Доктора с порнхаба

      Пока все отдыхали вечером в воскресенье, рабочий день Аллена Уолкера подошел к концу. На улице уже зажглись первые фонари, а парень, с облегчением вздохнув, направился в подсобное помещение, чтобы сменить рабочую форму на повседневную одежду. Пока он переодевался, его телефон дважды завибрировал, уведомляя о пришедшем сообщении.       Еще утром Аллен написал для Тики сообщение от «клоуна»: «Хэй, Тики… Как ты там? Прости, не написал вчера, заработался совсем. Столько дел вдруг появилось».       Разумеется, ничего важного вчера не было. Дело было лишь в той панической атаке. Благо, Аллен уже знал, что нужно делать, так что сегодня был в порядке.       Тики ответил ему только сейчас, глубоким вечером. Переодевшись и закрыв шкафчик, Аллен взял телефон и прочитал текст.       «Привет, Малыш. Заболел я… Вчера дождь был, а я, дурак, в толстовке и кедах гулял, и вот результат. Хех. Взял больничный».       — Ты серьезно, я предупреждал же… — грустно вздохнул Уолкер и принялся печатать ответ.       «Черт, ну ты… Балбес. Выздоравливай давай и лечись! Нашел время…»       Значит, в универе Тики какое-то время не будет… Аллен не знал, радоваться этому или расстраиваться. С одной стороны, некому будет делать очередной нагоняй за прошлые прогулы, а с другой… Только-только он привык, что Микк маячит где-то рядом, почти смирился, и вот опять неизвестно, когда они увидятся вновь.       «Хе-хе. Не волнуйся, скоро я поправлюсь и снова выйду на работу кошмарить своих студентов», — ответил Тики.       Аллен хихикнул. «Ты уж постарайся, хах. И спуску им не давай! Уже не за горами декабрь, а там и зачётная неделя», — написал он.       Декабрь, конференция, зачетная неделя… Рождество, а потом сессия. Совсем не продохнуть. Аллен вдруг с волнением вспомнил, что пообещал Канде ближе к Рождеству совместный стрим, и расстроился только сильнее.       Он хотел сдержать обещание, но обстоятельства были уже совсем другие. Они с Тики только признались друг другу, а Аллен тут же пойдет делать взрослый контент с кем-то другим? Наверняка еще можно отказаться от этой затеи. Канда бы его точно понял. Но и деньги со стрима лишними точно бы не были… Совсем плохо дело, что же делать?       Прежде, чем Тики успел отправить какой-то ответ, Уолкер написал новое сообщение.       «Тики, слушай… Я могу задать тебе вопрос?»       «Ну конечно. Что такое?»       Аллен вздохнул. Как же сложно.       «Не знаю даже, как сказать, — начал писать он, — мы признались друг другу в чувствах, получается, кто мы теперь друг другу? Вроде как пара, да?»       Логично. И от этого еще хреновее. Сообщение было отправлено, парень напряженно ожидал ответа. Да уж, хороша «пара».       Тики прочитал сразу, но минут пять молчал. Лишь когда Аллен надел свой рюкзак, вышел из подсобки и попрощался с коллегами, ответ, который было так страшно открывать, наконец пришел.       «Знаешь, я тут подумал… вопрос-то сложный, но я рад, что ты его задал. Мне кажется, парой нас рано называть, пока мы не перешли из онлайна в оффлайн. У нас всё ещё две отдельные жизни, и кроме сайта нас ничего не связывает, а это не очень по-партнерски… Да и головы у нас сейчас совсем другим забиты. Но тем не менее, мы лишь в начале пути. Как считаешь ты? Мне действительно интересно. Ты ведь не просто так задал этот вопрос?»       Аллен задумался и растерянно остановился у выхода из торгового центра.       «Ты в чем-то прав. Ты правда мне очень нравишься, Тики. Но было бы и правда странно называться партнёрами в нашей ситуации… Хотя я не против прямо сейчас называть тебя своим парнем, хех. Просто… на меня давит один незакрытый вопрос. Не знаю как сказать об этом».       «Да брось, говори как есть. Я не буду тебя осуждать». — пообещал Тики.       Что ж, он сам это сказал.       «Я все ещё вебкамщик… иу, — написал парень, — наше признание друг другу не изменило этот факт. Хоть я и в завязке на некоторое время, я все равно, наверно, вернусь к работе. И я подумал, что тебе… Это могло бы быть неприятно. К тому же, у меня были планы на совместный стрим с другой моделью в декабре. Совместные стримы хорошо окупаются, а там впереди Рождество… Хотелось бы иметь деньжата. Но теперь я и не знаю, как поступить. Я буду с другим человеком. Возможно, даже… в близости. Разумеется, потому что это работа, а не потому что мне хочется. Но ведь это, получается… Измена?»       Уолкер не знал, какого ответа ожидать. Он знал лишь одно: если бы он был на месте Тики, он бы ревновал очень сильно. Ведь даже от одной мысли, что твой любимый человек может «весело» проводить время с кем-то другим, становилось обидно. Каждая минута, пока Микк молчал и печатал свой ответ, казалась жуткой. Наверно, не стоило начинать эту тему. Через некоторое время Тики написал:       «Спасибо, что сказал и… что беспокоишься о моих чувствах по этому поводу. Знаешь, это уже показывает, что я важен для тебя. И встречно я скажу тебе такую вещь — делай то, что считаешь нужным, в первую очередь, для себя. Я хочу доверять тебе. Тебе важен совместный стрим — я не против. Тебе нужны деньги, логично, что ты хочешь заработать их своими усилиями. Да и ты уже наверняка пообещал другому человеку? Я не собираюсь ставить тебя перед выбором: я или твоя работа. У тебя все ещё есть и то, и то, — и смеющийся смайлик в конце предложения. — Так что давай не будем считать это изменой. Даже если стрим у вас будет очень горячим. И если тебе так будет проще — мы можем считаться парой и вернуться к этому разговору, когда сойдёмся в реальности. Договоримся, что приемлемо, что нет. А пока этого не случилось, считай, что ты свободен, Малыш… Но это только пока я не схватил тебя за жопу», — снова смайлик.       В это все даже не верилось. Уолкер удивленно хихикнул. Тики сказал это потому что не хочет расстраивать Аллена, или же потому что действительно так считает?       — Ты что, святой?       «Неужели совсем не будешь ревновать? — уточнил он. — Если перевернуть ситуацию, я бы наверно дико загнался от ревности. Я не хочу делать тебе больно и все такое…»       «Ну, может, чуточку нерационально и поревную, но ведь я взрослый человек, который может с этим справиться. По итогу ведь это почти все равно, что ревновать актера к его партнеру по съемкам. Если бы мне было некомфортно — я бы так и сказал. Но… Я хочу тебе доверять, знаешь. Так что работай спокойно и не подводи себя. Я буду в порядке. Причем заметь — если бы ты не сказал мне об этом заранее, а я узнал бы по факту — это совсем другое. Я бы загнался, конечно. Но ты сразу подумал о моих чувствах… Это очень по-здоровому, что ли. И очень для меня ценно. Так что искренне — спасибо».       «По-здоровому… — заулыбался Аллен, — неужели я и правда сделал что-то правильно?»       «Обожаю тебя, Тики, — тут же ответил Уолкер, а после добавил: — ты так адекватно отреагировал… спасибо. Стало процентов на семьдесят легче».       «Он… доверяет мне безоговорочно, даже не зная, как я выгляжу… — мысленно вздохнул парень и поджал губы. — А значит, оправдать его доверие — полностью моя ответственность. И я тоже не хочу его подводить. Вот заработаю себе на психотерапевта, как вылечу башку! Стану красивеньким… Самым лучшим партнёром буду! И откроюсь. Сразу все ему расскажу», — он с облегчением улыбнулся.       «Я домой пошел, — отправил он еще одно сообщение, — а ты лечись, пожалуйста».       «Конечно, пойду отдыхать. Пиши мне, если что. Я всегда тебе рад», — ответил Микк.       — Люблю его… — тихо, сам себе сказал Аллен, улыбаясь. Впрочем, тут же немного грустно вздохнул, — а Аллену Уолкеру в Инстаграме ничего не ответил… печаль.       Парень выпрямился и убрал телефон в сумку. Достал зонт, который одолжил у Канды (ведь свой глупо забыл в такси). И вышел на улицу. Дождь не стоял стеной, как вчера, но было много луж и с крыш неприятно капало.       — Да что ж такое с погодой… фу, — Аллен удобнее укутался в свою куртку, поправил рюкзак и сделал несколько шагов по мокрым ступеням. И вдруг услышал то, чего никак не ожидал.       Со стороны небольшого газона возле торгового центра послышался очень жалобный звук. Шум дождя, ветра и мокрых деревьев заглушал его и наверняка, если бы дождь был сильнее, Аллен бы и вовсе его не услышал. Но он всё слышал, и все внутри него вмиг похолодело.       Он прижал к себе зонт и рванул с места прямо в газон, нелепо перепрыгивая через кусты. Прямо у этих самых кустов стояла едва «живая», промокшая картонная коробка, а внутри нее звало на помощь, плакало, почти как ребенок, надрываясь, маленькое и беззащитное существо — котенок. Месяца два-три, не больше. Мокрая бело-рыжая шерсть, розовый носик и маленькое тельце, вжавшееся в единственную наполовину сухую стенку коробки.       Кто посмел выкинуть его здесь? И ведь никто… никто не помог. Если кто-то и слышал этот душераздирающий непрерывный зов сквозь дождь, неужели все просто проходили мимо?!       — Я… ненавижу людей, — Аллен коленями рухнул на мокрую, холодную траву, едва сдерживая эмоции. Он бросил зонт рядом и вытащил котенка из коробки, параллельно расстегивая куртку, — красавец, ну-ка, иди сюда… иди ко мне… вот так… бедняга, никто тебя не забрал…       Он укутал животное в теплое пространство между своим телом и курткой. Несмотря на это, котенок все еще кричал, а его тельце дрожало. Он не успокаивался еще несколько минут, пока не согрелся и окончательно не замолк. Похоже, смирился с новым знакомством.       «Канда убьет меня… — думал Аллен, идя к автобусной остановке, держа зонт в одной руке и поддерживая котенка внутри куртки — другой. В голове была только твердая решимость спасти его. — Ну что ж… Наверно, придется съезжать обратно домой».       Аллен заранее написал другу, чтобы тот на время запер Тима в комнате. Дома, как и ожидалось, Канда напрягся и скрестил руки на груди.       — Мелкий… Я понимаю, что мы не обговорили это, когда ты въезжал, но… серьезно? — спросил он, глядя на мордашку, испуганно выглядывающую из-за куртки Уолкера.       Аллен прекрасно все понимал: Канда сам по себе (Аллен не знал наверняка) не очень любил кошек, а дома уже жил пёс, который не привык, что дома есть другие животные. Это такие серьезные изменения! Но котенок разве не заслуживает побыть в тепле?       — Канда, ну прошу тебя, — тут же взмолился Уолкер, — ну ты посмотри только, какой он чудесный, маленький, разве он станет проблемой? Ну буквально пару дней, я потом к себе обратно съеду, ну либо ему хозяина найду… Не беспокойся, я лоток у себя в комнате поставлю и сразу его приучу, обещаю!       Юу, глубоко и раздраженно вдохнув носом, шумно выдохнул через рот, рыкнув на Аллена в любимой манере:       — Ты еще и съезжать из-за этого собрался?! Не в этом же, блин, дело! Тим ревнует, они могут не прижиться, тем более так резко, ты сам это понимаешь. Только стресс коту обеспечишь, и в чем польза в итоге будет? Ты возьмешь на себя ответственность за них двоих?       — Естественно возьму, я ж не мудила! — Аллен аж выпрямился от возмущения, — обещаю, Тим не будет чувствовать, что его променяли на другое животное!       — Да ты-то откуда знаешь… — Канда устало потер переносицу, но изначально было понятно, что в итоге он сдастся, — хрен с тобой. Оставляй. Но не давай ему гулять по дому! И дверь в комнату с этого момента закрывай!       Аллен расплылся в умиленной улыбке. Глаза его тут же наполнились блеском.       — Канда, ты знал, что ты самый-самый лучший?       — Не подлизывайся, — буркнул Юу, но уже с гораздо меньшим ворчанием, — пойду закажу для твоего блохастого корм и лоток с наполнителем. И да, приготовься к возможному поносу под твоей кроватью, — бросил он, уходя на кухню.       — Фу, ну ты и вредный… — Аллен, выдохнув с облегчением, начал неспешно раздеваться, не выпуская из рук котенка, — ничего ты не понимаешь… у меня будет котик!       Все же, Юу вовсе не было все равно. И это было приятно.

*****

      На утро пятницы Тики проснулся не сразу и с ужасной мигренью. Горло все еще немного болело от перенесенной простуды, голова раскалывалась, сон был поверхностным и демонстрировал самые неприятные картины из прошлого. Даже уже полностью проснувшись и открыв болевшие от переизбытка сна глаза, вылезать из кровати он не спешил, хотя и знал, что сегодня ему выходить на работу. Ну вот почему не с понедельника? Почему в пятницу? Бред какой-то.       «Сколько я проспал?» — задался мужчина вопросом. Он выудил из-под подушки телефон и, щурясь от неприятной рези в глазах, открыл приложение на телефоне, которое отслеживало его ночную активность через фитнес-браслет.       Время отхода ко сну: 23:34.       Время пробуждения: 11:14.       Общее время сна: 10 часов и 42 минуты.       И постоянные тревожные пробуждения на протяжении всей ночи, растянувшиеся почти на целый час. Неудивительно, что ему так хреново.       Тики уже скорее по привычке, закрыв приложение, сразу открыл Инстаграм. Приложение открылось там же, где он его закрывал в прошлый раз: и вчера, и позавчера, и… в общем, уже дней пять, с прошлой субботы.       «Сгорающий заживо человек».       Крупные буквы на весь экран, в которых столько боли. И уже пять дней без ответа. Да и что Тики мог ответить? Что он тоже его видел, но уже сгоревшего?       Пусть и только на фотографиях. В Тики поселилось странное желание не оставлять парнишку одного с этими воспоминаниями. Да и сам Микк чувствовал какую-то потребность об этом поговорить. Если уж ему понадобились годы, чтобы забыть это зрелище, то каково было Аллену?       Сперва было отрицание. Этого ведь не может быть, просто совпадение. За отрицанием — почти сразу друг за другом и гнев: «Как мог отец взять меня с собой на похороны и скрыть от меня такое? Если бы я знал, я бы не поехал», и торг: «Но ведь это был кто-то важный для него. Может, все же позвонить ему и спросить, чье обугленное тело было на фотографиях, которые я нашел в его кабинете? Это же тело было после в закрытом гробу?»       Депрессия настигла его этой ночью, подкидывая кошмар за кошмаром, в которых он снова, как в тот день, стоит на размытой дождем земле, а рядом плачет… нет, рыдает и воет совсем не похожий на себя от горя отец.       Гроб медленно погружают в землю. И по вине несчастливой случайности и собственного неуёмного любопытства, Тики на тот момент уже знает, что под крышкой не человек, а обугленные кости, которые можно опознать разве что по зубам.       Присутствовали лишь члены семьи Тики. Только знакомые лица, больше никто не пришел. И это создавало ощущение, что хоронили они… такого же члена семьи. Видения мучили Микка всю ночь, доводили до тошноты. После недолгих пробуждений сон снова продолжался с одного и того же момента.       Гроб все время был прямо под ногами. Гроб, полный костей, едва напоминавших человека.       «Я даже не знаю, кого мы в тот день хоронили, — проскользнула мысль где-то на задворках сознания, — если спрошу отца, то вскрою его старую рану. Зачем мне это нужно? Чтобы убедиться, что я и Аллен… имеем в виду одного и того же человека? Даже если так…»       И вот, наконец, долгожданное принятие. Тики закрыл диалог с Алленом и Инстаграм вернулся на страницу его профиля.       «Даже если так, — подумал Микк, — даже если это не просто дурацкое совпадение — это уже в прошлом. Я столько лет пытался тот день забыть. Аллен тоже однажды отпустит того человека. Только его травмированная рука будет ныть всю оставшуюся жизнь».       Мужчина с грустью, сам не зная, зачем, обновил профиль Аллена и убедился, что новых публикаций не было. Затем, превозмогая боль и усталость, все же встал с кровати и отправился в ванную, чтобы наконец начать день.       В какой момент это начало происходить? В какой момент странный, закрытый юноша с такой тяжелой судьбой начал затмевать собой в голове Тики его любимого «клоуна»?