Мандарины и сигареты

Мандарины. Эти прекрасные цитрусовые опасны для Фишера. Хах, это смешно. Смешно, когда ты пережил уже множество отвратительных и ужасных моментов, а к тому же ты узнаешь, что у тебя аллергия и после поедания огромного количества цитрусовых, сахара, орехов, твоё и так уродливое лицо становится ещё хуже. Салли вынул из кармана бордовых джинс новую пачку сигарет. Они хуже, чем всё, что есть в этом мире, но зависимость... Зависимость - отличное слово, такое любимое и одновременно неправильное. - Запомните, дети. Сигареты - зло.- прошептал Фишер, обхватив фильтр губами. После каждого вздоха из горла вырывался кашель, так отчаяно дерущий глотку. «Больно, неправильно» - шептало что-то внутри, но голубоволосый не обращал на это внимание вновь и вновь вдыхая дым. - И зачем ты оставил меня? Мне больно, ублюдок. Рядом прошла парочка, странно посматривая на парня, говорящего с собой. И ещё один вдох. И ещё. Легки пылают, но эта боль не сравнится с душевной, застилающей глаза серой дымкой. Салли тянется за новой и новой «палочкой яда». Его не волнует, что любой, выходящий из здания мог увидеть его и прочитать лекцию о том, как неправильно курить в столь юном возрасте, хотя Фишер уже сам мог покупать этот яд. - Ты не отвечаешь мне. Почему? И вновь вопрос в тёмную пустоту улицы: - Как там на небесах, сволочь? Салли не хотел оскорбить друга, но едкая обида делала своё дело, говоря в никуда. А потом он глянул в пачку. Его глаза против воли округлились, когда подросток понял, что уже больше половины пачки отсутствует.Он выматерился, опять же, в пустоту. В пустоту, в которой его никто не услышит. Никто. На место одного наркотика, сигарет, пришёл другой - мандарины, припрятанные в карманах. Их купила Лиза. Она всё пытается делать вид, что всё хорошо, что она не слишком сильно страдает по умершему сыну, но Сал не понимал её. Почему не выпустить эмоции, не сказать правды? Она и правда думает, что её второй сын не знает, где лежат антидепрессанты и снотворное, хах. Ванная. Избитое место для таких штук. Салливан усмехается, поддеваясь приятную оранжевую шкурку. Брызгает сок, попадая на протез, но парню всё равно. Он хочет задать ещё кучу вопросов, но каких? Зачем? Кто ответит на них? Первая долька сладкого цитруса касается языка. Рот слегка жжёт, но это приятнее сигарет. Фишер не может отказаться ни от одного из этих наркотиков. Они притупляют боль. И это хорошо. Вторая, третья долька и вся мандаринка скрывается под протезом. Оттуда издаётся противное чавканье. - А тебе это нравилось... И я тебе нравился, ты сам говорил.- вновь бубнил что-то Сал. Вторая мандаринка и вот уже рука начинает краснеть. От большого пальца и до запястья начинает проявляться большое красное пятно. Раздражение. Раздражение кожи. Раздражение Саливана. - Ой, да иди ты!- вскрикнул в пустоту Фишер. Где-то сверху послышался шелест крыльев взлетающих от испуга птиц. - Пошёл. Нахрен! Третья мандаринка выпадает из рук протезника, катясь по белому-белому снегу, оставляя за собой оранжевый след сока. Туда же валятся ещё пара цитрусовых. Саливан вспылил и просто, без разбора, выкинул всё из карманов: ключи, карточку от подвала, телефон с наушниками, пачку сигарет с зажигалкой и мандарины. Под протезом послышались всхлипы. Слёзы и стоны отчаяния душили парня, а тот стоял и смотрел, как один из мандаринов медленно катится к его ногам. Вот и ответ.