Утро на Большой горе

Здесь, на Большой Горе, никогда не дули сильные ветра. Подчинённая человеческой воле погода демонстрировала покорность, срываясь в стихийном неистовстве за территорией барьера. Курьера это не удивляло, однако светлые брови чуть сдвинулись к переносице, образуя короткие линии вертикальных морщин. Человеческие попытки подчинения силы природы вызывали у неё некоторую долю презрения. «Люди могли бы контролировать всё. Могли создать идеальный мир, в котором нашлось место каждому, если бы не были столь мелочны. Как могут управлять могуществом стихии те, кто не способен контролировать самих себя? Человечество погубило не ядерное оружие, но те, кто пустили его в действие ради кучки земли и пары тонн нефти. Стоило ли оно уничтожения целого мира, прекрасного, и ныне потерянного в пыльных руинах?» Сидя на краю горы из тёмного камня, Курьер смотрела прямо перед собой, с грустью предаваясь грёзам о старом мире, который ей не суждено увидеть. Снизу и сзади с тихим стуком скатились несколько камней, потревоженные подошвой. Скинув плащ, Курьер спешно накрыла им колени, скрывая то, что на них лежало. Джошуа поднялся на самый верх и сел рядом с Курьером, бросив красноречивый взгляд на закрытые плащом ноги. — Так и сидишь здесь с самого утра? Джошуа накрыл ладонь Курьера своей, и девушка почувствовала приятное тепло. Впервые за этот день она улыбнулась. — Я люблю смотреть на рассвет. Видеть, как солнце появляется из-за гор, испепеляя тьму и даря свет каждому из нас. Солнце всегда выходит. Даже когда его скрывают тучи и идёт радиоактивный дождь — оно всё равно рядом, и рано или поздно показывается, чтобы согреть каждого из нас. Мне нравится встречать солнце и видеть торжество света над тьмой, хотя бы так. Курьер и Джошуа молчали. Пять минут, двадцать или сорок, они не знали, но это не имело значения. Солнце поднималось выше, тени становились короче: начинался новый день, полный важных и не очень дел. — Что ты прячешь? Курьер пожала плечами. Она не хотела отвечать, Джошуа не настаивал. — Я лишь надеюсь, что там не очередная порция наркотиков. Вчера ты куда-то потратила внушительную сумму денег. Джошуа хмурился. Курьер продолжала молчать. — Я знаю, тебе тяжело. Но накачивать себя отравой — непра... — Я в курсе, — нащупав руку любимого, Курьер с силой сжала её. Джошуа скрипнул зубами. Опомнившись, Курьер ослабила хватку. — Прости... Просто... просто поверь мне. Подняв глаза к небесам, Джошуа молился. За себя и за любимую женщину, чей путь проходил через тьму, проходил до сих пор, и Джошуа просил Бога дать им обоим силы не сбиться с пути. — И всё-таки, что ты прячешь? Курьер вновь не ответила. Повернувшись к Джошуа, она лишь улыбнулась. — Ничего, о чём тебе стоило бы волноваться, правда. И Джошуа... — Курьер замялась, словно что-то мысленно выбирая. Затем заговорила вновь. — Сделай салат с кусочками мяса, как ты делал на прошлой неделе. Пожалуйста. Я есть хочу. В подтверждение этих слов живот Курьера заурчал, громко и вовремя. Джошуа прикрыл ладонью глаза. Он мог в любой момент сорвать с колен Курьера плащ и увидеть, что она прячет. Более того, он хотел это сделать, хотел собрать все наркотики, если там действительно они, и выкинуть их подальше. То и дело поглядывая по сторонам, Джошуа Грэхем шёл в сторону Умного дома. Барьер защищал Большую гору от тварей снаружи, однако территория по-прежнему кишела порождениями больных разумов, и Джошуа был готов в любой момент положить конец их страданиям. И он по-прежнему хотел верить той, кого любит всем сердцем. А Курьер продолжила занятие, которое прервала, услышав шаги Джошуа за своей спиной. «Надеюсь, эта вещь стоит той немыслимой суммы, что я за её отдала. Но отдать пришлось: среди руин я её не нашла, хотя искала не один месяц, а у кого-то скоро День рождения, и время у меня ограничено», — Курьер не знала, насколько фольга может заменить подарочную упаковку, но лучшего аналога она так и не нашла. Зато в одном из заброшенных домов удалось обнаружить ярко-красную ленту, которой Курьер обматывала свой подарок, надеясь, что заворачивание увесистого тома Библии не считается в Нью-Ханаане богохульством.