Поль Валери
— Вик… — мисс Грейнджер осторожно погладила подругу по вздрагивающей, в такт тихим рыданиям, спине. — Вика, что случилось? — в который раз этот вопрос был нагло проигнорирован. Уже с добрых пятнадцать минут Гермиона пыталась успокоить уткнувшуюся в подушку Воканс, которая не желала идти на контакт. Честно говоря, гриффиндорка немного струхнула и очень сильно перепугалась из-за подруги, когда та вбежала в их комнату вся в слезах и с одним-единственным словом «Гад!», рухнула на кровать, пряча лицо и всхлипывая. Больше никаких разъяснительных ответов шатенка не получила, просто сидя возле плачущей девушки и недоумевая. Ведь всё было хорошо, лучше некуда?! Рождество, как и последующая неделя каникул, прошли изумительно, по крайней мере, для Гермионы. Северус забрал любимую в замок Снейпов к домовикам, где они отмечали праздники, так уютно, по-домашнему, что впервые в жизни Гермиона Грейнджер не желала возвращаться в Хогвартс. Да что там, за всю неделю, проведенную с Северусом, она ни разу книгу не открыла! Вернувшаяся с такого же отдыха Виктория выглядела абсолютно счастливой и светилась, как новенькая монетка, по секрету признавшись, что провела каникулы вместе с Малфоем-старшим в родовом замке. Также она поведала о том, что успела посетить несколько раз своего дядю, который явно шел на поправку и в скором времени его должны были выписать из Мунго. Как же Киртан Воканс плевался едкими, ехидными фразами, когда очнулся в магической больнице! Вика рассказала, что присматривающий за Киром доктор краснел и бледнел по мере описания состояния здоровья демонолога, а потом слезно молил племянницу повлиять на это безобразие. Но Тори оказалась умнее, быстро покидала больницу первые три раза, как посещала ее, даже не увидев любимого родственника, не хотела страдать, выслушивая не успокоившегося мужчину. Конечно, девушка обожала дядюшку, да только категорично на расстоянии, желательно сбежав в одно царство-государство. А дело было в том, что Киртан ненавидел магические лечебницы, как и любой из рода Воканс (почему дело обстояло именно так, история умалчивает) и очнувшись в Мунго, был готов заавадить любого, не взирая на пол и родственные связи, только палочку дайте… Но мы отошли от темы. Демоны и ангел — обиженно жаловалась всё та же Воканс — исчезли в неизвестном направлении, и как подозревали обе девушки, устроили пир на весь мир у себя в преисподней. Затем, по возвращению в Хогвартс, Виктория в течение трех дней ходила, загадочно улыбаясь и посматривая на Люциуса, что заметили исключительно Северус с Гермионой, как будто ждала чего-то. Что касательно ее обучения в Хогвартсе, как поняла Гермиона, брюнетка не собиралась оставаться в школе до конца учебного года, совершенно спокойно игнорируя почти все лекции. Подобное было возмутительно, но подумывающая об уходе со школы МакГонагалл не обращала на это внимание, в следствие чего и профессора махнули рукой на поведение Воканс. Даже подруга не смогла повлиять на нее, на четвертый день после каникул совсем замолчав из-за некоторых открывшихся факторов. Открыла их, к слову, Зовущая… «Вернусь в замок и перебью всех эльфов!» — какой уже день, просыпаясь с утра, думала я. И эти ужасные мысли, между прочим, были полностью обоснованы! Потому что только они могли отравить меня незаметно и исподтишка, как никак, последнее время я питалась едой, приготовленной исключительно пакостливыми созданиями. А теперь сполна расплачиваюсь за собственную глупость и доверчивую натуру, начиная свое прекрасное утро не с ленивых потягиваний, а с быстрого, я бы сказала спринтерского, забега в туалет. И это было не нормально! Фарфоровый друг мне в кошмарах сейчас снится. Ввиду вышеперечисленного, характер мой начал портиться не по дням, а по часам. Эмоции скачут от хорошей к просто ужасной, волнуюсь из-за каждой мелочи и решения меняю поминутно, разве что приняла их до отравления — тогда планы остаются неизменными. Но это всё можно стерпеть, честно. Если бы не одна маленькая, как может показаться большинству, деталь. Меня потянуло на сладкое! И ладно бы я варенье банками кушала, так нет, моему желудку тортики и конфеты шоколадные подавай. Аппетит, вообще, вещь странная, но когда я накануне вечером поймала себя на пожирании клубничного суфле, при этом запивая эту пакость не меньшей гадостью — чаем с сахаром — чуть с катушек не съехала, право слово. Закончив все свои утренние дела, я с чистой душой и грязными мыслишками, села на кровать. Делать, по большому счету, было нечего, а в голову меж тем лезли подозрительные размышления. Ведь мы с Люциусом кушали вместе, а он на симптомы отравления не жаловался, выглядя совершенно живым и капельку недовольным жизнью. Последнее, его извечную хмурость и раздражающую меня морщинку меж бровей, я списывала на необходимость пребывания в Хогвартсе и обучения этих… недоумков, которые внятно и чисто эссе написать не способы. Сильно из-за этого я не волновалась и значения не придавала, мучиться любимому осталось не долго. А вот у Гермионы всё было наоборот, ее эльфы тоже резко с чего-то невзлюбили. Порой, у нас доходило до абсурдного, мы не могли поделить унитаз. Из всего выше сказанного возникает вопрос, почему только нас с Гермионой пробрало? Одна бредовая мысль, как это всегда бывает в подобные гениальные моменты, прострелила мой мозг насквозь, заставив толпу мурашек ощутимо пройтись маршем по позвонкам. Она еще не успела толком сформулироваться, а я уже решила, что унижаться и идти на поклон к Поппи не буду. Вместо этого, наконец-то, пригодятся те демонические вырезки из модных магических журналов для женщин, которые бабушка, в надежде, что любимое чадо опомнится, вырезала и слала мне с пожеланиями выглядеть сногсшибательно. Шутки шутками, а смех смехом, но иногда в этих трактатах попадались стоящие рецепты и заклинания. Где-то здесь было у меня… точно помню… Роясь в сумке, я довольно долго искала нужный клочок бумаги. Когда же всё-таки нашла искомое, пробежала глазами по бреду о какой-то сыпи и трусливо зажмурилась. Было откровенно страшно или просто несколько боязно, но глубоко вдохнув и выдохнув, а затем посчитав до десяти, я успокоилась. Точнее, самовнушила себе спокойствие, но и это сейчас, в данной ситуации, сгодится. Поэтому, медленно и со вкусом прочтя инструкцию, на зубок быстренько выучила заклятие и направила кончик белой палочки себе на живот. Ой, дядя! Не может этого быть, хотя, в теории и может. А возможно, это заклятие всегда так неверно действует, когда человек испытывает его сам на себе? Подтвердить или опровергнуть эту догадку помогла соседка, вернувшаяся в комнату. Не дав бедной Гермионе нормально войти, втащила ее внутрь помещения и затребовала, говоря строго и сгоряча: — Смотри и запоминай, — наведя палочку на низ живота подруги, принялась громко и четко произносит магическое слово, а затем выругалась сквозь зубы. Ведь она не могла тоже! Впрочем, нет — оценивающий взгляд на ничего непонимающую Миону — она-то как раз могла. — Теперь повтори, только палочку на меня наставь, — попросила я печальным голосом. Грейнджер подчинилась беспрекословно, вновь вызвав мою тихую ругань на латинице. — Не может такого быть, — пробурчала я грозно и решительно обернулась к двери. — Что это за заклинание? — подала голос отошедшая от моего поведения Миона. Сунув ей, зажатый до того в кулаке, клочок пергамента, ринулась вперед на поиски новых жертв проверки. Спустя пять минут, когда я отловила двух девушек с нашего курса, ко мне присоединилась Гермиона с глазами в пол лица. Видимо тоже поняла, осознала и прониклась. Украдкой взглянув на колечко, украшавшее ее пальчик, тихо завистливо вздохнула, потому что Грейнджер опасаться нечего. Тряхнув головой и убедив себя в безосновательности собственных ужасов, продолжила эксперимент на ученицах. Их результаты оказались отрицательными, что подтвердила дополнительная проверка Гермионы. — Что делать будем? — как более трусливый представитель нашей компании, не обязанный следовать заповедям факультета храбрецов и безумцев Гриффиндора, вопросила я, стоило нам вернуться в комнату. — Рассказывать, — тихо вздохнув, принялась оправдывать верный выбор шляпы подруга. — А это обязательно? — жалобно вскинула брови я. — Думаю, да, — кивнула она задумчиво, но не сильно уверенно. — Брось, — что-то для себя решив, начала успокаивать меня Гермиона. — Они обрадуются. — Твой точно, — хмыкнула я, — а вот насчет Люциуса не уверена. — Ну… — протянула Миона, чтобы поймать мой ласковый и мрачный взгляд. — Он тебя любит, — не убедила, вот честно, она. Вспомнив о том эпизоде, Гермиона задала другой вопрос, который гложил ее последние несколько дней: — Ты рассказала Люциусу об… — Миона спрашивала с сочувствием и долей понимания, что заставило Воканс ее перебить. — Нет! — всхлипнула она, а поток слез хорошенько увеличился. — Тогда что, Викусь? — погладив подругу по голове, поинтересовалась мисс Грейнджер. — Не успела, — прерывисто выдохнув, тихо сказала Воканс дрожащим голосом. — Хотела сегодня рассказать, но… он… — Вика замолчала, не в силах выдавить еще хоть слово из сжавшегося горла. Вновь прерывисто вздохнув, словно пытаясь успокоиться, она перевернулась на спину, явив миру заплаканное лицо и покрасневшие глаза. — Я ничего ему не скажу, — вдруг уперто и хмуро буркнула брюнетка, решительно нахмурившись. — Почему?! — удивилась Гермиона, так как лично она переборола свой легкий испуг довольно быстро и рассказала всё Северусу, вызвав небывалый восторг и радость в глазах любимого. Поле такой реакции на новость Грозы Подземелий, она была уверена, что даже зазнавшийся слизеринский аристократ будет счастлив. Как никак, мисс Грейнджер видела лучшую подругу и Люциуса Малфоя вместе… словами не описать, как неуловимо менялись оба! — Он меня бросил, — мрачно объявила Виктория. Гермионе пришлось на мгновение закусить губу, чтобы не воскликнуть нечто вроде: «Я так и знала!». Такого ответа требовала засевшая в гриффиндорке маленькая тринадцатилетняя девочка, которая до сих пор помнила образ надменного чистокровного волшебника в лавке «Флориш и Блоттс». Потому что — девочка была уверена — такие люди, как он не меняются, скользкие и хитрые типы, бывшие сторонники Волдеморта, для которых ничего не стоит очередная интрижка. Но и ее Северус является экс-Пожирателем Смерти, он тоже хитрый и изворотливый слизеринец! Хотелось бы Грейнджер сказать, что он не такой, он изменился, ведь так оно и было. И не только Снейп изменился — это уже заметила взрослая девушка, выросшая Гермиона Грейнджер — как ни было тяжело признать, но Малфой-старший также стал… лучше, что ли? По крайней мере, таким он выглядел, стоило рядом с ним появиться Вике. — Ты в этом уверена? Может ты, что-то не так поняла? — заглядывая в пронзительные, голубые глаза, прищуривается Миона. — Конечно уверена! — поджимая губы, и вытирая лицо рукавом, качает головой Воканс. — Он мне это прямым текстом сказал, в коридоре мимоходом, представляешь? Будто это для него ничего не значило… — страдальческое выражение на красивом аристократичном личике и острая боль в глазах девушки резанули ножом по доброму сердцу Мионы. — А я дура, — вспоминая «насмешливые», теперь Виктория уверена в этом, предложения выйти замуж, девушка почувствовала себя особенно плохо. К горлу подкатил очередной горький ком, который не мог заслонить собой ноющее чувство в сердце. Будто вместо души у Виктории образовалась черная дыра, такая пустая и непроглядная. — Гад! — ёмко охарактеризовала Миона Люциуса. — Не то слово, — согласилась Воканс, вновь вспоминая тот ужасный момент, когда сердце рухнуло вниз, а невидимая веревочка внутри оборвалась. — Наверное, он меня теперь придушить хочет, — горько усмехнулась Вика, — я в очередной раз подорвала его авторитет при учениках, — ответила на недоуменный и любопытный взгляд голубоглазая. — В коридоре было достаточно много людей. Он сказал мне это свое тихое «Всё кончено, мы хорошо провели время, но это было ошибкой», оскорбив два раза подряд одним предложением и пошел куда-то. Я не думала, что делаю и говорю, но даже, если бы думала… ничего бы не поменяла и снова бы крикнула на весь коридор «Урод!», — устало смежив веки, закончила короткий рассказ Вика. Она не стала добавлять, что стоило ей резко развернуться и броситься в свою комнату, губы беззвучно прошептали «моральный», пока по щекам текли теплые ручейки. — Как он вообще посмел… — тихо прошипела Гермиона сквозь зубы, чувствуя, как в душе просыпается настоящая фурия. — И ты его даже не прокляла? — спросила она. — Нет, рука не поднялась, — просто ответила Виктория. — И ты его не трогай, пожалуйста. Не хочу больше о нем слышать и видеть его тоже не хочу, — повернувшись набок и сжавшись калачиком, натягивая на себя одеяло. — Я немного посплю, — кутаясь, проговорила она, — устала жутко. — Конечно, после такого-то стресса, — погладив подругу по плечу, Гермиона не стала выплескивать на нее бурю собственных гневных эмоций. Чертов Малфой, чего ему еще не хватает?! Вместо того, чтобы выплеснуть свое негодование в слова, девушка, продолжая гореть праведным гневом внутри, направилась в подземелья к жениху. Конечно, он не отвечал за действия собственного друга, Гермиона отдавала себе в этом отчет, но если она еще раз увидит эту наглую сероглазую морду, придётся нарушить просьбу Виктории. Во избежание этого, стоит предупредить Северуса, чтобы его друг и на пушечный выстрел не подходил к ней и Воканс, в ином же случае, Гермиона не отвечает за собственные действия — имеет полное право! К тому же, хотелось просто выговориться кому-то, а жених самый лучший вариант из имеющихся.✡🔯✡
У подозрительности никогда не будет недостатка в доводах.Сенека
— Так, за что мы пьем? — задумчиво спросил Снейп, смотря на друга сквозь призму темно-красной жидкости в бокале. Если честно признаться, вновь пробовать на вкус алкогольный напиток он не имел желания, но вошедший, как к себе домой Люциус не спрашивал коллегу, просто откупорив бутылку дорогого и крепкого вина, плеснув его в бокалы. Косясь на зажатый в собственной руке хрусталь, Северус невольно вспомнил их последние, вот такие же, посиделки, инициатором которых был он сам. Но у него был очень серьезный повод! Правда это не спасло пред грозной невестой, которая сперва выгнала Снейпа на диван из-за запаха перегара, а потом с утра недобро ругала его, отпаивая антипохмельным зельем. И сейчас, раздумывая насколько важный повод у друга и сумеет ли он отказаться от участия в распитии вина, Снейп содрогался от мыслей вновь спать на диване, поссориться с Гермионой и самое маловажное, но тоже неприятное, проснуться с утра с похмельем. — Мы с Воканс расстались, — сделав один большой глоток, Люциус осушил весь бокал и потянулся за бутылкой. Выглядел друг, объявляя это, неважно, отстранённо как-то. — Та-а-к, — протянул Снейп, вскинув брови. — Неужели наша Мисс Демонолог поняла, что ты ей не пара и решила уйти от тебя? — насмешливо хмыкнул Северус, не сильно веривший в свои собственные слова. Будь они правдой, что невозможно только по той причине, что девчонка Воканс смотрит на Малфоя-старшего влюблёнными глазами, то Малфой бы здесь не сидел, а усердно убеждал Викторию в неправильности ее выводов. Люциус не из тех, кто позволяет так просто от себя отвязаться. Настырный… слизеринец, чем Снейп всегда восхищался, наровне с изворотливостью товарища. — Не совсем так, — тихо ответил блондин, — я сам решил, что нам пора расстаться, — произнес Люциус, а Северус, решивший-таки выпить, подавился. — Что?! — прохрипел он, откашлявшись. — Я всё обдумал в течение этих несколько недель, — спокойно, и опять же отстранённо, поведал сероглазый, вызвав очередной приступ кашля у Снейпа. — С тобой сегодня опасно пить! — отставляя бокал в сторону, хмуро буркнул мужчина. Люциус сидел в углу комнаты, на который со стороны огромного книжного шкафа падала тень, и чтобы увидеть выражение лица собеседника, Северусу приходилось подаваться корпусом вперед. — Что ты себе такого надумал, а? — не слишком дружелюбно вопросил он, кривя губы. Чувство приближающейся беды, неотвратимой и сногсшибательной, разлилось в воздухе, заставляя отменное предчувствие взвыть. — Ничего такого, — пожал плечами гость. — Просто помнишь того брюнета, в которого вселился демон? Киртана, Кира, — хмуро рыкнул блондин, произнося ненавистное имя. Воспоминания того, как Вика несколько раз ускользала из замка от него, чтобы навестить того друга-красавца, жгли сильнее раскаленного железа. — Да, — кивнул Снейп, откидываясь на спинку кресла. Он даже рот открыл, чтобы спросить товарища, не заметил ли тот, как на него похожа Воканс, и при чем этот зеленоглазый в расставании идеальной, с какой стороны ни глянь, пары, как посиделки прервались. Влетевшая в покои профессора зельеварения Гермиона была прекрасна! Буйная грива волос растрепалась, вызывая у Сева нестерпимое желание запустить в мягкие локоны руки, карие глаза горят, а сама девушка сшибает всё на своем пути. Голос звонкий, и немного дрожащий от переполняющих эмоций, тоже был невероятно прекрасен, поэтому Снейп соображал немного заторможено, выслушивая тираду любимой женщины. — Северус, прости конечно, но твой блондинистый друг — козёл! Если я его ещё раз увижу, убью! — кажется поклялась эта взбешённая фурия. — Милая, — поняв, что Грейнджер не заметила Люциуса, Северус не спешил меж тем открывать ей глаза, — несмотря на всё твое нежелание видеться с Люциусом, тебе придется, всё-таки он преподаёт у тебя ЗОТИ, — хмыкнул в своей обычной манере мужчина. — А проклинать профессоров… не по-гриффиндорски это, — улыбнулся он, впрочем с тревогой смотря на любимую. — Не напоминай! — воскликнула она и зашагала по комнате. — Что он такого сделал? Мне конечно известно, что самим фактом своего существования, в виде напыщенного аристократа, он тебя бесит, но в последнее время ты смотрела на него более благожелательно, — поделился своими мыслями Снейп, уже зная ответ. — И зря! — даже не пыталась успокоиться лучшая ученица Хогвартса. — Этот… — запнувшись, чтобы не проронить случайно ругательство, Гермиона культурная всё же девочка, — главный любитель Волдеморта, — от подобного прозвища Малфой в углу вздрогнул и побледнел, но промолчал, — кинул Вику, понимаешь? В коридоре сказал ей нечто наподобие: «Мы с тобой не пара, хоть нам вместе было хорошо» и «Это была ошибка», а затем, ничего не объяснив, решил смыться. Козел! — повторила девушка, а на глаза навернулись слезы. Возможно, она реагировала на всё слишком бурно, но в её положении это было более, чем позволительно. К слову говоря, об положениях, — Да как он вообще посмел, Сев? — риторический вопрос. — Она ведь тоже… — Гермиона не договорила, пытаясь унять дрожь в голосе. — Что тоже, милая? — начиная осознавать, насколько сильно сглупил его собственный друг, Снейп начал подниматься. — Беременна, — тихо выдала Миона, большими глазами смотря на приближающегося жениха, с удовольствием оказываясь в его объятиях. — Однако, — бормочет в каштановые кудри Северус, крепче сжимая Гермиону руками, не позволяя вырваться, пока из угла комнаты слышится хрип. Самый натуральный и такой жалостливый, что Мастер Зелий даже беспокоиться о здоровье друга начал, не мальчик, как никак. — Ты!.. — шипит Гермиона рассерженной кошкой, указывая тонким пальчиком на подорвавшегося Малфоя. — Это правда? — резко, отрывисто спрашивает Люциус, не впечатляясь полыхающими глазами гриффиндорки. — Вика действительно… — ему не удается договорить, он застывает, не веря в свое счастье и… он еще не разобрался в собственных эмоциях, их слишком много. — Почему она ничего не сказала мне? — вновь хрипит мужчина, недоверчиво глядя на еле сдерживаемую Северусом Грейнджер. — Хотела сообщить, — тихо буркнула девушка, успокаиваясь в руках Северуса довольно быстро. Понимание, что подставила и выдала подругу с потрохами, охлаждает. — Почему ты решил ее кинуть? — недобро, враждебно осведомляется шатенка, сверля волшебника взглядом. — Это тебя не… — хотел сказать, что не касается, но поздно уже, как-то. Вздох и Люциус оперся рукой о стол, — Потому, что не хотел, чтобы меня бросила она, — сказал… ну бред сказал, мужчина. По крайней мере, именно так восприняли это профессор и его ученица. — У вас жар и бред? — как-то участливо, очень душевно спросила Гермиона. — Или маразм подкрался незаметно, — тихо пробормотала она. — С чего ты взял это… эту мысль, Люциус? — смотря, как на душевно больного, и мысленно жалея Воканс, а также желая ей удачи и терпения, осведомился Снейп, поддерживая любимую. — Я кажется тебе уже ответил, — лицо Малфоя скривилось. — Она любит этого Кира! — и опять взгляд серых глаз обжег мир ненавистью. — Конечно любит, — как само собой разумеющееся подтвердила Миона, заслужив два недоуменных взгляда. — Он же ее дядя! — возмущено хмыкнула девушка. — Ее дядя, кажется, умер, — задумчиво припомнил Снейп. — Разумеется, — вновь энергичный кивок. — Вика так думала, все так думали, даже тело было и похороны. Вот только оказалось, что это всё инсценировал Вегард, который и вселился в приболевшего, и оттого ослабевшего, Киртана. С каждым новым, произнесенным Гермионой, словом Люциус менялся в лице и бледнел — смертельно. Всё, что успел себе понапридумывать за время каникул, рушилось, как карточный домик, а мужчина медленно начинал осознавать, что же он натворил. Факт, будто Киртан и есть тот самый, почивший не так давно дядя Виктории, уложился теперь в полную картину легко и быстро, как и побеги девушки в больницу к нему. Шепот о любви во сне тоже воспринялся уже нормально, как и боль на лице Вики тогда. Только к чему была эта задумчивость Воканс в последнее время после Рождества? Может она хотела рассказать ему о беременности, а он… Мерлин, что он сделал?! — Где она? — новый хрип вырвался из груди Малфоя, который будто посерел весь и постарел лет на пять. И лишь серые глаза немного безумно, лихорадочно блестят. — Вика, — Миона сглотнула, не зная, стоит ли раскрывать местонахождение невменяемому магу. Выбор невменяемый колдун сделал за нее: — Сам найду, — грозно рыкнул он и обернулся к двери, но тут перед ним возник домовик, один из тех, что работали в Хогвартсе. — Профессору Малфою пришло письмо из Министерства Магии, — важно пискнул коротышка и протянул конверт блондину. Замерев на секунду, Люциус обогнул эльфа, рыкнув: «Позже!», и метнулся к комнате Виктории, что находилась возле отдельной гостиной восьмого курса. Буквально летя по коридорам и лестничным пролетам, Малфой сносил с дороги всех, кто не успел посторониться. Он не извинялся, не замедлялся, будто не замечая ничего вокруг. В груди, где после отчетливого крика Виктории в коридоре поселилась глухая боль, разгорался настоящий пожар. В голове метались сотни мыслей, и он больше ничего не анализировал, желая лишь поскорее найти Воканс и обнять засранку посильнее. Его девочка! Вот только стоило мужчине ворваться в комнату, как он застыл на пороге. Воканс там не было, как и ее вещей. Как он это понял? Просто, ранее обжитая девушками комната ровно на половину опустела, став слишком прибранной. Ощущения, что из Малфоя выпустили весь воздух, заставили плечи мужчины опуститься. Глупая маленькая упрямая девочка. Точнее, это он, Люциус Малфой, полный глупец и баран, а она… Вика просто упряма, чрезмерно. Выпрямиться аристократа одна мысль заставила быстро, понимание, что девушка трансгрессировала. Беременным же нельзя! Точнее, Люциус, несмотря на то, что имеет сына, никогда ранее не интересовался этим вопросом, но всё равно, он где-то слышал — это может быть опасным для организма будущей матери и ребенка! А что, если Виктория специально… после того, что он сгоряча, хотя ему казалось он всё обдумал, ляпнул в коридоре? Подобные мысли чуть на вынудили Малфоя поседеть на месте. Судорожно вздохнув, мужчина попытался переместиться в замок, где прожил две недели каникул — безрезультатно. Видимо, Тори вновь заблокировала ему доступ. Прикрыв на мгновение потяжелевшие веки, Люциус резко открыл глаза, и развернувшись, стремительно зашагал вперед.