Глупости

Момо пахнет карамелью Тога смотрит на нее завороженно, аккуратно касаясь бледной кожи, невесомо проводит по шее, спускаясь ниже, к линии позвоночника. И резко отстраняется. Яойорозу рвано выдыхает. Взгляд Химико безумный, а зрачки расширены до предела. Она хватается за голову, пальцами сдавливая пульсирующую венку на виске, и тихо хихикает. Наркотик. Тога зависима. Момо пахнет дорогими духами и клубничным шампунем Держит спину идеально ровно и обязательно отставляет мизинец, сжимая в руке фарфоровую чашку. Поправляет складки платья из красного шифона и вертит в руках маленькую дамскую сумочку, обклеенную мелкими стразами. Идет под руку с Тодороки, то и дело панически оглядываясь по сторонам. Сдержанно улыбается незнакомым людям в идеально выглаженных костюмах и быстро цокает каблуками, прижимая к груди стопку бумаг. Чувствует себя в безопасности, только когда закрываются стальные двери лифта. Бесшумно поворачивается глазок камеры. Улыбнитесь, вас снимают. (иллюзия защищенности) — Ты такая лицемерка, Момо-чан, — мурлыкает на ухо Тога, забираясь к ней на колени и обхватывая руками изящную шею. Юбка неприлично задирается. Яойорозу молчит и смотрит куда-то в пустоту. Тошно. — Грешная сучка. Исповедуйся мне. Тога смеется. Безумно и с хрипотцой. Яойорозу шумно выдыхает, стискивая зубы, и сжимает ткань чужой блузки. Смешок. Момо отводит взгляд и закусывает губу, пытаясь немного отстраниться. Жарко. Неправильно. Что бы подумал Тодороки? Разочаровался бы в ней? Наверняка. Момо мотает головой и откидывает назад копну густых волос. Неважно. То, что подумает Шото, сейчас неважно. Она здесь не по своей воле, так надо. Яойорозу оправдывает себя перед совестью и богом, возводит глаза к небу и беззвучно шепчет молитву. Грешно и грязно. По коже бегут мурашки, когда Химико прикусывает мочку уха, сжимает ее сухими, обветренными губами и слепо шарит руками под футболкой. Момо жалеет. Жалеет, что вообще родилась. Внизу живота неприятно тянет, а на душе скребут кошки. Она здесь не потому что прикосновения Химико ей приятны, даже наоборот. (хочется скоблить себя до крови, лишь бы смыть с себя отпечатки чужих пальцев и потных ладоней) Знал бы Тодороки, чем сейчас занимается его ненаглядная. Знал бы Айзава, чем сейчас занимается его выпускница. Ее сюда как шпиона подослали, а она нехотя тает под чужими ласками и старается не заглядывать в прищуренные лисьи глаза напротив. Момо пахнет ложью? И плачет ночами в подушку, потому что это ненормально. Она должна делать что угодно, кроме как с маньячкой по углам зажиматься. Потому что Тоге самое место в тюрьме, если не на виселице. Там же, где и самой Момо. Они определенно еще встретятся. Где-нибудь в аду.