Между здравствуй и пока

      Лето — это маленькая жизнь. Но где же здесь найти время, если длится оно всего три месяца, половину из которых у выпускников занимают экзамены, а у студентов сессия и практики. А ведь студенческие годы самые яркие и самые быстротечные. Для наших героев лето тоже показалось мимолетным и вот, они оказались на пороге нового учебного года. Года, который изменит множество судеб. Но, об этом позже. Сейчас давайте взглянем, как же встречали утро, положившее начало веренице событий, наши герои.       В маленькой уютной двухкомнатной квартире, лучи солнца, проникая через открытое окно, скользили по стенам, мягким, ласковым, теплым светом освещая помещение. Во всей квартире, кроме спальни, был почти идеальный порядок. Вокруг кровати были разбросаны вещи. Скинутые, видимо, вчера в порыве страсти. А в этой самой кровати в центре комнаты в обнимку спали двое. Солнце поднималось все выше, и вот, его лучи уже бесцеремонно бежали по глазам синеволосой девушки. Почувствовав это, Конан недовольно поморщилась, и открыла глаза. Сладко потянувшись, разминая затекшие от сна конечности, она поспешила к тумбочке за телефоном, чтобы посмотреть время. Но одно неловкое движение, и рыжеволосый парень, лежавший рядом, проснулся, недовольно бурча под нос. — Прости, я тебя разбудила? — У Конан, видимо, с утра было прекрасное настроение, и она, игриво улыбнувшись, чмокнула парня в нос. — Похоже на то, и я очень зол. Хотя, я думаю, ты знаешь, как можно исправить мое настроение, — подхватил игривое настроение своей девушки Пейн. — Мы так можем и опоздать, будильник зазвенит через пятнадцать минут… — Думаю, в этом нет ничего страшного, — Пейн снова улыбнулся и притянул девушку к себе. — Нет, ну ты можешь себе представить, у тебя уже последний курс, у меня предпоследний… — девушка замерла и чуть отстранилась от парня. — Столько всего надо успеть за этот год. Например, это... — задумчиво протянул парень, после чего, вовлек возлюбленную в долгий нежный поцелуй.       Они встречались уже несколько лет. Месяц назад Пейн даже сделал Конан предложение. Друзья посмеивались над тем, что их негласный лидер стремится распрощаться со статусом холостяка, но его решение одобряли. Конан была единственной девушкой, которая могла посещать вылазки их компании. Она терпимо относилась ко всем друзьям Пейна, часто помогала им и только подшучивала над всеми передрягами, в которые они попадали. Конан была из тех, кто мог и из полицейского участка в три часа ночи вызволить, и навязчивую девушку помочь из постели выгнать и еще много чего. Благодаря этому и ее спокойному, холодному харатктеру, она и заслужила уважение многих.       Сам же Пейн уже много лет считался главным в негласном студенческом обществе, получившим название «Клуб Бунтарей». Это общество имело крайне спорную репутацию. Многие студенты восхищались его членами, мечтали подружиться с ними или же подражать. Но так же много находилось и тех, кто презрительно фыркал, только замечая их на горизонте. Как правило, это были либо исключительно положительные личности или же те, кто оказались жертвами жестоких развлечений Клуба.       Если в квартире Пейна и Конан царила идиллия, впрочем, как и всегда, за исключением редких, но сильных ссор, то в квартире, которую снимали Мадара Учиха и Хидан, утро началось не лучшим образом. — Мадара, вставай!       Какой будильник может быть хуже, чем назойливый младший брат, пытающийся поднять тебя после знатной пьянки? Правильно, ничего. Но Саске это не волновало, и он продолжал добиваться своего. Парень он в целом был весьма целеустремленный. — Ну и на кой тебе сдалось это первое сентября? Могу в кратце пересказать всю лабуду, что там будет. Или по пафосным речам соскучился? Тогда с отцом повидайся.       Недовольно бурчал Мадара, пытаясь отмахнуться от младшего брата, который в этом году, к его несчастью поступал в университет, где он учился. Радовало одно, Мадара в этом году свою учебу заканчивал. — Нужно и все. Отвези меня и сматывай обратно спать, — не унимался Саске.       Старшему брату пришлось смириться. Вскоре он уже сидел на кухне, вслушиваясь в жужжание кофеварки. Сигарета и чашка ароматного кофе, по мнению Мадары могли спасти практически любое утро. Мир обретал краски с каждым новым глотком кофе. Намечавшееся улучшение в настроение испортил Хидан, ввалившийся на кухню с громким матом.       Мадара и Хидан были старыми друзьями и являлись членами Клуба Бунтарей. Учились на одном курсе с Пейном. Все лето друзья строили грандиозные планы о том, какие штуки им стоит выкинуть, чтобы оставить память о себе на долгие годы. Какими они были людьми? Сложно сказать, что хорошими. Какими они были друзьями? Просто отличными.       Мы ведем рассказ о студентах. А какая же студенческая жизнь без общежития? Именно туда сейчас мы с вами и заглянем.       Утро в общежитии, это всегда весело. Шум и гам с самых ранних часов. Чего только не услышишь и не увидишь в этих коридорах. Большинство студентов съехались уже вчера и сейчас бодро приветствовали старых знакомых, по которым успели соскучиться за лето. Больше всего сложностей возникало у первокурсников. Оказалось, что с утра найти свою комнату довольно проблематично. Давайте познакомимся с одной из комнат поближе. Еще вчера в нее заселились подруги-первокурсницы. Амайа Такахаши и Темари. Утро слишком быстро сменило ночь, как это часто бывает, когда с таким наслаждением прощаешься с летом. И девушки были вынуждены второпях приводить себя в порядок. — Ну вот, на первое сентября хотели быть очаровательными куколками, а в итоге пойдем распухшими матрешками… — печально протянула Темари, теребя перед зеркалом свое лицо, находившееся не в самом лучшем состоянии. — Говори за себя, с моим внешним видом все в порядке. Надо меньше пить, - засмеялась шатенка, которая выводила идеальные черные стрелки на глазах. Ее звали Амайа Такахаши.       Под задорный смех девушки продолжили сборы.       Это далеко не все герои нашей истории. С остальными нам еще доведется шанс познакомиться, а сейчас настало время отправиться в главный актовый зал университета, где уже собрались все студенты, в волнительном ожидании.       Огромный актовый зал был заполнен первокурсниками. Некоторые знали друг друга еще со школы, некоторые успели познакомиться сегодня, и большинство народа сейчас громко что-то обсуждали. Никто не обратил внимания на то, как в зале появился ректор университета — Цунаде. Также осталось незамеченным, что девушка, которая проводила этот сбор, уже минут пятнадцать, пыталась всех успокоить. Зато когда дверь распахнулась и в нее бесцеремонно вошла группа старшекурсников, все сразу стихли. Мадара и Хидан учились на пятом курсе юрфака, Сасори и Дейдара были экономистами третьекурсниками. Не обращая внимания на затишье в зале и прикованное к ним внимание, компания прошествовала вглубь зала к интересующим их людям. Но на полпути их остановил громовой голос Цунаде. — Могу я поинтересоваться, что такого произошло в мире, что вы сегодня решили появиться здесь?       Юноши ненадолго остановились, переглядываясь глазами и премило улыбаясь ректору. — Я пришел к брату, кажется, это не запрещено, — как ни в чем не бывало, пожал плечами Мадара, проходя дальше и садясь рядом с Саске.       Мадара подкинул хорошую идею Сасори и тот, быстро пробежавшись глазами по залу, поспешил ей воспользоваться. — Я тоже к родственнице, пусть и дальней, — Сасори тут же прошмыгнул между рядами и нагло уселся между Темари и Такахаши. — Представляете, а я умудрился пропустить это увлекательное мероприятие уже три раза, и сегодня мой последний шанс на исправление этой чудовищной ошибки, — быстро протараторив это душевное излияние, Хидан не особо аккуратно стал пробираться сквозь ряды и уселся по другую сторону от Саске. — Ну, Дейдара, а у тебя какое оправдание? — Цунаде понимала, что этим парням бесполезно возражать. — А у меня нет оправдания, я просто пришел!       Самодовольно улыбнулся Дейдара и, поправив свой хвост, довольно улыбаясь, пошел к друзьям. Но одно неловкое движение одной первокурсницы, и он, споткнувшись о подножку, летит носом в толпу. Дальше последовали пара минут заразительного смеха, но как только блондин наконец-то добрался до своего места, все относительно стихли и начали выслушивать заунывно-праздничную речь ведущих. — Черт, не зря я на своем первом курсе проспал эту часть… — вторя заунывному тону ведущей протянул Хидан. — Саске, мелкий засранец, и ты все еще не жалеешь, что ради вот этих бредней разбудил меня с утра пораньше?       Мадара не был зол, он просто усмехался, наблюдая за реакцией брата на все происходящее. Он уже нашел свой интерес во всем происходящем. — Я же о тебе заботился, просто хотел дать возможность размять старые кости. К тому же, последний курс, последнее первое сентября. Тебя, наверно, ностальгия сейчас замучает, как видишь, для тебя стараюсь, — Саске постарался выдавить из себя самую добродушную улыбку. Он уже давно не слушал ведущих, а разглядывал присутствующих в зале, ища знакомые лица. — Ох, чувствую, нарвешься ты сегодня, — повернулся к ним Дейдара с ряда напротив. — Да нет, я сегодня добрый, — усмехнулся Мадара. И, взглянув на ручные часы, продолжил, — Лучше посмотрите на экран, — старший Учиха указал жестом на огромный экран на стене, на котором над эмблемой универа было написано: «Добро пожаловать в университет Коноха».       Постепенно изображение сменилось на перечеркнутую эмблему универа, поверх которой было написано: «Клуб Бунтарей ждет вас!». И снова повисла натянутая тишина. Воспользовавшись паузой, Мадара поднялся со своего места и громко, на весь зал начал вещать, привлекая к себе пристальное внимание.  — Дамы и господа, сегодня вы услышите много правды и неправды об этом, несомненно, прекрасном учебном заведении, но я хочу рассказать вам о клубе, о котором вы больше ни от кого сегодня не услышите. Наш клуб — Клуб Бунтарей — несомненно, известная организация, а если вы о ней не слышали, говорю вам сразу, вы нас не достойны. Многие из вас очень хотели бы сюда попасть. Так вот, я объявляю набор в клуб! Те, кто сумеет вызвать интерес к себе, будут приняты в самую престижную организацию этого универа. Произойдет это на новогодней вечеринке.       Как только была закончена речь, по залу поползли перешептывания, обсуждающие произошедшее. — Прошу заметить, данная организация официально не получала одобрения на свою деятельность в рамках нашего университета, — старалась ретироваться ведущая.       Медара в ответ только иронично хмыкнул и не торопясь направился к выходу из зала. За ним последовали и остальные бунтари. — Да, как это ни прискорбно, но нам пора, — Сасори встал со своего места и направился вслед за Учихой. — У нас сегодня еще много дел, — игриво подмигнул Дейдара и направился вслед за друзьями. — Первокурсницы, еще увидимся. Нееет, не все, только симпатичные.       Хидан растянул губы в ехидной улыбке и тоже направился к выходу, подкинув по дороге Темари записку. Когда парни наконец-то скрылись за дверьми актового зала, девушка развернула листок, на котором корявым почерком было написано: «Принцесса? Теперь ты меня преследуешь? — И тех, кто присоединится к этому клубу, ждет исключение, — продолжала попытки наставить неокрепшие умы на путь истинный ведущая. — Да? Но тогда почему эти люди все еще считаются вашими студентами? — с насмешкой поинтересовался Саске.       Темари поспешила спрятать записку и повернулась в сторону Учихи. — Амайа, смотри, а вот этот как раз в твоем вкусе, — толкнула в бок подругу блондинка. После этих слов на них тут же косо посмотрела розоволосая девушка по соседству. — А тот парень, что подкинул тебе записку, видимо в твоем. И не только вкусе, но уже и в круг знакомых.       После эффектного ухода бунтарей, первокурсников задержали в актовом зале ненадолго. После чего им было предложено присоединиться к остальным курсам на линейке.       Первое сентября в этом году выдалось как никогда жарким. И уже в десять утра солнце пекло просто невыносимо. Ректор университета «Коноха» и ее давний друг Какаши Хатаке стояли чуть поодаль от всего происходящего на сцене. Прошло всего пара лет после того, как Хатаке стал здесь преподавателем истории, и в этом году ему выделили курировать группу первокурсников-историков. Молодой преподаватель переживал, что не укрылось от взгляда Цунаде, но он старался этого ни как не показывать и только беспокойно пытался найти в толпе студентов свою группу. — Переживаешь из-за того, что дала тебе кураторство? — поинтересовалась ректор, — Можешь даже не отвечать. Уверяю тебя это несложно. Знаешь, я уже начинаю удивляться тому, как легко понять, что будет представлять из себя студент, еще только увидев его на первой линейке… — задумчиво продолжила женщина, все так же вглядываясь в толпу. — Вот, взгляни хотя бы на этого блондина задиру, среди первого курса математиков. Радуйся тому, что ты ничего у него не будешь вести. Вот он уж точно на месте не усидит. Чувствую, к четвертому курсу он станет известен не меньше, чем Хидан. Или даже больше, уж это рыжее чудо, по виду, всегда найдет приключения на одно место… Только вот я не понимаю, почему именно математика? — Когда Хидан был на первом курсе, помнится, вы были просто в шоке от того, какой юрист из него получится, а оказалось, он вполне неплох, особенно если учесть как он учится… — Какаши вспомнил линейку трехлетней давности и шок Цунаде после «милого» знакомства с Хиданом. — Или первый курс программистов, девушка с длинными, иссиня-черными волосами. Посмотри на то, как она одета, как она стоит. Явно очень скромная девушка из хорошей семьи, скорее всего считает себя глупее своих одногруппников и будет изо всех сил стараться это исправить, а вот, рядом с ней стоит юноша, — Цунаде указала на высокого парня в каштановыми волосами. — Он смотрит на нее так, как будто клянется всем, что будет ее всегда защищать, я бы сказала, что он ее брат. А сейчас давай взглянем на твою группу. Так, что тут у нас? Ого, Учиха Саске? Интересно затмит ли он славу своих братьев?       Цунаде хорошо знала старших братьев Учиха. Они сильно отличались по характеру и быстро заработали себе определенную славу. С младшим ректор познакомилась, когда тот, пропустив все сроки подавал документы. Если Мадара мог расположить человека к себе, то младший брат напротив, отталкивал уже при первом знакомстве. — Ну, судя по тому, что я о нем слышал, я сомневаюсь, что он будет примерным, студентом, как Итачи. Скорее он будет стараться «переплюнуть» Мадару. — улыбнулся Хатаке, кажется, он начинал понимать игру, которую ведет Цунаде. — Ну вот видишь, все достаточно легко, — усмехнулась женщина, — Так, кто там дальше… Сакура! Сколько знакомых в одной группе. А вот теперь я тебе не завидую. Она моя соседка и я с уверенностью заявляю, что из-за того, что она и Саске в одной группе ничего хорошего не получится. Посмотри на ту длинноволосую блондинку рядом, чувствую, тебе придется давать ему убежище от одногруппниц, — засмеялась Цунаде. — Но не беспокойся, посмотри на вон ту высокую шатенку. Ее безразличия хватит на всю группу, кажется с ней ты найдешь общий язык.       Если вы думаете, что в толпе студентов во время диалога Цунаде и Какаши все было тихо, вы очень сильно ошибаетесь. Если первокурсники стояли еще по своим группам, то старшие стояли кучками, не обращая внимания на соблюдение, хоть какого-то прядка. Мадара, Сасори, Дейдара, Итачи стояли, как всегда, вместе, обсуждая планы на предстоящий год, и сегодняшний вечер включительно. — Что-то Хидана долго нет, обещал попить принести, и пропал… — Итачи, ты как маленький, а то ты его «попить» не знаешь, — засмеялся Дейдара. — Да ладно, тут не далеко, мы все в моей машине оставили, — вступил в разговор Мадара. — Вы когда уже закупиться успели? — поинтересовался Сасори. — С утра, когда этого спиногрыза мелкого увозили, Хидан согласился ехать с одним условием, хотя, надо сказать, я был не против. — Один фиг, он там, похоже, уже решил один пить, — усмехнулся Дейдара. — Кстати, а где Пейн и Конан, они же собирались сегодня приехать? — спросил Мадара, переводя тему. — Пейн утром смс отправил. Сказал, что они задержатся, — пересказал Итачи содержимое сообщения от друга. — Знаем мы это их «задержимся», — засмеялись в голос Сасори и Дей. — Привет, Конан, — абсолютно без эмоций поздоровался Мадара с только что подошедшей девушкой.  — И тебе привет, Мадара. И да, парни, я сделаю вид, что ничего не слышала, — усмехнулась девушка. — А где твой благоверный? — улыбнулся своей дьявольской улыбкой старший Учиха. — Хидан его задержал, забрав при этом мою сумку. А вот и они, — Конан указала на двух парней протискивающихся через толпу в направлении друзей, пытающихся бережно женскую сумку средних размеров, которая, несмотря на их старания, все равно позвякивала. — И я, как бы, даже не догадываюсь о том, что там так подозрительно гремит, — продолжила девушка. — Да ладно тебе, Конан, выпей с нами, в конце концов, это наш последний год! — добродушно улыбнулся только что подошедший Хидан. — Он последний для вас, — хитро прищурив глаза проговорила третьекурсница. — Значит ли это, что со следующего первого сентября мне придется забирать тебе пьяную? Не то, чтобы я против, но… — засмеялся Пейн, его смех тут же подхватили друзья. — Да ладно вам, вы же знаете, что я не пью, не то, чтобы я против, просто среди вас обязан постоянно находиться кто-то трезвый, — после этих слов Конан парни сразу замолчали, припоминая пару десятков историй, из которых их вытаскивала именно она. — Знаешь, а я поначалу думал, что ты просто беременна… — задумчиво проговорил Хидан и тут же получил подзатыльник от Конан. — А куда нам на линейку столько спиртного? — наконец-то спросил Пейн, снова заглядывая в сумку, где лежали несколько стеклянных бутылок и маленькая кола. — Мы заезжали в магазин похмелье, в хреновы семь утра! Как думаешь, я думал, что и в каких количествах беру?! — возмутился все тот же Хидан. — Если Цунаде нас с этим сегодня поймает… Этот год надо, хотя бы вам, — Итачи указал на Пейна, Мадару и Хидана, — попытаться провести без залетов, вы уже последний курс, перетерпите. — А вот я считаю, что наоборот надо оторваться! — пожал плечами Хидан. — Полностью поддерживаю! — усмехнулся Мадара и выудил из раскрытой сумки бутылку неплохого коньяка, тут же открупоривая ее четким и отработанным движением. — Начинать утро с коньяка? Не сильно ли? — вдруг спросил Сасори. — В самый раз, — усмехнулся Мадара и тут же выпил из бутылки. — Ты же помнишь правило, пьем то, что первым попалось под руку. — А что будем делать с остатками, даже для нас тут слишком много, мы не успеем это допить за линейку, — Дейдаре попалось еще прохладное пиво, которое он с удовольствием сейчас прикладывал к разгоряченной голове. — Думаю, мой младший брат тоже будет не прочь освежиться, — подмигнул Мадаре Итачи, открывая свою бутылку с пивом. — Ну, а что, действительно, пойдемте к первашам. Заодно позовем в клуб, а там и посмотрим кто чего стоит.       Пейн одобрительно похлопал Итачи по плечу и, опустошив наполовину бутылку с коллой, долил туда коньяк, и направился к группе первокурсников, среди которых был и Саске, изнывающий от жары, жажды и приставучих Ино и Сакуры. — А я смотрю, ты времени даром не теряешь, брат, уже склеил себе двух первокурсниц? — засмеялся Мадара, подходя к Саске со спины.       Саске резко повернулся, и впился в брата взглядом, молящим о помощи. Но, к великому несчастью Саске, его никто спасать не стал, напротив, компания задержалась, знакомясь с новенькими и охотно предлагая алкоголь. Хидан назвал это акцией Клуба Бунтарей: «Впивайся». Некоторые кривились от неожиданности, когда понимали, что за напиток попробовали, некоторые наоборот начинали довольно улыбаться. Сложнее всего при этом, было не попасться на глаза преподавателям, которые внимательно за всеми наблюдали.       И вот, Хидан, Мадара и Пейн были уже достаточно пьяны, а линейка все не заканчивалась, надоедая парням своим занудством. Неожиданно в их головы пришла схожая идея, и они, переглянувшись, довольно улыбнулись и стали пробиваться к сцене. Им казалось, что они затеяли знатное шоу. — Здравствуйте, дорогие студенты и любимые наши преподаватели! — начал речь Пейн. — Все мы вам за эти четыре года стали хорошо известны, — продолжил Мадара, криво усмехаясь. — Но вот, четыре года пролетели незаметно и нам пора прощаться, — когда Хидан это говорил, он пристально смотрел на Цунаде, улыбаясь ей.       Именно она его поймала второго сентября курящим на территории университета, да еще и не совсем трезвым, с этого и начались эти четыре года полные их постоянных встреч, надо сказать, не самых приятных. Но даже Цунаде уже привыкла ко всем выходкам Хидана и относилась ко всему относительно снисходительно, даже закрывая на некоторые вещи глаза. — Видимо, мы действительно стареем, раз нас понесло на такую сентиментальную хрень, — продолжал Хидан, но тут же в ответ из толпы студентов, от Дейдары послышалась строчка хорошо знакомой им песни: «Вечно молодой, вечно пьяный». — Да, действительно, спасибо, Дей. Эта лучшая наша характеристика. Разве кто-то из вас может с этим поспорить? — продолжил речь Учиха. — Но, не смотря на все это, мы хотим поблагодарить наших преподавателей. Вы так долго нас терпели, и теперь, наконец-то нам остался последний год, — продолжал Пейн. — Уверяем вас, подобные нам еще будут, — Мадара взглянул на Саске, — Но таких же, как мы, никогда! — последнее слово парни прокричали вместе. — Мы могли бы многое вам сказать сегодня, но все свои чистосердечные признания мы припасем до нашего последнего звонка, так как за это время у нас накопится не меньше поводов для этого, — Хидан развязно стоял, засунув руки в карманы, по его виду нельзя было сказать, что он был готов в чем-то извиняться, или выдавать «чистосердечные признания», но его глаза говорили иначе. — Мы хотим только оставить вам одно напутствие: не дайте этому месту сдохнуть со скуки без нас! — подвел итог Мадара, у которого в глазах плясали чертята. — А пока, у вас есть целый год, чтобы этому научиться у нас, — засмеялся Пейн. — Так что, приглашаем всех для первого «занятия» сегодня вечером в клуб! — подвел итог Хидан, после чего парни стали уходить со сцены, — И да, девушкам обязательно при себе иметь документ, удостоверяющий их совершеннолетие, — уже с края сцены прокричал Хидан, но Пейн его тут же стащил оттуда за галстук, ослаблено болтающийся на его шее.       Впереди их ждал отличный вечер, а пока парни спасались бегством от физрука Гая, на которого нахлынули воспоминания и нежные чувства после их речи, и он бежал за ними, широко расставив руки, буквально со слезами на глазах, крича об их невообразимой силе юности и с просьбой обняться в последний раз.