И звёзды уже не светят

      Доктор бежит, Доктор смеётся, Доктор спасает планеты, Доктор совсем-совсем не хочет уходить. Никогда не хотел. И звёзды погаснут, и планеты потонут в пламени, но он будет бежать. Будет надеяться, что где-то он ещё нужен. Потому что самому себе он уже давно ни к чёрту не сдался.       Доктор, в Тардис, следующая остановка — везде. Только вот он уже был везде и ещё где-то, Доктор он уже так давно, что, кажется, сам не помнит своего имени — да и не только имени. Сколько ему лет, почему он продолжает бежать, кто он такой — ничего не осталось, лишь этот «Доктор» бежит и улыбается, спасает всех подряд. Потому что его уже никто не спасёт. Да и было бы что спасать, в принципе. Даже звёзды уже не светят давным-давно.       Доктор бежит от самого себя, Доктор совсем-совсем не собирается это признавать и всё ещё улыбается, улыбается, чёрт возьми — ему кажется, что когда-нибудь от него останется только эта улыбка — глупая, чуть грустная, но всегда одна и та же. И все ей верят — все, кроме него, конечно же. Доктор, может быть, и чересчур доверчивый — но себе он верить не будет ни в коем случае. Даже если весь мир падёт.       Иногда Доктору кажется, что все всё ещё бегут за ним. Роза, Эми, Клара — они всё ещё мелькают где-то там, вон за тем поворотом — так близко, но так далеко. Доктор изобьёт себе руки об стены, но никого за углом так и не найдёт. Они на самом деле не уходят — они просто научились бегать быстрее, чем он, вот и всё. Он, когда-нибудь, тоже научится, и наконец убежит от себя. К ним. Там, «за углом», звёзды всё-таки горят, он уверен.       Доктор смеётся, но на самом деле захлёбывается криком. Он бежит уже очень долго — так долго, что кричать всё это время было бы просто глупо. Поэтому он смеётся — заразительно, а в глазах стоит ужас. Ему кажется, он даже уйдёт со смехом. Нет, не уйдёт — убежит, туда, куда все от него убегают уже давно — куда-то за угол, в совсем другое место, которое не относится к этому «везде», где он ещё не был. Кажется, у людей это зовётся «Раем». Или «Адом», кто их разберёт.       Доктор ведёт себя как ребёнок, Доктор и есть ребёнок в принципе — просто потерявшийся и потерявший всё. И себя, в том числе. Доктору кажется, что именно поэтому он бежит — он не убегает, он ищет себя. Иногда он в это верит. Совсем ненадолго, но верит. И в этот странный «угол» он тоже верит — так по-детски, так отчаянно, что даже Мастер не пытался его разуверить. Просто потому что Доктору не за что будет цепляться больше. Все остальные, в кого он верил, мертвы давным-давно. И звёзды тоже мертвы.       Доктор спасает, но на самом деле спасается сам. Потому что ты бежишь, ты смеёшься, за тобой кто-то тоже бежит, смотрит на тебя недоверчиво, но верит, так сильно в тебя верит, как ты сам не можешь — и Доктор чувствует себя живым. Потому и тянет время, потому и решает проблемы в последнюю минуту. Потому что чувствовать себя мёртвым очень страшно. Доктор не совсем уверен, что это именно страх — он уже давно ни в чём не уверен, но смерти, кажется, боятся все. И он, наверное, тоже. Ему, на самом деле, уже всё равно — звёзды уже погасли.       Доктор совсем-совсем не хочет уходить. Когда-то не хотел, точнее. Цеплялся за жизнь, за всех, так же отчаянно, как за несчастный «угол», смотрел на них холодно, но на самом деле — напугано, и повторял про себя, как мантру: «Я не хочу уходить». А они, все, жили своими жизнями, ходили на работу, влюблялись, даже умирали, кажется. И не верили в него уже — никто не верил. Они верили в кого-то следующего, того, кто ещё не пришёл. Но он скоро грянет, и тоже побежит и будет улыбаться, и спасать всех, как и прежде. Да только не грянул ещё, а этот, старый Доктор, он ещё здесь. Ему страшно, ему хочется крикнуть «Но я же ещё не ушёл», но его никто не услышит. И от этого ещё страшнее. И звёзды над головой гаснут — одна за другой.       А теперь Доктор стоит на выжженой траве какой-то планеты, жмурится на закат, и ему, если честно, плевать. Кислорода осталось на 17 вдохов, и ему интересно, что прикончит его раньше — отсутствие воздуха или звезда, играющая здесь роль Солнца, которая вот-вот расширится до размеров красного гиганта, затянув в себя все ближайшие планеты? Наверное, всё-таки воздух — Доктор сгорел уже много лет назад.       Тардис осталась в хороших руках у одного его давнего знакомого. Или друга? Доктор уже не помнит.       Доктор не бежит, Доктор больше не улыбается и не спасает никого, Доктор уже не Доктор в принципе — эта маска «Доктора» выдрана с мясом и валяется где-то на Трензалоре. Или, может, на Дариллиуме. Он уже не помнит. Доктор помнил, он — нет.       Воздух заканчивается. Доктор закончился минутой раньше. Да и вера — вера тоже закончилась.

И даже звёзды уже не светят