Она.

      Никто не знал, что так может произойти. Как кто-то сказал, стоя у гроба: «Она была такая молодая и красивая…». Нельзя было не согласиться с такими словами, даже если ты так не считал. Не сейчас, когда стоишь над закрытым гробом, твоя голова кружится, словно ты только что встал с карусели, а вокруг плачут. Всё чаще начинала задаваться вопросом: «А что я здесь делаю?».       Вокруг плачут люди, почти все, некоторые стоят так, будто не могут в это поверить, отрицают происходящее, точно так же, как и я. Ведь такой глупости просто не может быть. Девушка, которую сейчас хоронят, мать, которая, будто сдерживает страшные слезы, чтобы не затопить бы всех гостей, отец, который будет запивать горе и друзья, которых оказывается немного, они были знакомы мне совсем немного. Страшно ли? Да. Ужасно. Это будто самая страшная история, которую я читаю. Жаль только, что это не история.       Эта Девушка была моей ученицей. Ходила в кружок по туризму и занималась чем только можно, но не туризмом. Смеялась, шутила, бесилась. С Ней зал превращался в цирк, который накрывала волна удовольствия и красоты. Она ведь была такой молодой. Иногда, когда Она опаздывала с подругой, с которой всегда ходила на мои занятия, Они придумывали глупые отговорки, шутили и смеялись, избегая наказания. Крайне редко мне приходилось видеть Её без улыбки или глупой шуточки в кармане.       Иногда Она задерживала на мне взгляд, а иногда я на ней. Так глупо. Ужасно глупо. Никогда не думала, что я буду стоять у Её гроба и думать о несправедливости жизни. О Её смерти мне сообщила Её подруга, которая и позвала на этот приём, сказав, что Она хотела бы. Я не могла отказать. Я не верила. До сих пор не верю. Ощущение, будто сейчас она выскочит из этого ящика и будет громко смеяться, но что за глупость.       Последний раз, когда я Её видела, мы встретились взглядами. Я никогда не думала, что столь красивые глаза будут смотреть именно на меня. Было не сложно догадаться, что я Ей нравилась. Да, Они всегда обнимали меня, всегда говорили, что любят, но Она никогда не говорила это так, как чувствовала. Думала, что хорошо прячется и скрывается, а на самом деле все была ужасно очевидно. Как и я. Она слишком красивая.       Она была моей ученицей. Она была намного младше меня. Я просто не могла позволить существовать тем чувствам, да и некогда было. У меня была уже какая-никакая семейная жизнь. Наверное, её нельзя так назвать, потому что семьёй это назвать так же тяжело, как черепаху гепардом. Нет, назвать-то можно, но суть не изменится. Почему было? Узнав о Её смерти я, почему-то, решила, что это толчок к концу, который я так и не решалась объявить. Жаль, что я не сделала это раньше. Жаль, что я не дала Ей понять о своих чувствах и не приняла Её чувств, игнорируя. Я боялась. Боялась так же, как боялась Она, а может даже и больше. Они считали меня смелой. А я старалась быть похожей на Неё. Даже слишком молода.       Говорят, что Она умерла в муках. Говорят, что Ей было больно, но никто не говорит, почему Она не позвонила в больницу или полицию. Никто.       Её подруга сказала мне, что Она хотела умереть красивой смертью. Её подруга даже умудрилась пошутить, пока мы шли сюда, а сейчас сдерживает слёзы и не может поверить в то, что происходит. Я не представляю, какого сейчас ей. Она та, что была в квартире, когда Её нашли.       Земля начинает стучать по крышке гроба. Перед этим родные должны были бросить по горстке земли. Никогда не понимала этот обряд. Сейчас люди собиралась, чтобы поехать в какое-то кафе, я так и не поняла этого, потому что совершенно не слушала. Это ведь была совсем не шутка. Она действительно не выпрыгнула из этого гроба. И больше не сможет придумать отговорку за опоздание. Наши взгляды не встретятся больше, будто случайно, и это пугает больше всего. Это то, что я поняла, смотря, как земля накрывает гроб. Только сейчас. И это ужасно больно. Ведь я больше не услышу Её смеха.       По словам её подруги, она увидела Её совершенно случайно. Та долго не отвечала на звонки, а после и дверь не открывала. На следующий день она нашла её родителей и Её в квартире.       С её подругой мы поговорили по дороге домой. Она не плакала и её голос даже не дрожал, но она говорила шепотом. Она рассказала мне подробности, сказав, что Она рассказала бы мне такое.       В квартире не воняло тухлятиной или тем, как описывают вонь трупа. Был запах цветов, умирающих цветов. По квартире было много засохшей крови, лепестков. Они были повсюду. Красные и резные лепестки. На кровати, на полу, в ванной, на кухне. Везде. В ванной была розовая вода, с теми же лепестками, алые следы ног. Видимо она истекала кровью, когда бутоны распускались на её теле. Да, они распускались по всему Её телу. «Она любила гвоздики. Знаете, такие, красные, которые обмотаны чёрной лентой. Говорила, что это стильно. Я видела, как эти гвоздики разорвали её кожу изнутри. Не знаю с чем сравнить. Будто это был открытый перелом, но вместо кости — цветы. Как думаете, красиво? А ещё, гвоздики росли у Неё из глаз. Те были самые яркие, словно это было особое место, они были даже почти живые. Где-то, я видела, как Она сама раздирала себе кожу, видимо, это все ужасно чесалось. А знаете, что самое ужасное? Все цветы погибли. Они заселили Её тело, заставили мучиться, страдать и плакать, я уверена, что Она плакала, а потом они просто завяли!». Перед тем, как разойтись, она спросила, что я думаю о такой смерти: красива ли она. На что я ответила, что любая смерть уродлива. В ответ я ничего не получила. Она лишь нахмурилась и вытерла слёзы, а лишь начиная уходить сказала: «Хорошо, что гроб был закрыт. Это уродливое зрелище. Она бы не хотела, чтобы ты Её такой видела… Я больше не смогу ходить на туризм». Это был первый раз, когда она обратилась не официально и я ничего не сказала. Лишь помахала ей. И я была уверена, что Она была красива даже с теми цветами.       Да, стоило сказать Ей об этом, до того, как всё это случилось. Стоило сказать, что Она занимала мои мысли перед сном. Стоило сказать и то, что Она была ужасно красивой, но ужасно молодой.       Домой я шла так, будто мои ноги были ватными, не разбирая дороги. Само собой получилось дойти. За закрытой дверью я сдалась. Я не могла быть такой сильной, как Она. Могла лишь притворяться такой же сильной.       С того места я уволилась. Не желала видеть этот зал. Но я помнила его. В моем телефоне осталось множество напоминаний. Фотографии, видео. И много где есть Она. Со своей улыбкой. Где-то слышны её глупые шутки, смех. А никто из новых участников нового кружка не придумал даже близко такую же отговорку, как Она. Наверное, Она будет помниться мне всегда, словно яркое пятнышко на сером холсте. Как самая красивая и слишком молодая. Та, что настолько любила гвоздики, что заставила меня возненавидеть их, и теперь на Её могиле не встретить этих цветов. Та, что имела красивые глаза и самую яркую улыбку, которая заставляла улыбаться остальных.