Её худые пальцы с неожиданной силой сжали его толстовку, и парень отпрянул от стены, чтобы спросить у девушки, чего она так хочет. Она взглянула на него и кивнула на дверь, за которой была пустая комната; она хотела поговорить, но громкая музыка и голоса людей мешали это сделать. Он отзеркалил её действия и глазами спросил, точно ли она хочет туда пойти? Она вновь кивнула и, схватив его за запястье, повела сквозь толпу к той белой двери. Её ладонь была ледяной, словно она долго простояла на улице без перчаток, иди играла в снежки — холод словно обжигал его разгоряченную кожу и оставлял свои ожоги. Ему казалось, что в его ладонь перестала поступать кровь, потому что девушка сжала её, словно тиски монету; она так боялась, что он уйдёт и потеряется в этой мертвой толпе, в которой люди будут гнить все свое будущее.
Да, она считала этих людей потерянными, ведь их уже ничего не волнует, лишь такие «жизненно необходимые вопросы», типа, «где взять алкоголь», «у кого бы потусить» и самый главный «с кем бы поебаться». Это общество испорченное, сгнившее, ему уже ничего не поможет. Книжки по психологии врут: людей никогда не заставишь сделать что-то против воли, никакая блядская манипуляция не поможет изменить человека. Люди без воли — чаще всего становятся наркоманами и алкоголиками, которые кончают летальным исходом. Она не хочет знать, не хочет смотреть, как её любовь медленно погибает среди этих существ.
Добравшись до заветной комнаты и оттолкнув от неё пару человек, что своими спинами заняли проход, Он открыл дверь, зайдя внутрь, а девушка проскочила вслед за ним. Она закрыла дверь на ключ, вставленный в замочную скважину, для большей безопасности, чтобы лишние уши не помешали такому важному разговору. Внутри было не пусто, как они ожидали: огромное количество картонных коробок в углу комнаты, большинство из них были заполнены каким-то хламом на типе старых DVD-дисков и каких-то вещей; дряхлая, еще, кажется, советских времен, кровать с скрипящей панцирной сеткой; на кровати лежал полосатый матрас, с дырками в некоторых местах и пятнами, видимо он алкоголя или ещё чего-то; две тумбы по бокам. «Думаю, эта кровать повидала много тел, » — пошутил парень, разряжая обстановку, накалившуюся в комнате, и девушка нервно засмеялась, не осмеливаясь сесть на кровать. Глазами она нашла табуретку и, подвинув её ближе к изголовью железной кровати, села. Он, в отличие от девушки, не верил в свои же шутки, поэтому сел на кровать, так же подвинувшись к изголовью. В его руке был пластиковый белый стаканчик с мутно-розовой жидкостью, которую «друзья» величаво назвали «лучшим коктейлем всех времен и народов», смешав водку с вином и добавив самогон. Он пил чисто из уважения, но на вкус это было максимально отвратно, да так, что после первого глотка его вывернуло и в туалете он застрял на час-полтора. Над ним, конечно, смеялись, но парню что-то не было до смеха.
В руке девушки был точно такой же стаканчик, только уже с джин-тоником, смешанным тоже с чем-то непонятным, который был ничем не лучше на вкус, чем дрянь в его стакане. Если бы они остались дома, то могли бы выпить приятного на вкус виски или любимое темное пиво, но раз они здесь, им приходится через силу глотать коктейли смерти, убивающие их печень не постепенно, а наповал, так как спирта в этих напитках больше, чем в самой жёсткой водке. Как они выжили — секрет только для них, потому что остальным как-то все равно, если кто-то умрёт от огромного количества алкоголя в крови. Общество похуистов.
Они молча сидели минуту, вторую. Он смотрел в её глаза, Она смотрела на его губы. Их молчание в один момент стало напряжённым, словно они оба думают о чем-то плохом.
— Ты что-то мне хотела сказать, — больше спрашивал, чем утверждал, парень, покачивая стаканчик в пальцах, — Я тебя слушаю.
Она вздрогнула от его хриплого голоса и достала пачку сигарет из кармана широкой худи. Зажигалка оказалась в её руках и она подожгла сигарету, вдыхая едкий дым. Она, наплевав на то, что это чья-то комната, стряхнула пепел в открытый ящик тумбы и продолжила дальше курить. Когда сигарета полностью истлела, она выкинула бычок внутрь и закрыла ящик. Парень совершенно ничему не удивился и уже хотел сделать так же, но девушка стала говорить.
— Да, точно, — она прочистила горло и продолжила, — Я не думала, что все зайдёт настолько далеко. Не думала, что это повторится опять, — немой вопрос в его глазах она игнорирует, продолжая свой монолог, — Знаешь, я так сильно заебалась. Заебалась смотреть на тебя заебалась думать, просто заебалась. Ты как блядский наркотик, как самый охуенный арт-хаусный фильм, который мы смотрели, — она нервно усмехается и трет замерзшие ладони друг об друга, надеясь их согреть, — Ты необычный, может быть всем ты покажешься грубым, невоспитанными мудаком, но только я смогла разглядеть то, чего никогда не увидят другие. И я влюбилась в того тебя, который находится сейчас, со мной, — она поднимает уже мокрые глаза на него, а он не может даже пошевелиться, — Может быть в тебе и живёт две личности, но я люблю тебя всего и не могу видеть, как ты улыбаешься не мне, — её голос дрогнул и она сжалась до минимальных размеров, все больше стесняясь, — Я знаю, что для тебя я всего лишь подруга… Я просто устала молчать. Всё эти три года для меня прошли, словно сон. Я неимоверно счастлива, что смогла познакомиться с тобой. Ты, кажется, самое лучшее воспоминание за все моё ебанное существование.
Раз. Два. Три.
Парень не умри.
Он понял все. Он понял те многочисленные взгляды, понял те робкие прикосновения и попытки согреть ее ладони об его; смех подруг, когда она краснела, глядя ему в глаза; он понял совершенно все — от обычного привет до пьяных приставаний. В его голове прокрутились все их совместные моменты и везде, везде были попытки флирта. Она пыталась привлечь к себе внимание, а он, дурак, не заметил. «Какой же я мудак, блядь, ” — подумал про себя парень и чуть ли не выплеснул жидкость из стаканчика на старый пол.
Да, чувак, ты точно полный ублюдок.
— Я не хочу тебя обидеть, — с этого начал парень, только что обретающий дар речи, — Не хочу, не могу, это не для меня. Ты была частью моей жизни, самой главной её составляющей. И я прекрасно знаю, какая ты и кого из себя представляешь, и поэтому скажу честно — я тебе не подхожу. Ты — такая добрая, хорошая, милая, ещё не видевшая тёмной стороны этого мира, и я — злой, грубый ублюдок, которому похуй на всех и вся. Не думай, что я какой-то злой великан, который сразу же обратится в принца из-за любви — я такой, какой есть. Мало кто выдерживает меня настоящего. Ты не сможешь. Не хочу разрушать тебя и я просто не позволю тебе увидеть свой гнев и свою ярость. Ты правда не знаешь меня так хорошо, насколько я знаю себя.
Он сам себя втаптывал в грязь, сам портил тебя бесчисленным количеством алкоголя и никотина, плохими женщинами и жёсткими наркотиками. Он убивал себя день за днем, желая просто раствориться в этом всем, чтобы не чувствовать той боли одиночества, которое он ощущает среди множества людей. Хроническое чувство одиночества у него появилось ещё в восьмом классе, когда он понял, что любой, даже самый близкий человек, может предать тебя, ударить в спину кривым ножом и вырезать твоё сердце. Он перестал доверять, перестал верить в такие простые понятия, как любовь, дружба, верность, добро. Он напрочь стёр все эти понятия из своей жизни, не думая о них совсем. Его разочарование в этом мире произошло в блядских 13 лет.
И он не любил её. Не хотел врать, ни ей, ни себе, никому. Он чувствовал к ней детскую привязанность, но никак не любовь — хотя, может он так давно не чувствовал любовь, что уже путает её с привязанностью?
— Но ты ведь не такой, я уверена, — одинокая слеза скатывается по бледной щеке и девушка успевает вытереть её рукавом, после закрыть глаза и выдохнуть. Она не хотела верить, что он не любит её, но это жестокое бытие так и тычет её лицом в этот факт, как паршивого котёнка.
—Я боюсь испортить тебя, — спустя секунд десять выдает он и сдавленно выдыхает, — Я боюсь, что ты превратишься в то же, что и я. Я не хочу, чтобы это случилось с тобой. Прости, но так надо.
Он встаёт с кровати и та протяжно скрипит. Пару шагов и он возле двери; оборачивается на неё — а она не двигается, просто смотрит в то место, где когда-то сидел
единственный в мире важный человек парень. Обдумывает пару секунд; все-таки поворачивает ключ в скважине и выходит из комнаты. Хлопок двери. Теперь точно ушёл.
С этим хлопком у неё внутри что-то разбилось и, видимо, это было желание жить. Он забрал его тогда, когда вышел из комнаты в тот жёсткий мир, к которому уже привык. Она хотела верить, что сможет изменить его в лучшую сторону и помочь ему выбраться из этого дерьма; что они смогут быть вместе и быть, блять, счастливы, как во всех ебаных мелодрамах. Но жизнь — не кино, и они не актёры. Суровая реальность, как снежная буря, бьёт в лицо и от неё скроешься только там, где хорошо, где близкие люди наливают друг другу горячий чай с мёдом и поправляют плед. А таким людям, как Она, некуда деваться; у неё нет дома, был один человек, который мог ей помочь — он тоже исчез, как и неизвестная херня в её стакане, которую она залпом выпила.
Парень, как только закрылась за ним дверь, припал к ней и рвано выдохнул. Ему слишком тяжело далось это решение и слишком тяжело было даже вставать с кровати, ведь ноги были ватными, а разум затуманен словами девушки. Все это так сильно давило на него, что он упал, не сдерживая свое тело и груз на плечах. Перед его отключкой он услышал оглушительный женский визг и крики о помощи. Тьма поглощала каждый сантиметр его тела, а звуки становились всё тише и тише…
Последними словами, которые он услышал, были:
— Я люблю тебя. Помни об этом, они не смогут это отнять.
***
Она не смогла. Спустя месяц борьбы она погрязла в этом снегу из дешёвых наркотиков, и погибла, выпав с окна четырнадцатого этажа. Нет ничего печальней в этом мире, чем повесть о девушке, выпрыгивающей из окна своей квартиры.
