Lockdown

Джемин с трудом открывает глаза. Голова гудит, как от похмелья, в горле пересохло, а на языке осел неприятный привкус горечи. Он привстает на локтях, поморщившись от уколов боли в затекшем теле. И, открыв глаза, понимает, что находится не дома в уютной кроватке, даже не у Донхека в гостях. Помещение – маленькая комнатка без окон, больше похожая на коробку – обставлено скудно. Две железные койки с тонкими матрасами, стол, два стула, в углу сиротливо расположились умывальник и унитаз; освещение тоже оставляет желать лучшего. Он подрывается на ноги, игнорируя боль. Дверь, добротная, железная, с резьбой, ему не поддается; он стучит, барабанит в нее, кричит, пока за спиной не раздается спокойный голос. – Бесполезно, - говорит этот голос. – Я пытался, но все без толку. Джемин вздрагивает и резко оборачивается. В темном углу сидит парень, полностью в черном, и с безысходностью смотрит на него. На пятится назад, пока не натыкается на дверь, и громко сглатывает. В оглушающей тишине это звучит зловеще. – Кто ты? – еле справляется со своим голосом Джемин. – Что здесь происходит? Где я? – с каждой фразой его голос становится все громче, пока он не переходит на крик. Парень морщится и дергает застежку худи. – Меня зовут Ли Джено, – представляется он. – Я очнулся чуть раньше тебя и тоже очень хотел бы узнать, что здесь происходит. – Чт… – Джемин давится воздухом и пытается прокашляться. Паника накрывает с головой, он хочет сделать дыхательную гимнастику, но получается плохо. Тело не слушается, и он падает на пол, больно ударяясь задницей, но не обращая на это внимания. Джено тотчас подходит к нему, садится рядом и берет его лицо в свои руки. – Эй, эй! Слышишь? Смотри на меня, дыши, успокойся! – Джемин смотрит на него, ловя ртом воздух, давится им; его трясет, он качает головой, но слова Джено все-таки пробиваются словно сквозь вату, и На затихает. – Вот так… Хорошо. Все хорошо, успокойся. Джено берет Джемина за руку и отводит к одной из коек, усаживает, не прерывая зрительного контакта, и вздыхает. Джемин думает, как он в такой ситуации умудряется быть спокойным, пока не замечает, как дрожат чужие руки. Предательский всхлип рождается где-то в груди. Джемин не может сдержать слез, он тихо плачет. Ему страшно, очень страшно, он не знает, что его ждет впереди, и эта неизвестность пугает еще больше. Каждый год на территории Кореи пропадают без вести около двухсот человек, большая часть которых – омеги. Каждый год на территории Кореи происходит полторы тысячи изнасилований. Джемин не знает, что случится именно с ним, но явно ничего хорошего. Ему всего двадцать один год, он еще не закончил университет, он не видел жизни, не объездил полмира на машине, не встретил своего альфу, не завел семью, не родил ребенка... Мысль о том, что он так ничего из этого и не сделает, набатом стучит в голове. Он вздрагивает, понимая, что все это время просидел в объятиях этого парня. От его худи еле слышно доносится запах альфы, сильного и властного. Нужно что-то делать. – Нам нужно найти способ отсюда выбраться, – твердо говорит На. Джено замирает, и Джемин, сидевший к нему вплотную, прекрасно это чувствует. – Я уже успел исследовать эту комнату, – говорит Джено, аккуратно выпутывая омегу из объятий. – Ничего. Тут крепкий потолок, стены из бетона, дверь, как ты сам видишь, железная. – Он крепко сжимает зубы и смотрит на эту самую дверь с ненавистью. – Нам остается только ждать. В любом случае, кто бы ни стоял за этим, рано или поздно он объявится. Джемин заторможено кивает. – А камеры? – Тут нет камер. И телефон мой забрали. Твой, судя по всему, тоже. На поджимает губы. Голова начинает болеть с новой силой, он трет виски, пытаясь ослабить боль, но получается плохо. Коротко простонав, он сжимает голову руками и судорожно думает. Перспектива вырисовывается так себе, но просто так сидеть он не может. Они молчат долго, в тишине слышно лишь их тяжелое дыхание. Джемин сворачивается в компактный клубочек и прикрывает глаза. Расшатанные нервы натягиваются словно канаты, он чувствует, как потихоньку бешеный ритм его сердцебиения успокаивается, и сознание ускользает в спасительную тьму. В себя он приходит от запаха чего-то съестного. Он открывает глаза и замечает возле дверей две пластиковые миски с едой. Он встает, не отрывая глаз от двери. Джено, видимо, услышав шевеление, просыпается и тоже подскакивает. – Он дал нам еду, - напряженно говорит Ли. – Как мы не услышали, как открывается дверь? Джемин оглядывается, подходит к двери и щупает ее, а затем замечает маленький выступ снизу. Судя по всему, тут такой же механизм, как и в домах, где есть домашние питомцы, дверь с заслонкой. Джемин бьет кулаком со злости и тихо рычит. – Он держит нас тут как собак! – Я не чувствую запаха, - задумчиво говорит Ли. Джемин ему верит, потому что нюх у альф намного сильнее, чем у омег. – Абсолютно. Только твой и… Это бета. Беты отличаются поразительным умом и терпением. На думает, что худшего похитителя найти нельзя. – Он нас кормит, значит, не собирается пытать и убивать в ближайшее время. Мы нужны ему живыми. Джемин смотрит на миски и от отвращения дергает плечами. Ли же берет одну и уходит к себе на койку. На следует его примеру. Как бы ни хотелось встать в позу, от еды он решает не отказываться, понимая, что силы ему еще пригодятся. Поэтому он давится кашей, пусть и не такой отвратной, как казалось, но все-таки. После еды он, подражая действиям Джено, набирает в миску воду из-под крана, моет руки и вытирает их об грязные джинсы. Все равно нет альтернативы. Они опять молчат, думая каждый о своем. Джемин сидит, облокотившись о спинку кровати, и смотрит в потолок. Он снова засыпает и просыпается, теряя счет времени. Он ходит по комнате, умывается, подпирает собой стену и молчит. Молчит и альфа. Джемин не знает, сколько проходит времени. Иногда, когда он просыпается, его ждет еда все в таких же пластиковых тарелочках, и он все никак не может уловить тот момент, когда эту еду приносят. Джено, судя по всему, тоже. – Я только начал писать диплом, – вдруг говорит Джемин, смотря на все тот же потолок. Джено, только справивший свою нужду и моющий руки, оборачивается. – Я даже нашел место в компании, в которой бы работал. Пусть специальность такая себе, но… Это интересно. Знаешь, – Джемин поворачивает голову в сторону Джено, который усаживается на свою кровать. – Я выйду отсюда. И мой хен поможет мне посадить этого ублюдка, что держит нас тут. – Твой хен юрист? – Ага. Пока работает в местном суде помощником, но не бойся, он далеко пойдет. У него уже имеются хорошие связи. – Это круто. – А ты чем занимался? – Я… Я спортсмен. Был, – Джено гулко сглатывает. – Мне пророчили место в лучшем клубе страны, пока не случилось кое-что… Джемин понятливо кивает. – Травма, да? – Мгм… Да, почти, – вздыхает Ли. – Тем не менее, играть я больше не могу, и что делать после того, как выйду отсюда, не знаю. – Ну, всегда можно пойти работать тренером, – Джемин улыбается. – Если не детей, то подростков. Почему нет? Джено пожимает плечами. – Можно. Джемин открывает было рот, чтобы прокомментировать энтузиазм в голосе Джено, как вдруг слышится звук открывающегося засова, и «заслонка для животных» приоткрывается. Рука в перчатке ставит на пол две миски. На смотрит на это все с широко распахнутыми глазами и бежит к двери, как и альфа. Только они не успевают, рука исчезает, а засов вновь закрывает их от мира. На кричит, срывая голос, бьет дверь кулаком до крови, и все это под мрачным взглядом Ли, что стоит рядом и просто смотрит. И это выбешивает. Джемин налетает на него озлобленной горгульей, хватает за грудки и трясет. – Почему ты такой спокойный?! Почему? Какого черта ты просто смотришь? Нам нужно делать что-нибудь! Джено не выдерживает и кричит в ответ: – А что нам делать? Тыкаться в стены, срывать горло в криках? Зачем, Джемин? Что ты от этого получишь? Что этот мудак вдруг проникнется твоим ором и выпустит нас на свободу? Успокойся уже и не истери! – Как ты можешь просто так сидеть, когда нас, возможно, убьют? Ты!.. – Если нас хотели бы убить, - мертвецки спокойным тоном говорит Ли, – нас бы уже давно убили. Он мог застрелить нас, пока мы спим. Перерезать глотку, подсыпать яд в еду. – А кто знает, может, там сидят психопаты? – шепчет Джемин, ослабляя хватку. – Или какие-то сектанты? Может, они ждут какую-то нужную фазу луны и принесут нас в жертву своим обрядам? – Я не собираюсь тут подыхать, – чеканит Джено. – И ты тоже здесь не умрешь. На кивает и возвращается на койку на ватных ногах. Он ложится в позу эмбриона и прикусывает губу, чтобы не заплакать. Ему опять становится страшно, особенно после слов Ли о том, что его могут убить, а он даже не поймет этого. Он чувствует, как матрас прогибается под тяжестью еще одного тела, его осторожно обнимают со спины, и Джемин не выдерживает, он поворачивается к нему лицом, утыкается носом в чужую грудь и тихо всхлипывает. Ли гладит его по спине, успокаивая, и чуть слышно напевает какую-то мелодию. – Мой папа, когда мне было страшно, всегда играл на пианино эту мелодию, - еле слышно говорит Джено. – Никогда не думал, что настанет моя очередь. – У тебя хороший папа, - так же тихо отвечает На. Джено кивает. – Был. – А что с ним стало? – Рак, - говорит Джено. – Поздно диагностировали, плохо поддавался лечению, вот и… – А мои родители разбились в аварии, – говорит Джемин. – Только мы с хеном были слишком маленькими, я их совсем не помню. – А с кем вы росли? – С дядей. Он хороший, пусть и ругал нас иногда, но и мы не были эталоном послушных детей. – А мой отец был очень строгим, – говорит Ли. – Наверное, поэтому я и был эталоном послушания. – У тебя не было нормального детства? – Смотря что ты имеешь ввиду под нормальностью. – Содранные коленки, разбитые носы, царапины, синяки, бег по лужам наперегонки? – М, - Ли качает головой. – Ничего подобного у меня не было, – немного резко говорит он и вздыхает. – Нам нужно поесть. Джемин садится и ждет, когда альфа принесет ему миску. В следующий раз они говорят о семье через пять приемов пищи. Джемин считает, что это два с половиной дня, если их похититель кормит их два раза в день. Омега доверчиво прижимается к Джено и рассказывает про свои мечты относительно собственной семьи. – … а еще я думаю, что в старости мы переедем в какую-нибудь провинцию и будем жить там, вдали от мегаполиса. У нас с альфой будет собственный сад с сакурой и красивыми цветами. – У тебя уже есть альфа? – Что? Нет, чем ты слушаешь? – Джемин нервно смеется. – В универе я занят лишь тем, что доказываю преподам, что, несмотря на внешность и поведение, я довольно умен. Вот. А у тебя есть омега? – Нет, – Ли хмыкает. – Я одинок, не знаю, почему, но омегам я не нравлюсь. Джемин подавляет в себе слова, что, если бы они встретились в реальной жизни, он бы тоже ни за что не подошел к Джено – он слишком мрачный, особенно когда надевает капюшон худи. - Когда мы отсюда выберемся, мы с тобой идем на свидание. Или я могу познакомить со своими друзьями, - нервно хихикает он. – Думаю, ты понрави… – Нет, - хмурится Ли. – Нет, не надо меня ни с кем знакомить. Я... Извини, - шумно выдыхает он. – Твой запах становится сильнее, и меня это немного напрягает. Джемин замирает испуганным мышонком. Усиливающийся запах означает лишь одно – течку. Он сжимает кулаки от внезапной мысли, что их похититель только и ждет его течки. Судя по всему, Ли подумал о том же. – О-о-о-о, нет! Нет, нет, нет, нет! Я не собираюсь!.. Я не буду этого делать! – Джемин дергается, но Джено ловит его в объятия. – Никто не знает точно, что будет! Успокойся! Но Джемин не слышит. Он в ужасе и панике, а еще он решает, что уж лучше умрет, чем ляжет под какого-то ублюдка. На трясущимися руками вытирает слезы и неожиданно серьезно смотрит на Джено. – Обещай мне, что как только у меня начнется течка, ты не отдашь меня ему? Обещай! Можешь… Если ты сможешь, то повяжи меня и поставь метку. Если он хочет меня продать, так получит меньше денег, чем за меня-девственника. Ли смотрит серьезно и кивает. – Для меня будет честью лишить тебя девственности, – говорит он излишне пафосно. Джемин не сдерживается и нервно хихикает. Течка не заставляет себя долго ждать. Джемин чувствует, как мозг потихоньку туманит, тело слабеет, а внизу живота разгорается пожар. Он стягивает с себя грязную толстовку и не менее грязную футболку, гладит себя по груди. Джено лежит на своей кровати и смотрит голодным взглядом, но подходить не спешит, ждёт, когда омега сам его позовет. И Джемин зовёт. Он шепчет имя альфы, чуть прогибаясь в спине, предлагает всего себя, не думая уже о своих мыслях по поводу того, как нарушить хитроумный план похитителя. Ли наваливается на него лавиной жаркого дыхания, горячих рук и возбужденного тела. На отвечает с не меньшей страстью, бесстыдно стонет и просит альфу поторопиться. Дальнейшее воспринимается омегой словно сквозь туман. Они занимаются сексом раз за разом, кажется, его вытирают мокрым полотенцем, ему мерещится запах антисептика. Джемин приходит в себя из-за громких голосов. Он приоткрывает глаза и сквозь пелену сна слышит, как Джено кому-то за что-то выговаривает. Мозг ещё не проснулся окончательно, На ворочается, голоса затихают, а после железная дверь оглушительно громко хлопает. Джемин широко распахивает глаза. Джено стоит возле двери и смотрит с напряжением, с какой-то мрачной решимостью. Омега сглатывает и пытается улыбнуться. – А что здесь происходит? – тихо спрашивает он. Ли жёстко и как-то неприятно усмехается, поводит плечами и вскидывает подбородок. – Будто ты сам не понял, На Джемин. Джемин думает, что явно чего-то не понимает. Но потихоньку кусочки паззла становятся на свои места. То, что он не представлялся с самого начала, но Джено прекрасно знал его имя, то, что иногда от Ли пахло антисептиком, а от его футболки порошком… Он не обращал на все это внимания. Оказалось, что зря. – Это ты… – сипло говорит Джемин. – Это все ты! Он сжимается, забиваясь в угол, смотрит оттуда испуганно, и Джено со вздохом подходит ближе. Садится на свою койку, сцепляет руки в замок. Он начинает говорить тихо, издалека, чтобы На понял, почему он это сделал. – Ты, наверное, не помнишь, но мы учились вместе. Ты всегда был красив и немного высокомерен. Отшил, когда я решил позвать тебя на свидание, даже не взглянув на меня. Ты… Ты стал для меня мечтой. Манией. Я хотел тебя, не мог думать о чем-то другом, я бросил баскетбол, потому что в это время ты выходил из универа и шел домой. А потом появился этот Ренджун, который постоянно вился вокруг тебя, и я понял, что пора действовать, – Джено переводит дух. Джемин смотрит на него и боится даже дышать. – Я попросил своего друга помочь мне, он нас кормил, хотя он, кажется, только сейчас понял, на что именно согласился. А поймать тебя не составило труда, ты довольно беспечен, когда идёшь по малолюдным местам. Дальнейшее ты и так знаешь. – Зачем? – спрашивает На. – Зачем тебе все это? – Так ты стал моим, – Джено светло улыбается. – На тебе моя метка, ты пахнешь мной, ты – мой. – Я… Я ведь звал тебя на свидание. Пойдем? Не хочешь? – Джемин до боли закусывает губу, смотрит с надеждой, а на глазах появляются слезы. – Нет, Джемин, – с нежностью говорит Ли, подходя ближе и вытирая пальцем слезу с щеки омеги. – Я знаю, что ты сбежишь от меня сразу же, как ты окажешься на свободе. Но не бойся, если ты будешь хорошо себя вести, ты можешь ходить по дому. Джемин вздрагивает, надежда тает на глазах. Он понимает, что альфа не шутит, и, если что-то пойдет не так, возможно, он никогда больше не увидит мир.

***

Минхен задумчиво смотрит в окно. Со дня исчезновения его брата прошло уже чуть больше девяти месяцев, от него не было никаких вестей, следствие тоже зашло в тупик. И вот сегодня ему позвонили из перинатального центра и сказали, что его младший брат просит его приехать. Он ждёт, когда выйдет врач, и боится даже надеяться на что-то. Вот, наконец, из палаты выходит мужчина в халате и, тяжко вздохнув, говорит альфе, что тому можно зайти внутрь. – Только будьте аккуратны, состояние вашего брата нестабильно. – Что с ним? – Есть возможность преждевременных родов, поэтому не заставляйте его нервничать, он и так немного не в себе. Минхен вздрагивает и кивает. Джемин лежит, полностью укутанный в провода. Он бледный и худой, контрастом выделяется огромный живот. Он открывает глаза, и Минхен, отпрянув, смотрит на него с ужасом. – Хен… хен, привет, – Джемин растягивает губы в улыбке. – Как у тебя дела? – Отлично, – он осторожно подходит ближе, садится на кровать и хочет было взять брата за руку, но Джемин не даёт, отдергивает ладонь и смотрит со страхом. – Нет, нет! Ко мне не должен прикасаться другой альфа, нет, хен, не надо, он будет недоволен! – частит на одном дыхании Джемин. – Я… - альфа хмурится. – Кто? Кто будет недоволен? Но Джемин его уже не слышит, он весь трясется, плачет, тихо всхлипывая, приборы начинают пищать. Минхен теряется и выбегает из палаты, зовёт врача. Все начинают суетиться, бегают, толкают альфу в коридор, а после увозят куда-то Джемина. Минхен не может понять, что происходит, он идёт следом за персоналом, но его не пускают в операционную. Он сидит в приемном покое до поздней ночи, но к нему так никто и не выходит. Минхен приходит каждый день в течение недели, но охрана не пускает его дальше холла. Всеми правдами и неправдами он-таки прорывается в палату брата и кусает губы, глядя на маленький сверток на груди Джемина. Минхен улыбается и тянет руки, чтобы подхватить племянника, но Джемин резко трясет головой. – Не надо, хен, пожалуйста, не надо! – Что произошло? Почему нельзя? Джемин! – Он скоро приедет за нами, хен, мы не должны пахнуть альфами. – Кто он? Ты жил с ним все это время? Объясни мне! – Он – моя любовь, – светло улыбается Джемин, вызывая мурашки у брата. – Самая большая. Если бы не он, меня бы здесь не было. – Ты… Нужно вызвать полицию. К тебе уже приходили полицейские? А психиатр? – Ты считаешь, что я ненормальный? – Джемин прищуривается и вдруг начинает кричать. В палату сразу же забегают санитары. – Он хочет навредить моему ребенку! Ошарашенного Минхена уводят из отделения, грозясь полицией, а на следующий день он узнает, что На Джемина вместе с сыном забрал домой супруг. Кто он такой, как его зовут – никто ничего не может сказать кроме того, что Джемин ушел добровольно.