Взгляд, под которым я опускаю глаза, Улыбка на его губах, Вот человек без ретуши, Человек, которому я принадлежу. Edith Piaf — La Vie En Rose
Каждый день с понедельника по пятницу молодой брюнет, которому через неделю будет девятнадцать, ездит одним и тем же путем в университет. Зовут его Стайлз Стилински. Парень — уроженец маленького городка Бейкон-Хиллс, штат Калифорния, но ныне проживает в Нью-Йорке. Он всегда заходит в метро на станцию «Франклин-авеню» в семь тридцать утра, садится в самый первый вагон и ждет, пока не приедет на «Флатбуш-авеню — Бруклинский колледж». Ехать всего лишь семь станций, но занимает это однообразное путешествие, примерно, сорок/сорок пять минут. Сегодняшний день — не исключение. Стайлз одет в синие джинсы, сине-зеленую рубашку в клетку, под которой была идеально белая футболка, на ногах красовались желтые кеды, завязанные шнурками того же цвета. Рукава закатаны по локоть, на плече небрежно висел черный рюкзак, а в руках была книга о Шерлоке Холмсе. Он всегда ездит в наушниках, но несколько дней назад его телефон, так сказать, накрылся. Времени для того, чтобы отдать свой смартфон в ремонт, у парня нет, но ничего, ведь скоро будут выходные, и жизнь, хоть и на немного, но станет лучше. Улица несла на себе солнечный май. Погодные условия этого утра предвещали лишь тепло и ясное небо, но, пока Стилински находится под землей и ждет поезда, полноценно насладиться весенним утром у него пока не получается. Парень стоит на перроне, прям впритык от ограничительной белой линии. Слева от него висел циферблат, который показывал семь тридцать одну. Мельком глянув на время, Стайлз подумал: «Все идет как всегда», —открыл книгу и продолжил чтение. Настроение у него было не ахти. Сон был коротким, ибо всю ночь пришлось писать доклад для самого ожесточенного преподавателя его университета; карие глаза постоянно слезились от ночного и упорного глядения в монитор ноутбука; душ был ледяной из-за внезапного исчезновения горячей воды, а завтрак состоял только из шоколадного кекса и черного кофе без сахара. Повеял прохладный ветерок, который оповещал о приближающимся поезде. Положив указательный палец между страниц книги, а после закрыв ее, Стилински обратил свой взор на белый свет фар вагона. Людей в метро было не много, значит, Стайлз еще сможет сесть. Уже целый год парень ездит этой веткой и заходит только в первые двери, так что ноги сами выучили комфортный маршрут правильного вхождения в поезд. Зайдя в вагон, Стайлз немного прошел вглубь и сел на пустующую мягкую лавочку. Вокруг него никого не было. Снова открыв свою книгу, парень настроил свое внимание на ее сюжет. Шум поезда немного давил на слух, но Стайлз старался абстрагироваться. «Как же я не люблю ездить в тишине», — вдруг пронеслось в его голове. Прошло минуты три, и движение сцепных вагонов превратилось в пятисекундную остановку. Людей на этой станции зашло больше, чем на предыдущей. Слева от него присела пожилая леди, но чтение всегда отвлекало Стилински от мегаполисной суматохи. Поэтому парень даже не заметил новую соседку. На пути к следующей станции он прочел очень актуальное для него высказывание: «Помните, что говорит Дарвин о музыке.? Он утверждает, что человечество научилось создавать музыку и наслаждаться ею гораздо раньше, чем обрело способность говорить. Быть может, оттого-то нас так глубоко волнует музыка. В наших душах сохранилась смутная память о тех туманных веках, когда мир переживал свое раннее детство*». Немного хмыкнув, Стайлз решил мысленно прокомментировать: «Вы даже не представляете, сэр Артур, как я сейчас Вас понимаю. Жизнь без музыки явно усложняет наше существование на этой земле». Снова поезд остановился, и пустые места тут же начали поддерживать чужие задницы. У Стилински появился еще один компаньон, но уже с правой стороны. До сей поры обдумывая последнюю прочитанную фразу, он совершенно не замечает и этого соседа. Поезд тронулся, но с этим движением начало менятся и однообразие в жизни парня. Стайлз понял, что возле него кто-то сидит, лишь тогда, когда неизвестный облокотился о его правую руку. Даже не оборачиваясь на человека, парень лишь огрызнулся на него, но благодоря тому, что этот (судя по тому, что успел краем глаза заметить Стилински) мужчина сидел в наушниках, он ничего не услышал. Изменив тактику, Стайлз попытался намекнуть своим мимолетным взмахом руки о некорректном положении тела рядом сидящего, но этому человеку, видимо, было плевать на манеры, поэтому он вообще никак не отреагировал. Решив не портить это дрянное утро еще больше, он еле заметно махнул на сложившуюся ситуацию ладонью и продолжил свое чтение. Но тут в его легкие прокрался очень приятный аромат. Не понимая, откуда он доносится, Стайлз машинально начал поглощать его отрывистыми вдохами. Пахло настолько вкусно, что сердце само по себе начало стучать немного быстрее. Откинув этот непонятный для него порыв, Стилински вновь приложился к книге, но теперь его внимание рассеивалось. Раз прочитал один абзац — ничего не понял. Второй раз прочитал абзац — но и тут информация пошла не в мозг, а прошла сквозь него. Упорно начал перечитывать и в третий раз, но уже на второй фразе Стилински решил сдаться. Непонятный запах его отвлекал и до непристойности манил. Его сознание решило погрузиться в обман: теперь он просто делал вид, что читает, но на самом деле парень пытался определить источник запаха. Его голова лишь на миллиметр наклонилась вправо, но этого было достаточно, чтобы понять: аромат исходил от мужчины, чья рука покоилась на локте Стайлза. Карие глаза стали чернее, ибо расширились зрачки, а сами глазные яблоки увеличелись, ведь так их преобразило удивление. «С чего это вруг меня так прет.?» — в непонимании подумал он, пока поезд тормозил перед очередной станцией. Вагон стал более чем полон людьми. Перед сидящими пассажирами теперь была целая толпа. Но кто-то, видимо, успел занять место и возле вкусно пахнущего мужчины, ведь тот прислонился к Стайлзу еще ближе. «Ой-йой.!» — испугался Стилински. Его сердце пропустило удар. Из-за таких манипуляций неизвестного мужчины аромат стал доноситься контрастней. Теперь Стайлз чувствовал себя парфюмером из одноименного романа. Парень пытался отыскать все ингридиенты. Прикрыв свои веки, он начал вдыхать чаще, чем выдыхать. Чувствовался запах черного чая, мяты и карамели. Еще присутствовали легкие нотки персика. Однако в запахе этого человека было и еще что-то неуловимо-первобытное, дикое и опасное. И Стайлзу до безумия захотелось раскрыть эту тайну. Сердце начало стучать еще быстрее, а внизу живота что-то завибрировало. Был бы Стилински наивной девчонкой, то подумал бы, что он влюбился. Тряхнув своей головой, он широко открыл глаза. «Какого черта, Стайлз.? — мысленно дал себе под дых парень. — Возле тебя ведь мужик сидит, на которого, ты, между прочим, даже ни разу не глянул.!». Понимание того, что его ужасно манил запах мужчины, не удержало Стилински от рассматривания его ног и рук. Этот неизвестный был обут в ботинки из мягкой черной кожи, которые не до конца зашнурованы, а одет в серые джинсы и черную кожанку. На левой руке (которая, как теперь ощутил Стайлз, была очень теплой), покоился браслет в виде красной нитки. Поезд вновь остановился. Это перепугало Стилински, и он, дернувшись, упустил книгу из рук. «Шерлок» упал на чьи-то ноги. Быстро спохватившись, парень начал поднимать книгу. — Простите, — сказал он старшекласснику, который стоял перед ним. Если бы Стилински захотел, то он бы заметил, что сидящий рядом наблюдал за его неуклюжими движениями с улыбкой на своем лице. Но как только Стайлз выровнялся и начал стряхивать с титульной страницы пыль, неизвестный сразу же разблокировал телефон и начал менять одну песню за другой. Сердце Стайлза так сильно ускорило движение крови в его венах, что теперь тряслись руки. Поэтому, плотно прижав их к коленям и грубо сжав книгу пальцами, он начал пялиться на свои кеды. «Та успокойся же ты, Господи.!» — парень поборол внезапное желание ударить себя по лбу. Поезд продолжал свое движение. Люди продолжали стоять солдатиком. Аромат продолжал соблазнять мозг Стилински. В конечном итоге, ему захотелось посмотреть на сидящего рядом мужчину. Но он не мог удовлетворить свое любопытство, ибо стало до невозможности страшно. Так страшно, что образовался ком в горле. Руки начали трястись с новой силой, а нервы заставили его ступню выбивать непонятный ритм по полу вагона. «Значит так.!, — Стайлз начал размышлять, — от запаха тела этого инкогнито твое сердце колотится, как у колибри, кровь гоняет, как по пустой трассе, чувствуется страх как при просмотре хоррора, а в животе присутствуют взмахи гребаных крыльев мутировавших гусениц. О чем это говорит.?» — парень даже не заметил, как начал смеяться, а поезд вновь остановился.***
Двадцатипятилетний Дерек Хейл смотрел на парня, который пытался поднять книгу, и не заметно для себя улыбался. Не понятно почему, но магнетизм подростка так и тянул мужчину к нему. Желание посмотреть в лицо интересующего его человека стало просто невыносимым. Однако здравый смысл и возникшая неуверенность не дали ему этого сделать. Поэтому, когда парень снова сел ровно, Дерек быстро переключился на свой телефон. Он не хотел менять игравшую песню, но это был как инстинкт. Нужно было чем-то занять свой взгляд, чтобы неизвестный не подумал о том, что на него открыто пялится мужик. Перемотав песен пять, Хейл подумал, что достаточно, и заерзал на сидении. Почему-то сиделось как-то некомфортно. Буквально минуту назад все было чуть ли не идеально, но сейчас.. Часто замахав своими веками, Дерек понял, что не так: его рука теперь не лежала на руке этого парня. Видимо, когда он упустил книгу, а после потянулся за ней, это сместило положение тел обоих. Так что, когда паренек вернулся в свое исходное положение, оно уже не было таким исходным. Это открытие заставило Хейла нахмуриться. Желание посмотреть парню в глаза теперь стало еще больше. Боясь поворачивать голову, он попытался найти его отражение в окне напротив, однако стоящие люди полностью закрывали все возможные горизонты. «Вот незадача...» — грустно подумал он. Но настоящая трагедия происходящего в том, что поезд снова начал тормозить. А это означало, что Дерек Хейл прибыл на нужную ему станцию. Этому десятиминутному душевному подъему пришел столь нежеланный конец.***
Поезд остановился, и пассажиры начали выходить. Стайлз опешил, когда заметил, что начал подниматься и его аромат. Внезапно в сердце Стилински исчез страх, однако подступила паника. Совершенно не отдавая себе отчет, он резко схватил мужчину за рукав куртки, от чего тот прям упал на сидение. Глаза недоумевающего незнакомца посмотрели в глаза порывистого подростка. Стайлз, наконец, рассмотрел лицо мужчины: зеленые глаза, острые скулы, пропорциональные и широкие брови, ровный нос и грубая щетина, покрывавшая щеки, подбородок и кожу над верхней губой. Его сексуальность была явно выше небес. Теперь, сердце Стайлза пропустило не один удар. Дерек точно так же всматривался в лицо парня, которое было покрыто родинками, и чувствовал, как приятное тепло расплываеться по всему телу. Их зрительный контакт прервал голос исходивший из колонок вагона. Двери закрылись, и поезд двинулся дальше. Хейл понял, что так и не вышел. Он решил, что это не так уж и важно. Ему просто захотелось продлить это мгновение, ибо сердце ощутило то, что не ощущало долгие годы. Вновь посмотрев на парня, попутно вытягивая наушники из ушей, Дерек открыто улыбнулся, обнажив свои белые и ровные зубы. Стайлз ответил на его улыбку тем же. — Прости, — вдруг зарделся он, спиной прижимая свой рюкзак плотнее к сидению. — Не знаю, что на меня нашло. Хейл засмеялся и кивнул. — И ты прости за то, что сам не сделал этого раньше. Во взгляде обоих промелькнула одна искра. Дерек Хейл на сто процентов осознал то, что не попадет сегодня на работу, а Стайлз Стилински окончательно убедился в том, что не сможет отдать плоды ночной работы злому профессору. Существует ли на самом деле запах абсолютной любви.? Не знаю, как Вы, но у Стайлза сложилось пложительное мнение. Теперь он приходит к этому убеждению каждую ночь, каждый день, а иногда и утром.