лотосы

на улице вовсю благоухает весна. крохотные розовые цветы сакуры только-только начинают распускаться; в японии красиво и дух невольно захватывает, — вэньхань не жалеет, что поступил в местный университет. разве что, языковой барьер плохо поддаётся усердным попыткам себя сломать. ли вздыхает тяжело, но не перестаёт стараться. не время сдаваться, когда уже прошёл больше половины пути. вероятность того, что ему удастся найти кого-то из родного китая на своём факультете, кажется такой невероятно маленькой. вэньханю, должно быть, никогда так не повезёт, — все, наоборот, ломятся в китай за престижными институтами и хорошими преподавателями. если честно, вэньхань просто хотел уехать. уехать от родителей, от друзей, с которыми постепенно терял связь, от надоевших пейзажей, от шумных детей по соседству, от лающих по ночам собак, от вечно перегорающих фонарей на своей улице, от всего, что напоминает ему о прошлом; он любит жить сегодняшним днём; он любит свободу. ещё ни с кем не подружившись, ли осматривает коридоры университета в уютном одиночестве. учебный год начнётся совсем скоро; у вэньханя внутри всё дрожит от предвкушения и нетерпения (может даже от небольшого страха так и не найти общий язык со своими одногруппниками). вэньхань делает парочку фотографий красивой сакуры из окна четвёртого этажа и мгновенно замирает, чувствуя себя полумёртвым или полуживым, — непонятно; сердце словно останавливается. он готов поспорить, что слышал китайский, доносящийся из ближайшего кабинета. сердце вновь начинает биться, но при этом закручивается в какой-то странный узел. теряя жалкие секунды из-за своих сомнений (вдруг, ему просто послышалось?) и нерешительности, вэньхань всё-таки стучится в дверь. получает в ответ чьё-то японское «открыто» и кусает губы. может… и правда ошибся?.. или медленно схожу с ума?.. мне лучше убежать сейчас, пока никто не увидел то, как я опозорилс- — сказал же, что открыто, — перед ли — черноволосый парень с недовольным выражением лица, — чего стоишь, как столб? вэньхань беспомощно моргает, делая бровки домиком. — я… я просто… наверное, я ошибся. — акцент отвратительный, — морщится незнакомец. — тебе какая аудитория нужна? говори — подскажу. — и ты хочешь помочь с такой отталкивающей аурой? — отзывается кто-то с милым голосом в глубине кабинета и цокает языком. — впусти его, минмин. — минмин? — удивлённо выдыхает вэньхань, округляя глаза и переходя на родной китайский. — я всё-таки… не ошибся? минмин открывает рот, чтобы ответить что-то, но тут же закрывает его, напоминая вэньханю рыбку; молча пропускает ли в аудиторию, закрывая за ним дверь, и садится напротив, рядом с другим парнем. вэньхань переводит взгляд, — его будто в живот бьют со всей силы. хочется обессиленно согнуться пополам; дышать трудно; сердце делает, кажется, целых три сальто подряд. слева от минмина — парень неземной красоты. в его высветленных волосах гуляют лучики весеннего солнца, а на губах — улыбка широкая и чудесная, чарующая, очаровательная; вэньхань чувствует, что готов умереть прямо здесь и сейчас. у него внутри что-то с оглушительным хрустом ломается, когда «цветочный» парень протягивает ему свою милую ладошку, которую хочется побыстрее пожать, и говорит: — меня зовут хуан цзясин, но можно просто цзя и! это — яо минмин. мы первокурсники с художественного. а ты?.. — ли… я — ли вэньхань, — тихо выдаёт он в ответ, осторожно пожимая тёплую и нежную руку, — и мы с вами… одногруппники. — это же замечательно! — цзя и хлопает в ладоши радостно и улыбается ещё ярче, чем до этого (боже, пожалуйста, хватит, человек внутри меня умирает). — так даже лучше! мы должны держаться вместе, правильно? не найдя в себе силы даже на короткое «да», вэньхань просто кивает; минмин напротив него чему-то скептически хмыкает, но ничего не говорит. цзясин действительно неописуемо прекрасен. он добрый и открытый, а ещё все вокруг в нём души не чаят. он переехал два месяца назад, поэтому уже со многими знаком. он подрабатывает на полставки в кондитерской неподалёку и обещает как-нибудь приготовить восхищённому этим всем вэньханю «наполеон». узнав, что цзя и с минмином — друзья детства, ли чувствует себя виноватым. он до сих пор помнит, как человек, которого он считал своим лучшим другом, выбрал другого. вэньхань злился и обижался, но потом вдруг осознал, что изначально не должен был расчитывать на что-то. это же он вклинился в чужую дружбу, нарушив всё для них привычное. и сейчас он делает то же, что и тогда. у вэньханя на душе кошки больно скребут; а цзясину больше собаки нравятся. «минмин не очень разговорчивый и сложно сходится с людьми», качает головой хуан, но убеждает, что другу просто нужно привыкнуть к новому человеку, «всё будет хорошо. ты, на самом деле, ему понравился». вэньхань верит, потому что… потому что не может не. цзя и всегда улыбчивый и его слова не вызывают сомнений. учебный год начинается с неожиданного приветствия минмина, который обычно вэньханя игнорирует, и с громкого цзя и, у которого в руках — альбом, за плечами — гитара. ли вдруг ловит себя на мысли, что хочет услышать, как младший играет, перебирая струны изящными пальцами. и желательно, чтобы никто, кроме ли, этого не слышал. вэньхань — собственник ужасный. и к минмину он ревнует в первую очередь. уже на второй паре они получают задание. вэньхань обречённо вздыхает, мол «мы только начали учиться», но после того, как минмин нехотя объясняет ему суть уже на китайском, глаза ли загораются яркими звёздочками. им нужно разбиться на пары; один из них должен позировать для другого. время — две недели. осознание того, что минмин, скорее всего, уже договорился быть в паре с цзясином, заставляет звёздочки погаснуть. они — друзья детства, а вэньхань просто взял и бестактно вторгся в их отношения. единственный, на кого он должен быть зол — это он сам. — вэньхань-гэ?.. — хуан появляется будто из ниоткуда. — ты идёшь?.. пары на сегодня кончились. вэньхань оглядывается. в аудитории пусто — лишь он, сидящий перед чистым холстом, и цзя и, склонивший голову на правое плечо. как щеночек. ли хочет сказать «давай минмин выберет кого-то другого, а мы будем моделями друг друга?», но не находит в себе уверенности. — задумался, — вэньхань кидает тюбики с красками в рюкзак, — уже иду, можешь подождать меня в коридоре. — у тебя… ещё нет пары для задания? — вдруг спрашивает тот, и старший замирает, отрицательно мотая головой. цзясин краснеет. — тогда… как насчёт меня?.. — а… минмин?.. — вэньхань ушам не верит, удивлённо распахивая рот. — он уже выбрал кого-то, — потирает шею ладонью, отводя взгляд застенчиво, — но если ты не хочешь работать в паре со мной, гэгэ, я- — нет! — слишком громко и быстро выпаливает ли, в то же мгновение осекаясь. — то есть… я хотел сказать, что хочу быть твоим партнёром. просто я думал, что вы с минмином договорились быть в паре. улыбаясь, младший наблюдает за тем, как вэньхань застёгивает сумку для холстов и закидывает её на правое плечо. — нужно придумать название! — оживлённо и неожиданно восклицает цзя и. — наш дуэт будет называться, — задумывается, — вэньцзяи… ханьцзяи… — почему ты ставишь себя в конец? — интересуется ли и пытается скрыть дрожащие от волнения руки, пряча их в большой карман толстовки. парни выходят в коридор; вэньхань кожей чувствует тёплый весенний ветер, летящий из открытых окон. хуан пожимает плечами. — я — снизу. вэньхань давится воздухом. это, вообще, как понимать?! очаровательная улыбка расцветает на губах цзя и шикарным лотосом. лотосом. лотос. вэньхань, с ярко выраженными фейерверками в глазах, вскакивает на ноги, заставляя минмина и цзясина оторваться от еды и поднять головы. старший смотрит на застрявшие лепестки сакуры в волосах цзя и и всё постепенно складывается в пазл. — завтра мы пойдём в ближайший цветочный магазин. нам нужны лотосы. — возле места моей подработки есть небольшой магазин, так что, — цзя и улыбается шире, — я заканчиваю в три. погода играет им на руку — уже не холодно и не надо носить огромные и тяжёлые куртки, которые виснут на плечах неприятным грузом, но ещё не настолько жарко, чтобы чувствовать дискомфорт и раздражение от палящего солнца и его вездесущих ярких лучей; весна, пожалуй, теперь любимое время года вэньханя. когда он жил в китае (и несколько месяцев — в корее), ему больше нравилась зима. в восточных странах — особенно, в южных районах — три месяца зимы обычно не приносили с собой невероятные холода и температуру ниже минус десяти. да, бывало, что приходилось кутаться в тридцать пять кофт и пуховиков, но вэньханю это нравилось безумно. он словно какой-то особой энергией заряжался, пока на улице гуляла зима, подгоняемая холодным ветром. однако теперь, смотря на цветущие повсюду сакуры, лепестки которых так красиво падают на асфальт или остаются в чьих-то волосах, на цзя и, который улыбается, получая небольшой букет лотосов от смущённого ситуацией старшего, вэньхань ловит себя на мысли, что весна — прекрасное время года. даже одно это слово на языке расплывается приятным и нежным послевкусием. цзясин невыносимо — невыносимо красивый; невыносимо прекрасный; невыносимо милый; невыносимо потрясающий; невыносимо невыносимый. в выходной день у университета мало людей. студенты или уезжают домой, чтобы увидеть родных (если живут недалеко, конечно), или отдыхают в общежитии, прожигая время, или готовятся к очередной вечеринке. видимо, только ли и хуан не теряют мгновения и секунды; не упускают их; не роняют, будто это что-то бесполезное. открывая окно, вэньхань с наслаждением вдыхает свежий воздух — аудитория немного застоялась без дела; душно — и задерживается, разглядывая внутренний двор с двумя сакурами. красота японии поражает его в очередной раз. здесь всё так аккуратно, чисто, эстетично. вэньханю надо было переехать сюда уже давно. раздаётся щелчок. вэньхань оборачивается, рассеянно смотря на улыбающегося цзясина с плёночным фотоаппаратом в руках. говорить и спрашивать ничего не хочется — атмосфера совершенно к этому не располагает; впервые в жизни ли просто хочет с кем-то помолчать, упиваясь тихим шелестом белоснежного тюля. спустя несколько минут молчаливого любования японской природой, вэньхань нехотя понимает, что в распоряжении у них не вечность и нужно начинать. он усаживает младшего на стул посреди аудитории и вынимает из букета парочку лотосов, острожно устраивая их в волосах цзясина. вэньхань еле слышно просит его не двигаться; вдыхает полной грудью и блаженно прикрывает глаза. от цзя и пахнет чем-то нежным, приятным и родным; вэньхань ныряет в этот запах с головой и чувствует себя в безопасности. на душе настолько спокойно и хорошо, что старшему хочется провести вот так, вместе с цзясином долгую бесконечность. лицо хуана, его фигура, руки, ноги, волосы, крохотные родинки, серьга в левом ухе — в целом, весь цзя и — словно созданы были для того, чтобы их писали на огромных холстах и в разных художественных стилях, а потом сдавали в музеи и на выставки; люди искусством должны любоваться. они должны знать, что такой красивый и волшебный парень вообще существует. вечереет. на улицу постепенно опускаются сумерки, но они особо не торопятся, — всё же, впереди лето, а это значит, что солнце не очень хочет отдавать власть луне, царствуя всё дольше и дольше с каждым разом. вэньхань невольно замирает, смотря на то, как лучики уходящего за горизонт светила целуют лицо цзя и; вэньхань завидует. он тоже хочет цзя и целовать. — опять задумался, гэгэ? — хуан привычно ярко улыбается — ли почти жмурится из-за исходящего от него искрящегося света. — ты даже не показал, что у тебя получилось. я сидел неподвижно почти четыре часа, чтобы в итоге не увидеть хоть какой-то результат?.. — не хочу показывать грязный набросок. когда закончу, то ты увидишь его первым. обещаю, — и, немного подумав, добавляет: — не хочешь сходить в пиццерию? цзясин восторженно кричит «хочу!», напоминая миленького маленького ребёнка, хлопает в ладоши и начинает собираться со скоростью света. вэньхань не может сдержать неуловимый смешок. цзя и — очаровательный. знаете, когда влюбляешься, думаешь непроизвольно, что заболел. сердце бьётся быстро-быстро, но внутри при этом на удивление спокойно и чересчур приятно; в какой-то момент понимаешь, что это за чувство, когда бабочки в животе. иногда слушаешь свой предмет воздыхания, но не слышишь совершенно, — тебе просто хочется слушать этот прекрасный голос, который порой прерывается ещё более прекрасным смехом. вэньханю кажется, будто он тонет в каком-то озере из лотосов; на деле — он тонет в цзясине. когда они прощаются возле комнаты хуана и минмина, младший вдруг цепляется за руку ли и отпускать не хочет ни под каким предлогом; молчит на вопрос «что такое?». вэньхань даже при слабом освещении в коридоре видит, как щёки цзя и резко становятся пунцовыми. — солнышко, если не отпустишь, — шепчет старший, чуть вперёд наклоняясь и обжигая чужое ухо, — я тебя поцелую. они встречаются взглядами; щёки цзя и неистово краснеют, когда он еле слышно выдыхает: — целуй. что-то внутри вэньханя буквально сгорает, стоит им только соприкоснуться губами. цзясин подаётся ближе, зарываясь пальчиками в волосы старшего и пуская по его затылку сотни и тысячи мурашек. вэньхань нежно проводит языком по чужой нижней губе и слышит слабый вздох; отодвигается слегка, заглядывая в глаза и целуя в нос. цзя и сейчас выглядит так, что вэньханю не верится — он правда существует? и ли лишь мгновение назад его целовал? — спасибо за сегодня, — всё так же тихо благодарит вэньхань, пока они неотрывно смотрят друг другу в глаза и всё ещё тяжело дышат от словно цунами накативших эмоций и ощущений. — не забудь закончить рисунок, — хуан расплывается в улыбке, — и не забудь показать его мне. — теперь точно не забуду, — улыбается в ответ. вэньхань, не сдержавшись, чмокает младшего в щёку и хихикает, чувствуя, как внутри уже вовсю гуляет непередаваемое счастье. они желают друг другу спокойной ночи и хороших снов, и ли, махая рукой, медленно идёт в сторону лестницы. — вэнь-гэ!.. — шёпотом кричит цзя и, хотя уже почти зашёл в свою комнату. — пожалуйста, целуй меня каждый день!.. «ты так разбудишь минмина! мог бы просто написать мне, глупенький», — печатает вэньхань сообщение, улыбаясь довольно. — «но я не против такого ;)) сладких снов!» цзясин присылает ему в ответ милый стикер со смущённым мопсом. в воскресенье вэньхань просыпается из-за телефона, громко сообщающего о входящем вызове. толком не открыв глаза, парень берёт трубку, и возмущённый голос цзя и тут же отрезвляет его, заставляя вскочить с кровати и рвануть к двери. хуан проходит мимо, заходя внутрь и даже не поздоровавшись; обиделся, что вэньхань вот так просто забыл о том, что сам пригласил их с минмином к себе и заставил стоять под дверью почти двадцать минут. яо, в свою очередь кидает «привет» и «милая пижама», тыкая на один из кактусов, и ухмыляется как-то загадочно и подозрительно. — извините, я устал вчера и просто вырубился. мне даже не снилось ничего, — виновато объясняет ли, протягивая цзясину кружку горячего шоколада, а минмину — американо. — устал целоваться с цзя и? — насмешливо хмыкает минмин, и оба — вэньхань и цзясин — давятся своими напитками, начиная кашлять. — вы такие беспалевные, ребята. вашим профессиональным навыкам, конечно, надо поучиться. — хватит язвить, — бурчит хуан недовольно, а старший готов благодарить всевозможных богов за то, что теперь отчётливо видит, как цзя и краснеет. — может, мы и не пытались скрываться. минмин заливисто смеётся; вэньхань думает, что быть таким весёлым и расслабленным яо идёт больше, чем грубым и неразговорчивым. — не знаю насчёт гэгэ, но ты — точно нет. мне кажется твою просьбу о поцелуях слышал весь этаж. вэньхань невольно прыскает, и они с минмином смеются вдвоём, пока смущённый цзясин дует щёки, еле сдерживая улыбку. в итоге, весь оставшийся выходной они проводят втроём, в комнате вэньханя. смотрят фильмы, много разговаривают и шутят, смеются над детским альбомом старшего, который ему приказала увезти с собой мать; вечером заказывают суши, цзя и играет на гитаре китайские и английские песни и поёт так красиво и волшебно, что у вэньханя сердце сжимается сильно-сильно. только в час ночи минмин вспоминает, что им, вообще-то, к первой паре. вэньхань провожает их до двери, обнимает яо на прощанье и хватает цзясина за запястье, притягивая к себе. минмин отворачивается, мол «ничего не вижу, занимайтесь, чем только душа пожелает». — ещё раз извини, что забыл про сегодня, — ли гладит чужие светлые волосы мягко, — обещаю, такого больше не повторится. — ловлю на слове, — подмигивает цзя и. — было весело. и минмин привык к тебе, гэгэ. — кажется, он просто смирился с тем, что, — вэньхань прерывает сам себя, нежно и чувственно целуя хуана, — я безумно сильно влюблён в тебя. щёки и уши цзясина вспыхивают алым. он слабо бьёт старшего в плечо, слыша смех, и тихо отвечает: — я тоже. — какая же всё-таки у раков потрясающая совместимость, — доносится до них голос минмина, и парни фыркают. — увидимся, солнышко. — спокойной ночи, вэнь-гэ. картина, которую вэньхань, к слову, назвал «цветочный мальчик из сказки», практически сразу же привлекла много внимания. множество музеев захотели видеть у себя именно оригинал, но вэньхань отказал им всем, сказав, что может предоставить только копии. потому что оригинал имеет право быть только у того самого цветочного мальчика из сказки, владеющего сердцем художника полностью и навсегда.