неопределённость

ей нравилось писать ему сообщения, ощущая лёгкую приторность воркования. лиза с наслаждением читает незаурядные сообщения о его принципах, позициях, жизни, утопая лицом в серой наволочке тяжёлой пуховой подушки. девушка знает это быстрое, сломящее всё на своём пути, чувство, преследующее её на каждом шагу. влюблённость с элементами потребности.вот её диагноз.она встречала человека и тут же начинала заставлять себя поверить в это крылатое чувство, растворяясь в этом. она познакомилась с ним, таким твёрдым и уверенным, не понимая, как можно так серьёзно относится к жизни. она одна и ждать не будет. лиза хочет на концерт Nirvan'ы и банку тёмного фильтрованого пива. ту яркую толстовку и розовую сладкую вату со дня города. любимую с детства книгу «Дерево растёт в Бруклине» и горячий кофе. татуировку «Дикость» на запястье, перекрывающую шрамы любопытства и пирсинг над бровью. она хочет попробовать этот мир. почувствовать все его вкусы. услышать все звуки.посчитать все капли дождя и слова «нельзя», что вертятся на языке желчным вкусом. лиза пела с друзьями о подростковом максимализме, нетрадиционной ориентации, желание любить и закурить сигарету. девушка сбегала в клуб по выходным, растворяясь в дыму ментоло-вишневого кальяна и похоти. она кричала о ненависти к этому городу, с любовью фотографируя его пейзажи с подъездного балкона шестнадцати-этажки, чьи двери всегда открыты. русоволосая пишет мат в записных книжках поперёк стихов, раскрывая окно на распашку, вдыхая холодный мертвый и грязный воздух выхлапных газов, увеличивая громкость басов в объёмных наушниках sony. она не любила одиночество, но любила быть одна. любила также, как эту жизнь. искренне, но не взаимно. даня любил анализировать. сидеть дома, перечитывая «Дориана Грея». печатать на компьютере, с отвращением поглядывать на ручку с бумагой. пить горький кофе, никогда не покупая сахар. ненавидеть цвета, ставив черно - белый фильтр на все пейзажи, снятые с прямого ракурса.забивать кисти рук жирным чёрным шрифтом, наслаждаясь зарубежных репом. он написал ей. была причина. фотография или запись на стене, но всё так муторно и расплывчато, он не может сказать,что был трезв. но это было ночью. они обсуждали ночное небо, смотря на него с разных уголков страны. она скидывала ему фотографии собаки, расказывая про то, как её подруга рассталась со своей девушкой, напевая аккорды грустных клешированых песен,а он читал её наивные детские сообщения в перерывах между созданием, возможно, успешного проекта, печатая на ноутбуке, звонко стукая по клавишам, пользуясь способностями кофеварки на максимум. пять лет он жил, беззаботно перебирая игрушками, нюхая цветы и читая буквы, пока она не родилась. и эта разница была такой большой для них. это было ее гордостью, что она часто упоминала при подругах, приукрашивая переписки. это было его поводом задуматься, вспоминая беспечность и осознавая несерьёзность его намерений. они писали сообщения, записывали голосовые, кленясь, что встретятся. но это ложь. он использует её, чтобы разбавлять работу, делясь переживаниями. она использует его, чтобы петь песни гречки о любви, выкуривая ту же марку сигарет, что и он, отказывая парням из клуба. он не мог дать этому названия, поэтому, когда говорил, что любит, он не обманывал, вполне осознавая, что возможно так и есть. она давно дала этому название, открыто лгя, не чувствуя уколов совести. ей не привыкать постепенно осознать, что её отпускает и она уходит, вновь ждя нового порыва. влюблённость с элементами потребности. вот их диагноз.