Ангел-хранитель

Клаус опять это делает. Хотя, почему он вообще использует слово «опять», если ничего толком не прекращалось? Бен ходит за ним то туда, то сюда, наблюдая, как брат гробит свою и без того хреновую жизнь. Парень проклинает себя за то, что умер. По крайней мере, если бы он все еще был жив, то не увидел бы всей той херни, что творит Клаус. А так у него просто нет выбора. Так он вынужден слоняться за своим непутевым братцем, изредка пытаясь поставить его на путь истинный. Клаус — невыносимый, невозможный, долбанутый на всю голову человек, который вообще каким-то чудом все ещё жив. Бен никогда не понимал, как он все ещё не помер от передоза или какого-нибудь венерического заболевания. И главное, что будет с ним самим, если умрет его брат? Останется ли он на этом свете, скитаясь по грязным уличным переулкам, при этом находясь в полном одиночестве? Наверное, так и будет. С другой стороны, не сказать, что у него и сейчас отличная компания. Клаус в последнее время так вообще его игнорирует, будто бы совсем забывая о существовании своего покойного братца. И Бен мог бы сказать, что его это вовсе не парит, только вот это не так. — Клаус, машина! — завопил Бен, пока они переходили дорогу. Этот чудик опять не смотрел на дорогу. Что, бессмертным себя возомнил? Так не в этой жизни! — Мудила! — послышался голос брата, стучащего по капоту обеими руками. — На дорогу смотри! — прокричал водитель, который буквально озвучил мысли Бена. Ну правда, каким чудом он все ещё жив? — А не пойти бы тебе в задницу? — скривившись и покрутив перед беднягой-водителем своими бедрами, выпалил Клаус. — Идём уже, — в нетерпении вздохнул Бен. — Не подгоняй меня, — внезапно обернувшись и тыкнув пальцем в Бена, сказал Клаус. — Чокнутый, — процедил мужик за рулём и тут же вдавил газ в пол, объезжая все ещё стоящего на дороге психа. Псих. Именно так и никак иначе. Нет, Бен не отрицал того, что вообще все в их семейке те ещё психи. Он и сам был не лыком шит. Но вот Клаус… Ещё с самого детства он был каким-то чудаковатым. Постоянно что-то поджигал, делал все различные пакости, на которые только был способен. — Что с тобой? — развел руками Бен, идя вслед за братом. Сегодня он был каким-то уж больно нервным. — Все прекрасно, мамуля, — в своей манере ответил Клаус, шарясь по карманам в поисках сигареты. Но это было не так. Раз уж ему до дрожи в пальцах хочется курить, значит, что-то точно не так. Но Бен решил не вмешиваться в проблемы брата и предпочел промолчать. Их обоих и так слишком много в жизни друг друга. Ей-Богу, иногда они напоминают женатую парочку. Клаус, не найдя дозы никотина, издал какой-то раздосадованный звук и, пнув ногой по мусорному баку, зашагал дальше. Кот, искавший чем поживиться в этих отбросах, недовольно зашипел и убежал прочь. Когда они дошли до какой-то забытой Богом (которого, судя по всему творящемуся пиздецу и не было в помине) заброшки, Бен закатил глаза и громко вздохнул, на что Клаус резко обернулся и, поставив руки в бока, посмотрел на него, как смотрят родители на своих провинившихся детей. Только вот провинившийся сейчас — далеко не Бен. Он уже давно привык к тому, что брат постоянно не трезв. Парень понимал, что тот таким образом просто пытается выжить, ведь его ноша не то чтобы была такой лёгкой. В детстве каждый из них обожал свои способности. Что Эллисон, пускавшая свои «слухи» направо и налево, после которых ей доставалось все, чего она только желала, что Пятый, со своей способностью телепортироваться. Бену и самому нравились свои способности. Он, черт возьми, мог управлять существами из других миров! А Клаус… Ему со своим «умением» общаться с мертвыми не так уж и повезло. Ещё и отец, которого вечно что-то не устраивало, которому нужно было больше и лучше, никогда не пытался стать на место Клауса и хоть немного поддержать его. Ну какой настоящий родитель будет запирать своего ребенка в склепе с мертвецами, пытаясь вырастить из него некое подобие солдата? Бен забирает свои слова обратно. Вот кто настоящий псих. Тем временем Клаус топчется на одном месте, потирая холодные руки и оглядываясь по сторонам. Вообще-то Бен не знал, в действительности ли у него такие холодные руки, какими он помнит их в детстве. По крайней мере, именно такими они были, когда Клаус хватался за него и с энтузиазмом ведал о своих безбашенных идеях. И что-то ему подсказывало, что за это время ни черта так и не изменилось. Он просто чувствовал, что это так. Бен облокотился о стену и посмотрел наверх — на черное, окутанное тучами небо, готовое вот-вот разрыдаться дождем. Иногда парню тоже хотелось разрыдаться. Ему можно. Он, черт возьми, мертв, и никто не станет над ним за это смеяться. Ну разве что Клаус… Хотя, в последнее время, по мнению Бена, ему нет до него дела. — Хэй, — окликнул он брата. Тот резко дернулся и глянул на Бена, фыркая и отмахиваясь от него руками, будто бы он какая-то мошкара. Нет, они не женатая пара. Женатая пара хотя бы развестись может, а у них даже такой возможности нет. — Никто не придет, пошли отсюда, — сложив руки на груди, пожал плечами Бен. Клаус, кажется, опять проигнорировал его, поднимая голову ввысь и тяжело вздыхая, будто само существование брата причиняло ему немыслимые страдания. — Как скажешь, — саркастично произнес Бен, разводя руками. Ну уж нет, в этот раз он не собирался никуда деваться. Подействовать брату на нервы, вообще-то, та еще забава. На нос Клаусу упала огромная водяная капля и тот смешно вздрогнул морщась. Бен тоже хотел бы ощутить капли дождя, стекающие по его лицу, или солнце, припекающее нос, если долго стоять с поднятой к нему головой. Он хотел ощутить хоть что-то. Людское прикосновение, тепло чужого тела, горячее дыхание… Бен вновь перевел взгляд на Клауса и в его груди что-то неприятно кольнуло. Он не может ощутить солнечное тепло, но зато может почувствовать, как в груди все больно сжимается в тиски при мысли о том, что его брат так беспринципно себя гробит. — Ладно, пошли, — внезапно сказал Клаус, а Бен решил, что ослышался. Мелкий моросящий дождь тем временем превратился в ливень, отчего волосы Клауса стали походить на выжатую мочалку. Бен же не ощущал ничего. Даже легкое дуновение ветра не могло всколыхнуть прядь его волос, спавшей на лоб. — Так значит, мы просто уйдем? — поравнявшись с братом, уточнил парень. Поведение Клауса ему было совершенно непонятно. — Ага, — кивнул его непутевый брат и ускорил шаг. — Идем к Джеффу. — Джо, — вздохнув, поправил брата Бен. Эти похождения к парням ему порядком надоели. Нет, «надоели» — слишком слабое слово, потому что ему это все уже давно осточертело. Каждую неделю, если не каждый день, Клаус находит себе очередного парня, ночевка у которого значит лишь быстрый секс и завтрак утром, если, конечно, этот парень еще умеет готовить. Каждый раз. Каждый, черт его дери, раз Бен наблюдает одно и то же. Признайтесь, очень весело наблюдать за тем, как ваш брат трахает каких-то одноразовых чуваков, после чего, припеваючи, колется всяким дерьмом. И еще раз, да, он понимал зачем Клаус постоянно принимает чертовы наркотики. Лишь таким способом парень может спокойно (хотя, это тоже еще можно оспорить) существовать и не бояться теней умерших людей на каждом шагу. Но вот зачем он каждый раз находит себе нового мальчика для быстрого перепиха Бен понять не мог. И почему за последнее время Клаус перетрахал одних азиатов, что, вообще-то, не особо добавляло ясности во все происходящее, он тоже понять не мог. — Клаус, люк! — вновь закричал Бен, тем самым уже во второй раз за день спасая брату жизнь. — Воу, какая неожиданность! — воскликнул тот, лихо миновав его. — Ты прям мой ангел-хранитель. — Это не смешно, — ответил Бен, вновь чувствуя легкое покалывание в груди. Не каждый день его называют ангелом-хранителем. — Ой, да ладно тебе, — манерно протянул Клаус, продолжая идти. На этом их разговор закончился, так как Бен предпочел помолчать и вообще исчезнуть из поля зрения брата. Ему нужно было побыть одному, как бы иронично это не звучало. — Так, значит, его зовут Джо? А я то думал, почему он на меня еще обижается, — произнес Клаус, обернувшись, и заметил, что брата нет. Плечи его тут же поникли, а на лице можно было заметить толику грусти. Но это лишь на секунду. Потому что, когда он отвернулся, то вновь принял образ беззаботного, чудаковатого Клауса. И Бена это бесило. Фигня ведь. Потому что у Клауса были чувства, а эта дебильная улыбка, за которой он прячется от всего, что его пугает — лишь фальшь. Когда они дошли до многоквартирного домишки не в самом лучшем районе, дождь все еще лил одним сплошным потоком, отчего его брат сейчас казался одной огромной, промокшей до нитки сосулькой, которая то и дело дрожала от холода. — Джо! — широко улыбнулся Клаус, переступая порог квартиры и сразу же оставляя за собой лужу. Парень внимательно осмотрел его с ног до головы, а затем сказал что-то о том, что ему следует принять душ, а затем они согреются одним действенным способом. Клаус лишь одобрительно закивал, а Бен закатил глаза. Раздраженность — это именно то, что он чувствовал на протяжении всего того времени, как умер и оказался неотъемлемой частью жизни брата. Нет, конечно, это всяко лучше того, что ждет его в том другом мире, но все же… Он помнил, что еще в самом детстве они хорошо ладили, постоянно были вместе, как настоящие братья. Сейчас они тоже были вместе и вроде как не поубивали друг друга. Хотя, так себе сравнение… Бен уселся на диван, не скрывая более своего присутствия. Впрочем, это и не важно, Клаус все равно ушел в душ, после которого они с этим Джо… Парень скривился, прогоняя из головы ужасные картинки. Вообще-то, он всегда уходил в такие моменты, но иногда ему просто было негде спрятаться и, если глаза всегда можно закрыть, то вот уши все равно смогут уловить эти жуткие звуки. Нет, он ни в коем случае не был гомофобом, просто все время видеть и знать, что твой брат ебется с какими-то чуваками так себе прерогатива. Особенно, если к этому же брату у тебя есть весьма смешанные чувства. — Ну что, ты готов? — послышался голос Клауса, распахнувшего дверь ванной и вышедшего навстречу этому своему Джо. Кажется, Бен еще ни разу так часто не закатывал глаза. — Как же ты задолбал, — простонал он, рукой проводя по своему лицу. — Тебя что-то не устраивает? — послышалось от Клауса, на что Бен чертыхнулся. Он и забыл, что тот его сейчас видит. — Да, меня не устраивает, что ты при мне постоянно ебешься с какими-то чудиками, — не став лгать, ответил парень и перевел взгляд на Джо — смазливого азиата с угольно-черными волосами, как у него самого. Вообще, эта схожесть пугала. Ладно, если бы это было единичным совпадением, но ведь нет же. У Бена возникало ощущение, будто Клаус специально подбирает себе азиатов, чтобы… Чтобы что? Позлить его? Ну разве что, потому что другого объяснения у него не было. — А ты что, ревнуешь? — засмеялся Клаус, совсем выводя брата из себя. — С кем ты говоришь… — перебил Бена Джо. А, точно, он же все еще здесь. Ну и пускай видит насколько его хахаль чокнутый. Пусть привыкает, раз они с Клаусом вместе уже как три недели. Это, кстати, рекорд. — Нет, — резко ответил Бен, поднимаясь с дивана и подходя к брату ближе. И, ох уж эта его озорная ухмылка. — Нет? Серьезно? — продолжил Клаус, смеясь. Только смех его был каким-то вымученным, неуверенным, он будто бы боялся оказаться неправым. — Клаус… — повторил бедняга Джо, отступая на несколько шагов назад. Бена это почему-то позабавило. — Серьезно, — подтвердил Бен. — Ты не представляешь, как я от тебя устал. Ты вообще понимаешь, что значит быть навечно к тебе привязанным? Парень чувствовал, как раздражение уступило ярости, медленно собирающейся в тугой ком где-то внутри груди. Он просто больше не мог держать в себе все эти чувства. Эти чувства — все, что у него осталось. Эти чувства и воспоминания — то, почему он все еще существует. Именно существует, потому что назвать это жизнью у него просто язык не поворачивался. — А ты-то сам понимаешь, что значит навечно быть бок о бок с мертвым братиком и знать, что даже если ты не видишь его, то он точно видит тебя! — выпалил Клаус, быстро переменившись. — Я пойду… — вновь подал голос Джо, а Бен только был рад. Вообще, Клаус молодец. Вытравил парня из собственного дома. Это еще не каждый сможет сделать. — Моя смерть — отчасти твоя вина, так что не тебе тут говорить о том, как тебе трудно! — на одном дыхании произнес Бен, тыкая в брата пальцем, но не притрагиваясь. Все равно нет смысла, ведь палец пройдет сквозь него. Это тоже раздражало. Ужасно раздражало. Клаус на секунду замолчал. Его взгляд поник. Да уж, день точно не задался. Да что там день. Тогда уж неделя, а то и месяцы. Бен нахмурился, все еще тяжело дыша. Вообще-то, он не был уверен, дышит ли вообще. Воздух не ощущался вообще никак. — Способностями распределялся не я, так что уж извини, что тебе приходится довольствоваться моим обществом, — процедил Клаус, смотря Бену прямо в глаза и прожигая его взглядом. Парень даже на мгновение ощутил весь тот жар, исходящий от брата. Они часто ругались, если начистоту, но у них было и много хороших моментов, как, например, походы в кино или обычные, не разящие ненавистью разговоры. Вообще, если бы не Бен, Клаус уже давно был бы таким же мертвым. С его-то умением попадать во всякие передряги.  — Но вот ширяешься и трахаешься с кем ни попадя именно ты! — сказал Бен. — А почему тебя это вообще волнует?! — вспылил Клаус и толкнул брата в грудь. По крайней мере он так думал, потому что в действительности же руки просто прошли сквозь него. Бен закусил щеку, чтобы не сболтнуть лишнего. Обида захлестнула его с головой. Хотелось ударить Клауса в ответ и просто убежать. Вот только он не мог сделать ничего из перечисленного и от этого становилось совсем хреново. — А с хера ли ты подбираешь себе парней, которые выглядят как моя неудачная копия?! Бен не думал, что все зайдет так далеко. Он думал, что все будет как обычно. Быть может они поругаются совсем немного, а потом забьют на все это, негласно помирившись и забив на идиотские обиды огромный болт. Они ведь постоянно так делали, что же случилось? Чаша переполнилась? Оно и неудивительно. — Да потому что ты мертвый! — выпалил Клаус и тут же замолчал. Бен тоже молчал. Он не знал, что сказать, да и нужно ли вообще. Может, просто исчезнуть? Только вот проблемы-то никуда не исчезнут. Они и дальше будут давить на Клауса и Бена, пока те наконец не разберутся во всем происходящем, расставляя все по полочкам. Парень приоткрыл рот, пытаясь выдавить из себя хоть какое-то слово, но не смог. Что он вообще должен на это отвечать? Как, черт возьми, это нужно понимать? — Уж прости, но ты не оставляешь мне другого выбора. Если бы ты только был жив, то я… — Клаус запнулся, не зная, как продолжить. Если бы он был жив, то все было бы намного проще. Так ни один из них хотя бы не боялся высказать всю правду, ведь после этого можно просто уйти и не боятся осуждающего взгляда всё оставшееся существование. — То ты бы что, Клаус? — покачал головой Бен, ожидая продолжения. — Ты бы не видел меня каждый день и мог бы гробить свою жизнь столько, сколько захочешь! На секунду в глазах брата промелькнула толика страха и какого-то искреннего непонимания. Бен тоже ни хрена не понимал и его это бесило. Внутри все пылало. Казалось, будто тот зарождающийся ком ярости просто разорвался на части. Все, что он так долго копил внутри себя вырывалось наружу. Его все достало. Хотелось умереть навсегда. По-настоящему. И не видеть больше лица Клауса. Клауса, которого он… — Знаешь что? Делай что хочешь. Я просто исчезну, — прорычал Бен, готовясь уйти. А Клаус пускай страдает херней дальше. Только пусть его не трогает. — Нет! — резко воскликнул парень, протягивая руку к Бену прямо за мгновение до его исчезновения. Мир словно остановился, а вместе с ним и братья, испуганно таращившиеся друг на друга. Этого не… Не может быть… — Что это… — едва смог вымолвить Бен. Голова резко закружилась, и он едва не упал. Только вот позволить ему это сделать не дала рука Клауса, крепко его держащая. — Ты… Ты живой, — не мог поверить Клаус, крепче сжимая руку Бена, словно он может испариться. Впрочем, так-то оно и могло случиться. Бен не понимал какого черта происходит. Он не был жив, нет… Каким образом это могло произойти? Комок ярости, до этого плотно засевший в его груди и порвавшийся, как надувной шарик с водой, куда-то исчез. Теперь он чувствовал. И чувствовал много чего. Он резко вдохнул воздух, улавливая аромат какого-то блюда и шампуня с волос Клауса. Он почувствовал тепло руки брата, который крепко его сжимал и смотрел на него так, будто видит в первый раз. Бен все еще не мог поверить, что это все происходит. Он протянул вторую руку и положил на плечо Клауса. Тот ничего не сказал. Из его груди лишь вырвался удивленный вздох. — Это… — все пытался заговорить Бен, но ничего толком не выходило. Рука тем временем скользнула по шее Клауса, а затем, совсем бесконтрольно, поднялась к лицу парня. Он просто стоял и понимал, что может притронуться к брату и ощутить щетину на его щеках, его горячее дыхание… Как раз все, чего он желал. — О Господи… — повторил Бен, пока Клаус смотрел на него таким взглядом, который можно было с легкостью охарактеризовать как влюбленный. Но так ли это? Чувство спокойствия резко заменил страх. Черт, что он вообще делает? Сейчас не время оголять чувства, испытываемые к Клаусу. То, что он вроде как ожил, не значит, что он тут же может выпалить ему все, чего желает и тут же убежать. А если это ненадолго, а если… Кажется, Клаус еще умеет читать мысли, иначе почему он смотрит на него таким взглядом, будто готов вот-вот… — Ты хотел знать, что я сделаю, если ты будешь жив, — голос Клауса слегка дрожит, как и его рука, все еще крепко сжимающая Бена. Он боится, что брат может исчезнуть. И тут все в голове Бена начинает складываться в кучу. Он чувствует себя таким дураком, неправильно трактовавшим все происходящее. В следующую секунду парень чувствует чужие губы на своих губах и задерживает дыхание, потому что для него это слишком ново, слишком… Ресницы Клауса скользят по его щекам и Бену щекотно. Хочется улыбнуться, но он считает, что сейчас не совсем подходящий момент. Он чувствует. Он, мать вашу, чувствует. И этих чувств так много, что у него опять начинает кружиться голова. Губы Клауса такие, какими он их себе представлял — слегка шершавые, от постоянного покусывания, но одновременно мягкие. Но даже этого Бену недостаточно. Он прижимается к брату ближе, руками скомкивая футболку на его спине и ощущая ее синтетический материал. Когда же руки Клауса скользят по его собственной спине, задевая ее нижнюю, не скрытую футболкой часть, то Бен чувствует мурашки, пробегающее у него по коже и едва не стонет. Слишком много чувств за сегодня. Чересчур. Он не хочет, чтобы это заканчивалось, но Клаус первым отрывается от него, хоть и не отпускает от себя, боясь потерять. Бен медленно открывает глаза, боясь увидеть в глазах брата что-то, что убьет его навсегда, но не видит. Парень лишь видит всю ту боль, которую пережил Клаус, все его страхи, желания… Он будто душу перед ним оголил. — Вот теперь ты знаешь, — говорит Клаус, не скрывая свою улыбку чертенка. Бен резко выдыхает, сжимая футболку брата, что есть мочи, и точно так же боится перестать ее ощущать. Он не понимает какого черта только что произошло. Быть может, эмоций стало так много, что они более не смогли удерживаться в его оболочке? Или это все дело рук Клауса, чей взгляд сейчас можно было с легкостью охарактеризовать как влюбленный… Почему-то Бен тоже был уверен, что выглядит сейчас точно так же. Иначе почему в глазах Клауса можно прочесть такую уверенность? — Знаю, — только и смог сказать Бен, прежде чем вновь накрыть губы Клауса. Теперь все прояснилось. Теперь все встало на свои места. И пускай никто из них не знает, что будет дальше — у них есть сегодня.