Либидо

Наруто с шумом выдыхает, просыпаясь посреди ночи. Темнота в комнате была столь беспросветной, что на секунду омеге кажется, что он ослеп. К счастью, это ощущение обманчиво, чего не скажешь о пылающей боли в бедрах. Принимая сидячее положение и проведя рукой по лицу, Узумаки замирает, вслушиваясь , и слышит только ночную тишину и негромкое дыхание Мадары. Наруто мрачно усмехается, спуская ноги на пол, садясь на край кровати. Мадара. Господи, этот мужчина был не просто проблемой. Он запросто брал и рушил жизнь Наруто одним своим появлением. Милые светлые сказки об безоблачной жизни с Истинным окончательно рушится в голове Наруто, словно декорации из фанеры на убогой сцене школьного театра. Омега пробегается рукой по волосам, пытаясь собрать все свои мысли в кучу, приспособиться ко всепоглощающей тьме, увидеть очертания нужных предметов. Вдох и выдох. Узумаки снова замирает. Мадара все еще спит. Пусть спит дальше - омеге нужен оазис времени, которое он сможет потратить наедине с собой, жалея себя и думая, что же делать дальше. Он оборачивается к альфе, скользнув взглядом по очертаниям его мощной фигуры, по раскидавшимся на подушке волосам. Пожалуй, Мадара был эталоном альфы. Первородным. Красивый и мощный, с сильным характером и запахом, слаще которого для омеги нет. Однако нет, не этот мужчина должен быть рядом с Наруто. Кто угодно, но не он, хотя, очевидно, судьба играет свою злую шутку, делая их Истинными друг друга. Наруто усмехается. Это максимально не смешная шутка, потому что его омежья, шлюшья сущность говорила совершенно обратное, нежели Наруто чувствовал сердцем и думал головой. Именно омега в блондине как не в себе тянулась к Учихе и готова была держать для него ноги раздвинутыми двадцать четыре часа в сутки. Наруто просто опротивело знать, что эта часть даже элементарно существует в нем. Опротивело и тратить время на мысли об этом. Со вздохом Узумаки встает на ноги, преодолевая усилившуюся с движением боль в бедрах, на секунду стиснув зубы. "Обито никогда не делал больно," - Наруто хмурится, отзываясь на собственную мысль. С мыслью об младшем Учихе, на сердце теплеет, но появляется неясная тяжесть. Появляется и дальнейшая мысль в продолжение предыдущей, - "и что же я наделал?" - Наруто чувствовал себя предателем. Самым настоящим. Шумно вдыхая, он поджимает губы и хмурится, - "я же и есть предатель". Наруто быстро поднимает с пола скинутый ночью с кровати плед, снова почувствовав укол боли в бедрах с наклоном, накинув затем плед себе на плечи. Он передвигается почти на цыпочках, медленно и осторожно, вглядываясь в темные контуры вещей, дабы не споткнуться обо что-то, и когда рука омеги ложится на холодную поверхность зеркала, которое Наруто чудом не роняет. Он крепко жмурится, и затем широко распахивает глаза, пытаясь заставить свои глаза увидеть побольше в этой темноте, хотя увидеть ему надо всего лишь маленькую кнопочку, нажав на которую Узумаки включает бра, заливающий теперь слабым золотистым светом всю комнату. Теперь омега видит свое отражение, и уголок его губ дергается от отвращения к самому себе. Всматриваясь в красные метки на шее и плечах, ключицах, Наруто подходит ближе, прикасаясь к своей коже пальцами почти с опаской, обводя пальцами следы, сдвигая серый плед, с одного своего плеча, чтобы увидеть весь масштаб катастрофы. Он чувствует себя грязным, испорченным, пытается понять, как он мог так просто взять и отключить какие-либо разумные сигналы, вещавшие ему, что добра от этого не будет. Как он допустил такое? Хорошо, что было, то прошло, того не изменишь, но вот что действительно пугало - мысли о том, что будет, когда Наруто вернется. Узумаки знал, что Обито не станет кричать, что не будет скандала, но он боялся того холодного осуждения во взгляде альфы, которое он так четко представил. Он ежится и теперь нехотя отворачивает край пледа на бедре, поворачиваясь боком, хмурясь, когда, как и ожидал, видит на своей коже синяки от чужой хватки и шлепков. Поджимает губы, спешно отпуская плед, всматриваясь снова в засосы на своей шее, крепкие и яркие, кое-где следы от укусов. Боже, люди не делают такого с теми, кого им судьбой назначено любить и оберегать. В мыслях снова вспоминает, заглушая остальные, то, что все, что произошло - неправильно. - Нару, - чужой зычный голос звучит с хрипотцой ото сна, резонируя в Ушах узумаки, заставляя мурашки пробежать по позвоночнику. Черт, проснулся. Ему мало времени. Он бы успел тихо уйти и никогда больше не возвращаться себя, просто забыв, оставив произошедшее просто за спиной, просто забыв, словно никто не рушил его жизнь, однако теперь он будет вынужден поговорить с альфой. Он так не хотел с ним говорить. Он был сам не свой, когда находился под его влиянием, подавляющим волю запахом, властными интонациями в голосе. И Наруто понимает, что ему так сильно режет по ушам сокращенная форма его имени. Мадара - не тот, кто должен так ее произносить. Далеко не тот, кому Узумаки это позволит. Он плотнее запахивает на себе плед и поворачивается к Учихе, глядя на него и без тени нежности и тепла. Они не для него. Он их не заслужил. Это просто его сущность. Просто злая шутка генетики. Ошибка. - Да? - едва слышно отзывается Наруто, не двигаясь с места, но теперь пристально глядя на Мадару, замирая в напряжении, в то время как Учиха был очевидно расслаблен, раскинувшись на кровати, без капли стеснения словно пожирая Узумаки взглядом. - Что дальше? - вопрос звучит, и за это омега благодарен альфе, наконец выходя из своего окаменения. Однако из уст Мадары он звучит далеко не так панично и отчаянно, как звучал в голове у блондина. Голос мужчины спокоен и ленив, но словно держит за собой всю ту энергию и силу, на которую способен Учиха. Он словно был уверен, что выйдет победителем с трофеем. Он был однозначно уверен. Мозг Наруто, осознав необходимость, все же дает ему решение, исходя из которого омега начинает свое движение по комнате, собирая раскиданную по полу одежду, и все еще ощущая на себе взгляд темных глаз и боль в бедрах с каждым наклоном. Подойдя к кровати, Узумаки кладет на нее одежду и сбрасывает с себя плед на кровать, чувствуя себя удивительно уверенно, будучи нагим перед взглядом альфы. Он знает что будет дальше, знает, что выглядит, как желанная и легкодоступная добыча для Мадары, посему когда тот протягивает свою руку, чтобы прикоснуться к телу омеги, Узумаки неслабо шлепает его по руке, запрещая. Будто бы кто-то бы остановил Учиху, если бы тот действительно захотел Наруто, однако они оба, кажется, понимают, что разговор сейчас важнее какой-либо иной деятельности. Однако Узумаки может заметить, что Мадара хмурится в недовольстве, убирая медленно грудь к себе обратно. - Дальше я вернусь к Обито, а тебя попрошу навсегда исчезнуть из моей жизни, - пряча так и рвущуюся вылезти злость, отвращение и страх, отвечает наконец омега на вопрос Учихи, и подцепив голубую скомканную футболку, расправляет ее и надевает на себя, скрывая свой торс от жадного недовольного взгляда Учихи. Он словно с огнем играл, а омежья натура словно в узел сжималась под взглядом темных глаз, под ощущением этого его запаха. Чертовы альфы. Как же Наруто начинал их ненавидеть. - С метками и синяками после траха со мной? Отличная идея, - язвит Мадара, складывая руки на груди. Ему явно не нравилось решение Узумаки и он явно не хотел отпускать омегу, пока тот натянул на себя трусы и сильнее хмурился, услышав фразу. Она ударила Узумаки ниже пояса. Он опасался показываться на глазах Обито в таком виде, он знал, что его появление теперь может сделать альфе больнее. И еще сильнее он боялся столкнуться с безразличием и холодом, когда снова встретится со своим альфой. Не Мадара был им. Обито. Один он того стоил. Обито должен узнать о случившемся и должен принять решение. Он имел право на это. Потому Наруто только фыркает на фразу Мадары, натягивая штаны. - Я так и так ему скажу о том, что между нами было. Имеет ли значение, увидит ли он следы, - Наруто щурится и напрягается, отводя взгляд, - в любом случае ему будет больно. Узумаки снова пытается представить себе сцену его с Обито встречи, и все, что лезет в голову, это то что Учиха скажет, что такой омега ему не нужен. Наруто нервно сглатывает и торопливо начинает надевать футболку, как чувствует грубый захват на своем предплечье, обездвиживающий его. Омега инстинктивно пытается выдернуть его и болезненно шипит, после поднимая непонимающий взгляд на Мадару, встречаясь с уверенным взглядом темных глаз, и что-то ему в них не нравится, отчего Узумаки хмурится и просит: - Пусти, - в его голосе нет жалобливости. Омега тверже и выше этого. Но Мадара словно и не слышит, все держа Наруто. - И тебя не волнует, что тебе суждено быть моим? - альфа тверд и настойчив. Наруто это раздражало только сильнее и только сильнее он хотел убраться из этого богом забытого места. Он все же вырывается из хватки своего Истинного и отступает к двери на два шага, все же надевая футболку и ероша свои волосы. Узумаки чувствовал, что просто насквозь пропитался запахом Мадары, что только сильнее его напрягало. Он прочищает горло в кулак. - Волнует. Поэтому если ты еще раз появишься в нашем с Обито доме еще раз, то я достану из ящичка моего альфы его пистолет и уткну его дуло прямо в твой лоб, хорошо? - Наруто не нужно было одобрение Мадары, но мама учила его быть вежливым. Он вежлив, - не попадайся ни мне, ни Обито на глаза. Он знает, что Мадара хочет что-то сказать в ответ, снова попробовать удержать, но у Наруто нет сил его слушать. Он был вымотан. Если бы каждый Учиха, который платил ему за хороший трах, пытался бы его удержать, Наруто не вылез бы из объятий самого первого из них. Мадара ему не платил, хотя именно в постели с ним как ни с кем другим омега чувствовал себя шлюхой, которую трахают, а у нее их рук деньги высыпаются. Противнее ощущения Наруто еще не довелось испытать. Так что бросив сухой "прощай" он удаляется из номера, зная наверняка, что Мадара будет в ярости. *** Обито не мог найти себе места ровно с того момента, как Наруто покинул его комнату, буквально раздавив Учиху словами. Они достаточно долго жили вместе и Наруто вовсе не волновало, есть ли у него метка или нет, никого из них это не волновало, как и то, что они не истинные друг другу. Как казалось, это вовсе не обязательно условие для того, чтобы строить отношения и любить. Обито было плевать на то, что Рин умерла - Наруто показал ему жизнь после ее смерти, стал новым лучом света в жизни, которая казалась Учихе уже бесконечным мраком. Альфа дорожил им так же, как дорожил Рин. Обито любил Наруто без всяких атрибутов, которые в обществе считались необходимыми, чтобы считаться идеальной счастливой парой. Они были счастливы до приезда Мадары. И Обито не сомневался, что именно из-за его дядюшки все пошло прахом, не сомневался, что что-то случится только заметив то, как Наруто реагирует на его запах, голос, движения, взгляды. С того момента он боялся потерять своего омегу. И кажется не зря. Учиха не сомневался, что Мадара направил его на мысль о метке, подозревал о том, что у него были планы на Узумаки. Конечно он уже знал перед приездом о том, что Обито живет не один и наверняка даже знал с кем, хотя тут Обито не знал наверняка. Обито разбил свои руки в кровь, ударяя ими в стену, когда дверь за Узумаки закрылась. В нем кипела злость. Злость от потери и бессилие - он не был животным чтобы удерживать Наруто. Омега был его любимым, а не заложником.Обито было плевать на мусор, когда он разбил пепельницу об ту же несчастную стену. Осколки толстого стекла, окурки, пепел все еще валялись на полу, пока Обито сам закуривал сигарету, зная, где Наруто прячет свой блок пачек и зажигалки. Нихрена эта дрянь не успокаивала, особенно когда он видел то что только из окна их спальни и видно: как его, Обито, омега садится в машину его дяди и почти сразу же уезжает с ним. С того момента Обито был окончательно разбит. раздавлен, словно докуренная им сигарета, сейчас потушенная об подоконник. Они строили их отношения так долго и постепенно, в гармонии и любви, словно стену по кирпичикам. Верили и любили друг друга, Наруто до сих пор не давал ни единого повода, чтобы в нем усомниться, и Обито с трудом верилось, что его Нару, его солнце, тот, кому альфа собирался посвятить остаток своих дней, мог так просто его предать. Учиха просто не хотел складывать все в своей голове один к одному, хотя с другой стороны понимал, что Наруто не рассказывал о своем прошлом, кроме как о том, что его родители умерли и ему непросто пришлось до встречи с Обито. Альфа конечно имел все ресурсы, чтобы проверить эту информацию, однако он хотел доверять Наруто. Он доверял. "Додоверялся?" Обито все еще не хотел терять Наруто. Еще одну такую потерю ему не выдержать, а потому единственным. что он мог сейчас сделать, было ждать. Ждать, когда омега вернется и все объяснит. "Если вернется". Вернется. Вера в это еще не угасала в Обито когда разум все подсказывал, что Узумаки был просто предателем, только и всего. И к счастью ли то, что Обито наконец услышал звук тормозов, только вот это был не "мустанг" Мадары. Обито выглядывает в окно. Машину он видит в первый раз, а вот блондина, выходящего из нее и спешащего ко входу, пока машина уезжает - нет. Когда Учиха наконец видит Наруто, внутри него все падает, сердце словно оживает и грозится пробить грудную клетку. Обито волновался. Что скажет Наруто? Почему он уезжал? И зачем вернулся? Он сидит на краю кровати неподвижно, только крепче сжимая свои руки, сложенные в замок, все поглядывая на дверь, ожидая кода она наконец откроется. *** Наруто входит в комнату и едва не наступает на осколок, валяющийся на полу. Весь пол был усыпан ими и пеплом, воздух пах табаком. Ни разу Узумаки не заставал в этой спальне такого напряжения, хаоса, как сегодня, а Обито словно его король сидел на кровати и сверлил Наруто взглядом, явно ожидая, когда он заговорит. И омегу снова охватывает чувство вины, когда он видит кровь на костяшках Обито, непривычный тяжелый взгляд, в котором, однако, не было холода, которого так боялся Наруто, но есть боль, чего он боялся только сильнее. У Узумаки пересыхает в горле, когда он уже собирается говорить. - Мадара мой истинный, - слова выходят негромко и сдавленно, почти хрипло, словно Наруто неделю по пустыне шатался. Он чувствует взгляд Обито на себе, понимая, что он скорее всего рассматривает его следы. Узумаки хочет умереть прямо здесь и сейчас и не мучать ни одного из них двух. Он нервно сглатывает. Переминается с ноги на ногу, кусая губы. - И? - Обито звучит почти безразлично. Убито. Преданно. Неудивительно, что это так. Наруто терял надежду уже только приближаясь к их дому. - Мы переспали, - омега говорит едва слышно, чувствуя ком в горле. Он робко шагает вперед под пристальным взглядом альфы, - хотя тут скорее применимо "он отымел меня". Его не останавливали и он шагает ближе, стараясь не наступить на осколки. Обито не вскипал. Он был словно абсолютно спокоен. - И что дальше? - Наруто слышал этот вопрос уже второй раз задень, но заданный Обито он совсем выбивает омегу из колеи. Он опускается на колени перед альфой, заглядывая ему в глаза, кусая свои губы, - почему ты вернулся, Нару? - теперь Учиха звучал разбитым, однако собственное имя заставляло Наруто еще верить в хороший конец. Он тяжело выдыхает. - Потому что я надеюсь на твое прощение, Оби, - начинает омега. Его голос дрожит, он готов заплакать, так как напряжение давно пересекло планку нормы. Он чувствует на себе неотрывный взгляд альфы, его альфы, - потому что мой истинный альфа причинил мне боль, которой никогда не причинишь ты. Потому что я хочу остаться и отдать тебе всю мою жизнь, - Наруто запинается, утирая слезы, не смея уже взглянуть на Обито, - потому что я хочу быть твоим и мне плевать, Истинный ты или нет, с меткой или без,- Узумаки судорожно втягивает воздух, все еще чувствуя взгляд Обито на себе, - потому что я люблю тебя, Обито. С тобой дело не в животном инстинкте, а куда большем. И Наруто остается только надеяться на прощение. В комнате повисает тяжелая тишина, нарушаемая только дыханием всхлипыванием омеги, стоящего на коленях перед альфой и умоляющего о прощении, пока тот внимательно, не сводя с Узумаки взгляда слушает его, борясь уже со своим желанием.