Азалия и Астра.

      За окном, наверное, не было видно ничего дальше протянутой руки. Туман плотно стелился по земле, скрывая из вида все. И дорогу, и цветы, и кустарники. А еще было холодно. Но, наверное, не холоднее, чем Кириллу в квартире.       Парня в последнее время ужасно знобило. Его знобило даже тогда, когда работал калорифер, даже когда он был закутан в теплую одежду, а сверху лежал плед и одеяло. Кира пришел к врачу с этим и сказал, что температурит, хотя она была стабильна. Стабильно держалась на 36.6.       Причина крылась в цветах. Цветах, которые Кирилл выплевывал несколько раз на день. Мусорные пакеты стали быстро кончаться, выбрасываемые тогда, когда полностью наполнялись белыми астрами. Кирилл когда-то вычитал, что белая астра на языке цветов означает «Я люблю тебя больше, чем ты меня» и был с этим согласен. Ему казалось, что Ивана он любит больше, чем Иван его.       Ожогин же сплевывал свои розовые азалии реже. Реже, потому что Кирилл действительно старался быть рядом с Иваном и помогать. Даже будучи на больничном, Кира писал Ване что-то наподобие «Зажги там!» перед «Джекиллом и Хайдом» или «У тебя самые лучшие арии» перед «Призраком оперы». В какой-то момент мужчина понял, что без таких смс или слов он волнуется слишком сильно перед выходом, а вскоре пришло осознание, что он влюбился в этого паренька, который характером Ростика напоминает, но на самом деле совершенно другой.       В этот вечер не пришло смс. Кира в это время уже был на больничном, так что Иван стал невольно кусать губы. Потому что от парня не было ровным счетом ни-че-го.       Звонок первый.       Иван листает переписку с Кириллом, в надежде, что тот напишет хоть что-то.       Звонок второй.       Кирилл срывается сначала на хриплый кашель, а после склоняется над мусорным ведром, выплевывает цветы белой астры и их лепестки, жмурясь от раздирающей боли.       Звонок третий.       Иван быстро уходит в гримерную и ставит телефон на зарядку, стараясь собраться и унять мелкую дрожь в теле, пока Кирилл бессильно падает на одеяло и закрывает глаза, даже не стирая с губ кровь с лепестками.       В зале тухнет свет и начинается привычная речь с просьбой отключить телефоны и любую аппаратуру. Иван встает в круг коллег, все вытягивают руку вперед и обозначают начало работы.

***

      Закрыв ДиХ, Иван старался быстрее закончить со всем. Весь мюзикл тот выглядел как обычно, правда, забыл нож за кулисами, из-за чего шею Люси пришлось перегрызть. Лена после спектакля еще пошутила, мол, Ваня от роли Кролока не отошел, понравилось ему быть вампиром. На это они все посмеялись да разбрелись кто куда. Грим удалось смыть быстро, переодеться и забрать свои вещи тоже, а на служебке, к счастью, людей совсем мало было, так что Иван вскоре уже мчался к Кириллу, объезжая пробки дворами и другими местами.       Гордеев же в это время ходил по квартире, стараясь отойти от очередного приступа ханахаки, понимая, что сил нет абсолютно. Туманным взглядом глянув на время, актер выдыхает, поправляет волосы и уходит на кухню. Вкус крови чувствовался уже меньше, но парень так и не мог найти в себе сил пойти и смыть её с губ и подбородка. Лишь лепестки убрал и все. Да и зеленый чай с кровью, почему-то, стал уже привычным.       Иван оказался в квартире Киры примерно через полчаса. Домофон все еще сломан, а дверь Кирилл, пока не спал и был дома, постоянно держал открытой. В конце концов, отпор вору дать сможет, он только выглядит слабым.       — Кирилл? — Ваня выдыхает удивленно, лишь заметив Киру с чашкой чая в руках и разбавленной этим самым чаем кровью на губах, которая теперь стекала на подбородок. — Господи, Кира, что произошло?       — Ханахаки. — Парень отвечает так спокойно, словно бы говорит не о болезни, при которой в твоем организме цветы растут, которые ты выплевываешь, а о, например, погоде на улице. — У меня белая астра.       В глазах Ивана Геннадьевича видно волнение и некий страх. Но в какой-то момент тот выдыхает, выпрямляется и, подойдя почти что вплотную, утягивает Гордеева в мягкий поцелуй. И тут же чувствует горечь пары оставшихся лепестков, металлический вкус крови и слегка мятный вкус чая. Чувствует и, почему-то, запоминает, что Кира очень любит чай с мятой.       Кирилл же не сопротивляется, лишь отвечает слабо так, правда, отстранившись почти сразу. Выдыхает тихое «Я люблю тебя» и прикасается своим лбом ко лбу стоящего напротив артиста. В груди, почему-то, постепенно становится легче, а горло перестает жечь, будто бы цветы исчезают вовсе.       — У меня азалии. Розовые. — Иван выдыхает совсем тихо, но знает, что Кирилл услышит, и спокойно-влюбленно глядит тому в глаза, слабо улыбаясь уголками губ.       — «Береги себя для меня». — Парень невольно улыбается, прикрыв глаза, а после отставляет кружку и вновь мягко целуя мужчину, но не углубляя поцелуя. Руками тот скользит вниз и обвивает талию мужчины, притягивая ближе, совершенно не желая отпускать.       А Иван и не против. Только с этого момента они, почему-то, начинают звать друг друга не иначе как Азалия и Астра.