Я любимец твоих дьявлов

Убийство, что это? Верующий в Бога ответит: Грех. Да, несомненно это грех. Человек убивающий других людей попадает в ад, так говориться в библии. Для людей с психическими отклонениями забрать чью-то жизнь, как отобрать у ребёнка конфетку. Причиняя боль другим они получают удовольствие. Их тело вздрагивает от приятных мурашек во время криков жертвы. Убийство, крики и просьба о пощаде это их личный наркотик. *** Понедельник, на часах показывает без двадцати восемь, время оживления улиц. Именно в этот час на улицах можно увидеть кучу сонных и раздражённых людей. Все они спешат на работу или учебу, за частую не замечая, что присходит вокруг. Именно это время в Сеуле называют «убийственным». Вот и это утро понедельника не обошлось без очередного трупа молодой девушки. Полицейские не обратили бы внимание на неё если бы не способ убийства. Он был слишком им знаком. Это был шедевр одного из пяти серийных убийц Сеула. Перерезанные кисти рук и обескровленное тело. Работа «Мятного Вампира». Глупое название не правда ли? Но «Мятным» он зовётся из-за того, что после убийства на теле жертвы можно было найти веточку мяты. Не обычный способ лишения жизни, но самое интересное, что жертвы чаще всего были проститутками около двадцати-двадцати пяти лет. У так называемого «Мятного Вампира» около сорока убийств, и то не точно, что это все. Даже опытные специалисты видят подобное в первый раз. *** 6:59 — Не надо, — умоляла меня очередная шлюха — прошу. Я сделаю для тебя все. — начала девушка, бросаться мне в ноги. Ненавижу когда они так делают. Пачкают обувь. — Ты что? Не плачь, не надо — успокаиваю её, вытирая с её лица слезы, которые катились градом — слёзы тебя не красят– проговорил я с улыбкой на лице. Видимо моя улыбка её немного успокоила, потому что всхлипы постепенно прекращались. — Вот и хорошо. Поднимайся.– после этой фразы она взглянула в моё лицо. В её глазах открыто читался страх. Страх за свою никчёмную жизнь. — Ты… меня отпускаешь? — с недоверием и дрожью в голосе проговорила она. Этот вопрос меня частенько подбешивает, они такие тупые или правда надеятся на спасение? — Конечно же нет, — проговорил я и снова увидел эту боль, и страх в глазах. — но знаешь я тебе расскажу за что ты лишишься жизни. Это своеобразная исповедь. — Не надо — шёпотом произнесла она. — Надо, чтобы ты знала, что говорить в аду. — её глаза опять налились водой — Ты была проституткой. Ты торговала наркотой. Вела легкую и беззаботную жизнь. Жила для себя не заботясь о других. — все это я говорил медленно, выделяя каждое слово — Ты ведь не из Сеула. Ты жила в самом грязном и бедном квартале, такого же города. Жила не одна, нет. С мамой. Она была стара и не могла полностью обеспечить, но на нормальную жизнь хватало. Ты же неблагодарная мразь решила, что ты достойна большего, лучшего. — у неё началась истерика — Через месяц после твоего отъезда она умерла. Умерла одна, осознавая, что никому не нужна, даже собственной дочери. — Хватит — уже хриплым голосом — Хватит я сказала. — Зачем? Неприятно слушать правду? А теперь представь, как было твоей матери в последний час жизни. Все это осознание ненужности, никчемности. — такую истерику я не наблюдал давно. Возможно, если бы я был не настолько холоднокровен, я бы её даже отпустил, но судьба к ней не благосклонна. — Прости, ты сама виновата в таком исходе. — момент и она лежит на земле со сломанной шеей. В её глаза застыли слёзы и… радость? Такое было в первые. Возможно я сделал ей одолжение лишив жизни? Возможно, но меня это сейчас не очень интересует. Наконец-то, можно получить желаемое. Беру кисть руки девушки, попутно доставая лезвие. Эти прекрасные секунды перед вкушением своего наркотика. Кровь, это мой личный наркотик, без которого я схожу с ума. Маленький порез и я уже слизываю проступившую кровь. Как же это прекрасно. Осознание и ощущение жизни. Теперь ты не просто ходячий мешок с костями, а живой организм.