Без слов о любви

       Кто бы мог подумать, что очередное задание от князя закончится весьма неожиданно? Отдал он приказ разобраться с силою тёмною, да бывшего гонца взять с собою. Поколебались богатыри, да вот только князь отдал приказ, поэтому спорить было нельзя. Мол скучно парню. Забава заседает в библиотеке и учится вместе с Юлием, а он сидит в комнате и ничего не делает. К военному делу его не допускают, а все окна, двери и книги в библиотеке Елисей уже пересчитал.        Утром, с первыми петухами богатыри и гонец направились к окраине руси-матушки, где супостаты набедокурили. Елисей ехал сзади, понурив голову и смотря то на руки, то на рыжую холку кобылки, то на поля и луга. Поодаль от него ехал Алёша и смеялся, рассказывая, как они с Тихоном меч чинили. Илья опять говорил про приметы и про свою Аленушку, у которой много дел и забот. Добрыня говорил про Настасью, которая рассердилась на очередную ерунду. Да и в дверь прилетело пару тарелок, когда она узнала о новом задании. Богатырь горестно вздохнул и отвёл глаза. Внезапно жена, кровинушка его, стала не люба. Не вздрагивает больше сердце от ее голоса или улыбки, не учащается дыхание от прикосновений нежных. И васильки Добрыня больше не сравнивает с глазами Настасьюшки, а с глазами… Елисея? Хотя нет, они другого цвета. Они цвета бескрайнего неба или голубой лагуны. У богатыря такие же.        Юнец едет рядом и оглядывается, восхищается красой русской природы, любуется на птичек и бабочек. Он совсем молодой, горячий и робкий, упорный. И от его незначительной улыбки становится так тепло на душе. Волосы у Елисея словно золото с отблесками солнца, в которые хочется вплести пальцы и медленно перебирать. А глаза цвета лазури, ясного неба, голубой лагуны, топазов. Порой в этих глазах летают невинные ангелы, а порой и сами дьяволы, хитрые черти. Ну какой, какой из него богатырь?! Выше гонец уже не станет, мускулы не появятся, а если и появятся, то изуродуют гибкое юношеское тело. Добрыня поймал себя на мысли, что хотел бы увидеть это самое тело. Зажмурившись и встряхнув головой, он гнал темные мысли, вспоминая, что они оба женаты.        Елисей тоже гнал от себя похожие мысли. Ему тоже хотелось потрогать эти волосы цвета белого золота, ощутить их мягкость, вдохнуть запах. В лазурных глазах богатыря порой можно было увидеть отблески серой стали, но она сразу уходит, когда мужчина искренне улыбается. Сердце юноши в этот момент охает, а потом начинает биться с удвоенной силой. «Глупое сердце, не бейся!» — про себя восклицает Елисей, отводя смущенный взгляд. Иногда хотелось провести по этим сильным рукам и ощутить твёрдые мышцы, спуститься к широким ладоням и почувствовать шершавость от меча и битв, да и просто мужской работы. Не то, что его руки: мягкие и нежные. Запястья были тонки и девичьи изящные, пальцы также были тонки и изящны. Настоящая девичья рука, но порой эта самая рука могла хорошенько дать в морду супостату. Порой Илья шутил: «В тихом омуте черти водятся». Да, это про Елисея.        Мотнув головой, он встретился с бледно-зелёными глазами Алёши, который хитро щурился. — По жене скучаешь? — спросил он, слегка подъезжая ближе. — Да. Я всегда по ней скучаю. — с грустной улыбкой ответил гонец, понимая, что внутри чувствует горечь этих слов. Будто и не скучает вовсе, а врет. — Понимаю. — вздохнул богатырь, мечтательно смотря в даль. — Я тоже скучаю по Любаве, но у меня всегда с собой есть медальон с ее портретом. Когда силы богатырской не хватает, я смотрю на него и понимаю, что она дома меня ждёт. Тогда силушки хоть отбавляй!        Елисей выдавил улыбку и отвернулся, задумчиво поглаживая холку кобылы. Ну чего ему не хватает? Жена красавица, умница, княжеских кровей. Она любит его, заботится и прощает ошибки. Ну чего ещё нужно?! От чего сердце больше не тоскует по женушке? Почему оно рвётся к другому человеку? Мужчине ведь не положено любить мужчину.

***

       Вечер был весел. Пока Илья с Добрыней собирали грибы, а Алёша хворост, Елисей прошёл чуть дальше и нашёл маленькое озеро. Так и хотелось в нем искупаться после длительного пути. Подумав, что его потеряют, он решил это сделать чуть позже.        У костра уже сидели богатыри, нанизывая грибы на палочки и положив их над огнём. Юноша вздохнул и подошёл к костру, садясь между Алёшей и Ильей. Если бы он сел рядом с Добрыней, то сердце бы выскочило из груди, а щеки были бы краснее помидора. Есть совершенно не хотелось, поэтому Елисей смотрел на огонь и слушал приятный треск, чувствуя, как нарастает желание лечь спать. Однако он отдергивал себя, вспоминая, что перед сном хотел помыться. — Что-то в последнее время много супостатов на Руси. — хмыкнул Алёша, съедая один гриб. — Наверняка это проделки Соловья. Я же говорил, что в следующий раз его бумага не спасёт. — протянул Муромец, тоже съедая один гриб. Его синие глаза упали на юношу, что будто загипнотизированный смотрел на огонь, прижав колени к груди и обхватив их руками. — О чем задумался, Елисей? — А? — удивленно поднял глаза тот. — Да ни о чем. Просто становится спокойно, когда на костёр смотришь. — Все о жене тоскуешь? — опять усмехнулся Алёша. — Отвлекись на что-нибудь. Не весь же поход ты будешь только о Забаве думать.        Елисей вздохнул и краем глаза уловил отблески печали в лазурных глазах Добрыни. Гонец подумал, что ему показалось, но это не так. В глазах русского витязя действительно была печаль. Он ощущал себя лишним, ведь у всех были любимые жены. У всех, кроме него. Жена то была, но нелюбимая. Да и в кого богатырь влюбился?! В юношу, в своего ученика, своего преемника, в женатого человека в конце концов! Тот о жене своей скучает! Ну почему он тоже по Настасье скучать своей не может? — Братцы, я тут озеро видел недалёко. Пойдёмте, искупаемся. — весело сказал Алёша, доедая свои грибы и откладывая палочку. — Было бы неплохо. — отобрал Илья, гадая, почему Добрыня весь вечер молчалив.        Елисей воодушевлённо улыбнулся и встал с насиженного места, идя за богатырями. У озера он незаметно бросил взгляд на Добрыню и начал раздеваться, надеясь, что на него никто не смотрит. Однако был брошен на него взгляд из-под лба. Никитич скользил глазами по стройному телу, выпирающим позвонкам, рёбрам, косточкам бёдер, бледной коже и ниже. Его лицо заалело, когда гонец снял с себя белье и медленно зашёл в воду, привыкая к холодку. Хрупкие плечи мелко подрагивали от прохладного ветра.        Добрыня быстро разделся и вошёл в воду вместе с товарищами, окунаясь и наблюдая за Елисеем. Как бы он этого не хотел, но глаз оторвать не мог, а руки так и тянулись к юношескому телу, чтобы обнять и согреть, укрыть от холода. Руки у богатыря всегда тёплые.        Елисей вышел из воды клацая зубами, быстро стряхнул воду и натянул нижнее белье, штаны и белую рубаху, красный кафтан просто накинул на плечи. Он обернулся на одевающихся товарищей и затаил дыхание, рассматривая тело Никитича. Взгляд голубой лагуны скользнул по широкой светлой спине, покрытой мурашками, по мышцами, по сильным ногам и… юноша зарделся и столкнулся с небесными глазами. Они немигающе смотрели друг на друга, будто пытаясь что-то прочесть во взглядах друг друга. Гонец тихо выдохнул и резко отвернулся, стараясь унять бешеное сердцебиение и учащенное дыхание.        Ничего не подозревающие Илья и Алёша возвращались к костру. Елисей тоже сделал несколько шагов, но его кто-то схватил за руку. Ему даже не нужно было догадываться кто это сделал. Он просто застыл и перестал дышать, ощущая лишь горячее дыхание на своей шее, которая покрылась мурашками. — Д-добрыня, что ты делаешь? — испуганно спросил юноша, слегка разворачивая голову в сторону богатыря. — Прости, Елисей. — тихо отозвался мужчина, отпуская холодную руку и отстраняясь.        Гонец полностью развернулся к нему и смущенно посмотрел в глаза, а потом опуская их. Что сейчас делать? Поддаться страсти и изменить Забаве? Но ведь не первый он начал, значит Добрыня тоже этого хочет. Будет глупо и обидно, если Елисей сейчас развернётся и уйдёт. Да и не хочется ему этого делать. Хочется ещё раз ощутить обжигающее дыхание на шее и горячие руки на теле.        Юноша сделал неуверенный шаг вперёд, потом ещё один и ещё, подходя вплотную к богатырю и вставая на носочки, обнимая за шею. Тот прижал к себе тонкое тельце, приподнял голову гонца и мягко впился в его губы. Они были мягкие и пухловатые, приятные. Глаза в глаза, нос к носу, один воздух на двоих.        Елисей вздрагивал каждый раз, когда мягкие губы оставляли на шее багровые пятна, порой даже укусы. Из груди вырывались тихие стоны, приглушённые рукой. Тело дрожало, просило продолжения, выгибалось. Внизу живота все скрутило, стянуло, разлилась лава. Широкие ладони Добрыни добрались и до туда, мягко лаская. Подняв глаза, он затаил дыхание: гонец лежал полностью нагой, с возбудившимся членом, по которому стекали блестящие капельки, с прикусанным пальцем во рту, по щеке текла слюна, волосы растрепались, а глаза лихорадочно блестели. Он сглотнул, не отводя взгляда.        Никто не помнил, что было дальше. Были только острые ощущения, тихие стоны, улыбки, страстные поцелуи. Они смотрели в глаза друг другу, понимая, что никогда не смогут расстаться. Когда Елисей тихо шептал: «Добрынюшка», то у последнего сердце щемило. Столько нежности и любви было вложено в произношении его имени. Он ощущал тонкие пальцы в своих волосах, горячее дыхание на шее, девичьи ноги на пояснице и удовольствие.        Елисей уснул на широком плече, счастливо жмурясь и улыбаясь во сне. Лишь по взглядам и прикосновениям они понимали, что влюбились взаимно. В тот вечер не нужны были никакие слова.