Одержим

Я смотрю на тебя сквозь призму отчаянья, которую не в силах уничтожить. Мне до крика больно от того, что не могу коснуться твоей побледневшей кожи, поправить глупую белоснежную челку, не могу как раньше щелкнуть по носу или дать подзатыльник. А особенно больно видеть, как ты плачешь, и ничего не сделать. Прости меня. Ради всего святого, прости. Я не смог, а я уверен, что ты даже сейчас веришь, что я смогу. Но прости, это не так. Как бы по-твоему я не был силен, я не всесилен. Она не отпускает то, что принадлежит ей, но я хочу, чтобы ты знал, что я тебя люблю и любил большую часть жизни, что мы вместе. Ты бы знал, как я хочу тебя обнять, но сквозь слезы понимаю, что могу лишь ударить. Я не могу выразить свои истинные чувства, я лишь отвратительно грублю тебе, единственному лучику света, который проникает в мой адский мир, из которого нет пути обратно. Ты приходишь раз за разом, пытаясь разбудить того, кто лишь плюет тебе в лицо. Я тебя никогда не был достоин. Но ты все равно тихо шепчешь: "пожалуйста, отпусти", Махиру это бесит; ведь она жуткая собственница. Ты знаешь, что это не я, но продолжаешь говорить, как ни в чем не бывало, будто ничего не произошло. Ты так же глупо шутишь, глупо улыбаешься, глупо смеешься, но только я знаю, как тебе больно. Ты знал меня лучше всех, знал какой я эгоист, самовлюбленный неблагодарный придурок, тебе было плохо, когда я говорил глупости, но сейчас тебе еще хуже, когда ты понимаешь, кем я стал. Ты один из немногих, кто видел во мне что-то хорошее, каждый раз напоминал, что я не просто "ничтожный отброс не из рода Хиираги", я что-то большее. И даже сейчас ты, когда вокруг никого не остаётся, прижимаешься всем телом ко мне и говоришь, что я самый лучший. Ты говоришь это мне, именно мне, потому что ты единственный знаешь, что в этом теле осталось хоть что-то человеческое. За это я тебе благодарен. А еще я благодарен за то, что ты согласился встать на сторону Курето; да, это снова эгоистично, но я рад, что не вижу погибающего тебя за решеткой. Если бы ты умер, я бы сдался окончательно. Ведь я все вижу и слышу, но просто не могу ни на что повлиять. Ты вновь стоишь передо мной и шепчешь что-то невнятное, когда после очередного бессмысленного собрания, коридор опустел, и мы остались одни. Я хочу сказать тебе многое, но вместо бросаю лишь сухие фразы, которые раньше предназначались для кого угодно, но не для тебя. Ты болтаешь о всякой ерунде, в красках описываешь брови Курето и самого Курето, а затем заливисто смеешься. Но зачем ты это делаешь? Ты знаешь, что я не отвечу. Вместо меня это сделает озлобленный автоответчик, одержимый печальным прошлым. Ты сам говорил мне не жить прошлым, так почему, Шинья, ты это делаешь? Мне больно смотреть, как ты страдаешь, прикрываясь маской веселости. Забудь меня, пожалуйста. Но ты лишь раздраженно смотришь своими дурацкими голубыми глазами, будто понимаешь, что я хочу тебе сказать. Зачем ты это делаешь? Ты стал другим, ты уже не тот рассудительный парень, каким я тебя знал. Чего ты добиваешься, когда идешь на любое задание, даже если оно грозит смертью? Неужели ты до сих пор не понял, что Курето никем не дорожит? Я смотрю в твои стеклянные глаза, рассматриваю потрескавшиеся губы, завороженно слушаю твой голос, пока ты равнодушно читаешь еще один бессмысленный отчет. Прочее мне не нужно, я пропускаю мимо ушей остальную лекцию, какая бы важная информация там не была, потому что мне нет дела до нее, ведь я не живу, а лишь существую где-то на краю безумия. Вдруг ты встаешь и говоришь, что готов. И наконец я прекрасно понял к чему.

Ты все это время хотел умереть

Во мне что-то рушится, я ломаюсь, слышишь, Шинья, черт тебя побери!? Ты меня убиваешь! Убиваешь то немногое, что осталось! Ты заставлял меня жить, а теперь хочешь свести концы с концами? Или ты наконец разочаровался во мне? Ты забыл, что ты единственный, кому я остался нужен?! Кто у меня будет, если ты умрешь?!

Я не могу позволить, чтобы ты умер

Ты озадаченно поворачиваешься, когда чувствуешь цепкую хватку на своей руке, поднимешь глаза и смотришь в мои. Я не могу ничего сказать, лишь вкладываю все, что чувствую, в этот взгляд, который может стать последним, что я подарю тебе, ведь я потратил все силы, чтобы доказать, что прежний я еще здесь. Ты смотришь сначала растерянно, потом широко открываешь глаза и быстро изучаешь мое лицо внимательным взглядом, а когда понимаешь, что случилось, облокачиваешься на белую кафельную стенку и медленно сползаешь вниз, закрывая лицо руками. Прости меня, я не могу тебя обнять. Зато это делаешь ты, неожиданно подрываясь с места и прижимая меня за лопатки. Я не могу ответить тебе, но я все так же чувствую твое тепло и учащенное сердцебиение. Ты что-то бубнишь, перебирая в руке прядь моих волос, пока я, настоящий я, снова погружаюсь в уже известную мне темноту. Я снова вижу ее, Шинья. Ты не знаешь, как я устал. Как я хочу сдаться, все бросить и перестать участвовать в войне, в которой заведомо проиграю. Я не могу чувствовать, как дрожит твое тело, зная, что не могу тебя утешить. Наконец я различаю твои слова. Ты говоришь "спасибо". Ты все равно уехал, но уже не по своей воле. Меня послали вслед за тобой, а когда мы приехали на место, то не встретили никого. Ровным счетом до того момента, пока не раздался рык, который я узнал бы из тысячи. Бьяккомару*. Так вот какое было задание. Устранить оппозицию. Устранить тебя. Ты все-таки никак не смирился. Почему ты такой неугомонный? Почему ты делаешь это? Почему ты не можешь смириться с тем, что я уже не я, а разумный демон, готовый разорвать тебя в любой момент, если ему вздумается? Почему ты, зная это, продолжаешь улыбаться? Ты стоишь посреди поля и смотришь на меня своими до неприличия голубыми глазами, как бы говоря "так и должно было быть". Ты знаешь, что проиграешь, так зачем ты это делаешь? Я валю тебя с ног, нависая сверху, ты лишь глухо стонешь от удара оземь, твое оружие отлетает в сторону. Но тут приходят твои дружки, они отвлекают меня, пока ты берешь свою винтовку и снова кидаешься на меня. Мне достаточно повернуться и сделать короткий выпад, чтобы Махиру победоносно засмеялась в моей голове. Я перевожу взгляд на тебя. Ты испуганно смотришь, держась руками за мое оружие, истекающие твоей кровью. Больно, Шинья. Ты снова делаешь мне чертовски больно. Мне хочется кричать, я смотрю на тебя, окончательно поверженного и беззащитного, и издаю нечеловеческий крик, в который вкладываю то, что чувствую. Ты умираешь, Шинья. Нет,

я убил тебя.

Я чувствую боль по всему телу, я чувствую, как бьется мое сердце, я чувствую твое надрывистое дыхание и чувствую твою кровь на своих ладонях, когда зажимаю колотую рану. Это делаю я, слышишь, Шинья?! Не смей умирать! "Ты вернулся, Гурен?" "Молчи, не говори, подожди чуть-чуть". "Это ты помолчи. Пообещай, что такого больше не повторится. Пообещай, что забудешь ее, что ты навсегда останешься с трезвым рассудком. Пожалуйста, не говори, что я умираю напрасно". Черт, глупый Шинья. Ты сделал это ради меня. Я смотрю, как ты улыбаешься самой светлой улыбкой, какую я видел. Улыбаешься в последний раз, а затем закрываешь глаза, умирая у меня на руках. Снова. Я прижимаюсь к тебе всем телом, утыкаюсь носом к тебе в щеку и тихо вою. У меня больше нет сил. Пошла к черту, Махиру ПОШЛА К ЧЕРТУ! И да, Шинья. Я не смог выполнить ни одно из обещаний, что дал тебе. Я не перестаю жить прошлым, ведь выкинуть из головы что-то вроде тебя невозможно, как ни крути. Я не ценил то, что имел раньше. Я не ценил тебя, когда у меня была возможность. И каждую ночь мне, мучительным флэшбэком, снится один и тот же сон, как я два раза подряд теряю тебя. Как ты умираешь два раза подряд у меня на руках. Как я не смог тебя спасти. Шинья, я перестал быть одержимым Махиру.

Но я стал одержимым тобой.