Ох уж этот, Соловей!

      Белокурый голубоглазый юноша очнулся на холодном каменном полу и не сразу понял своё местоположение. Голова нещадно болела, а на затылке красовалась свежая кровоточащая рана, окрашивающая несколько прядей волос в ярко-красный цвет. Последнее, что он помнил, это разговор с Великим Василевсом, непонятное свободное падение и кромешная темнота.       Приподнявшись на руках, Елисей пытался рассмотреть хоть что-то в полумраке, бегая глазами по всему помещению, но пока его ещё мутноватый взор зацепила лишь огромная железная дверь с толстыми прутьями решётки ближе к самому верху, за которой ничего не было видно.       По-немногу приходя в себя, глаза Силовича наконец-таки начали привыкать к темноте и постепенно он начал всматриваться в окружающие его предметы. Было не густо — какое-то зловещее сиденье, исписаные стены в непонятных для него прямых и пересекающих линий, предметы повседневного обихода и настоящие деревянные русские счёты, принадлежавшие самому юнцу. До него начало доходить, где он оказался — это была тюрьма.       Издалека, из самого тёмного угла, за блондином наблюдала небольшая фигура, ожидая момента, пока тот придёт в себя. Когда взгляд юноши стал менее мутным, перед его лицом неожиданно появился смуглый, высокий, хорошо сложенный, накаченный мужчина с длинными чёрными волосами и чёрными, как ночь, глазами. Наклонившись перед незнакомцем, Соловей с интересом осмотрел худощавое тело своего нового сокамерника и с самодовольной улыбкой, оголяющей его белоснежные зубы и несколько просветов между ними, произнес хриповатым, но властным голосом: — Так-с, так-с, так-с, значит ко мне всё-таки решились отправить молодого бойца.       Всматриваясь в лицо перед ним, улыбка на лице мужчины стала шире, от чего лицо Разбойника приобрело безумные очертания. — Да ты же Елисей. Преданная собачка богатырей, — проговаривая громогласным голосом эти слова, Соловей незаметно для себя притронулся к оставшимся зубам, крупными пальцами пытаясь найти те, которых не было после последней встречи с сильнейшими военными.       Силович перепуганным взглядом осматривал прекрасно сложенного незнакомца и медленно, но уверенно, пятился назад, стараясь избежать контакта с безумно загоревшимися глазами, которые казались ещё чернее, чем были до этого. Юноша пытался вспомнить до жути знакомые черты лица, но из-за тупой боли в голове сейчас это не представлялось возможным. Казалось, ответ совсем близко, но при любых попытках сознания вытащить на поверхность из долговременной памяти информацию, что-то не давало до конца осознать и узнать личность очаровательного мужчины. Впрочем, таким он явно не показался своему новому сокамернику в первые минуты знакомства (если это можно было так назвать).       Заметив попытку уползти от него, Соловей-Разбойник с ухмылкой сделал шаг вперёд, приближаясь вновь к юноше. — Что ж, мой милый, пора кому-то ответить за дерьмецо своих дружков.       Схватив за тонкую талию Елисея, мужчина с легкостью приподнял его с холодного пола и грубо отбросил в сторону скамьи, на которую благопоучно приземлился юнец с перепуганными глазами и зажатыми в руках поломанными счётами. — Прошу, не надо. Я тут ни при чём! — выдавил из себя Силович и прижался спиной к холодной каменной стене без единого выступа или хотя бы окошечка. — Я буду драться!       Подобные действия только раззадорили извращенный ум Соловья и возбудили в нём дикое сексуальное желание. Он провёл в темнице уже немало лет и из-за его не лучшего характера к нему никого не сажали. Однако сегодня всё неожиданно изменилось.       Вытащив из карманов своих брюк плотный кусок верёвки, достаточной длины, чтобы что-то перевязать, мужчина подошёл вплотную к своему сокамернику и резким рывком развернул к себе спиной, заломав назад руки и умелым движением начав их связывать, нехилым весом придавливая стройного, пытающегося вырваться парня к скамье. — Тише, тише, дорогой Елисей.       Раздавшийся крик отчаянья казался оглушительно громким в тёмном сыром помещении, но совсем не остановил идущего напролом Соловья. Быстро скрутив не такого уж и сильного парня, Разбойник, поставив блондина на колени и прижав торс одной рукой к скамье, принялся торопливо стягивать со счетовода нижнюю часть одежды, оголяя его сладкую, пока ещё девственную, попку. От этого вида у мужчины начал проступать заметный бугор в районе паха сквозь тёмно-бордовые брюки и вскоре, всё так же вжимая Елисея в скамью, он оголил свой набухший, распрямившийся член с множеством проступающих вен и нежно-розовой головкой. Отпустив спину юнца, Разбойник тут же накинулся на молодое девственное тело не теряя ни минуты и прижался своим горячим, скользким от смазки членом к заднице сокамерника, накрывая его тело своим. Черные длинные волосы плавно легли на шею Силовича и слегка щекотали его лицо. Соловей, явно издеваясь, наклонился к самому уху, рукой блуждая по ногам своего подневольного партнёра и пробираясь к заветной дырочке, прошептал: — Тебе понравится быть моей сучкой.       Елисей нервно дёргался и отчаянно пытался избавить себя от тяжести навалившегося на него мужчины. Голубые глаза испуганно метались по скамье, пытаясь найти взглядом хоть что-то, дабы прекратить только начавшееся безумие. Блондин растерялся. В голове появились смутные мысли и всё, что пришло на ум — это крик. Услышав вновь крик своего подопечного, Соловей откровенно рассмеялся и тут же свободной рукой прикрыл рот напрасно старающемуся юнцу. Плотно сжав пальцы на его губах, мужчина тут же проник ими в рот, обильно смазывая их слюной. Сменив положение рук, ещё мокрыми пальцами, Разбойник с силой ворвался в девственную дырочку мальчугана и принялся сразу же двигать рукой, стараясь максимально быстро подготовить её для принятия члена. Однако, не в силах больше сдерживаться, темноволосый разом вытащил два пальца из разгоряченного юного тела и приставил ко входу свой член, медленно, с удовольствием, впихивая его сопротивляющегося парня и сжимая сильнее рот партнёра.       Елисей зажмурил небесного цвета глаза, почувствовав напор на свою задницу. Он всё равно пытался кричать, уворачиваться, но из-за жестких и грубых действий негодяя, у него ничего не выходило. На глазах появились первые слёзы, а из-под крупной руки мужчины слышался только приглушённый вой и поскуливания. Почувствовав в своём теле казавшийся огромным член, юнец что есть силы закричал, но было бесполезно. Даже если кто-то и слышал возню, крики или же стоны в камере Разбойника, то в это никто не полез бы. Все боялись этого рецидевиста, не смотря на то, что тот давным давно утратил свою волшебную силу.       Возбужденный до предела Соловей, рывком вторгся на всю длину хера в попку Елисея и почувствовал, как волна наслаждения прокатывается по всему мускулистому телу. Прикусив плечо худощавого парня, мужчина зарычал и принялся двигать тазом, сначала медленно, а затем набирая темп и наслаждаясь узким задним проходом блондинчика, что изящно выгибал под ним спину, видимо пытаясь унять ужасную боль и облегчить себе страдания. С каждым движением, нещадно вдалбливая на всю немалую длину свой член, Соловей сладострастно стонал, изредка порыкивая и всё так же сжимая стонущий от боли и унижения ротик мальчугана. Его безумно заводили попытки избавиться от напора и нежеланного проникновения. Он действительно ловил кайф от подчинения, подавления воли, но сейчас хотелось лишь наслаждаться юным, нежным, ещё не окрепшим телом и его сладкой задницей, которую сейчас практически разрывал толстый ствол его хера.       Перед глазами мужчины всплывали старые обиды. То, как он был пойман богатырями, все унижения, издевки, прилюдное осуждение. Во всём виноваты они. А сейчас, находясь один на один с их собачонкой, он мог выместить всю злость, собранную за годы заточения в этом противном, дряхлом местечке.       Совсем не заботясь о смазке, Соловей продолжал яростно иметь тугую дырочку, слегка её разрывая и тем самым причиняя невыносимую боль Елисею. Его движения были полны агрессивной страстью, злобой и почти животной похотью. Почувствовав отстутствие сопротивления, мужчина наконец-таки отпустил рот юноши, из которого тут же послышались приглушенные стоны скорее от боли, чем от наслаждения, а освободившейся рукой принялся с силой шлёпать белоснежную задницу, оставляя на ней красные следы, а в некоторых местах и начинающие проявляться синяки. Сделав ещё парочку резких движений, Разбойник загнал свой хер по самые яйца в молодое нутро и с диким рыком какого-то животного принялся обильно кончать в зад Елисея, подминая руками того под себя. Слегка подвигав бедрами, мужчина ненадолго свалился на связанные руки и спину мальчугана и несколько минут обессиленно провалялся на том.       Придя в себя, Соловей нехотя вытащил свой хер из переполненной мокрой задницы юноши и брезгливо вытер о его ягодицы остатки спермы. Поднявшись со скамьи, мужчина отошёл и принялся осматривать ещё до конца не закрывшуюся дырочку и, облизнувшись, самодовольно произнёс: — У тебя охренительная задница, сучка. Привыкай.       Приблизившись к лицу Елисея, мужчина схватил того за подбородок, больно сжав его и взглянув в слезящиеся глаза, полные боли. — Быть может в следующий раз научить тебя правильно сосать, малыш?