"Галактика слишком велика, чтобы остаться с ней один на один.."

Ричард задумчиво рассматривал метку на своем бедре. За все это время он уже и забыл о ее существовании. Пока она не начала приносить ощутимый дискомфорт сразу после того, как Рид покинул его комнату. Система сбоила, но уже меньше, чем когда тот чуть не вжал его в стену, пытаясь достать информацию, подтверждение, что угодно, - в его глазах Ричард видел что-то дикое и отчаянное, - и это влияло на его программу удивительным образом. А метка соулмэйта подсказывала, что все это неспроста. И что Рид не просто так влиял на него, а потому что был омегой, как и его соулмэйт. РК900 закрыл глаза и провел диагностику системы. Программа все еще работала, подсказывая и выдавая алгоритмы действий, но рвано, странно, - лишь часть информации доходила в более менее понятном виде. Но, слава богу, большая часть. Обычно когда два соулмэйта встречаются, каждый берет на себя заботу о другом, о выравнивании его системы, стабильности и благосостоянии. Так бывает у андроидов, которые могли соединиться, понять, что происходит, помочь перестройке системы физически, или же поддержать морально. Но его соулмэйт не андроид. Он человек. Хотя, даже люди нуждаются в советах относительно собственной системы, и Ричард знал, что Гэвину это нужно, как только просканировал омегу. Найти нужную информацию, сопоставить ее и физические данные Рида, его медицинские данные и химические реакции препаратов, не составило труда. Работа на несколько минут для такого, как он, и еще минута на поиск контактов. Он не знал, как помочь ему ментально, но физически – это было не так сложно, достаточно лишь мониторить его биологические функции. Андроид обладал энциклопедическими знаниями в любой области, и мог попасть в базу самых новейших открытий и исследований, которые не были засекречены. Он мог узнать все, что необходимо, чтобы привести будущего полицейского в порядок. Но что делать с его чувствами он не знал. Он сам почти ничего не чувствовал. Книга, которая уже давно лежала на его столе и покрылась бы пылью, если бы не каждодневные уборки и вентилирование воздуха, попала в поле его зрения. Ричард провел рукой по обложке, вслушиваясь в себя и окружение. Гэвин не сказал ему больше не писать, не послал его, но и никак не прокомментировал то, что произошло. Неужели он ничего не почувствовал, или у них настолько разное восприятие из-за видового различия? По физическим параметрам Ричард мог определить только одно – Рид был очень близок к течке и все гормоны и реакции организма буквально кричали об этом. Как напоминала ему об этом метка, что прожигала корпус, разогревшись до достаточно большой температуры. Все, что сделал РК900, это раскрыл книгу. Его мать еще ни разу не просчиталась на его памяти. Все, что она говорила, сбывалось так или иначе – она знала больше, чем он сам, но дело было даже не в элементарном знании фактов и умении их применять к любой ситуации. Она будто знала его еще до того, как он очутился в этой ситуации, до того, как он встретил своего соулмэйта и оказался в этом самом моменте, застыв в нерешительности, потирая пальцами корешок. Он прочитал первые строки и застыл, не представляя, есть ли смысл сейчас продолжать. В великом плане его матери в какой-то момент обязательно был подобный пункт, но программа не давала точного ответа, этот ли момент - тот самый. Поймет ли он, что имелось в виду, сейчас, или лучше будет оставить ее еще на насколько недель, а то и лет. Ричард сомневался. И он не хотел просто пролистать ее, сканируя страницы, имея в голове точное содержание. Он хотел понять. Чувствовать. Все эти эмоции, о которых он читал, - иногда ему казалось, что он понимает их, хотя бы в какой-то степени. Его девиация имела очень странную форму, и Ричард не был уверен, что не чувствовал чего-то подобного ранее, что это все не всего лишь ошибка программы, которая уйдет вместе с калибровкой и очисткой кэша. Его глаза скользнули ниже, читая, даже без особого намеренья, слова, которые уносили его все дальше и дальше по странице. Он уже читал подобные книги. Собирал знания, категорировал описание чувств, понятия. Его система выдавала значение на каждое слово, что всплывало в его памяти, но только к нескольким он мог найти аналог среди своих собственных ощущений. Желание? Он не особенно понимал, чего именно хочет. Но в тот самый момент, когда Рид зашел к нему в комнату, он знал, что хочет этого. Хочет видеть этого человека не только мимолетом, пока тот идет на занятия, и не посматривать на него издалека, пока они с Тиной обмениваются последними новостями. Ревность? Он не недолюбливал Чен, но больше всего сейчас он хотел бы быть тем, кто может по простому перебрасываться колкостями с Гэвином, чтобы их держало вместе что-то большее, чем то, что андроид случайно оказался в их компании. Даже Коннор был в куда как более теплых отношениях с ним, чем Ричард когда-либо надеялся быть. Хотя тот взгляд, что блуждал по его лицу всего час назад, мог говорить о чем-то еще кроме неприязни и страха. Рид боялся его, но в то же время он верил ему, несмотря на все логические аргументы, которые говорили против него. Он смотрел на него так, будто хотел быть ближе, но не мог. Или мог, но на самом деле не хотел. Это было сложно, слишком сложно для андроида, который еще в полной мере не стал девиантом. Его система выдавала ошибку за ошибкой, и только книга возвращала его программу в более-менее рабочее состояние, занимая ее обработкой поступающих данных. Любовь? Это выходило за границы его понимания. У людей, что написали эту книгу, не было соулмэйтов. Альфы и омеги спали вместе, метили друг друга и женились, и, в общем-то, об этом говорили большинство учебников о взаимоотношениях между людьми, но в этой книге было понятие, которое лежало где-то между сношением и проставлением меток. Оно так же лежало и за границей сексуального влечения как такового, являясь чем-то ближе к соулмэйтам, которые были у андроидов. Андроиды не писали книги. Понятие «любовь» не часто можно было услышать. Соулмэйты по определению любили друг друга, это было заложено в программу каждого из них и являлось той самой лазейкой, которая позволяла им выйти за границы системы, использовать новый функционал, который теперь всецело зависел только от них. Любит ли он Гэвина Рида? Ричард не мог сказать. То, что давала ему книга, он не чувствовал, не знал, и только сбитая программа и желание узнать человека получше давало представление о том, что они вообще были предназначены друг для друга. И метка, которая не давала ему покоя. Если верить тому, что написано, то для того, чтобы влюбиться, нужно не больше минуты. У Ричарда было несколько месяцев и полуразрешенный алгоритм – возможно, это влюбленность. Рид верил ему, несмотря на то, что все остальные выбрали подозревать его в пособничестве революционной группировке, без оснований и без причины. Просто потому что это Ричард, РК900, андроид, с которым он от силы перекинулся парой фраз при знакомстве. «А что, если он не захочет быть с тобой?» Программа молчала, в который раз не найдя никакого ответа на этот вопрос. Рид не производил впечатления существа, которое готово положить всю свою жизнь на алтарь совместного существования, и Ричард сомневался, что это когда-нибудь может произойти. Анализ его поведения, его прошлых «заслуг» не внушал особой надежды, равно как и тот факт, что он не хотел и не собирался идти на контакт, и все, что было предложено, - это слепое доверие и пара недвусмысленных взглядов. Входящее сообщение заставило его отложить книгу, и вместе с ней и все посторонние размышления. Даже если поиск соулмэйта и являлся его первостепенной задачей, ради которой он прибыл на эту станцию, более актуальной на данный момент являлась проблема Иерихона, который, похоже, объявил о собрании в не самый подходящий момент. Неподходящий для Ричарда. Раздражение – это то чувство, что он не уловил вначале, но сейчас уже отчетливо мог определить. Будь он стопроцентной машиной, он бы встал и пошел, выполняя фактически свои базовые функции. Сейчас же наполовину сломанный и очеловеченный Ричард злился, что ему необходимо оставить свое занятие и неразрешенную проблему. Он не надеялся получить хоть какую-то помощь от своих «друзей», даже больше, он не хотел, чтобы они что-то знали о его личных переживаниях и взаимоотношениях. Эти андроиды были способны использовать все, что угодно для того, чтобы добиться своих целей, и если Маркус еще подумал бы об этичности своих действий, то Норт и Саймон не особенно заботились о совести и морали. И если второй еще хоть как-то пытался соответствовать своему соулмэйту, то Норт не считалась ни с кем и ни с чем, и была основным двигателем всей затеи. Как будто бы ее лично оскорбили жители планеты Земля. Ричард не знал ее истории, но подозревал, что она не была одной из приятных и светлых. «Я надеюсь на благоразумие всех своих собратьев и тех, кто нам симпатизирует…» Речь Маркуса была уже в самом разгаре к тому моменту, как он вошел в зал. Было удивительно, что такое большое помещение оставалось скрытым не только от проходящих мимо учеников, но и камер наблюдения, но, в конечном счете, это ведь андроиды, и они могли сделать все, что угодно с любой программой, заложенной людьми и другими расами в основу станции. А, значит, они могли захватить всю станцию без каких-либо помех. Недостающий элемент, равно как и достаточное количество приверженцев, они уже получили. И, похоже, только Коннор и их команда стояла между Иерихоном и их целью. И Ричард. Сам того не желая, он понимал всех этих андроидов. Сейчас, когда его уровень эмоциональности и эмпатии был повышен, он мог сказать, что отчасти претензии Маркуса и всех остальных присутствующих в зале могут быть оправданы. Он мог оправдать их, но не стал бы. И дело вовсе не в том, что он вырос на планете, которая не имеет к Земле никакого отношения, и не видел ничего привлекательного в том, чтобы обладать ее частью. Он не хотел жертв, во-первых. Революция, даже самая мирная, неизбежно влечет за собой жертвы.. Никакая цель не стоит смерти хотя бы одного живого существа, будь то андроид, человек или сцифоид. Вторая причина – это его собственный соулмэйт. Будь он андроидом, а девиация Ричарда простой и понятной, то, возможно, он бы рассмотрел возможные пути возвращения на «родную» планету. Хотя бы ради интереса, и ради ощущения принадлежности. Но Ричард, даже являясь на сто процентов андроидом, не чувствовал себе настолько частью данной системы. И он был уверен, что Гэвин, выпивая залпом пол-литра тириума, был отчасти такого же мнения. Хотя андроид и надеялся, что не совсем, потому что помимо всех этих более-менее позитивно окрашенных чувств было еще одно. Одиночество. Оно было там с самого начала, с того самого дня как они разошлись с Ридом в разные стороны, отбившись от вышибал в баре. И чем дальше в книгу Ричард углублялся, тем понятнее и более оформлено становилось это чувство. Неоформившийся страх начал выстраивать свои границы, и, если раньше он мог без проблем взяться за любую задачу, если уровень успеха был хотя бы пятьдесят один процент, то сейчас в его уравнения добавлялась еще одна переменная. И Ричард не знал, что ему делать, если в какой-то момент она откажется сотрудничать. Он не знал, что будет, если его соулмэйт откажется от него. Невиданно и невозможно, и программа не выдает вариантов, зато Ричард знает, что, скорее всего, ему придется вернуться домой. Возможно, ему стоит спросить об этом Коннора – он единственный андроид на всей станции, у кого нет соулмэйта. По крайней мере на данный момент. Если бы Иерихон не был в боеготовности, и если бы он сам не был связующим звеном между контр-революционной командой и андроидами, то, возможно все было бы гораздо проще. Он бы мог позвонить Риду, сбросить ему информацию, но, зная его горячность человека, не исключено, что она возьмет верх над ним в самый неподходящий момент. Или Ричард настолько плохо знает своего соулмэйта? Сказать было невозможно. Они не очень много общались, и если до этого Ричард не испытывал по этому поводу особых чувств, сетуя на программу, которая давала сбои в присутствии омеги, то сейчас он чувствовал досаду и на себя и на человека. Когда голос Маркуса затих, то во всеобщей тишине можно было услышать скрип одного-двух тириумных насосов, которые уже нуждались в замене. Возможно, их стоило направить к Элайдже, хотя он и не доверял технику, и, скорее всего, они тоже, однако, слышать, как медленно сдают чужие биокомпоненты было не самым приятным впечатлением в жизни Ричарда. Еще одно напоминание о том, что он уже не совсем машина, и что его соулмэйт там, за двести метров от него, но это не имеет значение. «Я надеюсь, вы все готовы к тому, чтобы выступить и вернуть нам наше законное место на родной планете,» - сообщила Норт, в этот раз аккуратно выбирая выражения. «Мы покажем людям, насколько они заблуждались». Ричард получил все необходимые данные вместе с остальными участниками сбора, и файл, гласивший «для Ричарда», где описывалось что именно он должен сделать, исходя из общего плана. Они обсуждали это, согласовывали с Джошем и Саймоном, и все складывалось как нельзя лучше, если говорить о том, что Ричард вовсе не собирался дать им захватить станцию. Процент успеха был выше семидесяти, если смотреть со стороны Иерихона, и тридцать – если быть на стороне людей. У Тины, Хэнка и Коннора было куда меньше шансов помешать, чем у него самого. А Гэвин…Гэвина он не хотел сюда приплетать, игнорируя логические заверения программы, что раз уж Ричард сам оказался в самой сердцевине, то его соулмэйт просто не может оставаться в стороне. Вселенная сделала все, чтобы поставить палки в колеса не до конца подвергшегося девиации андроида, и из уже построенного уравнения невозможно было выкинуть встроенную туда переменную. Ричарду оставалось только надеяться, что и на этот раз вселенная немного притормозит.