Урготские радости, или как сократить дуэли в Талиге.

      Зал Высокого Совета не менялся со времен Франциска. Менялись лица придворных, и то, если приглядеться, в стране фамильных носов, бровей и бородок, лица напоминали предшественников. У окна расположились Люди Чести. Под шпалерой с Победителем Дракона – потомки сподвижников Оллара. Король нетерпеливо поглядывал на часы и хмурил брови – Первый Маршал снова запаздывал. Кардинал поглядывал то на двери, то на одного человека в урготским костюме, что сидел, чинно сложив руки. Штанцлер уже было поднялся, чтобы объявить заседание совета открытым, как двери распахнулись с ноги. - А, опять вы опоздали, - ворчливо заметил Сильвестр. - Прошу прощения, дела государственной важности, - зевнул Алва и, устроившись между Штанцлером и Ги Ариго, приготовился не то слушать и внимать, не то тихо подремать. - Во славу Короля и Талига объявляю заседание открытым! Штанцлер заметил, что Алва сонный какой-то и не преминул этим воспользоваться. Заорал, будто труба в судный день. Но Ворон не был бы Вороном, если б даже поморщился. Полковые трубы да выстрелы пушек и похлеще гремят. - Господа, - кансилльер улыбнулся не то своей шутке, не то человечку в необычном наряде, который вышел к столу, - прошу минуточку внимания. У нас гость из славного Ургота. Урготец был пухлым, невысоким и напоминал сдобную булочку – с глазками-изюминками, что тонули в его щеках. - Меня зовут Лучиано Пинезе, и я прибыл к вам по случаю установления Урготско-Талигского Союза. Я не съенитфик, но провожу изыскательскую работу, и прошу минутку вашего внимания. Зашелестели бумаги: - Цель моей работы – доказать, что характер человека прямо зависит от количества и качества его питания. А также доказать, что дурные стороны можно побороть, лишь улучшив вкус еды и размер порций. Итак, возьмем Эсператистскую религию, что требует соблюдения постов. Малый Пост, Зимний Пост, Великий Весенний Пост, а также Пост Летнего Излома и Пост Осенней Охоты. Это почти круглый год невозможно есть вкусные блюда, питательные и приятные, а позволена лишь каша, да коренья, будто каким-то крестьянам. Неудивительно, что приверженцы Эсператизма много раз пытались свергнуть существующий порядок.        Кансилльер при этих словах нахмурился, Людвиг Килеан –ур-Ломбах нервно забарабанил пальцами по подлокотникам кресла, Ги Ариго поджал скептически губы, и лишь Вальтер Придд продолжал смотреть перед собой с беспристрастным видом. Лучиано же продолжал: - А всего-то надо – отменить все запреты на вкусную еду. И тогда сытому человеку вряд ли придет в голову устраивать мятеж или бунтовать. Он будет преисполнен благостного состояния, его настроение будет подобно солнышку в летнее утро. - Хм, это мысль, - оживился король, - что же, прошу принять во внимание, что я утверждаю закон, запрещающий поститься любому, к какой бы религии он не принадлежал. Создателю неугодно, если мы голодаем. - Абсолютно верно, - всплеснул пухлыми ручками урготец. – еще хочу сказать пару слов о дуэлях. При слове «дуэли» оживился комендант. Его оруженосец с завидным постоянством влипал в них семь раз в неделю. Порой – восемь, если было не слишком много поручений. - На улицах Олларии гибнет дворян больше, чем на полях сражений. А ведь все дело опять же – в недостатке питания. Голодному все кажется чем-то враждебным, А в чем причина? Она проста – наш организм требует пищи. Судя по виду господина Пинезе, шпагу он брал в руки лишь парадную, во время церемоний. - Подумайте сами, кому захочется скрещивать шпаги на сытый желудок? Когда человек не голоден, все слова приобретают другой оттенок. И некоторые заявления, в ответ на которые захотелось бы швырнуть перчатку в лицо обидчику, после сытного обеда кажутся просто безобидной шуткой. - Верно, верно – закивали, словно холтийские болванчики, кансилльер и король. Кардинал все внимательно слушал, стараясь ничего не упустить. - Я хотел бы предложить вам... точнее, вашим поварам взять несколько уроков у моего личного повара. Поскольку Урготу выгодно сотрудничать с Талигом, уроки будут абсолютно бесплатными. Король первым начал аплодировать. Остальные присоединились. Лучиано покраснел и стал раскланиваться во все стороны. - Урготская кухня – это аромат соусов, пышная выпечка и прекрасные сладости. И поверьте, в считанные недели вы познаете высшее блаженство, - разливался соловьем Пинезе. Особо преданные придворные конспектировали его речь. - Итак, с завтрашнего дня начинается время хорошей кухни. Мой повар будет ждать поваров из ваших домов утром с семи часов в посольстве Ургота. На этом мое выступление завершается. Благодарю за внимание. - Прошу прощения – поднял руку граф Килеан-ур-Ломбах и сразу стал похож на прилежного унара, - как быть с оруженосцами? Они встревают в ссоры в тавернах, не желают слушать советов. И главное, очень плохо едят. - О, оруженосцы – это не моя компетенция, - быстро ответил урготец, - всего наилучшего. Эр Людвиг вздохнул и покосился на Первого маршала. К слову, пока приверженец хорошего питания распинался перед Высоким Советом, Алва попросту спал. Он понял, что никаких докладов о войне не предвидится, а Кончита и так хорошо готовит. Без всяких там урготских соусов и сладостей. Соберано нравится – а это главное. Едва закончился совет, Алва открыл глаза, чтобы попрощаться с кардиналом и королем (остальные не заслуживают) и отправляться домой – нужно же отдохнуть. С вином, гитарой и оруженосцем.       Прошло ровно четыре месяца. И вот был назначен новый Высокий Совет. - Господа, сегодня вести Заседание буду я, - начал кардинал, - так как господин кансилльер, а также господин комендант вынуждены оставаться дома из-за желудочных колик. - Господа, подвиньтесь, - жалобно сказал Ги Ариго, - тут тесно. - Это еще не пришел господин Первый маршал. - А раньше не было тесно, - растерянно ответил тот. - Об этом и пойдет сегодня речь. Итак, объявлю Заседание… - Прошу прощения, я снова задержался. - Полагаю, снова дела государственной важности. Вот вам стул, на старое место вы не втиснетесь. - Втиснусь. И в результате Штефан Гирке-ур-Приддхен оказался на полу. Кардинал махнул рукой. К кошкам церемонии. - Господа, предлагаю вам посмотреть друг на друга и потом на самих себя. Вы стали толще раза в два. Особо отличившиеся - в три. Кардинал поморщился при виде дворян, входивших в состав Великого Совета. - Вы не можете подняться по лестнице в зал. Сразу одышка и колотье в боку. Некоторые брели сюда полчаса. - Я шел сорок минут, - подал голос супрем. - Ваше Величество, на вас не застегивается ни один камзол. А вы, Ги? Вы еще весьма молоды, а у вас три подбородка и четыре складки на животе. - Пять, - уныло поправил Ариго. - Тем более. Аптекари стали жаловаться, что больше стало расходоваться средств от подагры и несварения желудка. - Когда-то я мог пройти пару-тройку хорн, - пожаловался Штефан, - а сейчас и одну не в силах. - А я – добавил король, - не выхожу в парк уже сколько дней. В двери не пролезаю. - Безобразие. Так мы лишимся лучших дворянских родов безо всяких войн и дуэлей. Вы умрете от ожирения. - Придворные дамы жалуются – сказал Генри Рокслей, пытаясь поправить камзол на пухлом животе, - на них корсеты не сходятся. - Совсем? - Совсем. И платья трещат. - Итак, господа, -подытожил Дорак, - если мы хотим спастись, то обязаны заниматься фехтованием. И проводить во дворце ежедневные тренировки будет…. Тут он посмотрел на Рокэ. - Первая шпага Талига и всех Золотых Земель. Господин Первый маршал, соберано Кэналлоа и Марикьяры герцог Алва. Король посмотрел на Ворона, как на единственное спасение. - Думаете, поможет? - Всенепременно, - отрезал Сильвестр. Сейчас Алве, как никогда хотелось сбежать на войну. Или провалиться в дыру. Да хоть в Закат к Леворукому. Даже Надор показался не так плох,как раньше. Но, увы, невозможно. - Завтра – первая тренировка в шесть утра. Попрошу не опаздывать!