Если я сегодня умру

«Короче… Привет… Чёрт, как же сложно это писать! Попробуем еще разок, ладно? Привет, тот кто читает этот бред! Я Стайлз (Мечислав, но это секрет, ок?) Стилински, а это записка на случай, если я сегодня умру…» От мятого листа бумаги пахнет кровью и Стайлзом. Пахнет тяжело и горько. Пахнет металлом и мальчишкой, который умер. Дерек сидит на полу, прислонившись к тёмной деревянной двери и просто вдыхает этот запах раз за разом. Сидит и до сих пор не верит. Не верит в то, что произошло буквально вчера вечером. Не верит в собственные раны, глубокими, не желающими затягиваться царапинами, что рассекают грудь. Не верит в похороны, которые наскоро организовали всей стаей. Не верит в строки на мятом листе, что провонял чужой кровью. Грустные, отчаянные и очень, очень горькие строки. Не верит, но покорно читает каждое слово, запоминая и откладывая на подкорку. »… В общем я понял, что жизнь — чёртова череда случайностей, риска и просто непредсказуемая тварь. Так что, если я умру, прочитайте это и отдайте тем, кто здесь упомянут. Начну-ка я с тебя, отец. Ты сделал для своего ребёнка очень много. А ещё ты самый лучший шериф в мире. Прости, что из-за меня мы потеряли маму. Я помню, как ты её сильно любил и, знаю, как сильно скучаешь по ней. Прости меня. Если к тебе это попало, то прости еще и за то, что не смог остаться. Пожалуйста, не налегай на фастфуд, не увлекался виски и следи за собой. Не забывай о врачах и контролируй холестерин…» Шерифу сказал Скотт. Дерек тогда обернулся волком и скулил, прижавшись к остывающему телу на столе Дитона. Он угрожающе зарычал на друида, когда тот подошел, но потом успокоился. Спрятал клыки и опустил красные глаза на свои когти. Успокоился, когда на его голову легла ладонь, от которой отходило тепло. Умиротворяющее и родное тепло, которым постоянно делился Стайлз. Тепло, которое ни ему, ни Дереку уже никто не сможет дать. — Успокойся, Дерек. Я не трону его. И Дерек поверил. Поверил и опять уткнулся в холодную ладошку носом. Уткнулся и отошёл только тогда, когда дверь открылась и неровной походкой зашёл Ноа. Плечи поникли, глаза потускнели и заволоклись грустной дымкой. Его под руку вёл МакКолл. Тоже осуновшийся, растрёпанный и злой на себя. Злой из-за того, что винит себя в смерти всех и каждого. Злой из-за того, что не спас, не защитил и не смог помочь самому лучшему другу. »…А теперь Скотти. Бро, будь сильным. Помни, ты альфа. Вожак нашей прекрасной_юморнутой_и_опасной стаи. Ты сделал дофига хорошего для Бейкон Хиллз и сделаешь ещё немало. Может кто-то и плевать на это хотел, но тем не менее, ты спас жизни всего города и даже мира. Держись за свой якорь и остальных. Вы сильнее вместе прямо как скотч и Джиппи. Кстати, позаботься о ней. Она помнит, любит и доверяет тебе, даже не думай её бросать. Держись, бро. Держись, не бросай всё это мистическое дерьмо на вольное плаванье и не смей себя винить. Я найду тебя в вашем волчьем раю и убью ещё раз, если только попробуешь себя винить!..» Утром Скотт и Стайлз влетели в дом с горящими от нетерпения глазами. Дерек только вскинул брови и отложил книгу. Из кухни выглянула Кора с таким же вопросительным выражением лица и фартуком. Наверху заворчал сонный Айзек, вернувшийся недавно с ночного патруля. Пока Стилински пытался продышаться, Скотт виновато покосился на дверь, которой со всей волчей силы шибанули по косяку и на Айзека, который спустился со второго этажа и остановился на середине лестницы, сонно потирая глаза, и сказал то, после чего обычно вся стая отправляется за проблемами и приключениями на пятую точку. — Ребят, у нас проблемы. — Что… — Но у меня есть гениальный план! — Дерек, звони миссис МакКолл. У нас тут тяжелобольной. На голову. Двое. — Ой, Кора, кто бы говорил! Лучше звони Ардженту. Проблемы имеют клыки, когти, желание поесть жалких людишек и вообще, сбрендившие альфы, застрявшие в форме… Эм. Как бы сказать… — В форме кого? — Монстра? Чёрт, легче сказать, что это волколак. Они из славянской мифологии. — Блин! — Ой! У меня блины горят! — Да ни эти блины! Я звонить Крису, а вы звоните остальным. Стайлз, отдышавшись, достаёт телефон и гордо демонстрирует список вызовов. — Лидия и Эллисон едут. Эрика с Бойдом тоже в пути. Змей-надстебатель в лице Джексона тоже тащит сюда свой хвост. Дерек лишь усмехается и откидывает мальчишку оценивающим взглядом. Самодовольства на 10%, дерзости на 10% и сарказма на 80%. Угораздило же Дитона взять его в ученики. Теперь пацан не просто лез везде, куда можно и нельзя, а ещё и начал создавать эти места. Места куда можно всей стае и места, куда дорога открыта лишь ему. — Отлично. Собирайтесь и едем. Кора, убери пожалуйста от меня сковородку. — Я тебя сейчас прибью ей! Я только нагрела её! — Нагреешь ещё раз. Будь проще, Хмуроволчица. — Заткнись, Стайлз. — Слова истинной Хейл. Где моя сумка?! Кто из вас, волчары, стащил её?! — Та чёрная? — Да! — Её вроде бы Эрика ур… — Что-что? — Ничего. — Колись, Айзек, а то будешь плеваться шерстью до конца своей жизни! — Спроси у неё. — Обязательно. Закрывая дверь на замок, Дерек страдальчески улыбается и хмыкает. Его стая состоит из одних проблемных шумных и диких подростков, а он ничего с этим не делает. Просто смотрит на них и чувствует себя дома. Немного сумасшедшего, но родного дома. — КАК ТЫ ВООБЩЕ ПОСМЕЛА ПРИКОСНУТЬСЯ К МОИМ ВЕЩАМ, СМЕРТНАЯ?! ТЫ ВЕДЬ ПОМЕРЕТЬ МОГЛА! И ВСЕХ ОСТАЛЬНЫХ ПОУБИВАТЬ! ПОПРОБУЙ ЕЩЕ РАЗ ТАКОЕ ВЫКИНУТЬ И Я ЖИВЬЁМ ТЕБЯ ЗАКОПАЮ И ЗАСТАВЛЮ АЙЗЕКА СТАНЦЕВАТЬ НА МОГИЛЕ! — А Я ТУТ ПРИЧЁМ?! »… Настала очередь нашей королевы. Лидия дорогая, в течении десяти лет я пытался появиться в поле зрения твоих очаровательных глазок. Сейчас я уже не стремлюсь к этому, хотя мне всё же приятно, когда обо мне вспоминают. Ты стала мне как сестра, которая может поставить на место и при этом выглядеть шикарно. Я знаю, что в твоей душе есть местечко, где живёт любовь к нашей стае. Даже к старине Стайлзу, который очень волнуется за тебя. Согласно средневековой традиции, я посмертно имею право на одно желание. Роль для его исполнения торжественно (все в чёрном, официальном и крайне серьёзные точно будут) поручается тебе. Ради Прады и моей душонки, брось того идиота, с которым планирует встречаться. Брось и будь хорошей девочкой, вернись к Джексону. Он хоть и говнюк, но мозги на место у него встают, когда ты рядом…» Этой проблемой оказался не сбрендевший оборотень, а дарак. Сильный, злой и охочий до жертв дарак. Стая в полном составе рассредоточилась по лесу. Они не знали, за кем точно охотятся, но знали, что оно убило троих людей и разбросало внутренности по веткам сосны. По плану, ЭТО гнали оборотни и Эллисон прямиком к Лидии и Стайлзу. Только получилось всё наоборот. Беты стали рычать и бросаться на воздух, Скотт и Дерек пытались привести их в чувство, но вовремя успели услышать свист стрелы. Эллисон. Скотт бросился за ней, уворачиваясь от когтей Эрики и стрел с серебряными наконечниками. Дерек остался один против пяти оборотней. Точнее четырёх бет и кэнемы. Он аккуратно раскидывал их по поляне до того момента, когда раздался крик. Громкий, звонкий и пробивающий до костей крик банши. Он отличался от того крика, который звучал на тренировках мисс Мартин. Он был скорбным и полным ужаса. Вслед за ним прозвучал тихий всхлип. Всхлип, после которого Дерек обернулся полностью и сорвался на звук одинокого испуганного сердцебиения. — Стайлз! Они сидели рядом с густой стеной елей, на самом краю поляны. Перед ними стоял раскачивающийся силуэт в балахоне, который исчез через секунду после того, как обернулся к Хейлу. По щекам банши размазалась потёкшая тушь. Слёзы не переставали катиться по гладким щекам, смывая тональный крем и падая на чужую, покрытую родинками щёку. Падая на подол зелёного платья, который стал красным. Как-будто на густой изумрудной зелени распустились огромные алые розы. Розы, рождённые кровью, что вытекала из распоротой глотки Стайлза. Взгляд почти остекленел, когда он встречается с ярко-красным взглядом Хейла. Кидает последний взгляд на карман красной, клетчатой рубашки и замирает. Больше не дышит. Больше не горят амулеты на шее. Больше не вытягиваются губы в усмешке. Больше Дерек и может сдерживаться и начинает выть, переходя на плач, когда оборачивается в человеческую форму. Больше нет Стайлза, только его бездыханное тело и листок бумаги, которую Хейл никому не покажет до того момента, как сам прочитает. »…Эллисон, держи в узде Скотти и продолжай быть столь же опасной, сколько и прекрасной. И ты была права. Лучше вымачивать стрелы в морозном акконите и омеле, а на древко брать рябину. Две хмуроволчицы в лице Эрики и Коры. Дамы, храните парней от необдуманных поступков, а дом от бардака. Без стереотипов. Вы уже создали там уютную атмосферу, которая лечит не хуже зелий Дитона. Айзек, завещаю тебе свой единственный шарф. Он в лаборатории на шкафу. Бойд, просто улыбнись и знай, что от твоей улыбки счастливее станет целая стая твоих друзей и два призрака. Джексон, Джексон, Джексон… Ты придурок. Родной придурок, который должен прекратить пускать слюни и страдать по нашей королеве. Ты, морда чешуйчатая, можешь вернуть её, так что хватит глушить вино с акконитом. Я знаю, что ты справишься и, что всё у вас будет хорошо, если не протупишь…» Стая страдала. Девушки не сдерживали слёз, а парни пытались держаться. Дерек закрылся в комнате и просто не мог спуститься. Не мог спокойно смотреть на стул, где обычно устраивался Стайлз. Качался, крутился… Настолько привычно, что его отсутствие неприятно давила и заставляло беспокоиться. Раньше. Сейчас Дереку хотелось разорвать грудь и вытащить сердце, чтобы увидеть, что так сильно и больно колет. Увидеть и постараться вырвать. Чтобы не психовать так сильно, как когда он спустился в лабораторию и всё сломал. Колбы, склянки и банки полетели в стену вместе со столом, разломленным напополам. Кора и Эрика ворчали, потом, но Дерек слишком остро слышал запах совувствия и солёной воды. Запах слёз и скорби. Его похоронили возле матери. Рядом посадили рябину. Сделали всё, чтобы защитить хотя бы так. Хотя бы, чтобы спал спокойно. Чтобы отдохнул от всех проблем и всего сверхъестественного. Лидия опять плакала, уткнувшись в куртку Уиттмора. Скотт крепко обнимаю рыдающую Эллисон и шептал извинения. Ноа сильно постарел. На щеках у него обозначились новые морщины, по которым текли слёзы. Дерек же не плакал. Хмурился как обычно, но не плакал и не говорил. Он сорвал голос ночью, когда выл. Дома находиться совсем невозможно. Стая больше не чувствует защищённости и единства. Даже уютная атмосфера пропала. Пропала вместе с тёплым светом, заливавшим пустующую сейчас гостинную. Пропала вместе со смехом, шутками и разговорами, которыми они увлекались за совместным просмотром фильмов, ужинами и просто посиделками. Пропала вместе с чувством, что все нити связи прочно связанны. Будто узел просто срезали. Поэтому Дерек и сбежал в свою комнату, поджав хвост. Поэтому сейчас сидел и не мог поверить в последние строки, которые посвещаны ему. »… Хей, Дерек! Прости, Волче, но ты остался на последок. Первым ведь читаешь ты, верно? Надеюсь, что да. Не мог бы ты обрезать листок и каждому отдать отдельно? Заранее спасибо. Так вот. Хотел попросить прощения. Прости тощего, нервного подростка за невыполненный приказ. Ты сказал, что хочешь видеть нас всех живыми. Ты круто справлялся с нами. Кормил, тренировал и выдавал люли. А меня ты защищал. Ты думал, что я не вижу, как ты стараешься видеть меня и прикрывать? Как ты волновался, когда я чуть не взорвал весь дом? Как злился и рычал на тех охотников, которые пытались мне угрожать? Спасибо тебе, Хмуроволк. Ты ведь постоянно спасал мою задницу и вытаскивал из неприятностей. Ты помогал успокоиться при панических атаках и привозил мне таблетки. Так что спасибо тебе. За всё. Я люблю тебя, Дерек, так что не совершай ошибки, которые не сможешь устранить. Которые не сможете устранить все вместе. Буду ждать тебя, Волче, на серьёзный разговор, но не смей слишком торопиться. Обижусь…» Дерек комкает листок и идёт за ножницами. Не успел. Он не успел поговорить с мальчишкой. Не успел рассказать о том, что влюбился вместе со своим зверем в этого нервного подростка. Не успел признаться. Не успел спасти. »… В общем, я всех вас очень люблю, ребята. Берегите друг друга, ведь вы стая. Семья.

Ваш Стайлз»

Стая воссоединяется, когда они убивают дарака. Загнанного и перепуганного дарака, которого месяц гоняли волчицы, банши и охотница. Волки уже добивали его, предоставив Вожаку нанести первую смертельную рану и вырвать прогнившее сердце. Стая воссоединяется и больше не рушится долгое время, до того момента как участок на кладбище Бейкон Хиллз станет частным. Выкупленным для членов стаи, чтобы они могли быть вместе и на другой стороне. Чтобы потом встретиться с сияющим и улыбающимся мальчишкой, который всех обнимет, а Дереку улыбнётся и выдохнет в шею, будучи зажатым в объятиях. — Здравствуй, Волче. Здравствуй, но не задуши, я ещё планирую наверстать упущенное. — Наверстаем. Обязательно наверстаем, только не оставляй нас больше. Не смей, тощий, нервный подросток, который и так уже меня ослушался. Не смей. — И не подумаю. Теперь ты от меня не отделаешься, Волче.