***
Ра’с аль Гул всегда все делал с намерением и целью, и поцелуй с Брайс не стал исключением. Она была исключительной и уникальной ученицей, молодой, энергичной и талантливой. В моменты тишины и покоя это напоминало ему о его более молодых годах, о столь же молодой и прекрасной женщине, которая умерла слишком рано и была слишком далеко от него. Итак, Ра’с аль Гул, Голова Демона, глава лиги ассасинов поцеловал свою ученицу. Он страстно поцеловал ее, сбив с ног, кусая её нежную губу. К его удовольствию, она ответила так же страстно, нетерпеливо, не сдерживаясь. К тому моменту, когда они поцеловались во второй, третий и четвертый раз, ему пришлось признать, что он наслаждается этим. Легче было убедить себя, что он контролировал свои эмоции, что его сердце оставалось холодным и бесстрастным, что он не слишком увлекся и не влюбился в Брайс. Было позором, что в итоге Брайс не придерживалась тех же идеалов, что и он, и отказалась от его предложения присоединится в созданий идеального мира. К его сожалению, они расстались врагами. (Ра’с все еще называет ее любимой, хотя он пытался убить ее и похищал их сына с полдюжины раз)***
Ричард Грейсон поцеловал свою мать когда ему было десять. Это было на благотворительном вечере, в честь открытия новой детской больницы где он и Брайс были почетными гостями. После официальной части, ожидаемо, состоялся банкет где каждый влиятельный мужчина Готема считал своим долгом приударить за Брайс Уэйн. Дик наблюдал как Брайс приветствовала гостей вежливо улыбалась, вела светскую беседу и шутила, но он был единственным человеком в зале, кто видел насколько она истощена. Бледноватый вид, напряжение мышцы и еле заметные мешки под глазами все это будило в нем желание поскорей увести её от сюда или хотя бы приободрить. Что он в конечном итоге и сделал. Когда к ним подошёл очередной поклонник, Дик не обращая на него внимание, слегка дернул рукав платья тем самым привлекая с себе внимание Брайс, а после встал на носочки и быстро, но ощутимо поцеловал её в щеку. Мужчина встал как вкопанный и с возмущением посмотрел на него, но Дик сосредоточил своё внимание на лице матери. Брайс выглядела удивлённой, но через секунду улыбнулась и поцеловала его в ответ, касаясь мягкими губами лба. — Мы можем вернутся домой — спросил он самым невинным тоном которым мог и смотрел умоляющими глазами. Образ придуманный для журналистов сработал и они вернулись к лимузину, игнорируя возражения неудачливого ухажёра. (Позже Брайс зачитает ему лекцию, но это будет только после того как Альфред заставит её поесть и поспать минимум восемь часов.)***
Джейсон Тодд поцеловал Брайс на День Святого Валентина. На самом деле, на космической станций было трудно понять сейчас день или ночь, но Джейсон не заострял внимание на мелочах. Он нашёл свою мать в компаний летающего бойскаута который, разве что, не парил от счастья когда Бэтвумен консультировала его на тему подарка для Лоис. В комнате было ещё несколько других героев, но Джейсону было все равно, он быстрым шагом направился к Брайс и схватив за плечо резко дернул к себе, смазано поцеловав в щеку. И разумеется его выходка не могла не привлечь внимание других. Шок на лице Брайс был редким зрелищем (о ради Бога, она — Бэтвумен), но ему удалось добиться такого эффекта и это предало ему больше уверенности. Протянув её самодельную открытку (Грейсон заставил его) и слегка покраснев он произнес: — С Днем Святого Валентина, Б Она молча на него смотрела и Джейсон почувствовал желание оправдаться. — Найтвинг сказал, что нужно поздравлять с этим праздником не только тех в кого влюблён, но и в принципе, тех кого любишь: напарников, друзей и… — он запнулся — и родителей. Ещё минуту была полнейшая тишина, а потом он почувствовал на плече бронированную перчатку и мягкое прикосновение горячих губ ко лбу. Брайс отстранилась, одним взглядом заставляя присутствующих удалится по срочным делам, а Джейсон рассеяно потирал лоб, смотря на довольную мать и чувствуя как горят уши. (Все таки, даже от Грейсона бывает толк.)***
Лекса Лютора продинамили с поцелуем, прямо на празднике в честь Святого Валентина. В зале было не пройти от избытка гостей, благотворительная вечеринка устроенная в честь праздника собрала всю элиту Готема и Метрополиса. Богатые дамы, высматривали в толпе незамужних мужчин и сплетничали о последних новостях в моде, мужчины же пытались обратить на себя внимание Готемской принцессы, осыпая её комплиментами и предпринимая четные попытки пригласить на танец. И Лекс Лютор не стал исключением. Растягивая губы в хищной ухмылке, неспешно двигаясь в направлений к самой богатой женщине страны (чьё финансовое состояние скоро станет его), он наиграно веселым тоном произнёс: — Брайс Уэйн — привлекая внимание стоящих рядом людей он продолжил — как я рад что вы почтили нас своим присутствием. Брайс, как и подобает глупой, изнеженной девице, поприветствовала его столь же глупой и широкой улыбкой. Настроение Лекса поднималось с каждой минутой — возможно осуществить его план будет проще чем он думал. — Давно не виделись мистер Лютор… — К чему такие формальности Брайс, дорогая — наиграно нежно произнес он, нарушая её личное пространство и кладя руку на её плечо — в конце концов мы не чужие друг другу люди. По залу прошёлся тихий шёпот и Лекс улыбнулся чуть шире, оголяя белоснежные зубы — А поскольку мы не чужие, то как насчет того чтобы ты подарила мне поцелуй в честь праздника — предвкушая свою очередную победу он наклонился чуть ближе, смотря ей прямо в глаза — ведь сегодня принято поздравлять дорогих сердцу людей. — Дорогих сердцу говоришь, — она ровно секунду смотрела на него с нечитаемым выражением лица, а потом ослепительно улыбнулась — знаешь, а ты прав Лекс. Лютор, самодовольно ухмыльнулся, наклоняясь вперед и готовясь поцеловать столь манящие губы, пока Брайс резко не повернулась на каблуках и не пошла в противоположенную от него сторону. Дойдя до другого конца зала, туда где находились двое её сыновей, она остановилась и поочерёдно поцеловала каждого. Ее старший сын, Ричард, с готовностью подставил щёку и заулыбался будто довольный кот, получивший желаемую ласку, младший же, Тимоти, встал истуканом когда губы Брайс коснулись его головы, а её рука растрепала аккуратно уложенные волосы на затылке. Отмерев он смущенно поцеловал её в ответ и быстро отвернулся в другую сторону, тщетно пытаясь скрыть покрасневшее лицо. Лютор стоял, в шоке смотря на устроенную выходку и спиной чувствуя насмешливые взгляды каждого собравшегося в комнате. Он ушёл с вечеринки, напоследок гордо фыркнув. (На следующее утро на первой полосе газеты Дэйли Плэнет, прямо над его фотографией, красовался заголовок: ПРОДИНАМИЛИ С ПОЦЕЛУЕМ)***
Когда Дж’онн Дж’онзз поцеловал Брайс, это было сделано с невероятной нежностью. Для пришельца, способного голыми руками разорвать стальной лист пополам, казалось странным чтобы делать что-то с такой нежностью и осторожностью, но когда дело дошло до поцелуя с Брайс, он с этим справился. Поцелуй дался ему стольже легко, сколько довалось прогромирование всей Сторожевой башни. Прижимать её к себе так близко, столь аккуратно, казалось ему столь правельным, столь естественым будто так было всегда. Ее тело расслаблеено прижалась к нему, чувствуя себя в тепле и безопасности, достаточно близко, чтобы он мог чувствовать ее сердцебиение напротив своего собственого. Ее пальцы невесомо гладили его скулы, одна из рук плотно обхватила его шею прижемая к себе ближе. Брайс слегка приоткрыла рот и Дж’онзз воспринял это как разрешение углубить поцелуй, постепено переходя на ее лицо, челюсть и шею. (Вскоре, Брайс сказала, что ему не хватает практики и она готова предложить услуги репетитора, на что Дж’онн без колебаний согласился.)***
Бонус: Томас Уэйн с гордостью может сказать, что он первый, кто поцеловал Брайс Уэйн. Она была настолько маленькой что без труда помещалась в его широких ладонях. Ее пухлые щеки, аккуратные губы и темные, влажные кудри — во всем этом он видел черты Марты. Но ее глаза, еще не полностью открытые, были такими же голубыми, как у него. Его руки, ни разу не дрогнувшие за все годы медицинской практики, дрожали как у ребенка, когда Томас неуверенно протянул их, чтобы забрать Брайс из рук Марты. Томас никогда не влюблялся в кого-то настолько быстро, как сейчас. Когда он поцеловал лоб своей дочери, первый поцелуй из многих последующих, он мог только поражаться, насколько его дочь прекрасна.