Прощение

      Артём приподнял руку с зажигалкой, рассматривая её. Сейчас он находился у себя в комнате, в Полисе, однако парень жутко хотел оказаться на родной ВДНХ, встретить Сухого и крепко обнять его, махнуть рукой знакомым, хорошим мужикам и.. и просто замечательно провести время. Сейчас дел по горло, всё-таки, тогда Корбут едва не захватил комплекс с мощнейшим оружием в ящиках, собираясь устроить революцию в целом метро, а не какой-нибудь туннель подорвать. Даже сейчас приходится разгребать навороченное коммунистом.       Большинство людей злые. Так было всегда. Они держат обиду, ненависть, и напоминают о себе в самое неподходящее время. Судьбу красных решал тот же совет, ведь Мельник не имел права пристрелить его сразу же, как только эта змея сдалась. Пусть и очень хотелось. Но можно точно было сразу сказать: судьба у него незавидная. Артём предпочитает не думать об этом. Ходит на поверхность, что-то да принося с собой и отдавая, на радость некоторым, но отвлечься едва получалось.       Иногда в голову приходят новые мысли. А будет ли Корбут прощен? Проявят ли начальники линий, станций да и простые рабочие с гражданскими куда более лучшую сторону своей души? Ещё остались те, кто могут простить. Они смотрят с грустной улыбкой, укоризной или строгостью, выговаривают всё, а, возможно, и их взгляд красноречиво говорит всё за них. Он показал малому, что такое прощение. Пожалуй, из всего хорошего он мог показать только это.       Артём испытал на себе прикосновения призраков. Ему помог только чёрный, милый малыш, и, увидев Павла в их хватке, без лишних слов и мыслей вызволил его из оков. Он помог ему, как человек человеку. Им одиноко, они хотят, чтобы кто-то остался, но это будет точно не Паша. Отчасти Тёма испытывал вину перед ними, понимание, но оставить его не смог.       Чёрный не понимал его. Сказал, что ему грустно, а остальное разобрать не сумел. Парень, честно говоря, спустя несколько лет, точно не помнит, чем ещё делился приятель, но, вроде, Павлик не хотел драться. Или такой вывод сделал он тогда.       Он будто пропал... Его нигде не было. Всеми забыт, никем не видим. Но Артём помнит. Помнит смысл фраз, сравнения с мушкетёрами, совместную оборону против светобоязливых жукопауков. Помнит тяжелое дыхание за своей спиной. Парень не сомневался, что мужчина жив. Да, он засадил ему пули в тело, но услужливо оставил рядом пару аптечек, то ли стараясь помочь, то ли извиняясь. Или это была жалость? Артём не знал.       Морозов с самого начала без проблем втёрся в доверие. Сталкер понимает: не будь ситуация такой напряженной, с простреленным лбом лежал бы вместе с другими трупами.       Он просто не мог злиться на Пашу, пусть и горечь была велика.       Морозов не мог умереть. Чёрт побери, не мог. И Артём тоже не мог поверить, что это была их последняя встреча. Прошло столько времени и, казалось бы, нужно забыть его, стереть из своей жизни, прошлого. Но он не может, как бы не старался. Всё тщетно.       Павел напрочь засел в его голове против воли Артёма.       Исполняя самые разные задания Полиса, он постоянно выходил наружу или бегал по рельсам. В этих опасных действиях он познал себя настоящего, и когда неспешно идёт прямо в темноту дорог, когда едет на дрезине и когда он бежит по полуразрушенным домам, буквально всем чувствует, каково это. Насколько захватывающе, печально и опасно. Он начинает понимать сущность метро. Остальные бы перекрестились, а он шёл. Упёрто и упрямо.       Стараясь, опять же, уйти от собственных мыслей.       Но этого никак не удавалось сделать.       От самого себя не сбежишь. И от чувств своих тоже.