Маскарад. Начало

*** За год до бала-маскарада — Вам лучше обратиться по этому вопросу в Отдел магического правопорядка. Уверен, что мисс Грейнджер вам окажет помощь в подготовке необходимых документов, — Кингсли закрыл папку с бумагами и протянул ее светловолосому волшебнику. — Кто? — небрежно переспросил тот. — Вы слышали, мистер Малфой, — ответил Министр с легким раздражением. — Я не буду работать с мисс Грейнджер, — холодно произнес Люциус. — Но и таскать сюда ваши бумажки вы тоже не будете, — бросил Кингсли. — Сейчас не прежние времена. Так что продвигать свои проекты вы будете как и все остальные в строго определенном порядке, и этот порядок диктует подготовить полный комплект документов и отправить его на предворительное рассмотрение сотруднику Отдела магического правопорядка. Сейчас этим сотрудником является Гермиона Грейнджер. И если она вас не устраивает, могу предложить вам в помощь сотрудника Азкабана по вопросам притеснения волшебников в зависимости от статуса их крови, — Бруствер хлопнул тяжелой ладонью по столу. Малфой не будет диктовать свои условия Министру. Когда я провел столько времени в Азкабане вместо того, чтобы быть с любимой женщиной, когда я потерял всё, всю жизнь, и Мерлин решил забрать у меня еще больше, ты, Кингсли Бруствер, все еще думаешь, что меня волнует статус крови какой-то девчонки?! Вслух Люциус произнес спокойным тоном: — Господин Министр, я имел в виду, что у мисс Грейнджер недостаточно опыта для консультирования меня в подобном законопроекте, — Кингсли закатил глаза, но Малфой продолжил как ни в чем не бывало. — Я не сомневаюсь в ее способностях и талантах, которыми она безусловно обладает, но, насколько мне известно, у нее предвзятое отношение к домовым эльфам, и я считаю будет не профессионально поручать подготовку именно ей. Я прошу, чтобы моим Консультантом стал Дональд Грин. Он непредвзят, неподкупен и обладает огромным опытом. — Хорошо, пусть будет Грин, — Кингсли поднял руки, сдаваясь, будучи преисполненным желанием, чтобы Малфой оставил его в покое как можно скорее. Ему отчаянно не нравилось, что несмотря на все перепетии жизни Люциуса, он продолжал входить в Министерство как к себе домой, и его никак не удавалось задвинуть, поскольку ума и красноречия ему было не занимать и он отлично умел пользоваться этими двумя качествами. Однако где-то в глубине души Бруствер, может даже сочувствовал Малфою, чья семейная жизнь стремительно летела в тартарары, и возможно, работа, сложная, кропотливая и отнимающая большую часть времени, заставляла его забыть о том, что происходило за дверьми его дома. Драко не смог выдержать и уехал из дома и из Англии. Люциус, носивший в обществе маску холодного безразличия, пока держался. — Благодарю, господин Министр. До скорой встречи, — Малфой поклонился и вышел, Бруствер только махнул рукой. На прошлой неделе у Малфоя прошли еще одни похороны. *** За девять месяцев до бала-маскарада — Что за женщина там? — спросил Малфой у официанта. — Та блондинка? — Нет же, там в самом углу? — Это мисс Грейнджер. Из Министерства. Он не сразу ее узнал. Сколько лет прошло, когда он последний раз ее видел? Пять, шесть, больше? Сейчас его взору предстала молодая женщина, изящная, элегантная. Длинные каштановые кудри красиво собраны в прическу. На ней черное платье, которое облегает ее женскую фигуру, подчеркивая ее приятные формы. Такой соблазнительный вырез, слегка приоткрывающий полушария груди, давая волю фантазии. Она сидит, задумчиво глядя в окно, подперев рукой подбородок, болтая под столом ногой, с которой чуть съехала туфелька на высоком каблуке. Надо сменить ресторан, — подумал Люциус, скривившись, когда к Грейнджер подошел Рон Уизли. *** За семь месяцев до бала-маскарада Заседание в Визенгамоте. Малфой смешался с толпой слушателей. В зале стоит гул от переговаривающихся между собой присутствующих. Грейнджер стояла у входа вместе с Кингсли, который давал ей последние наставления. Это первое ее выступление, она так очевидно волнуется, смущенно улыбается или рассеянно кивает, когда Министр что-то шепчет ей на ухо. Люциус усмехнулся, когда очередной входящий волшебник неловко задел молодую женщину и та выронила свои документы. Грейнджер охнула и растерянно смотрела, как бумаги оседают на пол. Сколько в ней наивности, неопытности, какой длинный путь ей предстоит в Министерстве. Интересно, насколько она испортится? Нет, не испортится, а станет сильнее, жестче, напористей, закаленнее. Невозможно представить, что должно случиться, чтобы эта женщина испортилась, опустилась, изменила принципам. Шум потихоньку стихает, когда Грейнджер поднимается к трибуне с самым серьезным и сосредоточенным лицом, которое вызвало у Малфоя невольную улыбку. Она прекрасно выступила с докладом о расширении полномочий авроров в ситуациях, угрожающих их жизни и жизни окружающих. Похоже, Кингсли не зря делал на нее ставку. Умная ведьма. Представила все факты так, что ни у кого не осталось сомнений в необходимости принять поправки. Люциус даже мысленно поаплодировал тому, как ловко она обошла все подводные камни, когда ей пришлось отвечать на уточняющие вопросы и давать пояснения. Сияющая как начищенный галеон с блистательной улыбкой она спустилась с трибуны к встречающим ее Кингсли, который сердечнно потряс ее руку, и Поттеру, который принял ее в теплые дружеские объятия. — Гермиона, ты просто чудо! Прекрасная работа, поздравляю. — О, спасибо Гарри. Я потратила на это, кажется, целую вечность. — Как Рон? Грейнджер сразу поникла и лишь махнула рукой. Поттер понимающе закивал и похлопал ее по плечу. Ощущение триумфа было испорчено. *** За шесть с половиной месяцев до бала-маскарада Люциус шел по Министерству и услышал дрожащий голос Грейнджер. Очевидно, она была очень расстроена. Он остановился и прислушался к говорящим за углом. — Рон, ты нечестно поступаешь со мной! — едва не плача говорит молодая женщина. — Да что ты! — раздраженно отвечает Уизли. — Иногда мне кажется, что в нашей паре право голоса есть только у тебя! — Зачем ты так? Ты прекрасно знаешь, как я отношусь к тебе. — Я уже не уверен, — буркнул он. — В ком именно, Рон? — спрашивает она после небольшой паузы. — Ни в тебе, ни в себе, извини, — чеканит волшебник. Послышались удаляющиеся шаги. И тихий всхлип Грейнджер. Малфой чувствует себя несколько неловко от случайного подслушивания ссоры между влюбленными. Хотя, судя по всему, они уже давно не влюбленные. Внезапно Гермиона выскакивает из-за угла и натыкается на Люциуса. Интуитивно он выставляет вперед руки и ловит ее за трясущиеся плечи. Пальцы касаются мягких локонов. Его обдает ее запахом, нежным легким, едва уловимым, таким манящим. Невидящие карие глаза полны слез и горечи обиды. — Извините, — выдавила она, обходя его. Похоже, волшебница даже не обратила внимания, в кого врезалась. Люциус смотрел ей вслед со странным ощущением. Сначала ему хотелось съязвить, сказать что-то гадкое, в его стиле, но увидев ее несчастное выражение лица, ему вдруг стало ее жаль. Когда рушатся опоры — это страшно и больно. Он знает наверняка. Ей только предстоит узнать. *** За пять месяцев до бала-маскарада Люциус с Драко идут по Косому переулку. Конец лета, здесь полно школьников, приехавших покупать вещи для учебы. Не протолкнуться. Когда-то и Люциус ходил с сыном за учебниками и котлами, они купили здесь его первую метлу. Иногда их сопровождала Нарцисса. А теперь вот ее нет рядом. Они проходят мимо здания Гринготтса и Драко говорит: — Я читал вчера про автокатастрофу. Люциус хохотнул: — Я тоже. — Так что с Сарой? — Мерлин избавил меня от этой женщины. Клянусь, эта ведьма обчистила бы мои карманы до последнего кната, если бы осталась со мной. — И что думаешь теперь? — Я устал от потерь. Кажется, я заслужил немного спокойной жизни. Веселый тон сменился вдумчивым и серьезным, и помолчав, Люциус спросил: — Драко, может быть, сегодня поужинаем вместе дома, в мэноре? — Нет, сегодня я пригласил на ужин Асторию. — Ты можешь прийти с ней, — настаивает он. — Я не могу прийти домой. — Давай купим тебе какой-нибудь особняк или, хочешь, квартиру в Лондоне. Приезжаешь и живешь в отеле, — поморщился Люциус. — Пап, я могу и сам купить себе и особняк, и квартиру. Я не хочу. Мне хорошо в Испании. Тем более мне дали грант на новое исследование по противоядиям, в ближайшие пару лет я точно не вернусь в Англию. Так что жилье мне здесь не нужно. Настроение упало. Нет, это хорошо, что карьера Драко идет в гору: гранты, исследования, медицинская практика — похоже он нашел себя в жизни. Но то, что он все еще не хочет посетить мэнор, Люциуса удручало. Прошло столько времени с того, как… Звонкий смех вырвал его из пучины безрадостных размышлений. Кто может так смеяться, когда ему столь паршиво на душе? Он обернулся. За столиком на террасе Флориана Фортескью сидела компания молодых волшебников: черноволосый в очках — Гарри Поттер, рядом рыжая Джинни Уизли (хотя в Пророке писали, что они поженились, наверно, она взяла фамилию мужа) и Гермиона, наверно все еще Грейнджер. Сегодня жарко, на ней простая белая майка и короткие шорты, открывающие взору длинные стройные загорелые ноги в изящных босоножках. Люциус даже удивился, что ноги бывают такие… притягательные. В ее руке стаканчик с подтаявшими шариками мороженого, которое потекло по вафельному рожку и молодая женщина слизнула белую струйку с озорным видом. Мерлин, взрослый же человек ведь! Драко проследил взгляд отца и ухмыльнулся: — Слышал, Рона Уизли взяли в Техасских королей, теперь он их вратарь. Английская Сборная ему чем-то не угодила. — Чем же? — Не знаю, он разорвал контракт прямо посреди года и уехал в Америку. Ему пришлось заплатить приличную неустойку. Видимо, Грейнджер его доконала. Драко усмехнулся, Люциус посмотрел на сына с укором. — Это писали на прошлой неделе в «Мировом квиддиче», — как будто оправдывался младший Малфой, — теперь нашей сборной придется туго на Чемпионате. — Пусть возьмут любого другого Уизли, у них в семье целая команда, — саркастически ответил отец, все еще рассматривая молодую женщину. — Ах, я и забыл, что квиддич тебя не особо интересует, — махнул рукой Драко. *** За четыре месяца и двадцать девять дней до бала-маскарада Ночью ему в первый раз приснилась Грейнджер В простой белой майке и коротких шортах она сидит на берегу реки под палящим солнцем. Ее ступни погружены в мокрый песок. Она зачерпывает воду и льет ее на свои голые ноги, стараясь избавиться от зноя. Прохладными ладонями протирает тонкую шею, руки. Но все-равно слишком жарко. Тогда она снимает свою майку, подставляя солнцу высокую упругую грудь с темно-розовыми ягодками сосков. Снова зачерпывает воду и льет ее на себя. Капли переливаются на солнце как бриллианты, серебристые струйки растекаются по ее обнаженной коже, задерживаются в углублении пупка, и текут ниже прямо на шорты. Тогда Гермиона встает и снимает и их. Малфой проснулся и с разочарованием обнаружил эрекцию. Это уж слишком! Просто он давно один… Постель его пуста, а дом холоден как камень. После стольких смертей в этом доме его можно назвать склепом. Он немедленно принял ледяной душ, смывая наваждение. Спать больше не хотелось и Люциус, устроившись с бутылкой огневиски в кресле, пил до самого рассвета, пока первые солнечные лучи не прогнали мрак из комнаты и демонов, что скреблись на душе. *** За четыре месяца до бала-маскарада Субботним вечером Люциус зашел в тот самый ресторан, который он решил сменить, когда увидел там Грейнджер с Уизли. Он не был там несколько месяцев. Ему хотелось почему-то увидеть ее. Шансов на то, что она продолжала там ужинать, тем более в одиночестве, было мало. Но он все же пришел и попросил свой столик. К счастью, он был свободен. Люциус сел, взял меню и смотрел на страницы. Он знал это меню наизусть, но все же долго не отрывался от бумаги, боясь посмотреть на тот столик в углу. Она была там. В утонченном изумрудном платье, так удачно подчеркивающем идеальную фигуру. Оно имело длинный вырез от щиколотки до самого бедра, кокетливо открывая его взгляду одну ножку. Люциус облизнул губы и закрыл глаза, и перед глазами сразу возникла картинка из его сна, как Гермиона гладила свои ноги, как обнажила свою грудь. Организм немедленно отозвался на видение. — Сэр, — обратился к Люциусу официант. — Эта леди кого-то ждет? — Нет, сэр. Желаете ей что-то передать? Малфой представил, как официант приносит ей шампанского. Она удивляется и спрашивает от кого оно, и ей указывают на него… Он. Шампанское. Грейнджер. Глупость какая… Люциус посмотрел на официанта взглядом, полным ненависти, что тот стушевался, не зная, чем вызвал такую реакцию. Малфой бросил меню на стол. — Пропал аппетит, — сказал он ледяным тоном и покинул заведение со смешанным ощущением, что он поступил правильно и неправильно одновременно. *** За две недели до бала-маскарада Люциус смотрел на Гермиону из глубины магазина, а она смотрела на элегантное платье винного цвета. Может, пора на что-то решится? Она умная, красивая, успешная молодая женщина. Они бы могли подойти друг другу, если бы… За себя Малфой мог сказать, что некоторые события его жизни заставили его изменить кое-какие принципы. А вот переросла ли Гермиона категоричность и прошлые обиды? Чтобы узнать наверняка, нужно попробовать. — Это ваша постоянная покупательница? — спросил он продавца. — Эта барышня? Нет. Не думаю, что у нее хватит денег хоть на что-нибудь здесь. Но она часто сюда заглядывает полюбоваться нарядами. — Ей нравится это платье? — Да, мисс смотрит на него каждый раз, когда приходит. — Сколько оно стоит? — 115 галеонов, мистер Малфой. — В следующий раз продашь его ей за 15, — Люциус протянул продавцу мешочек с золотом. — Скажешь, что устроил распродажу. И ни слова о нашем уговоре. — Как угодно, вашей светлости, — продавец слегка поклонился и спрятал деньги. — А вы приобрете себе что-нибудь? Скоро в Министерстве состоится бал. — Бал? — Бал-маскарад, если быть точным. План у Люциуса родился мгновенно. Главное, чтоб Грейнджер пришла. Она не сможет его узнать. Он постарается.