Смысл

Хонджун удивился. Причём удивился сильно. Он ожидал, что Минки швырнет ему под ноги лекарства. Заставит самолично все обрабатывать, но вместо этого под ногами оказался он сам. Это пугает… В некотором роде. — Не дёргайся, — он достал антисептик и тряпку, которую предварительно хорошо смочил холодной водой. — Будет жечь. — Я не маленький. Потерплю, — Хонджун готов был забрать свои слова назад, когда Минки сначала аккуратно, почти невесомо провел светлой тряпкой по его ноге, нежно проходясь по каждом сантиметру кожи. Необычно для него. Хонджун уже не знает, чего от него ожидать. Он опустил глаза, наблюдая за движениями рук Минки, словно в трансе. Кожу щиплет, но он все ещё не может сосредоточиться на происходящем, сомневается, происходит ли это на самом деле, или он просто опять заснул, и ему снится непонятный сон. Минки тоже не открывал глаз от чужих ступней. Он был сосредоточен на своем занятии, аккуратно задевая разрывы кожи. Складывалось ощущение, что это не просто чьи-то ступни, а последнее редкое растение, за которым нужно внимательно следить и ухаживать. Он провел подушечкой пальца по уже чистом месту от царапины, которая была еле видна, от чего Хонджун немного вздрогнул, будто прошёлся ток по венам. — Ты не маленький, сам сказал, — Минки достал антисептик, откладывая слегка испачканную тряпку и улыбаясь куда-то в плечо. — Потерпишь. Но что-то это как-то незаметно. Хонджун промолчал и отвернул голову в сторону. Его взгляд бы направлен в большое окно с видом на ночной город. Если бы он тогда знал, что все именно так обернётся, то он бы послал свою гордость куда подальше и отказался бы от этого дела. Минки намочил ватный диск и провел уже по чистой ране. Хонджун тихо ойкнул, но терпел. Жгло и щипало, но он не хотел подавать виду. Но даже если он этого не хотел, то это не значит, что Минки не замечает. Он немного поколебался, но все же пришёл к выводу, что это не должно так странно смотреться. Он делает это чисто из сожаления, верно? Он набрал в лёгкие воздуха и аккуратно подул на рану, одновременно прикладывая диск к ней. Хонджуну было немного неприятно, но терпимо, не так сильно, как до этого. Поэтому он промолчал, будто не придал этому значения, разрешил Минки продолжать. Пройдясь ещё несколько раз жидкостью по коже, Минки отложил в сторону ватный диск и аккуратно забинтовал ногу. Из-за того, что камни глубоко засели в кожу, а доставать их было больно, Хонджун всё ещё ощущал неприятное покалывание на всей стопе. Он ещё несколько дней не сможет нормально ходить. Он все больше и больше ощущал себя глупой русалкой, отчего тихо начал смеяться. Минки отпустил ногу и встал с колен, убирая лекарство в коробку, и перевёл взгляд на Хонджуна. — Ты чего? — он поставил аптечку на место и сел рядом с Хонджуном на диван. — Ничего, — он сразу же перестал улыбаться, и его лицо в мгновение переменилось. Увидеть ясную улыбку на Хонджуне было подобно горшочку с золотом на конце радуги. Об этом все говорят, но никто толком не видел. — Ты куда это собрался? — Ну, чтоб тебе не мешать? — Минки встал с дивана и направился к прозрачной двери, которая вела на крышу. — Не думаю, что у нас есть одна тема для разговора. Он даже не обернулся, когда приоткрыл дверь и вышел на улицу. — Ты или притворяешься глупым, или реально такой! — Хонджун попытался встать, чтоб догнать Минки, который уже сел на подвесное плетёное кресло из светлого дерева. — Ты обещал мне все объяснить. Но Минки его уже не слышал, откинув голову назад и смотря на звёздное небо. Лишь когда Хонджун с холодным лицом открыл дверь, то повернул в его сторону голову. Он хотел было встать и помочь тому дойти, но зачем? Он вообще не хотел ничего объяснять, понимая всю суть их плачевного положения. Лучше бы его в тюрьме убили. — Ты, твою мать, должен мне объяснить все, — Хонджун встал напротив, загородив весь обзор на огни города. — Обязан. — Хонджун исправил себя, специально, сделав уклон на последнем слове. Он ждал объяснения всему происходящему. И он дождётся. — Ты впутал меня во все это, привёз сюда, а что дальше? Я уже правда решил, что ты меня убить захотел. — А я ведь думал об этом… — Минки сказал это очень тихо, куда-то себе под нос. — Видимо, стоило. — Но ты буквально несколько минут назад сидел передо мной на полу и обрабатывал рану, которую я, заметь, получил из-за тебя, — Хонджун не мог остановиться, он так устал от всего этого. Его жизнь казалась такой плохой, конечно, до сегодняшнего дня. А до встречи с Минки она была идеальная. Он просто хотел ему все высказать. — Я бежал по голому горячему асфальту минут десять, если не больше. У меня под кожей были камни, которые ты, скорее всего, даже не потрудился нормально вытащить. Ты вообще мои ноги видел? — Я их обрабатывал, открою секрет, — он неловко усмехнулся и понял, что объяснять все же придётся. Хонджун точно скинет его прямиком с этой крыши. — Садишься? Он немного пододвинулся на круглом кресле, которое тут же зашаталось из-за движения, и постучал по месту, будто намекая, чтоб тот сел. Хонджун немного помедлил и все же отказался. Шезлонги, которые стояли на другом конце крыши, были слишком далеко. Не хватало ещё ему кричать и драть горло, лишь бы его услышали. А Минки явно не пересядет. Сейчас он, по всей видимости, словно приклеен к креслу. Да и двоих оно точно не выдержит. Хонджун оперся об балку, на которой держалось кресло и сел на пол, на котором лежал маленький коврик с большими белыми ворсинками. — Ты идиот? — Минки хотел было наигранно засмеяться, но у него не получилось. — Садись сюда. — Рассказывай. Быстрее объяснишь — быстрее закончим, — он удобнее устроился и положил голову на кресло, телом немного облокотившись на него. — Или можем пойти внутрь, ещё лучше. Есть несколько шезлонгов в углу. Их гордость мешала им обоим. Говорят, что людям с похожими характерами проще жить вместе, общаться, находить компромиссы. Так вот это все уж точное не про них. Именно их схожесть нравов сейчас мешает нормально прийти к единому соглашению. Хонджун не смотрел никуда. Его глаза бегали из стороны в сторону, пытаясь зацепиться на какой-то одной точке, но так и не нашли опору. Он просто прикрыл их в ожидании ответа. — После твоего отказа, спустя две недели, за которые точно странного не должно было произойти, военный пришёл в полицию, — Минки начал с главного и с сути. — Я перебью, — Хонджун притормозил того, незаметно мотая головой. — Откуда ты все это знаешь? Ты там был, и он тебе что-то до этого рассказывал? — Его недоверие можно было понять, ведь говорить правду друг другу не их работа. — Ты правда думаешь, что у меня нет знакомых в полиции? — Минки усмехнулся и нарочно поёрзал в кресле, чтоб то немного ударило старшего по голове, которая сейчас была прикована к его корпусу. — Прости. Он пожал плечами и опять собирался продолжить разговор, но услышал шуршание с левой стороны, где сидел Хонджун, и тут же перевёл взгляд. Кресло немного пошатнулось, и Хонджун встал на ноги. Он на несколько секунд завис, будто о чём-то думая. Решал: выдержит или нет. Он наклонился вперёд, и Минки тут же отодвинулся в бок, освободив место для второго человека. Кресло качалось из стороны в сторону. Складывалось ощущение, что оно сейчас упадёт. И Минки правда не знал, выдержит оно или нет их общий вес. Детектив относительно лёгкий, вряд ли что-то изменится. Хонджун полностью залез внутрь. Кресло явно было дорогое и достаточно просторное. Конечно, если в нем сидел один человек. Он сложил ноги бабочкой, из-за чего места не хватало ещё больше, а его колени полностью легли на чужие бедра, которые сейчас просто свисали вниз. — Я там сидел, будто твоя собака, а не человек, — Хонджун пожал плечами, полностью отказываясь смотреть в сторону Минки. — Я тоже хотел это сказать, но подумал, что не стоит озвучивать подобное, — Минки поднял ноги на кресло, которые уже порядком устали находиться в таком положении, сложив их так же, как это сделал Хонджун. Теперь конечности старшего почти полностью лежали на нем, но казалось, что это никому не мешает. Он продолжил разговор, к которому они пришли с самого начала, будто прошлого диалога совсем и не было. — Он пришёл в полицию с оружием. Признался, что сам организовал нападение на компанию. Но не он исполнитель. После чего застрелил трех сотрудников, ещё несколько получили серьёзные ранения… — А после чего застрелился сам, — Хонджун будто подвёл итог всего диалога. — С чего ты взял, что мы попадаем под подозрение? Нет, не так. С чего ты взял, что под подозрение попадаю я? — Они ещё не вели обыски в его доме. Он не глуп, он очень не глуп. У него, действительно, не было причины жить. Его семьи больше нет, а компания получила свое. С ним все более-менее ясно. Но он бы ни за что не оставил нас в покое, не в его стиле. Если страдает он сам, то будут страдать и остальные. Он бы мог рассказать лишь обо мне, заявив, что я совершил нападение, что у него есть доказательства в виде наших переписок и плана действий, но он поступил иначе. Он будто знал, что ты все равно ничего не расскажешь в агентстве, окажешься от дела. Он мог записать наш разговор или ещё что-то. Он хочет ввязать во все это ещё и тебя. «Уже ввязал, и далеко не он один» — Хонджун подумал, но не озвучил. — И что ты предлагаешь? — Он был крайне удивлён мыслям Минки. Он узнал за сегодня больше его сторон, чем за полтора года. Можно ли это считать прогрессом? — Собираешься вернуться в дом и обыскать на наличие улик против нас? Даже если он ничего и не записывал, то повсюду наши отпечатки, как ты с этим будешь разбираться? Минки не знал, что отвечать. Но ещё больше его волновало другое. Что им сейчас делать. Буквально через день или два дом осмотрят и найдут их следы. У них не будет оправдания их действиям и тому, что они забыли в его доме. Даже Хонджуну нельзя будет выкрутиться, ведь до него не могли дозвониться несколько недель во время работы, он точно был не в городе. И об этом знали, что неимоверно усложняло задачу. Хонджун беспомощно проскулил и скатился спиной вниз, почти полностью лёг в кресле. Его ноги чуть ли не падали вниз, он держал их на самом краю, согнутыми в коленях. Минки сделал тоже самое, из-за чего они лежали буквально в нескольких сантиметрах друг от друга. И только в полной тишине, когда мысли сбились в кучу, он понял, насколько неловкое положение. Он попытался сдвинуться в бок сильнее, но из-за шарообразной формы кресла, сверху которого ещё лежали подушки, его тело скатывалось обратно. Из-за этих манипуляций дошло и до Хонджуна, из-за чего тот робко попытался встать на ноги, вылезти из кресла. Они оба сошлись на том, что стоит уйти внутрь, все равно сегодня они вряд ли уже что-то решат. К тому же было уже поздно, стоит ложиться спать, а утром уже все решить. Они зашли внутрь без единого слова. Именно сейчас неловкость всей этой ситуации и напряжённости атмосферы начала прослеживаться с большей силой. — Мы им соврем, — Хонджун серьезно посмотрел на Минки, ожидая насмешки в его сторону. Он же детектив. — Не смей меня упрекать. — Даже не собирался, — он пожал плечами, будто ожидал чего-то такого от старшего. Их отношения только начали казаться не такими уж и плохими, как думал Минки. Он не хотел их сейчас портить. — Я хотел предложить что-то такое, но мне казалось, что ты будешь категорически против, что даже не будешь меня слушать. — В некоторых ситуациях это полезно, особенно в нашей, — Хонджун сел на диван, беспомощными глазами смотря на него. Он без единой мысли в голове с одним вопросом: что нужно было делать сейчас, после всего этого разговора. Повисло неловкое молчание. Снова. Сказать, что хочет спать и попросить оставить его? Или предложить обсудить детали? Но будет ли лучше, если они это сделают по утру, голова будет свободна от всего. Да и вряд ли кто-то из них сейчас захочет что-то обдумывать. Минки тоже не находил слов. Он не знал, что стоит говорить в таких ситуациях, когда единственная тема для обсуждения была исчерпана. — Мы оба, наверное, устали, — начал он, разворачиваясь спиной к старшему. — У меня есть еще одна подушка, но второго тёплого одеяла, к сожалению, нет. Я принесу плед с кресла. Хонджун кивнул без слов. Он не в том положении, чтобы чему-то возмущаться. К тому же Минки мог его желание полностью проигнорировать, оставить спать на коврике, как дворняжку. Мог вообще не забрать с пляжа. Хотя нет, он думает о своей собственной шкуре больше, чем о чьей-либо ещё, он бы ни за что не подставил самого себя под удар, будь хоть это его главный враг. Минки принёс подушку и плед через несколько минут. Он попросил Хонджуна сразу лечь спать, не лазить по дому в поисках чего-то того, о чем старший не знает. И тот слушается. Его буквально приютили у себя, у него все ещё есть совесть. Минки выключил свет во всем доме, а сам направился спать в комнату верхнего этажа. Он доверял Хонджуну. Хотел ему верить. И Хонджун это видел и ценил, ведь два месяца назад они были, как кошка с собакой, когда жили под одной крышей. Пытались терпеть друг друга каждую секунду их существования, а все лишь из-за банального непонимания. Собаки виляют хвостом, когда им весело, когда они счастливы. Кошки абсолютно другие, они используют хвост, когда злятся, проявляют недовольство. Хонджун не знал, кто из них собака, а кто — кот, но это было не так важно. Со временем любое животное приучается жить с врагом, поэтому и они смогут. Все эти мысли не покидали его голову, они перемешались, как земля в клумбе. Где-то полезные удобрения, где-то сорняки. Так же и с мыслями. Он попытался полностью отключить воображение и погрузиться хотя бы в дремоту.