***
Машина остановилась на обочине. Слева, в двухстах метрах от нас, сворачивала проселочная дорога, а вместе с ней сгущался лес. Пару минут назад маячок «пса» свернул туда, но среди голых деревьев и толстоствольных елей невозможно было что-либо заметить. - Они наверняка скрылись там. Но точка стоит на месте. Ждут чего-то? - я смотрела то на планшет, то на поворот и никак не могла понять, что делать дальше. - Идём. - Что? Кэт, это опасно! - мои слова для неё уже пустой звук: машина круто развернулась в неположенном месте и встала ровно перед поворотом в лес, скрываясь на обочине за деревьями. - Эй, ты же сказала, что мы не будем рисковать! - А ты мне и поверила? Ты же первая бросилась бы в опасность. Я лишь опережаю тебя. Кэтрин вытаскивала с заднего сидения оружие, проверила магазин, присоединила глушитель, а затем покинула салон. Я всё это время просто за ней наблюдала, пока в поле зрения не мелькнул бронежилет. - Эй! - я выскочила и вырвала его из рук. - Ты что делаешь? Это тебе не секретная операция по поимке преступников! Мы на разведке. - Они стоят там и ждут нас. Ты не понимаешь? - А тебе так хочется пойти в их ловушку? - Дак сделаем их ловушку против них же. - Каким образом? - я развела руки, пытаясь преградить путь для Кэт, которая уже облачилась в обмундирование как спецназовец на вызов. Не хватало только каски и винтовки. - Ты отвлекаешь, а я стреляю. - Что? - Помнишь? По задумке мы туристки. Держи фотик. Делай вид, что ты осматриваешь виды, а я буду следовать за тобой в тени. Отчаянный вздох. Как уговорить бурю повиноваться тебе? Как убедить скалу подвинуться? С Кэтрин дело обстояло точно так же: её упертость, её рвение сделать всё сиюминутно раздражало, но по крайней мере это можно было объяснить. Для её полицеской натуры в чаще леса сидит враг. Он для неё — мишень. Но она напрочь забыла, что я совсем не воин, как она: я не отрываю головы одним мизинцем и не стреляю двумя руками, как это делают в боевиках. Я просто та, которой пришлось начать обороняться. Но если Кэт была профессионалом, то я лишь недолюбителем. - Мы провалимся, - сказала я, но взяла протянутый пистолет. Инстинктивно руки вынули магазин, задвинули обратно, проверили предохранитель, спустили курок - стандартная процедура проверки оружия. - И, надеюсь, мы сегодня здесь не умрём. - Я тебя прикрываю, - безрадостно произнесла Кэт и двинулась сквозь растущие вплотную деревья. Я же последовала по проезженной дороге. К слову, пахло сыростью, землей, мхами, еловой смолой и страхом. Я шла медленно, постоянно озираясь. Выглядело, наверное, правдоподобно первоначальной затее: туристка, осматривающая лес. А на деле - выискивала среди травинок и кустарников намек на человеческую фигуру. Точка по-прежнему оставалась мертвой. Мои шаги по земле не издавали ни одного звука, но вот движения Кэт среди веток и опавшей листвы не оставались бесшумными. Однако выходило так, что мы двигались в унисон, потому что её нога, наступившая на хрустящую ветку, совпала в точности с моим шагом. Я оглянулась. Ничего. Кэт замаскировалась ювелирно. Даже я не могла её отыскать. Затем моё внимание снова переключилось на поиски «пса», на планшет, на лес впереди, на дорогу, петляющую коричневой полосой, но всё безуспешно. Звуки совсем исчезли, растворились в тихом журчащем шуме деревьев, скудной листвы и еловых веток. Треск раскачивающихся стволов, игры ветра с травой, треволнения птиц - гамма лесных успокаивающих звуков. Но не в данной ситуации. До точки оставалось десять метров Страх усиливался. Я до сих пор никого не видела. Даже голосов или шуршания не слышалось. Что-то тут не чисто. Обернулась, чтобы подать знак Кэт, но она как сквозь землю провалилась. Ни шагов, ни движения сквозь ветви, ни мелькающей тени, ни-че-го. Я ни на шутку запаниковала. Мало ли что могло случиться с ней, а значит, что могло случиться со мной? Замерев на месте, я крутилась вокруг себя, оглядывая каждый доступный сантиметр, а внутри сердце с бешеной скоростью качало кровь. Телефон ловил слабый сигнал. Мне не дозвониться до Кэтрин. На свой страх и риск я продолжила идти. Восемь метров Точка прямо передо мной. Семь Птицы внезапно замолкли. Ветер стих. Шесть Я выдохнула. Руки дрожали не то от холода, не то от распирающей паники. Пять. Четыре. Три. Впереди — пустота, а на экране мигал маячок. Открытая прямая дорога с лесом, огибающим её края. Что-то явно не так. Два. Один. Я стояла прямо там же, где и точка. А в округе — никого. Планшет спрятала в рюкзак, потому что он стал бесполезен. Ввместо него появился пистолет. Я сняла с предохранителя и принялась не просто осматриваться вокруг себя, а рыскать по местности. Кэт потерялась, я осталась одна, никто не поможет мне. Даже вездесущий Бог. Прошарив края дороги, я спустилась к канаве, к кустарникам и траве, и что же тут меня ожидало? Телефон! Сверив геоданные на планшете с реальным местоположением, можно было с уверенностью сказать, что погрешность в два метра всё разъяснила. Почему маячок больше не двигался, почему я никого не видела. - Эй, - я начала тихо звать Кэтрин. Тишина в ответ. Как вдруг поблизости громко хрустнула ветка, а за ней быстрые шаги, приближающиеся ко мне. Кто-то вот-вот настигнет меня, но друг это или враг? Шорох стал звучней, этот кто-то уже бежал ко мне. Секунда-две, я встала в стойку, приготовившись стрелять, как вдруг... тишина. Так резко и неожиданно, словно по одному щелчку пальцев. На всякий случай я спряталась за ствол дерева, сев на корточки. Только хотела выглянуть, чтобы проверить обстановку, как раздался выстрел. Всё как во сне: моё тело инстинктивно вытянулось, приготовилось бежать, птицы вокруг захлопали крыльями, недалеко звучала возня из ударов и шороха. Я сделала шаг к обратной дороге, но подумала — а что терять? Если мы уже здесь и кто-то в курсе о нашем прибытии, так можем хотя бы одним глазком посмотреть на врага? Пистолет в руке потяжелел. Я решительно выступила из укрытия, отшвыривая с пути ветви и мешающиеся палки. Звуки борьбы становились громче, значит, я шла в верном направлении. Деревья расступались. Два силуэта как черные тени сражались в полутьме. Я сразу приметила экипировку Кэт, но её голова была черней некуда: сквозь отверстие в балаклаве сверкали злобно угольки глаз. Фигура оппонента превосходила её по росту и телосложению, но зато не обладала той маневренностью, что была у Кэтрин. На моё появление она отвлеклась, за что тут же получила подсечку. Удар колена, который пришелся бы ей на голову, прошел мимо, так как Кэт вовремя увернулась. Нужно было помочь, но как? Чтобы не сбить Кэтрин с ритма, но подсобить ей, сбить с толку соперника. Пистолет? Могу мазнуть по Кэт. Рукопашка? Не поспею за ними. Почему-то на ум пришёл фотоаппарат. Вспышки ведь достаточно, чтобы застать врасплох? Я подбиралась к ним, перебегая от ствола к стволу, и жестами намекала Кэт на фотоаппарат, врага и глаза, которые нужно спрятать. Кивок — она приняла мой план. Мужская спина в двух метрах от меня — я толкнула его в плечо, а как он повернулся — щёлкнула на фотоаппарат. А затем еще, и еще. Каскад вспышек заставил зажмуриться мужчину. Подсечка от Кэтрин, я вынула из-за пазухи пистолет. Подруга подскочила ко мне, потянулась к моим ногам, где был дополнительно спрятан нож. Две руки с оружием против согнувшейся спины. - Сдохни, - Кэт быстрым движением стукнула противника по виску, отчего тело безвольно рухнуло наземь. - Ты его?!.. Она покрутила обратной стороной ножа. Вырубила рукояткой — ловкий план. - Ты почему оставила меня? - налетела на неё я. - Тише, тут где-то еще ходят. Нам нужно к машине. - Я была там одна, пока ты... - Пока я блять уложила двоих, - Кэтрин тянула меня за руку. Мы рысью бежали по кочкам и траве. - А еще я потеряла своё оружие. Это реально косяк. - Я думала, ты пропала... - Я с тебя глаз не спускала. В воздух раздался выстрел. Мы одновременно обернулись. Две коренастые фигуры мчались за нами. И несложно догадаться с какой целью. - Бежим! Силы, что у меня имелись, я бросила на бег. Мы рвались сквозь кустарники и еловые ветви, ноги попадали то на кочки, то в ямы, в ушах гремел гулкий стук, страх подгонял как хлыст. Бежать! Быстрее! Быстрее! Ноги, сильные и мощные, отрывались от земли перед преградами. Корпус сгибался под сводом низкой кроны. Я летела как могла. А за спиной не прекращалась погоня и грозные призывы поймать нас. Иногда свистели пули, иногда я оступалась, иногда тело готово было уже испустить дух. И в один миг — просвет. Дорога! А там резвые машины и люди, сидящие в них. Мы с Кэт выпрыгнули из тенистого леса, в один миг забрались в машину, на ходу завели и оглянулись. Два человека выбежали из леса, но с раскинутыми руками остались стоять там. Монстры боятся света. В этом я уже убедилась второй раз.***
Мы вернулись в гостиницу под вечер. Усталость валила с ног, учитывая, что мы не просто приехали в другой город, а еще и прогулялись под свистящими пулями в лесу. Опасная ситуация осталась в прошлом, но тот момент, когда я хотела просто ослепить нападавшего, попали на пленку. По сути, у нас уже были доказательства. По дороге я как следует обсудила произошедшее с Кэтрин, показала ей телефон, в котором находился еще рабочий маячок и снимки. Она отрегировала скупо и скептически. Мы вернулись в номер. Кэтрин без еды и душа завалилась спать, а я умирала от голода, поэтому, предварительно сообщив Кэт, покинула гостиницу. На дворе уже стояла ночь, а у меня за спиной плотно к телу прилегал пистолет. Ближайшая круглосуточная закусочная была в двух улицах отсюда. Но только я завернула за угол — как подъехала чёрная машина. Я не успела среагировать: внезапно меня сзади сгребли в охапку и бросили в уже открытый салон.***
Мы покинули пределы города. Когда я вдоволь побунтовала, накричалась и подрыгалась, чтобы хоть кому-нибудь вмазать локтём, пришло время взять себя в руки. Дыхательные упражнения помогли обрести ясность ума, и я начала запоминать все детали, даже незначительные. В салоне пахло землёй. А еще какими-то смазочными маслами, напоминающими мазут или нефть. Я пыталась разглядеть хоть что-нибудь сквозь накинутый на голову мешок, но это было невозможно. Ночь всё усугубляла. Во рту — кляп, на запястьях — веревка. При мне не говорили, ко мне не обращались. Везли словно заключенного в СИЗО. Не хватало только сопроводительного картежа. А хотя он, возможно, был. Просто я не знала. Повернув, машина остановилась. Двери поочерёдно открывались и захлопывались. Настал мой черед покинуть салон. Меня куда-то толкали и мне казалось, что я вот-вот упаду в неведомую яму. Среди темноты внутри мешка выделялись вспышки фар. - Это точно она? - Да сто проц. Босс прислал фото. - Грузи внутрь. Глаза, быстро привыкшие к резким лучам фар. Если удача улыбнётся мне, то я смогу раскидать тех, что рядом со мной, и побежать к дороге. Там уж, как повезёт. Я лягнула ближайшего ко мне. Он прошипел, не ожидав нападка, и я собиралась бежать, но меня сбили с ног раньше. Словно десять мешков цемента разом спихнули на меня. - Не дергайся, сука, - зашипел над ухом неприятный голос. Злостно дрыгая ногами и всем телом, я пыталась сбросить груз, но, увы, моему телу не хватало сил. - А она бойкая. Может, снимите ей повязку? - Она громкая, пиздец. Лучше оставьте так. «Приятели» решили покончить с разговорами: одни передали меня другим, и те сунули моё тело в вместительный багажник. Путешествие продолжилось. Пока я каталась в багажнике, как мешок с картошкой из-за резких поворотов и езды по ухабистым кочкам, думала о том, что вновь поменялись роли: теперь я снизу. Игра в «кошки-мышки» требовала сменяемости, динамичности, иначе это просто была односторонняя ловля сильными более слабых. Но вот какой-то идиот решил прокачать версию данной игры до реального преследования с угрозами, оружием и похищением. Боюсь представить, как зла будет Кэтрин, когда не найдёт меня, и как сильно будет нервничать, когда поймёт, что наша поддельная версия с похищением стала настоящей... Мы остановились. Этому я радовалась больше всего, потому что тело затекло, и я надеялась, что смогу пойти на своих двоих. Но мрачные молчаливые верзилы, тихо посовещавшись, решили, что оставят меня в таком виде. Один из них закинул меня на плечо и понёс в кромешной темноте. Сколько бы не вертелась и не мычала, результата — как от банановой кожуры против огнемёта. Я сдалась. Пусть несут меня на произвол судьбы. Или в хоромы «царя», который натравит на меня шавок. Плевать. Я похищена, а значит, можно считать, одной ногой в могиле. Ночью разглядывать местность всё равно, что поиграть в «угадайку»: это башня или столб вдалеке, это здание или выступ леса, а там, кажется, играет мелодия или это слуховые галлюцинации уже поехавшей психики? Чтобы отсрочить панику, я много шутила про положение, в котором оказалась. Как бы неадекватно это не прозвучало, но эффект имелся: вместо того, чтобы трястись от пробирающего до костей ужаса, я тряслась от хохота: «А вдруг у этой гориллы, что несёт меня, вместо пистолета в кобуре лежит банан?». Я окончательно свихнулась. Мы остановились. Периферийным зрением заметила свет от окна, такой холодный и мерзкий, будто из самого сердца Антарктики. Дверь открылась. Я оказалась внутри комнаты, а через секунду — на полу. Мой личный носильщик отказался дальше нести меня и оставил прозябать на полу. - Это она? Выглядит, как ребёнок. - Сомнений нет. - Скажите боссу. Я разглядывала место: кругом белая, но уже посеревшая плитка, с черными от грязи швами, стол посередине комнаты, пара разбитых диванов и просевших кресел, а в дополнение шёл человек, который встречал гостей. Он, по сравнению с громилами, выглядел слабым и миниатюрным, но от его насмешливой ухмылки исходила аура превосходства. Скорее всего, он не был боевым солдатом, а каким-нибудь мозговитым сержантом, руководящим шайкой псов. - Даже как-то жалко такое невинное создание держать в заложниках. Она же от прикосновения может откинуться. Мне захотелось плюнуть ему в лицо, но с кляпом это было невозможно сделать. К великому удовольствию, этот распушившийся павлин решил подсобить мне. - Освободите её. - Э-э, я бы не стал это делать, - сказал один из притащивших меня псов. - Она орёт, как сирена. - Что ж, послушаем. А заодно дадим знать всем на базе, что у нас пополнение. Снимали кляп с опаской и нехотя, с мыслью, что я вот-вот закричу, но вместо этого я назло молчала: только подергала уголками губ, чтобы размять рот, а после криво улыбнулась. Все стояли в ожидании. А я как воды в рот набрала, ещё и ухмылялась. - И? Что это за реакция такая? Где крики, визг и мольбы о пощаде? - не выдержал павлин. - Я хочу услышать твой голос. Дай мне его. Он подошёл и сдавил мне щёки, пытаясь выдавить звук, но я терпела боль и продолжала молчать. - Какая упёртая. Но ничего, я сделаю так, чтобы ты кричала, - недобрый огонь блеснул в его глазах. Я уже представляла, как он вытаскивает плоскогубцы из-за спины и выдирает мне ногти. Этого хватило, чтобы стать более сговорчивей. - Скажу одно, сервис у вас так себе: без приглашения, дорога мерзкая и отношение поганое. Я даже накраситься не успела. Но оперативность на высоте — привезли за считанные минуты. Его довольный оскал обезобразил лицо. - Какая ласточка. Не голос, а музыка для ушей. Уверен, твои крики ещё прелестней. Забрать бы тебя и... - он протягивал ко мне свои руки, от которых я не могла увернуться. Собрав всё мужество и вязкую от страха слюну, я рывком харкнула. Прямо в десятку — на его недоуменное лицо. Ухмылку с явным злорадством на моем лице стерла звонкая пощечина. - Вот же сучка. Металлический привкус — не знала, что так много крови можно ощутить, когда зубы царапают щеку изнутри. Но, ладно, я смогу это пережить и еще десяток других пощечин. - Я тебе голову оторву. - За спиной прозвучало яростное сдавленное рычание. Убийственный взгляд Тео дырявил парня, пока двое людей удерживали его изо всех сил. Живой, зрячий и способный драться, судя по сыплющимся от него угрозам. - Уймись, Люсьен, - мужчина в костюме-тройке беспечно встал между нами, раскуривая сигару с важным расслабленным видом. От него исходила уверенность и властность: только взглянуть на спокойно-суровое лицо, услышать повелительный голос — и сомнений о том, кто хозяин этих владений, кто управляет шайкой безумцев, не оставалось. Тео по сравнению с могущественным боссом, который доставал только до его подбородка, выглядел как первоклассная породистая гончая с белой шёрсткой. А тот павлин — как вонючий надоедливый мопс, покалеченный уже природой. - Девчонку не трогать без моего указа. Надеюсь, Тео, - мужчина сделал паузу, - ты примешь правильное решение. Можешь побыть с ней наедине пять минут. Больше такой роскоши не будет. Все по жесту его руки последовали на улицу. Проходящий мимо «павлин» раздражённым взглядом прожигал неподвижного Тео. Только когда дверь за ним закрылась и мы остались одни в комнате, он подлетел ко мне, сжимая крепко. - Ну что за дурёха... Допустила такое... - Они нагрянули неожиданно. Даже будь я наготове, не смогла бы справиться с кучей перекаченных мужиков. - Сигард после переодеваний его телохранителя в наряд горничной решил пустить все силы на поимку тебя. Я не помню, что б смеялся так сильно в своей жизни. Для них ты стала грозной дюймовочкой, которая устроит резню трубочкой от сока. Я улыбнулась, когда Тео взял моё лицо в руки и с непередаваемой лаской осматривал меня. - Тебя ранили? - Нет, меня никто не бил. До этого. - Я клянусь, что не оставлю в живых Люсьена. Все кости ему переломаю и отправлю в анатомический музей. - Ты тут всех раскидываешь направо и налево? Держишь банду в страхе? - я шутила, тем самым сдерживая отчаяние внутри себя. Страх уже повис влагой на моих ресницах, но я упорно отрицала это. - Не плачь. Я что-нибудь придумаю. Я найду способ нас спасти. - Каким образом? - голос осип, горло сдавило от обиды. - Тебя не тронут, пока я делаю то, что они велят, а я — поверь мне — думаю в первую очередь о тебе. - Мне это не нравится. А если они заставят тебя убивать? Ты ради моей безопасности станешь кромсать людей? - Не переживай об этом. Забудь. Это моя головная боль, а не твоя. Ты всё ещё сильная, Софи, - его губы едва коснулись моего лба. - Я не хотел бы видеть тебя здесь, но, раз уж обстоятельства сложились так, рад, что ты жива и здорова. - Нам предстоит долгий разговор, мистер, когда выберемся отсюда, - я стёрла слёзы и пригрозила пальцем Тео. - Я много нового узнала о тебе, пока ты где-то куролесил. - Что узнала? От кого? - Клянусь, я попала сюда не по своей воле, но у нас кое-что есть. Так что мы выберемся с тобой. Это точно. - У нас? О чём ты? - голос Тео стал тверже. Я прикусила язык. Не следовало говорить ему на эмоциях о плане. Если я поведаю ему историю о расследовании, тогда он самолично открутит мне голову прямо здесь. - Кто мы? Что ещё за формулировки? Софи? В дверь постучали. Пять минут истекли. Я отстранилась от Тео с горем пополам, пока он взглядом прожигал дыру во мне. Соврать — совесть не позволит, а раскрыть правду раньше времени — увеличить и без того огромный риск. Лучше бы я с кляпом во рту сидела. - Ты не ответила! Все, наверное, подумали, что я ненормальная, потому что первой вышла из комнаты и вытянула руки со словами: «Ведите меня». Тео остался за спиной.***
Комната три на три, освещаемая тусклой лампочкой. Наверное, бывшая подсобка в здании, а сейчас - камера для заключенных. В углу на грязном кафеле лежал старый перепачканный матрас, а напротив - железное ведро. Понятно для каких нужд. В большем объяснении комната не нуждалась: ни окон, ни стульев, ни стола, ни-че-го. Как только меня туда отвели, погасили свет, обозначив, что для меня настало время сна. Но о каком сне речь, когда тебя вовсю колошматят запоздалые эмоции. Первые минуты я сидела спокойно, а потом стала ходить по комнатушке, словно взволнованная тигрица в клетке. Думала об ироничности сложившейся ситуации, но самое страшное в ней было — как долго я пробуду здесь, сколько времени потребуется полиции, чтобы оформить дело и выехать на место? День, два, неделю? И если день ещё не представлял особой беды, то неделя уже сулило чуть больше травм, жертв и расшатанных нервов. Брезгливость кричала во мне, когда я легла на матрас, подложив под голову руки, но спать на полу — ещё более мрачная идея, а спать сидя — значит вовсе не уснуть. Первый вечер в неотапливаемой, но хотя бы защищенной от уличного холода комнате прошёл спокойно. Я играла по их правилам.***
Сон был настолько чутким, что небольшие завывания ветра мгновенно разрушали его. Я подскакивала, напуганная незнакомой обстановкой, оглядывалась и только потом осознавала, где и что со мной. Засыпать было труднее всего: много страхов витало вокруг меня, а параноидальных мыслей — так вовсе целый жалящий рой. В темноте мерещились тени, которые пришли убить меня, иногда слышались звуки шагов, но они всегда миновали мою камеру. И когда меня наконец отпускало, я могла задремать... Утро началась внезапно: с лязганья железных дверей неподалёку и шумных голосов. Я потёрла глаза, встала, будто сейчас за мной зайдут, но всё опять проходило мимо меня. Обо мне будто забыли. Чем занять себя в персональной камере? Я считала трещины, потом оглядывала углы на наличие паутин, но непрошенных гостей не было, жучки и паучки попряталась глубже из-за наступления холодов. Где-то примерно в это же время я поняла, что безумно голодна, и если живот сначала просто урчал, то потом стать ныть, будто он сам себя переваривал ради получения энергии. Я каталась по грязному матрасу, кусала губы, щипала за щеки, хрустела пальцами, но не плакала. Слёзы — это последнее, что я отдала бы в качестве выигрыша надо мной. Никакой жалости к себе и тем, кто здесь есть. Проникнуться эмпатией — верный путь к разрушению психики, а она мне ещё нужна, чтобы не свихнуться.***
Весь день я провела в четырёх стенах без еды, без воды, без посетителей. С другой стороны двери иногда доносились оживлённые мужские голоса, их гоготание, похабные шуточки, сквернословие на немецком. Под вечер всё стихло: только шум ветра, крики птиц, иногда барабанящий по крыше дождь. Из-за сырости от стен веяло пронизивающей прохладой и запахом плесени. На мне была кофта и куртка, но этого было мало, если ты сидишь истуканом на месте. Как бы сильно я не куталась, выжать больше тепла не получалось. Согреться можно было, только если как следует подвигаться, но эта идея показалось мне плохой: я берегла оставшиеся силы, а из-за физкультуры они бы все растратились, а также была высока вероятность, что после резкого изменения температуры тела я на следующий день свалюсь с простудой. Уж лучше я буду амёбой, ждущей в углу благоприятных условий, чтобы вновь ожить... Второй день начался позднее, чем предыдущий. Я была истощена, в голове, как и в желудке, абсолютно пусто, меня постоянно пробирала дрожь: зуб на зуб не попадал. Но ко всему перечисленному добавился неприятный пункт: Люсьен явился ко мне с ехидной мерзопакостной ухмылочкой и, опираясь на косяк двери, объявил: - Собирайся. Теперь ты под моим надзором.