Чего не надо делать

В этот раз все поменялось. Они поменялись местами: в прошлом, а точнее в Нью-Йорке, Ньют гонялся за Криденсом, а теперь Криденс за Ньютоном. Не так открыто и явно, но... очень профессионально, хотя бы потому, что он оказывается здесь. Здесь - это в Нурмергарде. В подземельях. Он отдает себе отчет в том, что все вечером прошлого дня произошло слишком быстро : трансфигурации, обман иллюзией, перемещения, аппарации и ловушка. В последнем, конечно, винить нужно хозяина замка, не Криденса. А теперь Ньют здесь — в сыром и темном помещении. Здесь пахнет прелостью, как осенью на улице после дождя, и нет света, ибо нет окон. Это ловушка, как чайник. Заходишь внутрь, а за тобой захлопывается крышка и уже никак убежать. Нары, и те следовало принимать как роскошь не спать на остывшем веками и немытом полу. От любого мелкого движения они звенят цепями, которыми подвешены к стене. Это отрезвляет и заставляет мага нервничать. Ньюта тошнит; он не понимает отчего. Возможно, от аппараций, четыре за несколько часов подряд — для него слишком тяжело. Может от нехватки еды или воздуха. А возможно, потому что даже с открытыми глазами он видит непроглядную тьму? Он не знает точно, но состояние такое, будто вчера перепил огневиски и теперь организм мстит. Он не знает сколько времени он проспал, оказавшись здесь. Он не знает практически ничего. Ньютон тяжело вздыхает, сядясь и на ощупь касаясь пола ногами. Влажные стены холодят затылок — остается только ждать. Ждать, что о нем вспомнят там, наверху, в прямом смысле(а то, что вспомнят, о, он не сомневался!) и что тогда будет одному Мерлину известно. Ньют вспоминает имена всех своих питомцев, поочередно тому, как они поселились в его чемодане. Проводит рукой по воздуху, будто поглаживая по морде или холке. И улыбается сам себе. Но это мало отвлекает. В голову лезут мерзкие мысли и от них сердце начинает биться быстрее, упрямые, они расшатывают иллюзию Ньютового спокойствия, да так, что тот теперь знает наверняка — комната десять шагов на семь. Он не злится, он в отчаянии. Он завидует тем, у кого получалась безпалочковая магия и тем магглам, которые могли отпереть любой замок. Скамандер понимает, что ему уже не выбраться отсюда, никто не ворвется в камеру и не выпустит его, вручив чемодан. За тех, кого он так оберегал и холил больше всего страха, больше всего волнений и надежды. Кроме мыслей, бегающих по кругу, добавляться еще парочка замечаний-укоров: как он, наивный, мог так легко попасться, несмотря на добрые намерения и явно фальшивые уловки и погоню? И почему, только сейчас он всерьез задумался об своем чемодане? Ведь будь он мертв, посреди переулка ночного города, ситуация в общем не изменилась: что будет с созданиями, после его смерти? Он важничал, представляя занятия всей жизни только таким, но маленькие дела и победы возвели самомнения выше статуи Свободы. Теперь Ньютон корил себя за слабость. Он ведь и вправду считал, что с ним ничего не случится, раз столько времени неудачи обходили его стороной. Маг сильно зажмурился, кутаясь в пальто. И отчаяние перерастало в злобу. Сейчас он хуже новорожденного. Слабый, беззащитный. В некотором роде, так же как и его звери. Хотелось крушить все вокруг, но видимо комната создана так, чтобы никто не мог колдовать. Ньют дышит рывками, чувствуя как тошнота и головная боль возвращают его в реальность. А реальность добивается густой, звенящей тишиной. «Здесь нет даже крыс», отмечает колдун и от этого он чувствует себя как на выставке в зоопарке. Кто-то точно следит за ним, а он не в состоянии помочь самому себе, не говоря уже об созданиях. Маг снова ложится на скамью и давит непрошеные слезы. Он не понимает зачем и почему, и не замечает, когда легкая длань сна накрывает его.

***

Он резко открывает глаза. Снова кошмар и снова его пытался окутать темными щупальцами обскур. Не та девчонка или Криденс, просто тьма. Такая же как вокруг него. Взглотнув, Ньютон повернулся к стенке, желая побороть идею провести теплой рукой по камням, а потом слизать влагу с ладони. Он пытался вести себя как обычно, но смог лишь спать. Он считал, это точно — проваливался в сон ровно четыре раза. Если брать во внимание обычные сутки и отсутствие магии, которая бы изменяла само понятие времени, в темнице он второй-третий день. Кроме голода и головокружения пришла нестерпимая жажда. Какое покаяние и искупление ему надо, этому Гриндельвальду? Лучше бы просто пытал его или убил, не тратил сил и не строил мелкие пакости совсем уж бесполезному человеку. Видимо, планы на Ньюта были особенны. Или о нем просто забыли. Во что маг не хотел верить. Стрессовая ситуация нагоняла страх и жалость, но способность здраво мыслить пока не покинула магизоолога. Вариант того, что это и есть некая своеобразная пытка не покидал Скамандера. Только вот как было понять, это уже все и он ждет пока Ньют совсем превратится в безвольную игрушку или...? Или это некое подобие гостеприимства? От последнего маг фыркнул. Мысль о чемодане билась загнанной птицей. - Выпустите! Вы меня слышите, выпустите!- Ньютон дрожал, голос охрип и срывался на гласных. - Мои звери..! Скамандер замотал головой. Видимо, кричи сколько душе угодно, никто не услышит, даже если так было задумано. - Пожалуйста, мой чемодан... они должны питаться и быть в безопасности... - магу уже было все равно: апатия накрыла его с головой белым покрывалом. И наверняка, со стороны он мог показаться не очень здоровым. Разговаривать самим с собой ему было не в новинку, но рядом было хоть какое-то живое существо и неважно какого(магического или нет) мира. Скамандер ощутил тяжесть во всем теле и тягучие лапы снов. Кошмары обнимали теплыми, мохнатыми лапами. Маг закрыл глаза, отмечая про себя, что так забывается чувство голода и тошноты. И полного, безумного одиночества. Комната Тесея всегда отличалась педантичностью и порядком. Здесь не было разбросанных мелочей вроде перьев или вещей гардероба. Даже на письменном столе был порядок, что всегда удивляло младшего брата. Сквозь окно пробивался свет заходящего солнца. Ньют знал,что это сон. И как в любом сне, знания просто были, независимо от логической цепочки. Он знал, что он и дальше без своей палочки. Что нельзя колдовать. Что нужно подойти сначала к письменному столу, а не впустить сову, ухающую за окном. «Что делать нужно» - на куске пергамента выступал аккуратный почерк с перечнем заданий и возможностей. Но Ньют насторожился: это был не почерк его брата. Бумагу он свернул несколько раз и положил в карман брюк. И так же, по неведомо какому знанию, развернул второй пергамент, лежавший рядом. «Что делать не надо» он даже не дочитал после фразы «Не доверять самому себе, а только...». Разорвав записку, маг ощутил поглаживание руки злости и ненависти к самому себе. Хотелось вскрикнуть или сказать что-то цинично-едкое, совсем не в его духе. Но хлопанье крыльев совы заставило обратить на птицу внимание. И только открыв окно, запуская свежий воздух в нежилую комнату брата в родительском доме, Скамандер очнулся. Он не отметил как жадно втянул тот самый свежий воздух и начал глубоко дышать, будто вынырнул. Но смог понять, что дверь открыта — огромный квадрат света пробрался в его камеру. Он быстро поднялся, отчего снова подступила тошнота и закружилась голова. А вместе с тем, понимание, что хорошее надобно оставить позади. То, что кто-то отпер замок не означало что ему дадут воды или (уж совсем предел мечтаний) отпустят восвояси вместе с чемоданом полным его милых и невиновных зверей. Но ведь надежда умирает последней, так?