диагностируйте мою смерть, доктор, прошу вас

Буквально добежав до комнаты, Леонард захлопнул дверь и сполз по гладкой поверхности на пол, обхватив голову руками. В громкой тишине комнаты, мысли роем проносились по нейронам мозга, словно по галактической автостраде: «ты никому не нужен, у тебя никого нет, чего ты вообще добился в этой жизни?» Почему он до сих пор жив, когда так сильно хочет умереть, исчезнуть? Боунс почувствовал металлический привкус во рту от прокушенной губы. Тёмные глаза, в которых не было и капли живого присутствия, вдруг заблестели бессилием и тоской. Беззвучные рыдания мужчины перешли на громкие всхлипы, Боунс царапал кожу на голове в попытке избавиться от раздирающей боли внутри. Она словно чёрной смолой проникла в лёгкие, поглотив каждую клетку альвеол, не давая надежду на драгоценный вздох. Забившись в угол комнаты, Леонард обхватил колени закоченелыми пальцами и начал вспоминать приятные моменты жизни, чтобы успокоиться. Но единственное, что приходило ему на ум — мимолетная встреча с энсином Чеховым в кабине лифта, его золотистая форма, бликами играющая на радужках парня, непослушные кудряшки и детское лицо. Потерю такого яркого парня будут оплакивать все, каждый скажет о нем только тёплые слова, в то время, как смерть Боунса спишут на статистику несчастных случаев. Синий цвет, которым покрыта большая часть мебели в комнате и в медицинском отсеке, а также форма того же оттенка, вызывал в нем уныние и безысходность. Тихий стук в дверь, вывел Лео из транса и он не спеша поднялся, чтобы привести себя в порядок. Потерев глаза и сделав заспанный вид, он открыл дверь через пульт управления: «входите». Маккой явно ожидал Джима Кирка и бутылочку земного виски, но вместо этого на пороге возник худой силуэт с кудрями — Чехов. Щуплая фигурка вошла в тускло освещенную комнату и с снисхождением взглянула на зареванного врача. «Как же ты жалок, Лео — фыркнул Чехов и плюхнулся на кресло около барной стойки.- Разнылся и не выполняешь свою работу, мать не гордилась бы тобой» Павел крутит хайбол в длинных пальцах и смотрит в иллюминатор, размышляя над очередным оскорблением. Маккой вскакивает на ноги и от горя не остается и следа. " Ты хоть знаешь, что я чувствую? Что я пережил?» — мужчина оказывается в мгновение ока около наглеца и хватает его за ткань ворота, яростно сжимая позолоченную форму.- «У меня ничего не осталось за плечами: ни родителей, ни семьи, ни друзей. У меня нет дома! Эта комнатка посреди бескрайнего космоса единственное, что у меня есть!». Леонарда трясло от гнева, красное марево застелило сознание и мозг отказывался воспринимать реальность. Злость на мир, на бывшую жену, на коллег и на самого себя билась нервным импульсом в воспалённом мозгу. Кровь словно обжигающая лава сочилась по венам темноволосого, разнося ярость по капиллярам, доставляя ее в каждую клеточку организма. Звонкий смех прервал терраду доктора, отчего он замер и уставился на призрачный силуэт энсина. «Думаешь, из этого только один выход, а? Мы же оба знаем его, не так-ли, Доктор Леонард Маккой?» — Павел с легкостью вырвался из дрожащих рук Лео и подплыл к окну по едва видимым солнечным лучам исходящим из-за стекла. «Хоть где-нибудь будь до конца смелым, Боунс» — Чехов сложил руки на груди, наблюдая за растерянным мужчиной-"Ладно, давай я сам тебе помогу». В руках призрака появился черный металлический револьвер, такие Маккой видел только в фильмах о диком западе и у деда в столе. Павел прокрутил барабан о ладонь и возник за спиной врача, приставив дуло к виску Леонарда-"Давай сыграем в русскую рулетку! Я зарядил револьвер, а ты сделай ставку на того, кто по-твоему выживет!». Маккоя охватил леденящий ужас, он попытался вырваться из объятий смерти, но двинуться с места у него не получалось. Гладкий цилиндр упирался в клиновидную кость и грозился поставить там синяк, если он конечно выживет. Щелчок, раздавшийся громом в замкнутом пространстве, оповестил Боунса, что он жив. Наверное, он не уверен. Притронувшись к коже непослушными пальцами, мужчина не ощутил крови и сдавленно вдохнул. Кажется, он не дышал минут пять — легкие пронзила горячая волна кислорода, из-за которой доктор закашлялся. Галлюцинация лающе загоготала и приставила оружие к своей голове: «диагностируйте мою смерть, доктор, прошу вас» — нажав на спусковой крючок, Павел мгновенно упал, распластавшись на ледяном полу. Блики синих тонов заиграли на бледной коже Павла, кровь, медленно стекающая из смертельной раны, капала на мраморный пол, образуя лужицу багряного цвета. Из лазурных глаз, поминавших Боунсу цвет морской волны, выкатывались слезинки, застывающие на веснушчатых щеках парня. Оглушающая тишина давила на барабанные перепонки врача, от чего в ушных канальцах зазвучал набатный звон. Маккой позволил себе наклониться над мертвым, блеск остекленелый глаз вызвал в душе Лео неподдельный ужас, от чего врач отшатнулся от трупа. Маккой зажмурился, чтобы успокоиться и выработать план дальнейших действий. Паника не позволяла взять себя в руки, впитываясь в синапсы и блокируя передачу электрического разряда. «Он мертв, Джим?» — прозвучал риторический вопрос из уст мглы, обрушивая на разум Леонарда животный страх и скребущую безысходность.

***

Очнувшись от сна, Леонард оглядел серебристо-синюю комнату в поисках Павла, и никого не увидев, мужчина нерешительно заглянул в зеркало, покрытое тонким слоем пыли и обнаружил небольшое округлое пятно в области виска. Дрожь охватила тело доктора, и он побледнел. «что за хуйня?» — фраза билась в сознании Лео словно умирающий мотылек, грозясь окончательно покинуть разум. Он врач высшей категории, почетный член академии наук, почему он не может разобраться с какими-то галлюцинациями? Опустив ладони на столешницу, Маккой постучал по ней пальцами проверяя нервные окончания и тактильные ощущения, поступавшие в мозг. Связь с миром не утрачена, что уже хорошо. Слух доктора атаковала скрипящая сирена и он невольно дернулся. «ВНИМАНИЕ, КЛИНГОНСКИЙ КОРАБЛЬ ПО КУРСУ, ТРЕВОГА!» — оповестил голос капитана через коммуникаторы. Пульс всколыхнулся до предельных показателей и у Маккоя потемнело в глазах, что никак не помешало темноглазому вылететь пулей из каюты и бежать по коридору подобно лани в предсмертной агонии. Подготовка операционных коек для возможных пострадавших была отработана у Леонарда до автоматизма, он мог с закрытыми глазами сложить набор первой помощи не мешкая ни секунды. Медбрат открыл на сенсорной панели строку состояния корабля и весь персонал с тревогой глядел на серебряный корабль, медленно плывущий по струнам галактики. Несколько ракет разбились о защитный слой Энтерпрайза, на что экипаж корабля ответил взаимной атакой ракетами большего калибра. Судно трясло от залпового огня и безжизненный вакуум заключал в объятья смертоносные заряды. * * * На зов погибающего корабля Клингонов прибыла эскадрилья, которая уничтожила остатки Энтерпрайза. Выжившие члены экипажа спаслись в шлюпках, подавая сигналы sos в Федерацию, но сигналы рассеивались на микроволны, обрекая пострадавших на мучительную смерть в глубинах космоса. Леонард уже не отличал, чья кровь была на нем- его или товарищей. Липкая багряная корочка покрывала шею и щеку доктора, впитываясь в эпидермис и грозясь остаться там навсегда. Боунс смог затащить в медицинский шаттл несколько пострадавших, он не успел забрать старшую медсестру Эшли с двумя молодыми солдатами — ракета угодила в модуль и огненная волна отбросила шаттл в безмолвный космос. Это только кажется, что звуки баталии проносятся по всем фибрам ушных канальцев — космос поглощает весь шум, оставляя ужасающую тишину, которая давит на разум и психику очевидцев. Боунс вправлял конечности какому-то вулканскому бедолаге, который отключился на вторую минуты помощи. Тяжёлое дыхание и умирающие завывания давили на медперсонал, который всеми силами пытался отсрочить смерть пострадавших. Худенькая и бледная медсестра подвела Леонарда к тяжело раненому парню в золотистой форме, окрашенной алыми розами в области живота. Подвздошные кости выпирали из-под кожи и только лишь медленное движение грудной клетки свидетельствовало о слабо бьющейся жизни в теле человека. Маккой всегда дистанцировался от больных и не входил в эмоциональный контакт с ними, но взглянув на лицо пациента он узнал Павла. Его солнечного мальчика, его монстра из кошмарного сна, его Чехова. Лицо парня было похоже на мраморную маску, застывшая бурая кровь на пухлых губах энсина подчёркивала белоснежную кожу. Ресницы едва уловимо дрожали, от чего слезинки, застывшие на краю глазниц норовили выкатиться. Боунс начал реанимацию, предпринимая действия, которых требовал протокол. Руки не слушались не позволяя окантовать рану для быстрого заживления. «Он Вам дорог?» — прошелестел голос позади Леонарда, от чего последний не задумываясь кивнул. Эфир алого цвета впитывался в операционный стол, образовывая лужицу на полу прям как и во сне. Рана была полосная и в теле торчали осколки обшивки, вызывавшие сильное кровотечение. Маккой не успевал — смерть опережала его в этой гонке, где приз — душа Павла Чехова. Пульс струился витиеватой нитью на экране, оповещая о близком конце. В голове Боунса билась одна задача, с которой он обязан был справиться — спасти умирающего. Он не слышал ни писка оборудования, ни тихие голоса помощников — он зашивал рану, практически не моргая, сосредоточившись на участке кожи. В ушах гремела тишина космоса, вышептывая угрозы и упрёки обезумившему врачу. Тёплые прикосновения, оттаскивающие Лео от стола утешающе убаюкивали, но мужчина отчаянно сопротивлялся им, пытаясь вернуться к прежнему занятию. Он тряс еще тёплое тело Чехова выкрикивая имя и мольбы. Но ресницы больше не дрожали, губы в засохшей крови были искривлены гримасой боли, а впалый живот больше не поднимался. Леонард вцепился мёртвой хваткой в руку мертвеца, разорвав лучистую ткань. Внутри словно образовалась черная дыра, уничтожающая базовый набор эмоций и чувств, лишая мыслей и принося только раздирающую боль. Глаза Доктора метались по экранам оборудования не веря в тишину пульса. Мальчик больше не создавал тёплые янтарные лучи, русые волнистые волосы, так похожие на кривую волнового спектра были растрепаны и прилизаны к лбу сукровицей. Маккой упал на колени возле смертного ложа, руки опоясывали тело доктора, они пытались спасти шокированный разум человека, отнимая у него Чехова. Тело Павла съехало на пол упав к ногам мужчины, который все ещё держал в умелых пальцах скальпель. Лазурные и безжизненные глаза Павла приоткрылись и Боунс увидел в них глубокий бескрайний омут, который затягивал его вглубь, очаровывая спокойствием. Кирк все это время стоял за спиной Лео, положив ладонь на дрожащее плечо — это самое малое, что он мог сделать. Жалобные стоны Боунса разносились по всему отсеку, создавая трепещущие эхо, будто вместе с ним молилась Вселенная. Все это было похоже на сон, на галлюцинации, которые вышли из-под контроля. Заглянув последний раз в фиалковые очи Павла Чехова, Маккой встал и повернулся к капитану. Время и пространство не имело больше никакого значения и смысла для Леонарда Маккоя. «Я мертв, Джим» — пророкотала тьма, устами Боунса, освещая комнату тёмными как смоль глазами.