро вернусь… * * * Я был в Хогвартсе. Только что уничтожил диадему Кондиды Когтевран. Не задолго до этого Миона пронзила клыком василиска чашу Пенилопы Пуффендуй. Там в лесу Рон разрубил медальон Салазара Слизерина. Примерно год назад Альбус Дамблдор сделал бесполезным кольцо Марволо Маркса. И конечно же, дневник самого Тома Риддла был уничтожен мною ещё на втором курсе. Пять. Всего семь. Змея Волдеморта... до неё будет трудно добраться, но пока надо найти седьмой кристраж. Я лихорадочно соображал, как это сделать, когда ко мне подошла Минерва МакГонагал и положила руку на плечо. Почему она не сражается? Почему все так смотрят на меня? Почему Рон, белый, как мел, застекляневшим взглядом уставился мне за спину? Почему всегда хладнокровная Гермиона нервно прикусив губу еле сдерживает слёзы? Я обернулся, уже понимая, что увиденное мне не понравится, так и застыл. Кингсли медленно шёл ко мне, неся на руках безсознательное тело... — Сириус! На бешенной скорости я приблизился к крёстному, я начал задавать вопросы, уже понимая суть, но до конца не веря... — Что с ним? Он ранен? Может проклят? Это лечится? Он будет жить?.. — Гарри, Гарри... Гарри! — пришлось прикрикнуть МакГонагал, что бы привлечь моё внимание. Когда я взглянул на неё, она тихо произнесла. — Он мёртв... Сердце ухнуло куда то вниз. Из взгляда пропал весь огонь, они потухли как тогда, когда Сириус упал в арку. Я даже не чувствовал слёз, невольно струящихся из глаз. Он умер. Его нет. Он не вернётся... Я был с Сириусом всего — ничего, полтора года!Я любил его не как крёстного, а как кого-то большего. Об этом знали только члены Ордена, но и те по началу смотрели с осуждением. Вернув Сириуса из-за завесы, я признался ему в своих чувствах, а он, не только не оттолкнул меня, но и ответил взаимнастью. С тех пор у нас возникла своеобразная игра. Когда я уходил, то обязательно говорил: «Я вернусь...» Когда уходил он, звучали те же слова «Я вернусь...» И этот раз не стал исключением... ... — Гарри, — Сириус подошёл сзади и обнял меня, легко чмокнув в ушко. — Опять? — нахмурился я. — Я должен идти, родной, ты же знаешь, — тепло улыбнулся он. — Угу, — недовольно бурчу я. — Как успехи с крестражами? — Хочу взглянуть на диадему Кондиды Когтевран, но понятия не имею, где искать? Сириус хитро сощурился и заговорщески ухмыльнулся. — Сири? — Знаешь ли ты, друг мой, кто является призраком Когтеврана? — загадочно начал он. — Ээ-э... Серая Дама, — неуверенно ответил я, и честно добавил. — Наверное... — А как зовут Серую Даму? — Сири, — с шутливой угрозой произнёс я. Он засмеялся и рассказал мне про Елену, дочь Кондиды Когтевран. Я поблагодарил его и уже собрался убежать, когда Сириус притянул меня и поцеловал. Поцелуй был долгий и нежный, как никогда раньше. — Сири... — Я вернусь... — Я вернусь, — вслух повторил я, глядя на умиротворённое лицо. — Это была Авада, — произнесла МакГонагал чуть позже. — Мы ничего не могли сделать, Гарри, прости! И... Гарри? Я поднял на неё безразличный взгляд. Она вздрогнула от холода, застывшего в них. — Северуса Снейпа убили, — произнесла она. Я чуть нахмурился. Снейп? Он тут каким боком? — Северус умер от укуса змеи Волдеморта, — продолжила она. — Когда мы нашли его, он просил, умолял передать тебе это. МакГонагал вложила мне в руку какой-то флакон. Глянув на него, я снова нахмурился. Воспоминания? О чём? Зачем? Я поднял непонимающий взгляд на декана гриффиндора. МакГонагал молча кивнула на коридор ведущий к кабинету директора. Решив, что Снейп не стал бы просто так раскидываться своими воспоминаними, я направился туда. Воспоминания... я смотрел их рассеянно, но всё же один момент не смог оставить меня равнодушным. — Только не говорите, Северус, что Вы привязались к мальчику? — К мальчику? — выкрикнул Снейп. — Экспекто патронум! Из кончика его палочки вырвался серебряный олень, спрыгнул на пол, одним прыжком пересёк кабинет и вылетел в раскрытое окно. Дамблдор смотрел ему вслед. Когда серебряное свечение погасло, он обернулся к Снейпу. — Так значит, Вы все-таки его... — Всегда, — ответил Снейп. Что мой Патронус там делал, я так и не понял... * * * Я стоял лицом к Волдеморту и смотрел в его красные глаза. — Я вернусь, — прошептал я. — Я вернусь к тебе, Сириус! — Авада Кедавра! Зелёный луч вырвался из палочки Волдеморта. Конец... скоро мы будем вместе, Сириус! Я иду к тебе! Я вернусь... * * * Волдеморт сидел в глубоком кресле и задумчиво смотрел на пляшущее в камине пламя. Почему он это сделал? Зачем? Он и сам до конца не знал... — Повелитель, — нерешительно произнесла Белатриса. — Повелитель, позвольте вопрос! Волдеморт удивлённо обернулся, но Белла стояла, уперев взгляд в пол и быстро говорила, пока остатки храбрости её трусливо не покинули. — Вы убили Сириуса Блэка, который спал с Поттером. Вы убили Северуса Снейпа, который был, всего лишь, тайно влюблён в проклятого мальчишку, — Белла продолжала смотреть в пол, потому и не увидела, как предостерегающе-угрожающе сузил глаза Волдеморт. — Вы сделали всё это, потому что он Вам самому был не безразличен, и я это знаю! Зачем? Зачем Вы убили мальчишку, если любили его? К тому же он был Вашим кристражем, а остался всего один! Зачем?! В зале воцарилась полная тишина. Белла боялась даже дышать, она только-только поняла, какую совершила ошибку, когда Волдеморт равнодушно задал вопрос, выбивший из Беллы остатки здравого смысла. — Уверенна, что хочешь знать именно это в шаге от Авады? Белатриса подняла полные боли и отчаяния глаза и уверенно кивнула. — Как знаешь, Белл, — всё так же равнодушно пожал плечами Тёмный Лорд, и, неторопливо доставая палочку, ответил. — Я действительно любил Гарри, и не мог смотреть в его полные боли и ненависти глаза. Я убил Сириуса, и ему было больно. Я убил Северуса, потому что иначе, они с Гарри начали бы встречаться, и я всё равно убил бы его, причинив мальчику новую боль. И я убил бы каждого, посмевшего приблизиться к МОЕМУ Гарри, и он стал бы ненавидеть меня ещё больше. Но, если ты мёртв, ты не чувствуешь боли, ты не можешь ненавидеть. Должно быть, ты слышала, что он сказал перед смертью? Нет? Он сказал: "Я вернусь к тебе..." И слова твоего кузена Сириуса "Я вернусь..." А это значит, что Гарри больше не больно... Спасибо, что выслушала, Белл, мне стало легче... Авада Кедавра! Зелёная вспышка на несколько мгновений резанула по глазам и бесследно исчезла. Безчувственное тело кулем свалилось на пол. Волдеморт вздохнул запах смерти, на несколько минут охвативший комнату, и улыбнулся уголками губ, вновь посмотрев на огонь. Огонь в камине извивался зелёными языками пламени. Одни говорили, что это цвет так любимого всеми пожирателями Слизерина. Другие, что это предостережение всем предателям и шпионам, рискующим нарваться на Аваду. Но только Лорд знал, что это цвет его глаз. Глаз Гарри Поттера... «Я вернусь... — думал Лорд, направляя палочку на мирно спящую Нагайну. — Ты не вернулся к живым Гарри, ты предпочёл "вернуться" к мёртвым, к тем, кто тебя любит, — слова застряли в горле, но Волдеморт не был трусом. — Там твоя семья, которую убил я. Там твой любовник, которого убил я. Там же и Северус, которого тоже убил я. О любви последнего ты так и не узнал, а мне там места нет, — невербальные заклятия давались ему гораздо легче, "Авада Кедавра!" — Я вернусь...» Тело змеи пробила зелёная вспышка, дыхание обоих оборвалось. Взгляд Волдеморта покинули остатки жизни, палочка выпала из ослабевших пальцев. Я вернусь...