. . .
Им всем достаточно не больше двух минут, чтобы подняться на второй этаж боксёрского клуба Старой Булвортской Долины и с особой неприязнью вспомнить всё то, что произошло здесь около недели назад. Горд выдыхает, поглядывая на бутылки спиртного, находящиеся на самых верхних полках винтажных шкафов. — Руки им жать? — негромко возмущается Джастин, обращаясь сейчас больше к самому себе, нежели к стоящему рядом Чаду. — Да они у всех какие-то жирные, словно бы они их специально суют в машинное масло! Тадди откашливается и облокачивается спиной о барную стойку, за которой так по-важному хозяйничает тоже немного подавленный Паркер. Он зачем-то раз за разом переставляет бутылки хорошего коньяка и вина. Пинки не знает зачем, но ей и не хочется больше. — И бензином с сигаретами от них пасёт за километр, — презрительно бросает Горд и даже дёргается, чуть разминая шею. Паркер поворачивается к нему, кивает согласно и вновь читает надписи на бутылках спиртного. — Хопкинс просто слишком тупой, раз думает, что всё так просто и легко. Пинки обводит взглядом просторное, богато обставленное помещение, обращает внимание на сидящего на кожаном диванчике Бифа, смотрит на него около секунды и переводит взгляд в то место, откуда идёт тихая спокойная музыка. — У Хопкинса нет понятия о том, что богатым невозможно общаться с настоящим отребьем, — замечает Брайс, тоскливо поглядывая через большие окна на баскетбольный ринг, что на первом этаже. Чад кивает ему и подходит к Паркеру, что-то параллельно с этим говоря ему. Джастин смотрит в окно на первом этаже и, верно, уже замечает, как стемнело, поэтому разве что не слишком яркий свет в этом мини-баре разбавляет всю темноту даже за окном. То есть Джастину, откровенно говоря, хотелось бы верить, что это они, ребята — мальчики и девочки — выходцы из богатых семей, несут свет этому миру. А на деле получается совсем другое. — Крестьяне, — Пинки отвлекается на ровный спокойный голос Бифа, который в отличие от Брайса на боксёрскую арену никак не стремится. Он сидит, закинув ногу на ногу, и в такт негромкой мелодии постукивает пальцами по подлокотнику. — Так бы и убил этого Хопкинса, ни черта не понимает. Уж я бы ему объяснил. И этим налакированным тоже. Сказано без какой-либо доли британского акцента. Просто и по-американски. Словно бы Биф всю свою жизнь провёл на подпольных боях, а не на каких-то великосветских мероприятиях. — Помолчи, ладно? — Дерби говорит это, даже не поворачиваясь к нему лицом. — Хопкинс сделал тебя на ринге, в двух раундах, без каких-либо шансов. Поэтому, правда, просто заткнись, Биф. Пинки смотрит на Дерби, сложившего руки на груди и индифферентно наблюдающего за тем, как Паркер по-прежнему переставляет бутылки спиртного. Он стоит спиной и ничего-ничего не говорит. И тут Пинки понимает, что даже так, при, кажется, полнейшем отсутствии каких-либо моральных принципов и духовных ценностей, Дерби Харрингтон производит впечатление настоящего джентельмена. Нет-нет, они, конечно, едкие, пафосные, самодовольные, ублюдочные все до единого, но даже так, подчинившись одному, пусть и какому-то Джимми Хопкинсу, соблюдают все условия покорно, но с высоко поднятой головой.. . .
И, действительно, Брайс был просто чертовски прав, сказав, что им, аристократам, общаться с этими грязными демократами медленной смерти подобно. Но Пинки сама себе удивляется: терпят же, терпят! Они все терпят общение с теми, чьи манеры пропали ещё лет в пять. Если они, конечно, вообще были. С какой это радости, например, ему, Горду Вендому, жать руки тем, кто так сильно отличается от него, что большей разницы даже не представишь? Почему это ей, Пинки Готье, вообще надо хоть какие-то положительные чувства иметь к их заклятым врагам? Раньше, конечно, было не намного лучше, но так её хотя бы окружали ребята, чьи волосы не блестят от избытка лака, геля и манеры сопоставимы с теми манерами, которые, наверное, могли бы быть при том же Английском дворе. И вот так Пинки жила, как по шаблону, почти свято веря в то, что все ребята из Нью-Ковентри, находящимся на востоке от Булвортской академии, просто дикари, которые-то и заката нормального из-за грязного воздуха даже не видели. Потому что для неё это само собой разумеется, что Дерби и остальные ребята-мажоры из Старой Булвортской Долины, что на западе, на голову выше, воспитаннее, порядочнее и просто приятнее во всех значениях. Пинки прекрасно помнит, как Джимми бросил вызов Бифу в боксе и как победил, хоть и пришлось напрячься. Она замечательно помнит, как даже в тот вечер, когда тот же Джимми навалял Дерби и всем остальным, первый вопрос, который пришёл ей на ум, был: «Это же понтовые, правда?» Даже если она знала, что это не понтовые, ей всё равно жутко хотелось назвать именно их, серьёзно. Потому что они дикие и жестокие. Потому что всё своё свободное время торчат в автомастерской, глупо шутят и много курят. Потому что Пинки сама терпеть не может эту девчонку Лолу Ломбарди из их группировки, которую можно смело назвать одной из тех виртуозных сук, что водятся в стенах этой академии и которая крутила что Гордом, что Тадди, что даже Чадом с особенной лёгкостью, а они, может быть, и заблуждались, говоря, что влюблены. Потому что между богатыми и бедными проведена чёрная линия антагонизма и сама Пинки совершенно из другого мира дорогих яхт, приятных молодых людей и нежных слов. Пинки очень долго говорила самой себе, что ей никто-никто никогда из понтовых не понравится, она ни за что ни на кого из них не обратит своего внимания, потому что Дерби её кузен. Потому что Биф считает её тем человеком, за которого всё же можно сломать кому-то нос (тому же Хопкинсу, например). Потому что Горд и Тадди обожают составлять ей компанию в походах за дорогой одеждой, Чад частенько зовёт выгуливать Честера (а Честер ей очень нравится, он милый), Паркер замечательный и приятный, а Джастин и Брайс просто очень забавные. Все мажоры — её блистательные друзья — просто по определению лучше понтовых, правда. И даже этот странненький мир между всеми школьными группировками, установленный Хопкинсом, ничего-ничего не значит. Лишь за малыми исключениями, когда Вэнс из группировки понтовых прямо у неё на глазах крутился перед зеркалом и долго-долго наводил порядок на голове (однажды его причёску Горд и Чад даже пытались поджечь). Или, например, Нортон и Рикки просто проходили мимо и даже здоровались. Джонни и Дерби жали друг другу руки неоднократное количество раз, и Пинки очень часто наблюдала за реакцией и взглядом каждого. Дерби, как ей казалось, идеально строит из себя вежливого молодого человека, а Джонни... Джонни, если честно, изо всех сил в такие моменты старался не врезать её самодовольному кузену по лицу. Джонни ведь, как самый главный в группировке понтовых, просто не может быть нормальным, вежливым и порядочным. В воображении Пинки рисовала его абсолютно неотёсанным и жестоким, даже не обращая внимание на тот факт, что он чаще весь в себе. Или же мило общается с Лолой, которая крутит им точно так же, как и друзьями самой Пинки. Лола не такая, как она. Лола совсем-совсем другая, может быть, даже не способная на любовь, но в то же время обращающая внимание на Джонни Винсента. Хотя, наверное, в Булвортской академии нет девушек, которые не считают его привлекательным. Пинки, к своему же стыду, тоже. Но она всегда говорила, что ей нравится лишь то, что он единственный из своей банды не ставит волосы на лак, а просто оставляет чёлку. А ещё Джонни носит серьгу в левом ухе и улыбка у него тоже достаточно красивая, как и черты лица. По крайней мере, Пинки случалось замечать это в классе, когда другие мажоры смотрели совершенно в другую сторону, стараясь хоть как-то более менее спокойно и адекватно относиться к понтовым. Но это же совсем невинно — замечать внешнюю красоту людей со стороны. Тед, капитан футбольной команды, тоже достаточно привлекательный. Только, вот, его Пинки никогда не считала неотёсанным. Более того, являясь членом группы поддержки, была с ним в достаточно неплохих отношениях. У Теда тоже была девушка. Однако, Менди никогда не была меркантильной сукой, как Лола. И Пинки даже после того, как ребята из её группировки устроили массовое побоище с понтовыми в Нью-Ковентри, удивлялась такой странной любви Джонни к Лоле, ведь всё это фактически было из-за неё. Не из-за денег, нет, а именно из-за неё. В итоге, Пинки совершенно неожиданно и незаметно для себя перестала считать Джонни Винсента жалким отбросом (хоть он таковым и не являлся), потому что обратила внимание на такую странную любовь. Сильные чувства не разбирают, кто богатый, а кто бедный. Они присуще всем. Жаль только, что эту простую истину Пинки поняла довольно поздно.. . .
Мистер Гэллоуэй выпивает даже на уроках, и никто с этим поделать ничего не может. Конечно, он пытается делать это совершенно незаметно, но разве скроешь нечто подобное от зорких глаз желчных учеников? Пинки слышит, как сидящие перед ней Чад и Джастин перекидываются какими-то, скорее всего, своими шуточками. Она даже замечает, как сидящие точно справа Рикки и Ларри, такие все из себя набриолиненные и как бы крутые, негромко, попеременно посмеиваясь, говорят им что-то про учителя. И, признаться, Пинки всё ещё не может поверить в то, что они вот так дружелюбно могут общаться. Ей даже кажется, что Джимми Хопкинс из Булвортской академии сделал одну из лучших школ в мире. Всё-таки не зря она обратила на него внимание тогда, у кинотеатра. В просторном классе не слишком громко, зато очень светло из-за пробивающихся в кабинет ярких лучей солнца. И даже тепло, но Пинки становится ещё теплее, когда чья-то тёплая ладонь несильно ложится ей на плечо, и девушка сразу же дёргается, почти готовая выдать очередную тираду на тему «ты-мусор-не-смей-меня-даже-касаться», но вмиг останавливается, когда замечает взгляд карих глаз на себе и чуть-чуть настороженное выражение лица, даже серьёзное. В голове, словно бы молоточком, несильно отдаётся «он расстался с Лолой несколько недель назад». Но Пинки молчит, едва ли не теряясь от такой наглости. — Принцесса, одолжи руку, — Джонни кивает. — Ты всё равно не пишешь. Удивлённая Пинки совершенно спокойно отдаёт ему свою ручку, почему-то мысленно отмечая, что у него, действительно, никаких манер, а голос, тем не менее, очень приятный. У него нет девушки и той улыбки на лице. И сколько раз они вот так находились в одном классе, а она ни разу не замечала, что он снимает кожаную куртку и остаётся лишь в одном школьном свитере и рубашке.. . .
А, вот, теперь Пинки жутко хочет назвать себя тупой и глупой дурочкой, не достойной родительского состояния и ничего-ничего вообще. Ей безумно хочется взять из папочкиного сейфа пистолет и просто застрелиться, чтобы такие мысли уже перестали лезть в её и так многострадальную несчастную головку. Но, конечно же, такого не произойдёт. Папочкин сейф находится за винным погребом, на достаточной глубине, а Пинки не любит эти подвалы под особняком, зато слишком любит себя, чтобы просто нажать на курок. Ах, как же часто сам папочка говорил ей о том, насколько же его племянник Дерби Харрингтон — замечательный молодой человек, у которого есть и родословная, и связи, и снобизм, что уже сразу делает его победителем. Да и сам Дерби много раз удивлял её своими поступками, честное слово. Признавался в любви на самом верху колеса обозрения в парке аттракционов. Потом, кстати, выяснилось, что он так прилично заплатил руководству парка, чтобы это колесо остановили в конкретный момент времени, но факт остаётся фактом — это было безумно романтично и не особо типично для подлого и богатого Дерби Харрингтона. Он дарил дорогие подарки, а на любой её вопрос накануне какого-либо праздника отвечал просто: «Сколько и где нужно заплатить?». Дерби доходчиво объяснял Джимми Хопкинсу, чтобы тот не смел приближаться к его двоюродной сестре. Не получилось, конечно, так как Дерби вместо того, чтобы говорить по делу, больше любит выпендриваться и казаться более величественным. Но он же пытался! Разве не таким должен быть идеальный мужчина? Но, похоже, подсознание Пинки так больше не считает. Ещё папочка говорил, что ей стоит присмотреться к кому-то из своих друзей, раз уж им с Дерби вот так внезапно случилось расстаться, а всё это из-за того же Джимми Хопкинса — такого мимолётного, почти нищего увлечения, наверное. На самом деле, Пинки до сих пор не знает, почему этот странный мальчик ей вдруг так легко взял и понравился. Горд, например, всегда говорил, что Хопкинс — просто чёртов революционер, который ни в чём не разбирается и который обязательно получит. Даже если не от мажоров, так от кого-нибудь другого. А подсознание, подсознание-то так и просит — почти умоляет — обратить внимание на Горда. Ведь кто с ней и в дождь, и в холод ходит в Aquaberry и с видом эксперта даёт дельные советы? Кто может составить ей компанию в просмотре какой-нибудь слезливой розовой мелодрамы? Потому что Дерби всегда либо старался откосить, либо с совершенно кислым видом просто сидел рядом и держал её за руку. Конечно же, это только Горд. Горд, который ей нравится, но не слишком сильно. А это глупо. Боже, Пинки, просто посмотри в сторону Тадди Спенсера! Даже если он, как и Горд, почти твоего роста. А Тадди, действительно, нужна поддержка. У него деспотичный отец, который сына держит в железном кулаке. Иногда Пинки хочется обнять этого смазливенького паренька, серьёзно. Но ведь даже так Тадди иногда просто от чистого сердца дарит ей букеты. В знак дружбы и благодарности. Да-да, он приносит ей цветы в школу, неужели никто так сейчас не делает? Смотри, Пинки, ещё есть Биф. Хотя, у Бифа, к сожалению, девушка. Есть скромный по меркам мажора Брайс, который первое время в боксе в шутку посвящал победы лишь ей. Есть самый порядочный из них Паркер. Есть Чад и есть Джастин, которые тоже вполне себе замечательные люди. По крайней мере, в отношениях с ней. Да-да, все правда милые и хорошие. Пинки считает их такими людьми, за которыми многим надо просто тянуться и тянуться. И ведь они все, безусловно, подходят друг другу: темы для разговоров, положение в обществе, место жительства даже. Вот, серьёзно, кажется, ещё больше сходств между ними всеми и не найти. И даже так, грубо говоря, у каждого из её друзей огромное количество долларов, ещё больше самомнения и манер, а благородства и гордости — не переплюнуть по количеству никому. По мнению всех-всех-всех людей, такая партия, такое удачное знакомство — предел мечтаний. Пинки и сама думает о том, что встречаться с кем-то из её друзей, любить кого-то из них — замечательно. Только она всё-таки где-то оступилась. Или же, как бы мягко выразился Горд, дурочка глупенькая, раз всё чаще обращает внимание на немножечко других ребят. Ведь Пинки из всех самых прекрасных, замечательных и, чего уж греха таить, идеальных вариантов смотрит именно на Джонни Винсента. Пинки, милая, потерянная идиоточка, пойми же теперь свою замечательную логику. Дочь богатого человека, чьё состояние способно покрыть долг любого небольшого государства, вот так по-глупому смотрит в сторону парня... В сторону простого симпатичного парня, который ни на кого вообще не обращает внимание. И который просто обязан работать сам, чтобы оплатить обучение в Булвортской академии. Пинки даже кажется, что она уже достаточно давно смотрит в его сторону, и это, да, очень стыдно. Для неё — точно. Ведь она не та простая обычная девочка, у неё соотвествующий круг общения. И желания, чёрт возьми, тоже должны соответствовать статусу! Пинки, безусловно, не хотела бы, чтобы об этом вообще кто-то знал. Дерби, вероятно, посмеялся бы над ней, высказал бы всё своё мнение, назвал глупой девушкой, но, без сомнений, потом бы нашёл Джонни и подрался с ним. Пинки лишь мысль о том, что у кареглазого парня в кожаной куртке красивые глазки, на самом деле, просто злит. То есть, вот, вы совершенно разные люди, между вами огромная пропасть, вы ничего друг о друге не знаете и, вероятно, знать не хотите. А до этого вы просто были готовы при любой возможности бросать в лицо друг другу оскорбления, хотя... Это Пинки была готова, а Джонни, наверное, слишком погружён в свои мысли, чтобы замечать вокруг хоть что-то и хоть кого-то. А теперь именно Пинки, наперерез собственной женской гордости и снобизму, ломает все свои стереотипы о том, кто ей должен нравиться. Джонни Винсент всегда проходит мимо в школьных коридорах, не здоровается совершенно, смотрит чётко в пол, убрав руки в карманы брюк. Джонни может нечаянно толкнуть её и либо бросить тихое, сухое «извини», либо просто промолчать и пройти дальше. И не потому, что он это делает намеренно, а потому, что просто не заметил хрупкую девушку самой ненавистной группировки. Пинки прекрасно знает, что Дерби всегда громко извиняется, если они нечаянно сталкиваются. А ещё Дерби не сутулится и не суёт руки в карманы. Дерби, чёрт возьми, даже не курит. А Пинки просто смешно от мысли, что образ именно Джонни долбанного Винсента теперь занимает все её мысли. Потому что уже весь мир просит посмотреть по сторонам! Смотри, вот этот хорошо относится к тебе. Он замечает тебя и делает комплименты, называет красивой, замечательной, принцессой даже, но не желчно, как некоторые, а совершенно искренне. У этого есть потенциал. Парень разносторонний: любит бокс, плавает, по выходным с родителями посещает гольф-клуб и частенько летом занимается парусным спортом. Вот этот слишком амбициозен и стремится в один из лучших университетов мира, а ты, Пинки, смотришь в сторону того, кому плевать на всё, кроме работы в автомастерской. Понтовые ребята ни с кем не общаются. Они работают над машинами, а потом просто уходят в мужское общежитие, игнорируя весь белый свет. А Пинки почему-то на одном из уроков физкультуры чисто случайно замечает, что у Джонни достаточно красивая фигура, хоть он и сутулится часто. Ещё у Джонни чаще волосы на голове в беспорядке, рубашка под синим школьным свитером смотрится сбито, помято, но внешность от природы и полнейшее игнорирование окружающего мира — кажется, такое девушек захватывает сполна. Что же здесь Пинки может поделать? В такие моменты многие обычно советуют поговорить, но с какой это стати Джонни Винсенту просто слушать, а ей самой, вот так вот легко забив на собственную гордость, пойти на территорию автомастерской, найти его и сказать хотя бы для начала «привет», чего он вряд ли заслуживает. Подсознание так и кричит о том, что Джонни Винсент — совершенно не её человек, не при каких условиях вообще. А собственным сердцу и телу просто не прикажешь. И Пинки не хочется ничего говорить, но при его виде гормоны просто начинают бушевать по-чёрному. Поговорить с ним с такими-то ощущениями. Конечно. Помнится, на днях её вызывал учитель физкультуры точно в спортивный зал, чтобы сделать выговор, мол, она почему-то вообще-вообще его уроки не посещает. Тогда Пинки тихонько зашла в помещение, в глаза тут же ударил яркий свет. Мистер Бартон что-то долго говорил ей про посещение, она кивала, как бы утверждая, что да-да-да, это жизненно важно красивой нежной девушке посещать эти уроки, полностью забивая на сеансы маникюра — всё-таки она и так чирлидер, а это заботы о себе требует! Только в тот момент громко дверь в зал хлопнула, учитель дёрнулся и в сторону погрозил кулаком. Пинки отвернулась и покачала головой неодобрительно громкой толпе парней, но взглядом на Джонни невольно наткнулась. А он ожидаемо в её сторону даже не посмотрел (если вообще понял, что она здесь есть). Просто кивнул мистеру Бартону, Нортона хлопнул по плечу и... всё на этом. Только бессменную, в некоторых местах даже протёртую кожаную куртку, с плеч снял и, проходя мимо Пинки — можно было плечами столкнуться — пару верхних пуговиц мятой школьной рубашки расстегнул. На скуле бордовым наливался синяк. Столкнулся с Бифом на пути, не иначе, думает Пинки, понимая, что это просто обязано было вызвать в ней приступ отвращение, омерзения и даже тошноты. Но так и не вызвало. Пинки в тот момент неожиданно и с особой радостью даже подумала о том, что добавила бы такому образу зажжённую сигарету. А ещё Пинки бы с удовольствием стянула с Джонни эту мятую рубашку, порвала бы и выбросила подальше. И ей, честно, кажется, что это всё уже совсем не нормально. Что Джонни и вообще все понтовые ужасно странные, болтают лишь о чём-то знакомом только им, а на других плевать. Конечно, так было и раньше, особенно ещё до прихода Хопкинса в академию, когда Пинки, Дерби и другие богатенькие ребята просто откровенно смеялись над группировкой тех, кто лишь хочет выглядеть круто. Они вообще-то и до сих пор смеются, позволяют себе всё-таки и плевать на то якобы присуждённое им друг к другу уважение. Такого всё равно между богатыми и бедными не будет, да и всё тут. А мнение самой Пинки не должно так капитально меняться. Понтовые во главе с Джонни Винсентом просто обязаны оставаться в её сознании и мыслях самыми отвратительными людьми в этой школе да и в самом городе, конечно же.. Ведь Пинки постоянно говорила, что очень любит блондинов. Что терпеть не может этих бедных ребят вокруг. И что запах бензина вперемешку с едким ароматом сигарет её ни капли не привлекает. Да-да-да, конечно. Пинки, похоже, наговорилась на месяцы вперёд. А Джонни ведёт себя так равнодушно и отвратительно, так игнорирует, что ей просто хочется прижать его уже где-то и... И дальше чёрт знает что, но даже так Джонни бы либо продолжил молчать, либо вспылил немного. Может быть, ему Лола что-то наплела. Просто Лола та ещё тварь, по мнению Пинки. Но ей не слишком хочется принимать тот факт, что Джонни может быть всё равно, потому что она просто привыкла к тому, что парни готовы выполнять любые её прихоти. И, да, называют принцесской, что ожидаемо — Пинки ведёт себя так. Под стать своему положению и непростому характеру. Вокруг много тех, кто по-настоящему достоен внимания. Мозг Пинки, работая совершенно по-женски, тщетно пытается докричатся до неё, потому что рядом всегда есть тот же Дерби с широко расправленными плечами и ровной осанкой, Горд, который ни за что на свете не наденет одну и ту же кофту второй день подряд, Тадди, который лучше забрызгается одеколоном, нежели позволит почувствовать себе мерзкий запах дешёвеньких сигарет. Есть Брайс, который ни за что не закурит. Паркер при любой казусной ситуации извинится искренне. Чад не проигнорирует, а Джастин вряд ли в компании уйдёт в свои мысли. Да хотя бы Тед, Деймон, Кейси из футбольной команды, которые, конечно, небольшого ума, но хотя бы более менее порядочные, если дело не касается избиения и драк. Весь идеал Пинки просто ломается к чёртям, идёт прямо в противовес к Джонни Винсенту. К заклятому врагу Дерби Харрингтона, полной противоположности всех порядочных ребят в этой школе наряду с парнями, что так любят тусоваться в автомастерской и впустую растрачивать собственную жизнь. А это просто до ужаса обидно — смотреть именно на таких. Говорят ещё, что вначале всё начинается с влечения, самого простого. Такое же бывает. Лола тоже, безусловно, считает мажоров своими заклятыми врагами, но, тем не менее, Горд, Тадди и Чад, однозначно, зашли чуть дальше. Пинки лишь горько усмехается, вспоминая, как проходящему мимо Джонни ещё давно вслед совсем-совсем тихо, чтобы не услышал, бросала в спину какое-нибудь резкое оскорбление, а теперь сама готова отмахиваться от таких глупых мыслей о том, что Джонни, действительно, очень красивый. И что она его просто хочет, а больше-то и ничего от него не нужно. Может быть, лишь чуточку больше внимания, улыбку, опять его самого. Просто сущий кошмар. Такое-то и во влюблённость перерасти не должно по идее. Потому что Пинки раньше смеялась над Джонни, считая его диким и нелюдимым парнем, совершенно не обращая внимание на девчонок из группы поддержки, что так и радовались громко, когда узнавали, что Джонни, пусть и нехотя, будет присутствовать на матче футбольной команды. На одной из таких больших игр, кажется в тот вечер, когда Тед и все парни из команды едва не подрались с Хопкинсом и поймали сотню мячей со взрывчаткой внутри (не без вмешательства ботанов), Пинки, находясь в компании своих ребят, почему-то посмотрела на ряды выше, где парни в кожанках громко о чём-то переговаривались. Джонни тогда смотрел на небо, а Пинки вспомнила, что он не так давно расстался с Лолой, бросил её наконец. Но выглядел таким отчуждённым, что ей самой тогда стало не по себе. Но ведь возможно, что со временем, может быть, хотя бы через пару недель или месяцев обучения такое глупое очарование пройдёт? Да, конечно, возможно.Но нет.